Глава V (1/1)
После сожжения книг Магда чувствовала себя плохо. Ей было противно, в то же время, она осталась под впечатлением и смутно восторгалась происходившим. Ей показалось, что теперь точно нет пути назад, а назад так хотелось... И первое, что она сделала на утро — отстригла волосы. Длинная коса напоминала о школьных годах и о связи со студентами. Хотелось порвать любые ниточки, соединяющие ее с группой, сжигавшей столь безумно искусство. Новый образ ей сначала совершенно не понравился. Волосы кудрявились, мешались и лежали, как будто куча сена. Магда скривилась, увидев себя в зеркало. Но потом мать научила ее закручивать волосы на папильотки, а брат подарил красную помаду и тушь. Оказалось, что у нее длинные и пушистые ресницы, а вовсе не белые редкие пучки. Отец, увидев ее с макияжем, принес еще и тени коричневых, темно-серых, голубых, синих, фиолетовых и зеленых оттенков. Магда стала походить на актрису. Потом отец принес еще новое модное платье и туфли с золотой пряжкой и невысоким каблуком. Магда долго рассматривала себя и не могла узнать девушку, которую видела в зеркале. — Меня приглашают на ужин сегодня, — озвучил тем временем отец. — И Магду тоже. Очень настойчиво просили прийти с ней. Магда встрепенулась. Почему бы и не пойти? Просто из интереса. Выходной день, курсов никаких нет, можно щегольнуть модной прической… Отец, правда, попросил быть тихой и осторожной. Магда даже рассмеялась. Если поставить ее рядом со стеной, вряд ли кто-то ее заметит. На всевозможных празднествах она неизменно лучше всего исполняла роль мебели: сидела тихонько, молчала и слушала. Иногда казалось, что про нее вообще забывали. Во всяком случае, вспоминали только посреди взрослых диалогов и удивлялись, что она все еще тут. Но то было раньше. Сейчас Магда выросла. Она еще не осознавала, что очень красива и теперь приковывает взгляды окружающих. Мать, услышав про ужин, всполошилась. — Вальтер, зачем она там? — она скрестила руки на груди. Верный признак надвигающегося скандала. — Послушай, — отец притянул ее к себе, — рано или поздно все равно ее позовут. Пусть раньше, чем позже. Ну, прекрати, я так люблю тебя даже сердитой. Всего лишь сегодняшний вечер.
Этого было достаточно, чтобы мать растаяла и дала согласие. Магда тем временем села делать прическу. Она заколола вьющийся локон невидимкой и взглянула на себя в зеркало. Нет, решительно, совсем другая девушка получилась! Не она. Всю дорогу Магду подмывало спросить, а что будет на ужине, кто приглашен, зачем позвали их, но она молчала. То ли по привычке, то ли из смущения. К тому же, она чувствовала: отец напряжен. За его веселой улыбкой крылась нервозность. И она усилилась, когда они подошли к дому, указанному в приглашении. Отец никогда не волнуется просто так. В прихожей их приветливо встретил коллега отца. Он крепко пожал его руку, а потом потрепал Магду за щеку. — Выросла-то, выросла! — он лучезарно улыбнулся. — Совсем взрослая. А я все думаю, что ей лет пять. — Да, — согласился отец, — на выданье уже. Магда хотела что-то тоже сказать, подняла взгляд, но слова застряли в горле. На лестнице она увидела его. Оратора с трибун. Голос с радио. Руководителя сожжения книг. Йозефа Геббельса. Без сомнений, это был именно он. Геббельс стоял, облокотившись на перила, скрестив ноги, и пристально смотрел на них. Заметив, что его присутствие больше не тайна, он спустился вниз и коротко поздоровался. — Фидлер, рад, что вы нашли минутку и посетили нас. Я боялся, что вы не явитесь, работы нынче невпроворот. А это же ваша дочь, не так ли? Рад видеть. Наслышан о вас… На трибуне он казался куда внушительнее, чем в жизни. Невысокий, хромой — правая нога его была короче левой, — с некрасивыми резкими чертами лица, он не производил впечатление пылкого и красноречивого оратора, сводившего толпу с ума. Его физический облик сильно уступал даже тем портретам энергичного человека с честным взором из газет. Однако в нем ощущалась дьявольская энергия, а живой и проницательный взгляд поблескивал странным огнем, отчасти сентиментальным, отчасти — циничным.
