Без преград и заборов (1/1)

Без преград и заборовТак невероятно близко – и бесконечно далеко. Их сущности неразделимы, но в то же время еще более различны, чем прежде. И теперь нельзя ни расстаться, ни преодолеть того барьера, что отделяет обычного человека – самого обычного! – от бессмертного чистого создания. Она не человек, она – материализовавшееся воспоминание.Когда-то ему с трудом удавалось владеть собой в присутствии небесной гостьи. Но сохранять самообладание рядом с собственным фантомом – это все равно что утаить что-то от своего отражения, своей тени, пульса, дыхания! Невозможно спрятаться за маской от самого себя! Выдержка, выработанная за долгие годы благодаря железной силе воли, сейчас трещала по швам, руки дрожали. Еще немного – и придется бежать отсюда, убегая от самого себя, от порывов и желаний, которые делают его слабым...- Успокойтесь же, - она твердо смотрит ему в глаза. – Вы привыкли таиться перед людьми, но людей здесь нет. Между нами нет никакого барьера. Вы понимаете? Ни условностей, ни правил, ни запретов. Никаких норм, которые нужно было бы соблюдать. Можно все, дозволено любое слово и любой поступок. Просто потому, что их некому дозволять или запрещать.Он наконец верит.Возможно ли удержать в руках лунный луч, или порыв ветра, или сон? Видимо, все-таки возможно – если луч, ветер или сон сами этого хотят.Не так давно он сжимал в кулаке весь мир, потому что не сомневался: по доброй воле к нему никто не придет и с ним не останется. Стремился удержать власть над чужими судьбами, даже когда пальцы уже сводило судорогой… Какая глупость!Целуя ее лицо вновь и вновь, гладя ее волосы, он понимает: его чувство больше не имеет ничего общего с тем, что пробуждает в мужском сердце красивая женщина. Она не была женщиной, а он не был мужчиной. Были лишь две души, такие разные – и все же способные понять друг друга.Ее ладонь ложится ему на левое запястье, туда, где бьется пульс - и он вздрагивает, чувствуя, как, отделившись от ее пальцев, к его сердцу устремляется теплый комочек, разгоняя давно поселившийся там ледяной холод. Космическая энергия? А не все ли равно теперь?Родис улыбалась, наблюдая результат своей работы. Давно нужно было это сделать. Еще в человеческой жизни она блестяще владела психотехникой – так почему же не применила ее, чтобы хотя бы ослабить те барьеры в сознании Чагаса, которые мешали ему принять правильное – и, что важно, желанное для него самого! – решение? Возможно, тогда остались бы живы Тивиса Хенако, Тор Лик, Гэн Атал. Но прошлого не вернешь, а ее погибшие товарищи были сейчас очень далеко отсюда – ведь люди, которым они были дороже всего на свете, остались на Земле.Утро встретило Родис тишиной – птиц в городе было слишком мало. Чтобы не терять даром времени, она постаралась приготовить завтрак из того, что нашлось в доме. Хозяин этого дома так и уснул вчера не раздеваясь, и будить его не хотелось.Пожалуй, готовка из местных продуктов стала бы нелегким испытанием даже для тех землян, что выбрали себе специальность повара. Родис знала о том, что скоро на Тор-ми-Осс будет налажено производство питательных веществ по земных технологиям – но этого еще дождаться надо, а пока в ее распоряжении была лишь привычная для здешних обитателей пища, чуть ли не наполовину состоящая из всевозможных химических добавок. Оставалось лишь пустить в ход все свое искусство, восхищаясь при этом выносливостью тормансиан, которым приходилось есть это постоянно.?Пожалуй, меня можно принять за местную домохозяйку, - улыбнулась Родис про себя. – Кто бы мог подумать??Вскоре она пришла к выводу, что самая большая трудность для фантома в роли повара – это невозможность оценить готовое блюдо. Ее нынешнее временное тело обладало зрением и осязанием, но вот запахов и вкусов не ощущало. Что же, придется подождать Чагаса…Она поймала себя на том, что в мыслях начинает называть его на земной манер. Раньше она позволяла себе такое лишь среди своих, но между фантомом и его человеком секретов нет – а значит, очень скоро она произнесет это вслух, и неизвестно, как это понравится тому, чье имя двадцать четыре местных года назад не полагалось сокращать ни под каким видом. Впрочем, в те времена он ее тоже по имени не называл.