Отвар (1/1)

В этой темной страшной избе были слышны лишь перебежки старухи и звонкие стуки различных склянок. Мужчина, затаив дыхание, наблюдал за её действиями, периодически вытирая пот со лба. Не знал он, почему в ведьминском доме было настолько душно. То ли страх за то, что кто-то раскроет его планы, взял верх, но Вилф чувствовал, что у него бешено колотилось сердце. Глаза у женщины были впалые и практически белые, поэтому англичанин вообще первое время не был уверен, видит ли она хоть что-то. Но старуха настолько умело находила все необходимые травы, точно зная, где и что лежит, что этот вопрос постепенно отпадал. Её худая, практически костяная рука быстро обрывала какие-то корни и соцветия, бросая всё необходимое в небольшую ступку. Казалось, что эта старушка в одно мгновение обрела невиданную виду, ведь бегала так, будто была моложе самого Вилфа. Иностранцу не нравилось здесь находиться. Ему, итак, было нелегко найти эту колдунью; чего уж стоило незаметно выбраться из дворца посреди ночи. Но у Реверса был план, которому он так старательно следовал. Если всё сработает, то дела его пойдут в гору. Лишь эта мысль его согревала.—?На,?— ведьма протянула ему небольшую емкость, плотно закрытую крышкой. —?В питье девке выльешь; сразу более податливой станет. А уж если вина она отопьёт…точно разума лишится. Сама на тебя набросится, прежде, чем подойти к ней успеешь, хе-хе. Поднеся сосуд к свече, Вилф взглянул на темную жидкость:—?Горчит небось? —?спросил он, взглянув на старуху. —?Заметит она?—?Не горчит, милок, не горчит. —?она закивала. —?Вкуса не имеет зелье. Сколько раз я его готовила; всем, кто просил, помогла! Немного только лей; отвар и навредить может. Мужчина лишь нахмурился, но всё же убрал емкость в карман и положил на стол щедрый толстый мешочек. Так увлечен он был мыслями о своих дальнейших действиях, так волновался, как будет незаметно пробираться в свои покои, чтобы герцог ничего не заподозрил, что и вовсе не обратил внимание на последнюю брошенную старухой фразу. Ведьма, заулыбавшись, мгновенно обхватила прибыль своими тонкими руками, будто в жизни не видела такого богатства. Редверс считал, что это зелье?— его единственная возможность обрести счастливую жизнь. Он уже давно понял, что завоевать девушку за такой короткий срок просто не сможет. Сколько раз бы он не подходил к она русская, что точно понравиться его матери, так и ещё знает нужный язык и любит Европу; носит соответствующие наряды, да и мила собой. Зачем Вилфу сейчас искать кого-то другого, если подвернулась такая удача? Хотя…удачей ведь это не назовешь. Редверс так и не смог завоевать девицу собственными способностями. А стоило ему только вновь попытаться подойти к ней, как он сталкивался со злым пристальным взглядом молодого черноволосого мужчины, входящего в близкое окружение царя, что Вилф понимал всю свою безнадежность. Девушка много кого оставила неравнодушными. И Редверс осознавал, что чем быстрее он начнет действовать, тем скорее сможет начать достойную жизнь в собственном богатом поместье, не прислуживая никому. И считал он, что план его достаточно хорош. Ведь у девицы просто не будет другого выбора, как поддаться его планам. Если он овладеет ей, то сможет полностью подчинить себе. Пытаясь скрыть свой позор, она точно согласится выйти за него замуж от безвыходности. А рассказать кому-то о произошедшем девушка точно не посмеет. Смотря куда-то в одну точку, Милослава сидела, поджав ноги. Совершенно не слушая нескончаемые реплики отца, она лишь продолжала гладить подаренную ей брошь, будто тем самым могла прикоснуться и к Фабьену. Признаться, из-за сильнейшего чувства эйфории боярышня даже и подумать не могла, что эту вещь стоило бы спрятать от лишних глаз. Шастунова ведь в жизни не чувствовала себя настолько счастливой, будто бы это был не обыкновенный подарок, а что-то очень ценное и сокровенное. А, может, так оно и было.