Он самый (1/1)

Изуку Мидория вышел из лифта и внимательно оглядел холл родной больницы на предмет наличия лучшего друга. Тот оказался в зоне с удобными диванчиками, отведенной специально для тех, кому нужно было скоротать время за ожиданием. Даже картины на стенах в этом месте вызывали спокойствие и умиротворение, на них и смотрел гетерохром, полностью расслабившись в мягком кресле. — Вижу, все прошло хорошо, — улыбнулся Изуку, присаживаясь напротив и небольшой гаммой хаотичных жестов рук останавливая попытки друга привстать и вернутся к более собранному состоянию.— Неоднозначно, — чуть помедлив, задумчиво ответил Шото, при этом как-то безразлично, а может просто сонно моргнув. Он напоминал старую черепаху, которой надоела жизнь.— М-м, — друг не спешил с расспросами, давая Тодороки время прийти в себя, пока сам пытался понять, в каком тот пребывает состоянии. Его не хотелось тревожить но...— Расскажешь?— Да, — вздохнул Шото, — но сперва позволь сказать, твое окружение — это нечто.— Что, правда? — усмехнулся Мидория. — С чего вдруг такие мысли?— Ну, меня принимал врач, который ругается матом и выводит из себя почти всех пациентов, — безразлично пожал плечами Тодороки, продолжая лежать как ни в чем не бывало.— Бакуго? — Если бы Шото сейчас не чувствовал себя, как бесхребетное животное, он бы, возможно, различил сложную гамму противоречивых чувств, что отразились на лице и в голосе друга, но в таком состоянии он уловил только тревогу.— О боже, я и забыл какой он непредсказуемый, — покачал головой Изуку, — обычно всеми способами избегает приема простых пациентов. — Простых? — Шото вдруг стало интересно.— Ну, с очевидными диагнозами. Он считает это скучным и не ходит их принимать, потому что... — Изуку стремился выразится как-то помягче, как будто боялся осуждения Шото, однако правда ничем не позволяла себя смягчить, — как бы, с этим и обычные врачи справятся.— А он, значит, необычный? — Да, Каччан необычный врач... — уверенно, но как-то мрачно кивнул Мидория, — то есть, его специальность — неврология и нейрохирургия, но ещё с первого курса университета он учился так углубленно, что после его консультации начали просить, даже если болезнь не была связана с мозгом. А в последнее время ему просто передают пациентов, если не могут сами поставить диагноз.Шото смотрел на друга, что с таким заворожённым видом рассказывал о другом докторе, но при этом все услышанное казалось каким-то миражом, вымышленной историей, потому что она слетала с уст человека с простой короткой стрижкой и в такой уютной шерстяной безрукавке в ромбик и темно-малахитового цвета. С тех пор, как Изуку женился и стал состоятельным, он к тому же сильно одомашнился и походил сейчас на доброго дядюшку, что рассказывает истории у камина за чашкой чая с бергамотом.— О-о, выходит, я попал к лучшему специалисту? — спрашивал Шото с лёгкой улыбкой — из-за теплых фантазий на тему домашнего Изуку у потрескивающего очага у него заметно поднялось настроение.— Так и есть, — печально и как-то виновато корчился друг, — представляю, чего стоило его вытерпеть, извини ещё раз, что не смог тебя принять.— Ничего, со мной и не так обходились, это даже забавно, — успокоил его Тодороки.— Так что Каччан сказал тебе?— Пока ничего, он назначил дополнительные исследования, МРТ.— Что... - Изуку так и застыл с широко распахнутыми глазами, а темные веснушки на его щеках, казалось, стали ещё темнее и чётче на побледневшей коже гладких щек и по-детски округлых скул.