- XIVв. Астрахань, Москва, Тула (гет) (1/1)

Середина XIV века. Когда Лилике в очередной раз позвала меня к себе, я не испытала никаких эмоций. Ей нужна была моя помощь, а значит я не могу отказать. Таков удел раба?— подчиняться хозяину, следовать его воле, что бы тот ни приказал сделать. Я не помню своих родителей. Мы с сестрами и братом с самого детства были одни и, если бы Чернигов не взял нас под свою опеку, даже подумать страшно, кем бы мы выросли. Но олицетворения всегда помогают друг другу. По крайней мере те, которые чувствуют в другом духовное и культурное сходство. Хотя, наверное, Чернигов просто сжалился над стайкой осиротевших детей и позволил жить у себя. А, в последствии, и воспитал как своих. Самыми яркими воспоминаниями из детства и юности для меня были, пожалуй, наши игры с его сыновьями. Не знаю, почему, но мне редко хотелось играть с моими же сестрами, и потому я постоянно общалась с черниговскими мальчишками. Заводнее они были, что ли. Активнее. Веселее. Правда, иногда мне казалось, что они относились ко мне уже не так, как к подруге… Но тогда я на это не обращала особого внимания, да и дружбе нашей это не особо мешало… К сожалению, беззаботное время длилось недолго. Пришедшие с востока вражеские орды повергли в хаос все, до чего смогли дотянуться, и мир вокруг меня изменился. Другой стала не только я, но и все остальные. У каждого соседа?— горе: свое пепелище или свои руины. Тяжелее всех, конечно, пришлось Рязани, ведь она была наиболее близка с нашим пусть и общим братом. Между ними чувствовалась какая-то особая родственная связь. К сожалению, я не смогла ее утешить, ведь тогда, после нашествия, я и попала в рабство. На самом деле я уже плохо помню то, что было когда-то на воле. Мы, олицетворения, живем долгую жизнь: века, в сравнении с обычными людьми. Немудрено, что при этом забывается многое. Но я стараюсь хранить те обрывки мыслей, чувств и эмоций, которые посещали меня в детстве. Лишь они дают мне силы не падать духом все это все это время, весь этот почти что век. Лилике не сразу стала моей хозяйкой?— до этого я принадлежала ее отцу, хану Золотой Орды, Сараю. Он-то меня и подарил своей дочери и, надо сказать, я была рада уже этому. Ведь служить девушке гораздо приятнее, чем взрослому мужчине: ты уже не так сильно боишься, ты в чем-то понимаешь ее, ты даже… доверяешь ей. Но именно этот разговор с Астраханью и стал одним из самых важных в моей жизни. То, что Лилике в своих покоях не одна, я заметила сразу. Она разговаривала с молодым мужчиной, и их общение друг с другом было довольно теплым и явно очень близким. Конечно, наличие поклонников у такой красивой, а, главное, нежной и милой девушки, как Астрахань, не было чем-то удивительным для всех окружающих, в том числе и для меня, но именно это олицетворение почему-то особенно сильно притянуло к себе мое внимание. А уж то, что произошло дальше, и вовсе заставило меня потерять дар речи. —?Тула,?— обратилась ко мне моя хозяйка, и ее голос звучал по-особому добро,?— ты много лет покорно служила моей семье: сначала моему отца, а затем и мне. Я очень ценю твою преданность нам, и потому хочу наградить тебя. Слушая Астрахань, я продолжала рассматривать незнакомца, пытаясь найти то, что так зацепило меня в нем. Смотреть напрямую мне было нельзя, и потому я лишь украдкой посматривала в его сторону. Снова и снова ища подсказки, я вдруг все поняла. Откуда-то из глубин памяти всплыли старые воспоминания, и будто наложились на образ неизвестного. Он был русским. На его происхождение указывал не только его костюм, в котором я узнала родные мотивы, но и его внешность: непослушные светлые волосы, разделенные боковым пробором, были явно с трудом уложены в объемную прическу, а взгляд голубых глаз пристально смотрел на меня, изучая. Одна мысль о том, что кто-то еще в этом далеком от моей Родины уголке может напомнить мне о ней и принести ее частичку, уже радовала, волновала, грела душу. —?Ксюш,?— произнесла Лилике еще мягче,?— он пришел за тобой. Ты больше не будешь служить мне. Отныне ты свободна, и он поможет тебе вернуться домой. Я не понимала, что происходит. Это правда? Не шутка? Почему у Лилике такое доброе, но одновременно и серьезное лицо? Словно в бреду я видела, как незнакомец, подойдя ко мне, протянул руку. —?Меня зовут Михаил. Я буду твоим новым хозяином. —?Он усмехнулся. —?Я шучу. На самом деле я дам тебе свободу. Ты ведь этого хочешь, да? В одно мгновение через меня будто прошла вся гамма чувств и эмоций. Я не знала, что говорить, делать, как себя вести. С трудом подняв взгляд и посмотрев на своего спасителя, я, покраснев, сразу же снова уставилась в пол. Спустя несколько секунд я все же, дрожа всем телом, робко положила свою руку в его, будто отвечая на заданный вопрос. Именно это касание рук и стало новой точкой отсчета для всей моей последующей жизни. С тех пор прошло вот уже почти семь веков, и я ни разу не усомнилась в своем решении, ведь с тем согласием я обрела что-то гораздо большее, чем просто свободу?— у моей жизни, наконец-то, появился смысл.