—?Ты слышишь, что я говорю? —?Николай недовольно нахмурился, глядя на дочь, которая испуганно вздрогнула, возвращаясь в реальность. —?Чего ты цацку эту всё крутишь? Откуда взяла? Подойдя к девушке совсем близко, он одними кончиками пальцев чуть потянул украшение вперед, внимательно его разглядывая. С каждой секундой на лице Николая появлялись всё более недовольные эмоции.—?Взяла откуда, спрашиваю. —?четко спросил он. Милослава явно замешкалась; дыхание её мгновенно перехватило:—?Катя дала… —?ответила она. —?У неё много таких. Ей королева постоянно подарки делала…и броши дарила, и ожерелья красивые, и диадемы… Для Кати это пустяк! Папенька, ты не злись только. Шастунов нахмурился и недовольно посмотрел на дочь, чувствуя её лукавство. Под этим пристальным взглядом девушка ощутила, что сердце вот-вот вырвется из груди. Кровь будто бы ушла от лица, и боярышня явно побледнела, что совершенно не ушло от её отца.—?Врать ты никогда не умела. —?прошипел он и отошел на шаг назад. Но стоило девушке буквально на секунду расслабиться, как Николай резко развернулся и ударил её по лицу. Милослава слетела со стула, как пушинка от дуновения ветра. Голова мгновенно закружилась, и боярышня лишь кое-как попыталась опереться дрожащими руками об пол, чтобы встать. Почувствовав металлический привкус во рту, она всхлипнула и попыталась отвести взгляд, но мужчина крепко схватил её рукой за щеки и заставил посмотреть ему в глаза.—?Бесстыжая! —?вскрикнул он и вновь толкнул дочь.—?П-папа… —?попыталась произнести девушка, но язык начал заплетаться. Николай неожиданно схватил девицу за косу и намотал её на кулак, вынуждая подняться. Шастунова вскрикнула и взглянула в зеркало, к которому подвел ей отец. Разбитая губа сильно выделялась на фоне бледного перепуганного лица.—?Светка-то какая хорошая; не смела водиться ни с кем! И замуж вышла, женой верной стала. —?прошипел он. —?А ты! Кто брошь подарил? Девушка сильно зажмурилась, боясь смотреть на собственное отражение. Никогда прежде она не сталкивалась с таким гневом отца. Даже если очень боялась, что разозлит его теми или иными проступками, никогда не встречала подобную жестокость. Ноги её подкосились, а руки предательски задрожали; дышать стало просто невозможно. Николай резко ослабил хватку, позволив испуганной дочери вырваться и отбежать в сторону.—?Подруга на тебя так влияет? —?спросил он. —?Как батька её уехал, так Катерина совсем распустилась! Из Европы уехала, а Европа из неё?— нет! Тоже такой стала? Отвечай, негодница! Пугливо вжавшись в дверь, девушка поспешно нащупала ручку и выбежала в коридор. Отец, разумеется, следовать за ней не стал, так как не желал сор из избы выносить. Не нравилось ему никогда ссоры прилюдно устраивать. Хотел он было дочь поспешно в комнату вернуть, да не успел. Девушка бежала настолько быстро, что путалась в ткани собственного сарафана. Слуги, опричники и даже бояре, проходившие мимо, непонимающе оглядывались, а боярышня лишь старательно прятала своё лицо, опустив голову вниз. И Милослава даже не успела понять, как весь её страх и печаль в один момент обернулись какой-то лютой яростью, которая так и хотела выбраться наружу. Ногти до боли впились в кожу, когда Шастунова неожиданно для себя увидела идущих прямо друг за другом Александра и Фёдора. Первый шел чуть впереди, поэтому девушка раздраженно преградила ему дорогу, тяжело задышав.—?М-милослава? —?непонимающе спросил Самойлов, изогнув бровь.—?В край мне уже бегать за тобой надоело! —?чуть ли не плача вымолвила девица, хоть и голос у неё был злостный. —?Чего мне ещё сделать нужно, чтоб ты внимание на меня обратил?! За руку водишь, речи мои всегда выслушиваешь. Так почему издеваешься так надо мной?—?Я… —?