Часть 4 (1/1)

Обратно Ваня ехал не спеша: закат ужо не за горами, до ночи домой всё одно не поспеть, а подумать есть о чём. Кощей Бессмертный, он же Здыхлик Неумиручий, он же Кащей, сын Чернобога, нави принадлежащий, да в яви обитающий, не живой и не мёртвый, колдун чернокнижный. Известно о нём было не так много: земля слухами полнилась, да всё кто в лес, кто по дрова. Вот разве что великая сила колдовская да неистребимая любовь к царевнам?— где ни появится гад, обязательно царевну упрёт. Сдыхоть сдыхотью, а туда же?— для утех постельных царску кровь ему подавай! Впрочем, насколько Ваня помнил из книг, обычными девками гад тоже не брезговал, да только куда их потом девал, никому не ведомо. Ел, что ли? Может, и ел. А может, и чего похуже. Не хотелось о том думы думать, да как не думать-то, если Алёнка, сестрица любимая, в беде?! Ох и не радостные же вести он братцу везёт…Домой Ваня заполночь добрался, да сон не шёл. Сполоснулся он водой колодезной, сменил рубаху да в книжный дом направился. С чем бы назавтра Никитичи ни пожаловали?— а по спешке судя, хороших вестей и от них не жди,?— то чем больше они о беде приключившейся вызнают, тем оно лучше.Проснулся Ваня от сочной ярмарочной ругани прям над ухом, подскочил с испугу, макушкой во что-то больно треснулся, и только тут продрал глаза. Над ним грозно нависал братец-царь, обеими руками держась за подбородок. Видно было, что ругаться тому захотелось ещё шибче.—?Ай, Иван, и напугал ты меня! Я ж так и поседею!—?Может, хоть тогда ума прибавится! —?рявкнул царь, поправляя ушибленную челюсть. —?Гости уж на пороге, а тебя по всем хоромам сыскать не могут! Конь в стойле, меч в горнице, а тебя, дурака, что корова языком слизнула!Обиделся Ваня:—?Да я, между прочим, для дела общего ночь рук не покладал, головы не преклонял!—?Мало, что дурак, так ещё и не спавши? —?усмехнулся Иван. —?Вот подсобил-то. Ладно, шевелись давай, собрались уж все. Где это видано, чтоб цари с царевичами одного дурака ждали?!Промолчал Ваня, не стал перечить. Хоть и обидно стало, а только знал он, что не со зла брат бранится, а от переживаний. Да и то сказать, дело-то нешуточное. Пригладил Ваня пятернёй хвост свой растрепавшийся, очельем кожаным с письменами чародейскими прижал, кафтан накинул, да пошёл за братом, на ходу в кулак позёвывая.***—?Гой еси, гости дорогие! Присядьте с дороги, отдохните, откушайте, чем боги послали! —?поклонился Иван, государь царства Озёрного, гостям прибывшим.Гостей было трое. Ваня даже сморгнул украдкой?— не привиделось ли спросонья? Не привиделось…Горыня Никитич, царевич государства Облачного?— как и ждали. А с ним Дюк Хотенович, царевич Золотой, да Василиса Прекрасная, царевна Каменная. Эти точно зваными не были, но Ваня смолчал, только рот в изумлении разинул: косу Василиса отрастила знатную?— хоть и не длинную пока, да пышную, толщиной мало не в руку богатырскую, всем девкам на зависть!Расселись гости дорогие за стол, к кушаньям приступили. Сколь ни срочно дело, а на пустой желудок много ль нарешаешь да навоюешь? И только когда черёд до киселя дошёл, молвил Иван-царевич:—?Ну, гости дорогие, сказывайте, что приключилось. Вижу, дело у вас спешное, да и нам рассиживать некогда, уж не обессудьте.—?Что ты, что ты, Иванушка! —?взмахнула белой ручкой Василиса. —?Все ж свои, с детства знакомые, какие уж церемонии.Ответ у Ивана комом в горле встал: не привык он ещё друга закадычного, с которым детьми малыми вместе не раз в общей баньке парились, в сарафане видеть.Прокашлялся тут Дюк Хотенович и слово себе взял:—?Я первым был, значит, мне первому и ответ держать. Три седьмицы назад у нас в столице девушки пропадать начали. За три дня шесть девиц как корова языком слизнула. Вот стояла дева на дороге, а вот нету, как по волшебству чародейскому! —?и как зыркнет на Ивана-дурака, тот аж киселём подавился.—?Ты на что это намекаешь, Индюк Хотенович?! —?взъярился Иван-царевич. И без того терпения ему батюшка с матушкой ни на грош не отмерили, так этот ещё и сам в бочку лезет!—?Да как ты смеешь?! —?вскричал тот.—?Вот только девок я ещё не крал! —?вставил и Ваня своё слово, не стерпел поклёпа. —?Может, тебе такое и по нраву, Дюк Хотенович, а мне и задаром не сдалось! Коль позову?— и так любая со мной пойдёт, своею волею!И быть тут драке молодецкой, мордобойной, да хлопнул рукой по столу Горыня, как припечатал:—?Сперва дело.Притихли драчуны, что дети нашалившие. Хоть и был Горыня ровен со всеми возрастом, да рассудителен вырос не по годам, как такого не послушать?