Его лучший друг лежал все так же неподвижно в кресле и только устало моргал мутными глазами в покровах синеватых век. Посторонние звуки на долгое время потеряли свою четкость и ясность. Трели телефона на регистратуре, разговоры и суета медперсонала и пациентов, топот и шум входных дверей, гудение лифтов и даже детский плач. Не имело смысла узнавать у друга все в подробностях о приеме, проще и правильнее было бы поговорить с Бакуго, поэтому Изуку поинтересовался лишь временем проведения МРТ.— Черт, я не смогу поприсутствовать, — пробормотал он, — но если перенесу пациента...— Изуку, я что-то, кажется, засыпаю, — глухо перебил устный поток мыслей друга Шото.— Ох, пойдем я уложу тебя в своем кабинете, там ты спокойно отдохнёшь, — предложил темноволосый, поднимаясь со своего места.— А как же твои пациенты?— Я могу принимать их в любом другом помещении, пойдем, — выдохнул он.Шото спал, как младенец, несмотря на то, что диванчик в кабинете онколога был узкий и твердый. Мужчина даже подумал, что, наверное, ему стоит поменять матрас в своей спальне, но небольшая ломота в пояснице и шее, которая дала о себе знать, стоило ему приподняться, мигом его переубедили. Он посмотрел время на мобильном и слегка удивился — прошло только два часа, а он чувствовал себя довольно выспавшимся. Видимо, для его состояния двух часов уже хватало с лихвой. В кабинете Мидории было уютно и спокойно, но мрачновато из-за опущенных штор-плиссе. Широкий рабочий стол и прочая мебель выглядели дорого и как-то по-взрослому. На полках позади рабочего кресла красовался диплом врача, стояли круглые металлические часики, рядом с ними стояли две рамки с фотографиями, но особенно бросался в глаза Винни-Пух в белом халатике и с игрушечным стетоскопом. Шото захотелось, чтобы Изуку поскорее вернулся, ему казалось, что друг будет выглядеть во всей этой обстановке и органично, и комично. Мужчина поднялся с дивана, тщательно оправил одежду и волосы, потёр лицо и веки. После этого он прошел ближе к столу, чтобы посмотреть те фотографии, и только сейчас заметил подписанный плакат со Всемогущим, помещенный в аккуратную рамку и висящий почти в углу. Вот это уже больше походило на Мидорию, а фотографии, как и предполагал Шото, были связаны с университетом и работой. На одной Изуку был ещё юным, с растрёпанными вьющимися волосами и счастливой детской улыбкой, в белом халате и с торжественно поднятым шприцем с устрашающе длинной иглой, а рядом с ним, Шото был удивлен, потому что узнал человека, которого видел не так давно. Это был доктор Бакуго, такой же юный, но мало чем отличающийся от себя нынешнего, разве что, халат на нем также имелся, а лицо было гладким. Блондин держал руки в карманах халата и недовольно закатывал глаза. Весь его вид на фото был странно нелепым. Халат смотрелся на юном Бакуго несуразно, он не носил его с достоинством, а скорее таскал, как скучный балахон. При этом, будучи не заросшим, лицо его казалось очень нежным, несмотря на кривляния. В общем, было ясно как день — Бакуго одевался и выглядел в настоящем так, как выглядел, чтобы не казаться смешным и несуразным, а ещё милым.На другой же фотографии Изуку был уже более взрослый, он обрезал свои кудри в угоду деловитой короткой стрижке, а рядом с ним на этот раз стоял доктор Айзава и позволял пожимать себе руку. Шото почему-то улыбнулся и огляделся в поисках ещё одной фотографии, которой просто не могло не быть в этом кабинете. А вот и она. Шото правильно догадался, обнаруживая свадебную фотографию Изуку с Очако на рабочем столе онколога. В целом, о жизни и интересах последнего больше ничего в этом кабинете не говорило. Наоборот, среди всех увиденных предметов Шото не нашел больше ничего, что как-то могло относится к Изуку. Там были: миниатюрный японский садик с мелким песочком и грабельками, бейсбольный мяч на подставке из дерева; также там почему-то находились солнечные очки в тигровой оправе и маленький игрушечный кролик. Зачем все это нужно было Изуку? Шото