опричник явно смутился, даже не зная, что и ответить. —?Милослава, ты ведь знаешь, что… Басманов, которому, признаться, была совершенно безразлична эта картина, уже собирался пройти мимо, как боярышня неожиданно повернулась и к нему, сжав кулаки.—?А ты! —?прошипела она. —?Вместо того, чтобы Кате помогать, только изводишь её! Она плачет постоянно, о тебе говорит. Сколько она всего пережила. Почему ты не защищаешь её? Почему она должна не спать по ночам из-за страха?! Говорила девица не так громко, больше шипела, чтобы не услышал никто посторонний, но слова эти явно не прошли мимо ушей кравчего. Он удивленно вскинул брови, на секунду не поверив тому, что сейчас перед ним стоит та самая подруга Катерины, скромная и кроткая девушка.—?Ни один из вас за чувствами не гонится! —?Шастунова прошла вдоль коридора, оставляя ошарашенных опричников позади. —?Коль замуж мы с Катей выйдем да уедем отсюда, тогда и опомнитесь! Опешивший Басманов пронаблюдал за тем, как боярышня поспешно убежала. Изогнув бровь, он вопросительно взглянул на Александра, который был не менее удивлен. Хотел Фёдор после слов девушки сразу к Катерине отправиться, однако понимал, что ему срочно нужно зайти к царю. В смятении оглядевшись по сторонам, кравчий тяжело вздохнул и покачал головой. Не может он ведь сейчас все дела свои государственные отбросить из-за истерики совершенно чужой для него девицы. С Катей он, итак, договорился встретиться, чтобы всё обсудить. Давно уже Басманов только и ждал того, чтобы от самой Серебряной о письмах узнать. Теперь хоть Фёдор сможет ей помочь. Его во дворце почти все опасаются; только ненормальный слукавить посмеет, когда опричник их допрашивать начнет. Слуги, прочие опричники, кто-то из бояр или князей… Басманов был готов пригрозить любому, лишь бы всю правду узнать о том, кто Катерине письма подкладывает. А если кравчий найдет его, то живым или хотя бы здоровым точно не отпустит; вдоволь над ним поиздевается, что княжне так безумец жизнь попортил.—?С Катериной случилось что-то? —?неожиданно спросил Самойлов. —?Что Милослава имела в виду? Раскричалась так…—?Раскричалась она, потому что сватов от тебя никак не дождется. —?Басманов усмехнулся. —?А княжна волновать тебя не должна; о боярышне своей думай лучше. Опричник лишь сжал губы в тонкую полоску и кивнул. Осадок у него на душе после речи Шастуновой остался. Тем временем боярышня подобралась к лестнице. Из-за вновь нахлынувших слез смотреть по сторонам было довольно тяжело, поэтому девица даже не успела опомниться, как споткнулась и чуть ли не покатилась обратно вниз, больно ударившись ногой. Заплакав пуще прежнего, Милослава закрыла лицо руками. Неожиданно кто-то дотронулся до её плеча, отчего боярышня вздрогнула и испуганно отодвинулась в сторону. Заметив взволнованное лицо Фабьена, она машинально дотронулась до груди, положив руку на сердце. Мужчина, который совершенно не ожидал увидеть заплаканную Милославу, ту, кто лишил его всякого спокойствия, прижал девушку к себе, обняв её за плечи. Продолжая сидеть на лестнице совершенно неподвижно, девушка позволила себе хоть немного прийти в себя, когда рядом послышались голоса. Не хотела Шастунова, чтобы её кто-то в таком виде заметил. Поспешно поднявшись на ноги, она уже была голова убежать, как вдруг иностранец схватил её за руку, помог спуститься по лестнице и отвел в противоположную пустующую часть коридора. Девушка продолжала молчать, лишь глядя на Моро, который неожиданно остановился и как-то взволнованно огляделся по сторонам. Сглотнув, он будто был не до конца уверен в чем-то, и боярышня прекрасно ощущала то, как он переживал. Девица видела, что он чего-то боялся, раздумывал о чем-то важном, и это даже немного испугало её.—?Никто не имеетъ права становиться причиной ваших слез. —?