Магда через силу улыбнулась, чувствуя, как у нее от страха подгибаются ноги. Сейчас она начала догадываться: их пригласили не просто так. Метка. Видимо, что-то заинтересовало высшее руководство в ее призвании. Вот почему отец нервничал! К счастью, Геббельс не задержался около них. Обменявшись парой дежурных фраз с отцом, он, прихрамывая, отошел куда-то вглубь дома. Зато он не сводил с нее взгляда на протяжении всего ужина, и Магда чувствовала, что просто не может есть, пока ее так внимательно изучают. Музыка не помогала отвлечься. Она звучала как будто бы далеко-далеко, а не в комнате. С каким же счастьем Магда подскочила, когда отец попросил принести ему лимонад! Она была готова что угодно сделать, только бы отбежать от стола и скрыться за колонну!.. Чересчур тяжело сидеть под наблюдением, сердце забывало, как биться. Из-за этого Магда сердилась на себя. Почему она так сильно испугалась Геббельса. Человек как человек… Постояв минут пять, она, обреченно вздохнув, взяла с подноса стакан и пошла назад. — Эй, постой!.. Ты обронила, — услышала она. Обернувшись, Магда увидела молодого человека, державшего в руках ее брошь. — Спасибо, — она растеряно протянула руку. — Я такая растяпа. Застежка слабая, и… — Глупости, — он лучезарно улыбнулся в ответ. — Пустяки. Хельмут. — Прости? — Я Хельмут, — повторил он, не спеша отдавать потерянную вещь. — Магда, — она смутилась. С ней никогда не знакомились вот так с ходу, тем более парни. На курсах они все юлили и ходили вокруг да около. А Хельмут просто подошел и все. Он был высокий, подтянутый, с небесно-голубыми глазами и русыми волосами, уложенными на офицерский манер, словно сошел с картинок методичек отца "Как должны выглядеть истинные арийцы". И он обратил внимание на кого?.. На нее! Бесцветную моль! — Я видел тебя на курсах стрельбы, — он наконец-то вложил брошь в ее ладонь. — Пару раз носил документы туда. Ты молодец. Рука твердая. — Спасибо, — Магда смутилась окончательно. — Я стараюсь… — Ты же Фидлер? — получив утвердительный кивок, Хельмут ошарашил ее окончательно: — Позволишь пригласить на танец? Неси стакан и возвращайся! И танцевать ее еще не приглашали. Магда покраснела и, конечно, в итоге позволила. Насколько же странно, необычно и приятно — кого-то заинтересовать! Вот бы Эдварда обрадовалась!.. Не обрадуется уже… Все кончено. Магда опустила голову и стряхнула с себя и радостное возбуждение от осознания собственной возможной привлекательности, и печаль по поводу разрыва с лучшей подругой. То была школьная жизнь, завершившаяся выдачей аттестатов. Пора прекратить вспоминать с тоской радостные моменты прошлого и начать создавать их в настоящем без багажа из призраков. Танцевать она совершенно не умела, и Хельмуту пришлось учить ее хотя бы вальсу. Однако он был учтив и даже ни разу не пошутил насчет ее неуклюжести, и Магда наконец-то почувствовала себя в своей тарелке. Хельмут был немногим старше, и ей не было неудобно рядом с ним. В конце концов лучше с ним, чем за столом. Все равно никто не видит ее позорных попыток, их скрывают другие пары. — Для новичка ты неплохо справляешься, — подбодрил Хельмут, когда она, запыхавшись, облокотилась на колонну. — Еще пару таких вечеров, и вальсировать ты будешь ничуть не хуже, чем стреляешь. — Думаешь? — она улыбнулась. Получать похвалу всегда приятно. — Уверен, — Хельмут кивнул. — Во всем нужна практика. Знаешь, у нас в центральном парке часто бывают танцы по вечерам, приходи. Если придешь в среду к семи, то точно не прогадаешь. Магда кивнула. Может быть, когда-нибудь она и придет. Ей понравилось. А пока… Пока ей хотелось только одного: куда-то спрятаться. Даже от Хельмута, хотя он очень приятный молодой человек. Звуки слились в одну протяжную какофонию, и ей казалось, что если она останется в комнате, то, несомненно, упадет в обморок. Хельмут понял ее без слов и, взяв под локоть, проводил на балкон. — Вот, посиди тут, — он ободряюще похлопал ее по плечу. — Отдохни. Сам он ушел, словно понял: сейчас она хочет посидеть одна. Магда откинулась на стену дома и прикрыла глаза. После духоты и шума на свежем воздухе закружилась голова, как после карусели. — Помешаю? — раздался голос над ухом. Магда вздрогнула и открыла глаза. Это опять был он. Геббельс. Он облокотился на перила. Выждал ведь, когда она будет одна... Точно, ее позвали из-за метки, в ней заинтересованы. — Курите? — коротко спросил он. Магда мотнула головой. — И правильно, — он не смотрел на неё, но она чувствовала: продолжает наблюдать и изучать. — Адольф не любит. Несколько минут они молчали. Магда сидела едва дыша, а Геббельс был спокоен, словно изваяние. Несмотря на замечание, что Гитлер не любит курящих, он раскурил сигарету, и дым от нее улетучивался с ветром вниз, на мостовую. — Поддерживаете нас? — спросил он вдруг, выдохнув дым. — Да... Геббельс оторвался от созерцания улицы. — Разрешите дать совет? — он сощурился. — Верьте сами в то, что говорите. Тогда вам поверят другие. С вашей меткой это особенно важно. Я верю, что вы честная арийка. Признаюсь, пока не видел вас, сомневался… Разберитесь в вопросе получше, и вы поймёте нашу правоту. Иначе вы можете быть в опасности, потому что сами станете опасны. Он ушёл, бросив окурок с балкона, а Магда вцепилась в перила с такой силой, что пальцы побелели. Геббельс все понял. Прочёл ее, как открытую книгу. Считал все жесты, скрывающие неуверенность. Кошмар. Как легко он это провернул!.. Почувствовал, что она сомневается. А ведь они говорили десять минут от силы. Но он прав. Надо разобраться в вопросе и быть осторожнее.