знал. Это была память о пациентах, которых он потерял. Его друг — онколог, а это значило, что он не всех способен вылечить. Тодороки робко вздохнул и вдруг услышал шаркающие шаги слишком близко у двери кабинета, а после ее попытались открыть. Но дверь была заперта изнутри самим Шото, чтобы его никто не беспокоил, пока он спит. "У Изуку есть ключи, значит, это не он", — подумал Тодороки и уже собирался открыть дверь, мало ли, доктора кто-то ищет, но затем вспомнил, что все равно не знает, где тот мог бы находиться и расслабился, потому что закрытый кабинет сам должен навести внезапного посетителя на мысль, что доктор сейчас отсутствует. Но случилось то, чего Шото никак не ожидал.— Деку, я знаю что ты там, открывай, чертов задрот! — Голос доктора Бакуго невозможно было не узнать.Тодороки поспешил повернуть ключ в замке и дверь отворилась, являя в своем проёме безобразного мужчину. — Почему я не удивлен, — вздохнул тот, моментально проанализировав ситуацию.Шото тем временем не знал, что ответить, и просто отошёл немного в сторону, чем блондин и воспользовался, прошаркав внутрь. — Изуку здесь нет, если вы его ищете, — пробормотал Тодороки озадаченно. Этот тип вел себя в кабинете другого врача, как хозяин, в то время как сам гетерохром испытывал неловкость и замешательство. — Я не слепой, и я никого не искал, — прорычал блондин, смеряя Шото жестоким взглядом клюквенно-алых глаз.— Просто какой-то мудак стащил мои ключи, — бросил он мимоходом, теперь уже шаркая к стеклянной двери, выходящей на маленький балкончик. — Не опаздывай на МРТ, Половинчатый, — добавил он, прежде чем скрыться за стеклянной дверью. А Шото только и оставалось с удивлением наблюдать, как вероломный мужчина неловко перелезает на соседний балкончик и скрывается из виду насовсем. Невероятно. Этот блондин представлялся Шото каким-то неуловимым мифическим существом, вызывающим и отторжение, и в то же время жуткую тягу. Когда тот появлялся, все прочее бледнело на его фоне. Такая сильная энергия, которая и отталкивает, и не отпускает одновременно, такая жуткая, но светлая, по своей сути, харизма. Невыносимый доктор Бакуго отныне был тем, кого очень легко, на самом деле, выносить. Потому что в одном единственном вопросе в голове Шото выражался, тем самым, и неоспоримый факт — "Какой он на самом деле?". Потому что доктор Бакуго, являлся ему, особенно после той фотографии, будто в тщательно выстроенном образе, но что за этим находилось на самом деле, что защищал в себе под непробиваемым панцирем этот удивительный человек, он доподлинно не знал, но слабо чувствовал сердцем.Через какое-то время Изуку вернулся в кабинет и первым делом справился о состоянии Шото. Тот был, как ни странно, в приподнятом настроении, хотя слабость и головная боль по прежнему давали о себе знать.— Мой пациент смог прийти раньше, так что на время твоего МРТ я свободен, — сообщал Мидория, заваривая себе кофе, а другу зелёный чай.— А как же доктор Бакуго? — М-м? — вопросительно вскинул густые брови онколог.— Ну, я думал, он будет проводить это исследование, — непонимающе отвечал Шото.— Это не обязательно, снимки придут к нему в кабинет, так что вряд ли он появится. — На самом деле Изуку точно знал, что Бакуго не придет, и каким же удивлением обернулось для него то, что тот все же явился...Изуку провел друга в специальную комнату, когда тот переоделся в больничную сорочку и оставил все ненужные и запрещённые предметы.— Ты случайно не глотал что-нибудь металлическое или, может, пирсинг у тебя есть?— Я не ребенок и не подросток, чел, — отвечал Тодороки с каменным лицом, но друг иронию все же оценил.— Ладно, тогда, — сказал он, — я сейчас введу тебе в вену контрастное вещество, так нужно.