неожиданно произнес он на русском с выраженным то ли английским, то ли французским акцентом, отчего боярышня ошарашено затаила дыхание.—?Ты… —?она покачала головой, просто не веря собственным ушам. Фабьен вновь умолк, так как прекрасно понимал, что его может кто-то услышать. Он пошел на очень серьезный, возможно, даже глупый и опрометчивый поступок, но действовать по-другому просто не мог. Лишь одними словами он открыл девушке свое сердце, раскрыв ей немаловажную тайну. И Милослава это прекрасно понимала. То, что Фабьен доверил ей что-то подобное, было высшим проявлением его чувств. И сомневаться в Моро даже не стоило. Девушка сразу захотела задать ему тысячу вопросов, но хорошо осознавала, что здесь их разговор могут услышать. Милослава лишь продолжала послушно идти рядом с иностранцем, пока не поняла, что он ведет её в комнату Катерины. Княжна, заметив на пороге спальни заплаканную подругу, сразу вскочила с кровати, на которой читала. Глаза её удивленно расширились, и Серебряная лишь взглянула на Фабьена, который лишь пожал плечами.—?Что у вас случилось? —?спросила рыжеволосая. Моро, который сразу понял, что девушкам необходимо поговорить по душам, сразу удалился, не проронив ни слова, отчего Катя испугалась ещё больше. Прежде не видела она своего друга настолько обеспокоенным. Шастунова, которая совершенно не знала о том, в курсе ли Серебряная о знании Фабьена русского, спокойно подошла к кровати, пытаясь нормально связать слова. Катерина, явно испуганная внешним видом боярышни и её состоянием, обеспокоенно положила руку на её плечо.—?Батюшка на меня разозлился очень. —?прошептала девица. —?За брошь, которую Фабьен мне подарил. Слова недобрые наговорил мне, да и руку поднял…впервые в жизни. Я-я… Никогда я не видела его таким. Прикрыв рот ладонью, Катя покачала головой. Неожиданно поднявшись на ноги, она чуть было не бросилась к двери, но подруга остановила её, в последний момент схватив на запястье.—?Боже, не ходи к нему, пожалуйста! —?вскрикнула она. —?Катя, я знаю, что ты задумала! Не надо… Взглянув на Милославу, Серебряная выдержала секундную паузу и понимающе кивнула.—?Никто не смеет на кого бы то ни было руку поднимать. —?произнесла Серебряная. —?А уж родитель на своего ребенка тем более. Это низко.—?Я с матушкой поговорю. —?Шастунова опустила глаза. —?Пожалуйста, не делай глупостей, Катя… Я ведь за тебя волнуюсь. Вновь опустившись рядом с боярышней, Серебряная осторожно погладила её плечо. Девушки просто молчали, так как понимали, что сейчас тишина?— самое необходимое. Катерина даже и представить не могла, что сделала бы, если бы её ударил отец. Роман Ильич, и без того довольно строгий человек, не позволял себе чего-то в этом плане. Пусть он и хорошо дочь извел с планами на её замужество, считал Катю своим сокровищем, которое никто не должен был обидеть. Даже если злился он, то никогда руку не поднимал, хоть и был человеком старой закалки. Да и сам Роман в детстве много чего от отца своего натерпелся: сколько раз плетей получал за непослушание! Даже и думать не хотел Серебряный, чтобы Никиту или дочь свою подобным образом наказывать. Поэтому, в отличие от многих детей, которые за свой малейший проступок сразу получали по рукам, спине или другим частям тела, младшие Серебряные никогда телесным наказаниям не подвергались. Поэтому Кате и было невероятно тяжело во Франции, когда наставница её злилась, если у девочки что-то не получалось в танцах. Первое время княжна вообще ходила с красными, а потом синими ногами, пока не набралась храбрости обратиться к королеве. После девица занималась исключительно с принцессой Клод и её личным учителем, что только сближало девочек. Но несмотря на эту ситуацию, Милослава понимала, что брошь свою никуда не денет. Пусть врать будет, что это Катин подарок, но с гордостью носить вещь будет. Даже после всего случившегося украшение вызывало у Милославы исключительно светлые чувства, а так же мысли, что за любовь свою ей ещё придется побороться.