- 1861г. АЦ: Лас-Вегас, Лос-Анджелес (1/1)

Конец марта 1861 года. То, что кто-то из родни всё-таки найдёт его, похоже, не было для него таким уж секретом. Да, конечно, он придумал себе новое имя, а, точнее, прозвище,?— Вик[1],?— с которым рассчитывал затеряться среди своего населения, однако его поведение выдало его с головой. Ну серьёзно: если кто-то желает спрятаться, он залегает на дно хотя бы на время, а не участвует в масштабных пьянках в Вирджинии-сити. И это-то мой сын, мой, уже тогда весьма уважаемого олицетворения на всём западном побережье! А у меня ведь проблем и без него полно, и если бы не Юта, слёзно просившая найти её мальчика и впервые за всю его жизнь обратившаяся ко мне за помощью, вряд ли бы я вообще перевёл внимание с моего Франциско на сына?— хоть и моего, но совершенно чужого, совершенно мне непонятного. Хоть мне и казалось неправильным то, что я не участвовал в его воспитании, однако обстоятельства подталкивали меня принять, что так будет лучше, и потому я просто плыл по течению и занимался другими, более важными, делами. Почему же мне теперь кажется, что зря?.. —?Хватит позорить нас всех как олицетворений и меня в первую очередь! —?Довольно сильно сжав локоть найденного мною в одном из его салунов парнишки, я, не обращая ни на что внимания, вытащил его на крыльцо этого злачного места. —?Ты всё-таки мой сын, да и твоя мать не обрадуется твоим новым занятиям! —?Я отпустил его, слегка оттолкнув к перилам веранды. Судя по тому, что он сразу же потёр место моей хватки, я всё-таки переборщил. —?Рассказывать, почему сбежал от неё, будешь? Или мне заставить тебя, а затем силком вернуть к матери? —?Не буду! —?Огрызнулся в ответ Веласко. —?И вообще, отстань от меня! Столько лет я тебе не был нужен, а как сбежал, так на тебе, нарисовался, ещё и хочешь, чтобы я тебя слушался! Что, в хорошего отца поиграть решил? Так раньше надо было, а не бросать меня на произвол судьбы с… с… с двинутой сектанткой! —?Едва ли не прошипел в конце он. —?Не смей так о Юте говорить, она тебя родила и воспитывала! —?Да я бы и сам себя лучше воспитал, чем стать таким, как хотела она! —?Веласко продолжал свой монолог, и я не мешал ему выговориться. В конце концов, если не это шанс понять причины его поступка и хоть как-то наладить с ним контакт, то что же ещё? —?Слушать каждый день этот её религиозный бред про конец света и всеобщее спасение! И все эти запреты: то не делай, туда не ходи, с людьми не дружи… —?Он вздохнул, переводя дыхание, а затем продолжил, но теперь его тон стал уже гораздо мягче, а голос?— тише. —?Нет, я понимаю, конечно, что я не… не совсем человек, но что из-за этого, быть одиноким затворником, что ли? —?Ну, нет, я ведь не такой. —?Ты-то другое дело. И вообще вся твоя Калифорния, ваше золото и всё такое. —?Его голос задрожал, и я посмотрел на сына. Ответного взгляда не последовало, вместо этого Веласко сел прямо на ступеньки салуна и отвернулся. Я устроился рядом. —?А я, пока серебро не нашли, будто под домашним арестом сидел,?— пробубнил он следом,?— а ещё, а ещё… Его голос почему-то задрожал, и я понял, что он сейчас заплачет. —?Я всегда мечтал видеть тебя немного чаще, но вместо этого не знал о тебе почти ничего. О тебе даже мать почти не рассказывала! —?Веласко закрыл лицо руками, а его плечи содрогнулись в всхлипах. —?Я знаю, ты бросил её, после того, как добился, но я-то тут не при чём… Почему мы не могли общаться? Почему ты не мог тоже меня воспитывать? Почему я совсем не знал и не знаю тебя, пап? А действительно, почему? Не то что бы я не хотел видеть, как подрастал мой сын, однако это же Юта решила, что нам лучше будет не только жить по отдельности, но и почти не встречаться. А я… А я, узнав о сыне только тогда, когда он выглядел где-то на десять, и, удивившись тому, что он так быстро вырос, подумал, что время упущено. Даже если бы я и захотел наладить с ним отношения, у меня вряд ли бы это получилось?— да я даже видел его прежде всего несколько раз, что уж говорить о взаимопонимании! Да, я так думал прежде, но теперь, когда вместо того, чтобы ругать сидевшего передо мной парня и таки тащить его к Юте, я видел, как он плачет, чувствовал, как ему не хватало меня всё это время, мне уже не хотелось исполнять данное мормонке обещание. Что-то там, в груди, или, может, в глубине души, кажется, всё-таки ёкнуло?— и мне вдруг стало так жаль, что потерял столько лет, что потерял эту частичку меня, сидевшую рядом, что я уже и сам едва сдерживал слёзы… —?Ну всё, всё, малыш, я… Я узнал о тебе далеко не сразу, когда ты уже давно родился… —?Попытался было оправдаться перед ним я, однако понимал, что это звучит по меньшей мере странно, если не неуместно. —?Ну, а потом? —?Слегка опустив руки, Веласко приоткрыл лицо и с недоверием смотрел на меня. —?