Глава 11. День десятый. (1/1)
Еще одним резким броском Арья опрокидывает меня на землю и взлетает сверху, захватив руку в болевом приеме:- Повтори еще раз, что ты сказал? – тихо шепчет она мне в ухо, и я не спешу сдаваться, чтобы потянуть время в горизонтальном положении.- В Панеме революция, и нас отправляют на передовую. Не знаю когда точно, мы ждем восстания во Втором дистрикте.- Втором?
-Как Гилберт понял со слов Цицерона, я что-то не то сделал на последних Голодных играх. Что-то, что заставило мой дистрикт начать восстание. Вернее, начать к нему готовиться.
Арья старается сохранить на лице абсолютное спокойствие, но мне ясно, что эта новость не оставила ее равнодушной. Я наконец несколько раз бью ладонью по земле, и она отпускает мою занемевшую от боли руку и встает. Следует обмен партнерами, и мне в соперники достается высокая стройная блондинка.
Во время обеда мы сообщаем новость о скором возможном побеге Сакону, и ему сохранить хладнокровие куда тяжелее. Его мощная рука трясется от волнения так сильно, что подобие супа раплескивается до того, как он поднесет его ко рту.
- Проклятье, узнать бы об этом побольше…Никогда не думал, что буду так радоваться восстанию, - Джинджа отодвигает тарелку, рукой смахивает на пол лужицу супа и вновь смотрит на нас с Арьей. – Что, едем к вам домой, верно? И вообще, Катон, что ты успел натворить во время игр?- Понятия не имею.- Эх. Беда с твоими продырявленными мозгами. Интересно же!- Твои не целее.- Заткнитесь, - внезапно шипит Саймон, безучастно глядя перед собой и меланхолично что-то пережевывая.Мы замолкаем, и вовремя – мимо нас проходят три доктора в белых халатах.- В общем, неизвестно еще, когда мы отсюда выберемся. Сейчаснеобходимо решать более насущные проблемы, - провожает Арья взглядом три внушающих ненависть спины.– Первая из них – нам нужно найти способ снова встречаться в нашей комнате. Катону необходимы дальнейшие тренировки по преодолению барьера, а Норберт, кстати, уже давно собирался найти новые аппараты для увеличения мощности его компьютера. Если он сможет выходить в Сеть на более глубокие уровни, а не только на нулевой, мы, возможно, узнаем, что натворил Катон во время Игр.
- Есть варианты, как нам туда снова проникнуть?- Вообще нет, - три доктора идут обратно, и мы снова прерываем разговор.***
Мы снова в тренировочном зале, и Шредер приказывает нам пройти стандартную программу упражнений. Эта программа включает в себя десять кругов вокруг зала с балластом весом в тридцать килограмм, двести отжиманий, двести приседаний и взбирание на почти отвесную стену на высоту более семи метров без страховки.Я уже цепляюсь за стену на пятом метре, как раздается приказ построиться. Пытаюсь спокойно спуститься, но онемевшие пальцы почти не слушаются, и где-то с третьего метра я все-таки срываюсь. К счастью, наш буйнопомешанныйкомандир этого не замечает, его внимание целиком направленно ко входу, и я понимаю почему.Сперва в зал вплывает обтянутый синим шелком живот Цицерона, затем появляется и он сам, с той же отвратительной кокетливой улыбкой на полных губах. Чувство отвращения во мне перекрываетболь в ногах, которые я немного ушиб при падении, и при построении я благоразумно прячусь за спинами других солдат.- Ах, командир, я не устаю восхищаться вашей работой. Может, поменяемся? Мне достанется эта стая райских пташек, а вам – место советника при президенте. Что скажете?Представив себе Цицерона в военной форме, отдающего нам приказы и при этом раздевая липким взглядом добрую половину бесчувственных, меня передергивает так, что это вполне мог заметить Шредер. Но ему явно не до меня, командира прямо-таки плющит от непосредственной близости подобного отвратного субъекта.- Боюсь, я не смогу давать президенту столь бесценные советы как вы, Цицерон, - Шредер прибедняется, кому, как не Сноу по силам оценить прелесть массовых казней?- Вы преуменьшаете свои качества, командир, - Цицерон кокетливо машет пухлой ладонью, и внезапно спрашивает уже совершенно другим тоном, - Вы получили письмо, которое уполномочивает меня…- Уполномочивает вас в любое время затребовать необходимое количество Бесчувственных для вашей безопасности и безопасностиваших спутников. Да, я получил его около часа назад, - лицо Шредера кривится, словно от зубной боли. – Вы же понимаете, что эти воины – не телохранители, они элитные солдаты, предназначенные для ведения жестокой битвы? Я не могу отпускать их каждый раз, когда вам вздумается развлечься, Цицерон.
