- XXв. АЦ: Сан-Диего, Тихуана (намёки на слэш) (1/1)

Конец 20-х годов XX века. То, что Хуан всё-таки придёт, стало для меня полной неожиданностью. В ту пятницу я шёл к границе с ощущением, что напрасно прожду его несколько часов к ряду, а затем уйду ни с чем, однако ближе к одиннадцати утра вдалеке мелькнула столь знакомая уже мне макушка. Когда мои глаза выцепили её из сновавшей у контрольно-пропускного пункта толпы, я, хоть и вздохнул с облегчением и радостью, тут же заволновался снова. Хуан ведь… никогда не был в США, на сильно изменившейся с тех пор, как он видел её раньше, бывшей территории Мексики. Будет ли он рад увидеть мою новую жизнь? Не позавидует ли, не возненавидит?.. Ответы на все эти вопросы мог мне дать только опыт, и я, немного помявшись с ноги на ногу, двинулся навстречу уже начавшему испуганно озираться пареньку. Волновался я зря. Хоть Хуан и был в моей стране впервые и вёл себя слегка скованно и застенчиво, он всё же оставался довольно спокойным. Тихуана живо интересовался историей моей территории, политикой, новыми веяниями культуры и искусства, вот только что-то в его вопросах постоянно настораживало меня. И вскоре я понял, что именно?— так он скрывал свою неловкость. Нет, то, что ему интересны США, было вполне очевидно, но такое сильное рвение узнать новости о жизни соседней страны и меня, как соседнего олицетворения, было вызвано в первую очередь желанием забыться, а уж потом всем остальным. Просто забыться. Не думать о том, что происходило с ним раньше, полностью погрузиться в новую для него среду, и, хоть было видно, что ему обидно и завидно, он старался вести себя как можно более дружелюбно, приветливо и учтиво. Я его понимал. Именно тогда, в наше первое свидание я и увидел окончательно, что он полностью такой же, как и я, Франциско, Анхелио, просто нам повезло, а ему?— не очень. И, хоть США и собирались однажды забрать себе всю Калифорнию?— а, значит, и полуостров с Хуаном и его мамой?— этим планам всё-таки не суждено было сбыться. И теперь Тихуане оставалось только смотреть на счастливую жизнь со стороны, изредка позволяя себе окунуться в этот водоворот прогресса, технологий и развития. А у меня, как раз, всё это было. Хоть моему главному городу и было далеко до тех же Сан-Франциско или Лос-Анджелеса, важные события не обходили стороной и его, и, к закончившейся, кажется, совсем недавно Панамо-Калифорнийской выставке мой Сан-Диего словно расцвёл, а после?— даже для меня заиграл совершенно новыми красками. В том числе и потому, что у меня появился зоопарк, и я сразу влюбился в его идею. А ещё?— сразу же поспособствовал наиболее комфортному размещению в нём животных, чтобы жизнь взаперти не казалась им такой уж тяжёлой. Туда я и повёл Хуана в наше свидание. Помимо того, что я просто хотел порадовать парня и подарить ему, наверное, самые яркие эмоции в его жизни, мне хотелось, чтобы он понял, что со мной ему может быть также весело и уютно, как и ранее с Анхелио. Только вот я не обману, не предам, а наоборот?— защищу и подарю надежду на лучшее будущее, подарю ощущение полноценности, равенства с другими олицетворениями и дам Хуану понять, что он никакой не отброс, а нормальный, хоть и слегка невезучий, член нашего общества. И в те моменты, когда я видел его улыбку, я, кажется, был самым счастливым на свете. На минутку мне показалось, что я влюбился, и я отчаянно захотел, чтобы это было правдой. *** Главной причиной, почему я согласился пойти с ним, было то, что я хотел в США. Я так устал от этой убогой мексиканской действительности, окружавшей меня повсюду, что хотелось убежать от неё куда-то далеко, туда, где проблемы меня не только не найдут, но и забудут о моём существовании. Нет, конечно, ?красивой? жизни я уже наелся?— благо, с Анхелио мне довелось её попробовать. Вот только под сладкой оболочкой оказалась горечь, забыть которую я, наверное, не смогу никогда. Теперь мне хотелось другого. Хотелось увидеть нормальные, незапятнанные ничем, сытость, достаток и благополучие вблизи, узнать, что же они из себя представляют. Именно поэтому, пока ещё не из-за каких-то там чувств, я и доверился Диего. Делать это было крайне сложно, ведь после того, как меня использовал Лос-Анджелес, я был готов думать, что Диего, его лучший друг, продолжит поступать со мной подобным образом. И даже то, что он пообещал оградить меня от моего бывшего наваждения и защищать от него, всё равно не заглушало моих сомнений. Честно сказать, гарантий никаких не было. Но США и правда стоили того, чтобы встретиться с Диего. А ещё, кажется, стоил и он сам, ведь так по-настоящему искренне, нежно, осторожно со мной не обращались уже давно. И в зоопарке, и в последовавшем за ним ресторане я чувствовал себя словно хрустальная ваза или, наверное, очень дорогая кукла, с которой хозяин едва ли не сдувал пылинки. С Анхелио всё начиналось примерно также, и я боялся, очень боялся, что с Диего всё повторится, что он теперь будет пользоваться мной также, как прежде его друг… Но всё-таки что-то в характере Сан-Диего располагало меня к нему. Он, хоть и непроизвольно, но заставлял меня открыться ему даже сильнее, чем Лос-Анджелесу до этого. На минутку мне показалось, что я влюбился, и я отчаянно захотел, чтобы это было правдой. И уже поздно вечером, после дня, полного радости, веселья и лёгкого флёра романтики, покидать США мне не хотелось совсем. Но дом ждал, и, будучи его олицетворением, я не мог не вернуться. Диего предложил проводить меня до границы, и я согласился, радуясь что он не настаивал на чем-то большем. Но вместе с радостью в мою душу пришла и печаль. —?