В этот момент Шото заметил, что Изуку волнуется больше, но не стал спрашивать в чем дело. — Забирайся и успокаивайся, это ненадолго, — спустя некоторое время велел доктор, — хотя кому я это говорю, — качал он головой — вечная невозмутимость и спокойствие друга поражали его даже спустя столько лет дружбы. Когда Шото лег на специальную кушетку и механизм запустился, погружая тело мужчины в круглый тоннель, Изуку тяжело вздохнул."Зачем ему это? — спрашивал он себя. — Неужели Каччан заподозрил что-то серьезное?". С последним ему так и не удалось поговорить, так как, по иронии судьбы, когда он искал встречи с Бакуго, того просто нереально было найти, вместо этого сам блондин непредсказуемо появлялся перед Изуку, порою в ситуациях, когда это было совершенно неуместно и даже мешало.Ровно такая ситуация и произошла, когда Изуку вошёл в специальное помещение с компьютерами, на которых проявлялись изображения внутренних органов человека, которого сканировал аппарат. — Каччан? — только и мог выдавить из себя онколог, когда увидел в одном из кресел за компьютерным столом того самого ужасного блондина.— Я тебя искал, где ты пропадал? — несдержанно воскликнул Изуку, когда коллега, а точнее старый друг, обратил на него внимание.— Тише, задрот, лучше проверь, все ли в порядке с этим, — кивнул головой в сторону аппарата, в котором находился Шото, блондин."Что, черт побери, происходит?" — думал Изуку, недовольно тыча на кнопку связи.— Шото, ты меня слышишь, все хорошо? — заговорил он, не сдерживая внутреннего волнения.— Здесь довольно уютно, я в порядке, — послышался монотонный ответ из динамика. — Хорошо, постарайся не двигаться, и... говори, если что-то пойдет не так, мы начинаем."Мы?" — пронеслось в голове Тодороки, пока он без интереса изучал гладкую поверхность молочно-белого тоннеля в котором лежал. Аппарат МРТ умиротворяюще гудел, а секунды пребывания в нем проходили подозрительно быстро. Вот они складывались в минуты, а вот Шото уже и не знал, сколько времени прошло, но судя по морозу, который пробегал по коже, лишённой согревающей одежды, он уже долго пребывал в этой камере, и это начало вызывать в сознании какие-то, вроде бы и беспочвенные, а вроде и нет, опасения.— Изуку, — позвал он спокойно, — ещё долго? — В ответ лишь тишина. На секунду Шото показалось, что друг просто оставил его так лежать, а он, в силу своей неосведомлённости, не знал, сколько по времени это займет. Может, ему тут час находиться? Да нет же, ему сказали, что это ненадолго. Почему никто не отвечает? Возможно, Изуку кто-то позвонил, и он вышел поговорить, а может просто кто-то отвлёк...— Нет. Мы закончили, — раздался как гром среди ясного неба грубый голос доктора Бакуго.— Доктор Бакуго? — удивился гетерохром и даже повернул голову в ту сторону, где располагалась комната для персонала, но перед его глазами возникла лишь идеально ровная и желтоватая от внутренней подсветки стенка тоннеля. При звуке этого голоса на сердце стало холоднее, но спокойнее. Шото все ещё интересовался, куда подевался Изуку, но факт того, что он был в этом месте не с ним, не так уж и разочаровывал. Он ведь был не один, и почему вдруг это стало так важно? То ли лёгкое ощущение клаустрофобии, то ли смутное предположение, которое Шото всячески отгонял от себя, пробуждали в нем непрошенную и постыдную нервозность и обнаруживали уязвимость, с которой мог помочь справится только...— Он самый, — отвечал блондин хрипло, пока рядом сидящий Мидория не мог связать ни слова. Он будто обратился в камень. "Ты доктор или кто, Изуку? Возьми себя в руки, ну же", — взывал к самому себе Мидория, но тщетно. Не сказать, что он такого не ожидал, не сказать, что не был готов... просто до самого последнего момента он убеждал себя, что все обойдется.