- XIIIв. УЦ: Казань (1/1)

Начало XIII века. Без сомнения, это было самое странное знакомство в его жизни. Нет, даже не оно: ?знакомство??— это ведь когда хотя бы точно знаешь, с кем будешь дальше общаться. А еще?— когда обращаешься к нему напрямую и по имени. Тут же Казань был всего этого лишен, и это был первый и единственный раз в его жизни, когда он не мог никак повлиять на торговавшее с ним олицетворение. То, что это девушка, он уже знал от давно знакомого Камилю Изега, ее брата. А замеченные им несколько раз подол ее платья и следы ног в узенькой обуви, еще не успевшие пропасть в сырой почве и ягеле, и вовсе утвердили татарина в его предположениях. Но на этом все и заканчивалось: он не знал, ни к какому народу она принадлежала, ни во что верила, ни то, почему сторонилась всех и вся. Да и частокол высоких сосен, разграничивавший их территории, манил его и пугал одновременно. Дома у самого Камиля не было таких деревьев: величавые, торжественные, они, будто судьи, смотрели на окружающий мир сверху вниз. Именно они и укрывали ее?— ту, о ком он уже столько времени тщетно пытался что-то узнать. ?Почему же она так пуглива? —?периодически думал он о своей неизвестной знакомой. —?Завидев меня, сразу же прячется… Не любит чужаков? Думает, что я причиню ей вред?.. Как же это не похоже на мою Арач… И даже не Изега тоже, даром, что все они родные брат и сестры…? Камиль уже и не помнил, когда и как все началось: быть может, это она оставила ему его первую соболью шкурку, или же он ей?— серебряную побрякушку из своего булгарского наследства, только вот с тех пор-то все и завертелось. Стараясь не надоедать, он, однако, и сам не замечал, что посещает край этого необычного леса все чаще. Вскоре он поймал себя на мысли, что привык к этой природе и даже тому едва уловимому ощущению холода, о котором много-много лет назад в детстве ему рассказывал отец и которое каждый раз чувствовал всем своим телом. Смелые путешественники из южных земель в тех сказках тоже доходили до этих окраин, но дальше идти уже не решались. Она не пускала и его, но при этом, что странно, почему-то торговала с ним. И торговля эта была одновременно и самым странным и самым загадочным действом во всей его жизни. Новая, неизведанная земля притягивала его, как и таинственная обитательница окраинного леса. Было в ней что-то завораживавшее: хоть он не знал ее имени, не видел внешности, он знал, что всегда сможет найти вещи, выставленные на обмен, на пне упавшей в грозу сосны. И чувство долга, справедливости и загадки не позволяло не оставить в ответ что-то свое. С каждым разом Камиль был все щедрее: серебряные украшения, статуэтки, монеты?— все это, видимо, очень нравилось его необычной подруге, и потому с каждой своей удачной сделки с арабами и персами он откладывал для нее все более удивительные и ценные вещи. То, что его Арск явно этого не одобрит, когда узнает, его почему-то совсем не волновало, и ощущение тайны снова и снова будто бы заставляло делать выбор между двумя сестрами… И, когда однажды среди стволов деревьев, в приглушенной их тенью чаще, все же мелькнула пара рыжих косичек и на несколько секунд показалось платье с вышивкой, он воспринял это как добрый знак. Когда-нибудь она выйдет к нему и расскажет обо всем. Когда-нибудь это точно произойдет. Главное, чтобы это произошло раньше его свадьбы с Арач. А пока что их необычное общение посредством обмена и взаимопонимание, не требовавшее ни единого слова, только лишь набирали обороты. И старые сосны, качаясь от ветра, завывали в вышине, будто бы уже заранее прощаясь с многовековым затворничеством их таинственной и робкой жительницы…