Восхитился Ваня-дурак силой его спокойной, глаз от друга сердечного отвести не может, разве что щёку ладошкой не подпёр. Была у Вани мечта одна?— чтоб и Горыня его как друга принял, да не из таких Горыня: ?негоже богатырю рода славного с людьми беспутными дружбу водить??— да и весь сказ. Заповедей рода своего Горыня никогда не нарушал.Вот глянет он взором своим светлым, глазами ясными?— и от тепла того душа Ванина из груди птахой весенней рвётся, соловьём заходится. А как молвит слово, так хоть в прорубь с головой, до того морозом по рукам-ногам сковывает, душу осколками ледяными насквозь протыкает. Не одну весну вместе они учились?— и премудрости книжной в царстве Облачном, и делу ратному в царстве Каменном, и науке счётной в царстве Золотом, и стрельбе искусной в царстве Озёрном,?— а только ж так и не назвал его Горыня другом любезным, не растаял сердцем, отчего у Вани каждый раз теперь при встрече на душе камень ложился пудовый, грусть-тоску нагоняя. И съела бы его сейчас та тоска без остаточка да косточки выплюнула, если б не Василисушка, добрая душа.—?Будет вам, добры молодцы, красоваться?— все хороши, как на подбор, за любого замуж пойду! —?рассмеялась она.Дюк Хотенович от речей таких аж позеленел весь, а Иван-царевич?— покраснел, да так потешно у них вышло, что Иван-дурак смеха-то не удержал. Балаган, да и только. С другой стороны, смеяться всяко лучше, чем юшку с рубах оттирать.Но посерьёзнела Василиса, не дала веселью невместному силу набрать:—?Только сначала нам дело справить надобно?— а то братец мой Илюша снимет с плеч мою буйну голову, какая тогда свадьба? Так что вот вам моё слово. Две седьмицы назад приехал к нам Дюк Хотенович, поведал беду свою. Хоть в чародействе не сильна я, да памятью крепка, много книг да сказаний помню?— вот и сели мы думу думать. А пока думали да кумекали?— глядь, и в нашем царстве девицы пропадать начали! Наказал мне брат из терема носа не высовывать, да сам супостата изловить не смог: как и молвил Дюк Хотенович?— вот стоит девица, а вот и нету её, будто в воздухе растворилась. Только ветер как налетит из ниоткуда, да так же скоро и сгинет.Выдохнул сквозь зубы Иван-дурак, руки в кулаки сжал. И так догадывался, к чему идёт, а теперь и вовсе всё ясно стало. Но дослушать надобно, ни одной мелочи не упустить.—?Покумекали мы да решили царю Облачному, Добрынюшке, поклониться?— авось в их книгах ответ сыщется. С тем и отправились.Кивнул Горыня Василисе, продолжил сказывать:—?Седьмицу назад прибыли к нам Дюк Хотенович и Василиса Прекрасная со своей бедой. Добрыня сразу с ними в книжный дом пошёл, а я страже приказ отдал следить за девами молодыми в граде стольном, защищать от неизвестной напасти. Только ворог наш стражи поиспугался, в град не полез, по сёлам ближним прошёл. Кроме ветра внезапного ещё хлопки слышали, будто громадная летучая мышь рядышком пролетала. А в остальном всё как сказано?— была дева, и не стало. Брат остался в книгах ответ искать, а мы к вам направились. Без колдовства тут не обошлось.И на Ваню так пристально посмотрел, что тот и не знал, радоваться ему иль плакать. Чтобы сам Горыня Никитич к колдуну беспутному, попирателю традиций да нарушителю уставов, на поклон пошёл? Не иначе как рак на горе их Облачной трелями разразился.—?Что ж,?— потёр переносицу Иван-царевич. —?Нас беда ваша тоже стороной не обошла. Только не девиц гад чешуйчатый унёс, а сестрицу нашу Алёнушку!Ахнули гости, побледнели. У Василисы губы дрожат, вот-вот слёзы навернутся.—?Как… Как Алёну Микуличну?! —?прошептал Дюк Хотенович.—?Тебе-то что с того?! —?зарычал Иван. Давно в нём ненависть копилась. —?Не жених ты ей больше, на том и весь сказ!—?Жених иль нет, а ни один добрый молодец красну девицу в беде не оставит! —?подбоченился Дюк и собирался уж продолжить в том же духе, да Горыня перебил:—?Давно?—?Вчера,?— вздохнул Иван-дурак.И рассказал, как всё было: и про Змея, и про платок, и про Лешего, и про то, что сам знал да успел за ночь в книжках вычитать.Пригорюнились все ещё больше. По всему выходило, войны с Кощеем лютым никак не избежать: даже если девиц удастся вызволить, тот только осерчает, ведь для чего-то девицы эти ему нужны. Но рать воинскую созвать да в поход снарядить?— не один день надобен, а медлить нельзя. Порешили письма в царства свои написать, всё как есть царям-государям поведать да велеть войско сбирать. Письма те голуби зачарованные доставят, а они покамест в логово Змеево пойдут девиц вызволять. Повезёт?— и Алёна Микулична там окажется, а нет?— так хоть гадину трёхголовую, огнедышную прибьют, всё войску будущему польза.