- Как гласит письмо, подписанное лично президентом – очень даже можете.Самообладание Шредера вызывает уважение. Если бы таким елейным тоном обратились в мой адрес, мой собеседник ужевыхаркивал бы свою печенку.
Командирделает несколько глубоких вдохов и спрашивает:- Я так понимаю, сейчас вы пришли именно за этим? Сколько солдат вам необходимо?- Десять, - Цицерон оттопыривает свои жирные, увенчанные перстнями пальцы и кокетливо машет ими перед лицом Шредера. Капитан, не будь ты тряпкой, отковыряй ему ногти! – Для меня и моего спутника.Шредер, кажется, только теперь замечает присутствие Финника, и я понимаю, что к этому смазливому мальчишке командир испытывает куда более глубокое отвращение, чем к этому старому борову с силиконовыми губами.- Десять…Не многовато ли? Для защиты двух пед… персон и четверых будет много.- Ровно десять пташек, командир, и ни единым экземпляром меньше.Поправив на голове берет, Шредер поворачивается к нам и произносит:- Первый ряд, два шага вперед! Вы поступаете в распоряжение…- Нет-нет-нет, мой милый командир, - внезапно вмешивается Цицерон, укоризненно покачивая головой. – Мне не каждый подойдет, видите ли. Во-первых, никаких девушек, - я почти слышу, как Арья, стоявшая в первом ряду, облегченно выдыхает. – Во-вторых, мне нужны исключительно блондинчики. Видите ли, мы собираемся на очень важную встречу, но эта встреча состоится на черно-белой вечеринке. Учитывая то, что униформу для ваших солдат я уже видел – она черная, мой милый командир, - то блондинчики будут смотреться в ней эффектнее.Твою же мать. Надо было сбрить к дьяволу каждую предательски светлую волосинку, или же вырвать всю шевелюру с корнем. Блондинов ему подавай, чертов ублюдок. На весь отряд светловолосых бесчувственных набиралось не больше пятнадцати. Если я попаду в десятку, то боюсь, что выдам свой брак в мозгах со всеми потрохами.Шредер никак не комментирует протест Цицерона, он просто жестом приглашает того самому сделать выбор.
Жирдяй начинает обход с левого края построения, и я нечеловечески скашиваю глаза, следя за каждым его движением. Первый блондин, второй… Ну же, выбирай быстрее и пропади отсюда. Четвертый, пятый… На седьмом он зависает, прикидывая, это блонд или светло-русый. Навесив на счастливчика ярлык светло-русого, Цицерон делает еще один выбор. Восемь, девять…
- А я, пожалуй, выберу вот этого.Голос справа от меня доносится так неожиданно, что я чуть не отпрыгваю и не сшибаю солдата слева отменя. Не дернув ни единым мускулом, я мысленно четвертую, свежую, сжигаю заживо, ломаю все кости и обливаю кислотой Финника Одейра. Пока я следил за Цицероном, этот ублюдок, кажется, выискивал меня глазами по всему залу. Тварь, тварь, тварь…- Радость моя, великолепный экземпляр! Да и мордашка вроде знакомая…- Цицерон несется к нам с такой прытью, сотрясая могучий живот, что чуть не опрокидывает половину Бесчувственных. – И какой прекрасный оттенок волос, а какое тело… Командир, мы выбрали себе компанию.Шредер прокашливается и отдает нам приказ вступить в распоряжение Цицерона Гергена.
Вместе с отрядом, который Цицерон несмешно обозвал ?букетом одуванчиков? я покидаю зал.
Милые читатели, эту главу я рожала несколько месяцев подве строчки в неделю. Оправдания долгому отсутствию главы нет, точнее, она есть, но ее как бы нет))) Я постараюсь впредь так не забрасывать Бесчувственного, а главы постараюсь делать больше и содержательнее, честное пионерское!С любовью,
Ваша Ш.О.