Вот и всё, этот день почти закончился. —?Мы с Диего уже несколько минут молча стояли возле пропускного пункта на границе двух стран, когда он вдруг решился нарушить тишину. —?Тебе он понравился? Я не знал, что ответить. С одной стороны?— конечно, ведь я впервые за долгое время почувствовал себя хоть сколько-то нужным, важным, значимым, а с другой… С другой я всё ещё боялся, а не уловка ли это, новый крючок, который я, всё ещё такая наивная рыбка, вот-вот заглочу? Мне хотелось верить Диего, но горький опыт с Анхелио не давал мне сделать этого в полной мере. Мда. Если это не комплекс или даже психологическая травма, то что же? —?Вполне. —?Я всё-таки решился кивнуть в ответ, на что Диего улыбнулся: —?Хотел бы повторить?.. Он смотрел на меня с такой теплотой и нежностью, что я невольно отвёл взгляд и, уткнув его в землю, задумался. А действительно: хотел ли? Видя мои сомнения, Сан-Диего продолжил: —?Мы могли бы сходить в другие рестораны, снова в зоопарк, в кино?— ты ещё так много у меня не видел! —?Оживился было он, но, заметив, как меня тряхнуло от упоминания кинотеатра, снова поник. —?Прости, я… Я не хотел… —?Это ты прости,?— промямлил я, стесняясь своей реакции,?— я сам не ожидал. —?Это всё из-за него, да? —?Наверное. Я пожал плечами, снова вспоминая всё то, что было. И как я соглашался на все предложения Анхелио, и как всегда жался к нему и следовал за ним как слепой котёнок, и как старался для него, делал успехи в пении и танцах… —?Ты знаешь, когда он стал оказывать мне знаки внимания, я был так удивлён… —?Почему-то начал я, едва сдерживая столько лет копившиеся и скрываемые в глубине души эмоции. —?Ну, то есть, не каждый же день к кому-то может снизойти такой, как Эндж, я ведь раньше считал его чуть ли не принцем… Мне это так льстило, что я… Я словно не видел ничего вокруг… Даже то, как выглядели наши отношения со стороны… Небольшая пауза стала своеобразной чертой доверия, но я сам не заметил, как переступил её. —?А потом… Однажды… —?Тщетно стараясь взять себя в руки, я продолжил. —?В общем, наутро, после того, как всё случилось, он дал мне денег и сказал, что это ?помощь?, ведь мне она была так нужна. А я, дурак, взял, не вполне понимая, что всё это значило… Я не то что бы очень хотел брать, но подумал, что смогу, наконец, хоть немного подняться со дна, встать на ноги, даже пусть и так… А вскоре он притащил тебя… Словно показав мне моё место… Конечно, ведь у него есть Франциско, куда ему ещё я… А он мне сначала нравился… А тебя я по началу ненавидел, думал, что ты будешь как он… Зажмурившись, чтобы отбросить неприятные уже воспоминания, я непроизвольно сделал шаг назад?— и в то же мгновение оказался в сильных и крепких объятиях подошедшего ко мне Диего. —?Всё хорошо, Хуан. —?Его голос был мягким, спокойным, а, главное, уверенным. —?Всё уже позади. Впереди только ты и то, что ты сам хотел бы делать. А я хотел бы тебе помочь найти своё место. Даже если я сейчас пока ещё для тебя чужой, я буду стараться заслужить твоё доверие и дать тебе понять, что ты ничем не хуже ни нас, тех, что в США, ни Анхелио в частности. А ещё… Я очень хотел бы стать для тебя лучше него. Чем больше Сан-Диего говорил, тем сильнее менялся его голос: из обволакивавшего и уютного он вдруг стал решительным и вдохновлявшим, и я невольно поддавался его влиянию. —?Диего… —?Очень неуверенно и всё ещё расстроено начал я, как и когда-то прежде пряча лицо на его груди. —?Мы ведь можем встретиться уже на следующей неделе, тоже в пятницу?.. —?Уже шепча закончил я. В глазах что-то предательски закололо. —?Конечно, малыш,?— я чувствовал, что Диего улыбался снова,?— если ты этого хочешь, я был бы только рад. —?Тогда не проспи, ибо я собираюсь прийти намного раньше. —?Буркнул я, попытавшись взбодриться. Получилось не очень, однако Диего воспринял эти слова как сигнал к действию и обнял меня немного сильнее. Мы простояли обнявшись ещё около получаса, а после, когда всё-таки решили разойтись, ещё долго оборачивались друг другу во след пока наши силуэты не растворились в давно уже наступивших сумерках. Я был счастлив. И счастье это теперь уходило корнями не во впечатления от прекрасного дня, проведённого вместе с Диего, а в ту заботу, которой он меня окружал на протяжении всего нашего свидания. Хоть я и сомневался, останется ли она таковой в будущем, пока что разница между тем, как относились ко мне он и Анхелио, была поразительной, и мне захотелось только лишь одного?— встретиться с Сан-Диего и Лос-Анджелесом вместе ещё раз, теперь уже для того, чтобы преподать последнему урок и показать, что мы с его другом теперь вместе. И, хоть меня ещё и мучило множество сомнений по поводу некоторых аспектов наших отношений, я чувствовал, что на пару с Диего нам удастся их благополучно разрешить. Впервые за много лет я понял, что мне повезло.