*** Фабьен, невероятно обеспокоенный состоянием Шастуновой, не мог найти себе места. Он не боялся того, что рассказал ей о своём знании языка, ведь был уверен, что боярышня сохранит эту тайну. Вспоминая её расстроенное лицо, мужчина всё больше чувствовал себя поникшим, ведь понимал, что совершенно ничего не может сделать в этой ситуации. Он узнал от Кати, чем было вызвано состояние Милославы, но знал, что если пойдет разбираться с отцом девушки, то навлечет на неё ещё больше проблем. Да и как он вообще пойдет к нему разбираться, если почти для всех он англичанин, который и двух слов на русском связать не может? Моро впервые за долгое время вновь столкнулся лицом к лицу с невероятно ужасным чувством - страхом. Последний раз он переживал нечто подобное, когда спасал Катю во время осады замка. До этого?— когда спасал мать от пришедших к ним в дом мужчин, которые хотели забрать с неё долг, что успел взять перед смертью отец Моро. И хотели эти мужчины далеко не денег, так как понимали, что на тот момент семья Фабьена была очень бедна. Этот зажиточный крестьянин и его шурин хотели заполучить сначала мать, а затем и младшую сестру Фабьена, которой на тот момент не было и десяти. И стоит вспомнить, как Катя пыталась откупить после этого семью Моро не только от долга, но и от заявления вдовы, которая грозилась пойти в суд из-за смерти своего мужа и брата. Серебряная, которая познакомилась со своим другом после того, как он спас её от разбойников на дороге, потратила почти все своё годовое содержание. Ради кого? Ради простого Фабьена, крестьянина, на которого она могла даже и не взглянуть. И этот период в жизни Моро был одним из самых тяжелых, потому что он просто не знал, что ему делать. До такого самоотверженного поступка Катерины он был уверен, что его вскоре отправят на плаху, и тогда его сестра и мать точно останутся одни. А сейчас Фабьен не живет в той небольшой деревеньке под Парижем. Он даже теперь не служит в королевском дворце, что практически для любого человека было бы лучшим подарком. Сейчас у него есть и свои слуги, которые по его поручению готовы практически на все. Моро спокойно отправляет своим родным немалые суммы, хоть матушка и говорит, что это лишнее. Даже у его сестры, которой недавно исполнилось двенадцать, есть такое приданое, которому позавидует практически любая девица. И Моро понимал, что всё это лишь благодаря поступку Катерины, оказанной ею помощи в своё время. Мужчина осознавал, что сейчас может полностью обеспечить и Милославу. Но вопрос был совершенно не в этом. Её родные явно против этих чувств, и девушке уж точно никто не позволит отправиться с Фабьеном в Европу. У них разная вера, что может вызвать огромные трудности: в первую очередь для заключения брака. Сможет ли кто-то из них вероисповедание ради любви изменить? Фабьен, который хоть и не был ярым фанатиком церкви, не мог представить, что религия у него другая будет. Тяжело вздохнув, француз закрыл лицо руками. Мысли так гложили его рассудок, что Фабьен впервые за долгое время совершенно спокойно налил себе вина. Напиток, показавшийся ему излишне крепким, заставил Моро сощуриться. Либо не пил он слишком давно, либо вино это было очень странным. Моро даже представить не мог, что произойдет, если они с Милославой не смогут быть вместе. Фабьен уедет в Англии, а она останется здесь, на Руси. Как худо ему было лишь от одной мысли, что девушка за другого замуж пойдет. Да и вообще теперь и Моро себя ни с одной другой девицей представить не мог. Если он и до этого особо близко с девушками не общался, так как не чувствовал себя влюбленным, то сейчас понимал, что разбитое сердце?— худшее, что только можно себе вообразить.