Ты бы мог приезжать к нам чаще, чтобы видеться хотя бы со мной! Его голос всё ещё был заплаканным, а речь перебивалась редкими всхлипами. И, я не знал, почему, но мне вдруг отчаянно захотелось успокоить это юное олицетворение, стать к нему ближе, стать для него тем, кому он мог бы довериться, к кому прийти за советом и поддержкой… Наверное, именно в этот момент я и начал понимать, как это?— быть отцом. —?Я… Я думал, что тебе будет хорошо с матерью. Да и она сама не особо хотела пересекаться со мной, так что мне казалось, что мы всё сделали правильно… —?А что теперь? Ты ведь нашёл меня потому, что она тебя попросила? Отведёшь меня к ней, а затем снова бросишь? Что есть у меня отец, что нет?— одинаково… Это добило меня окончательно. —?Веласко, я… Теперь я даже не знал, что вообще можно сказать в своё оправдание. Полное осознание того, насколько же виноват перед этим юношей, острой иглой кольнуло меня прямо в сердце. —?Не надо ?Веласко?. И ?Велли? тоже. Велли то, Велли сё. Лучше просто Вик, ты ведь слышал это здесь пока искал меня. —?Хорошо, Вик, я… Не в силах больше выносить слёз сына и видеть его состояние, я придвинулся к нему, а затем мягко приобнял за плечи. —?Сынок, прости меня. —?Прошептал я слегка дрожавшим уже у меня голосом. Как бы я ни старался сделать его ровным и спокойным, чтобы Веласко не чувствовал от меня угрозы, у меня почему-то именно теперь это выходило плохо. —?И к маме мы не поедем, если ты к ней не хочешь… —?И куда я теперь? —?Он жался ко мне будто брошенный котёнок, и я инстинктивно обнял его ещё немного крепче. —?Останусь, где жил? —?Ну… Нет… —?Я задумчиво и осторожно провёл рукой по его спине, стараясь успокоить. В моей голове крутился его вопрос и, чем дольше я думал над ним, тем яснее я понимал, что, если я не дам ему надежду сейчас, то он снова закроется от меня, и, возможно, на этот раз ещё сильнее. —?Может, к Аризоне… Да, малыш, поедешь к тёте? Хм… Я не помню, видел ли ты её вообще, но, я уверен, вы найдёте общий язык. Я грустно улыбнулся, а Веласко, кажется, наконец-то перестал всхлипывать. —?Надеюсь, она не мормонка?.. —?Нет,?— усмехнулся я,?— не волнуйся. Моя сестра очень добрая и заботливая, она не откажет нам в помощи. Правда она живёт не одна, а с… любимым, но, я думаю, он тоже не будет против временно приютить тебя. Я видел, что моё предложение Веласко понравилось. Хоть оно, скорее всего, и во многом его смущало, он скорее был готов жить у родственников с моей стороны, чем нет. В любом случае, теперь, после того, как я установил с сыном хоть какой-то контакт, я больше не мог обмануть его надежд. А ещё не мог вернуть его Юте, как хотел прежде, но также не мог и взять к себе, потому что… —?А почему ты не отвезёшь меня к себе в Калифорнию? —?Словно прочитав мои мысли, спросил меня он. —?Я тебе всё ещё не нужен?.. —?Нет-нет, сынок, нужен. Просто…Ладно, если уж решил лезть в доверие, надо выкладывать всё как есть. —?Ты, может, знаешь, у меня довольно сложные отношения с Сан-Франциско и я не думаю, что он сейчас готов тебя… —?Я быстро осёкся, не давая Веласко понять, что Франциско совсем не знает о нём. —?Но ты не волнуйся, я как можно скорее решу этот вопрос, и ты сможешь жить у нас. —?Правда? —?Всё ещё немного недоверчиво, но всё-таки радостно и даже как-то слегка наивно переспросил Веласко вновь. Хоть я и знал, что это всё ещё он, я уже не мог связать его с тем Веласко, который менее часа назад заливал глаза алкоголем. Что-то в нём появилось неуловимо новое, что-то родное, что-то тёплое и такое по-настоящему детское, что именно тогда, обнимая сына на крыльце его салуна, я и дал себе обещание никогда больше не оставлять его без моей поддержки и помощи, что бы с ним ни случилось. —?Конечно. —?Я обнадёжил не столько его, сколько себя. —?Он тебя примет. Не сейчас, но когда-то?— точно. Я тебе обещаю. —?Спасибо, пап. Он обнял меня за плечи, и ощущение его ещё довольно тонких рук именно в те секунды почему-то было для меня едва ли не дороже всего на свете. —?А теперь к тёте? —?Ага. Он уже не плакал, а всхлипы уступили место улыбке, на которую я поспешил ответить такой же. Всё-таки мимика ему точно досталась от меня! А ещё?— глаза, ведь в них отражалась та же зелень, что и в моих. Правда оттенок был другим, но это делало Веласко только ещё красивее, и где-то в мыслях я всё-таки поблагодарил Юту за то, что она отдала нашему сыну только лучшее. По крайней мере?— внешне, а свой характер он мне только ещё начал показывать. И теперь, впервые за многие годы, я наконец-то по-настоящему хотел его узнать.Сноски: [1]?— Псевдоним отсылает к ковбою Вику?— одному из маскотов Лас-Вегаса, выполненному в виде неоновой вывески на одном из клубов города (?The Pioneer Club?). Маскот имеет ещё и женскую версию по имени Вики, и уже оно используется всеми как уменьшительно-ласкательным от псевдонима парня. Настоящее же его имя?— Веласко, что в переводе с испанского означает ?ворон?, но, хоть Юта и дала мальчику имя в честь латиноамериканских корней со стороны отца, сама она звала Лас-Вегаса на английский манер, Велли.