- XVIIIв. БЦ: Иркутск, Чита, Улан-Удэ (1/1)

Середина XVIII века. —?Ч-что ты с ним сделал?! —?Иркутск растерянно смотрел на друга, не зная как реагировать на его новую внешность. —?Эм… Ну ты же знаешь, что, по уставу, для того, чтобы приняли в казаки… —?Чита безуспешно пытался выкрутиться из сложившейся неловкой ситуации, как можно непринужденнее объясняя брату свой поступок. —?А я подумал, что Верхнеудинску было бы неплохо познать современные методы ведения боя, а не только свои традиционные. —?А его самого ты спросил, чего он-то хочет? —?продолжал выходить из себя байкалец. —?Или просто навязал ему своё желание?! Иркутск злился по вполне понятной и даже видной невооружённым глазом причине: у Верхнеудинска была такая красивая традиционная косичка, а Чита всего несколькими движениями лишил его такой особенности! Веками, веками бурятские мужчины носили косы, даже, как женщины, украшали их, считали своим сокровищем?— разве это должно было быть утеряно в одно мгновение всего лишь по желанию кого-то там со стороны? У Иркутска, почти всегда смотревшего на всё через призму сохранения и приумножения культурного наследия, такое просто не укладывалось в голове! Но, даже если и не думать ни о какой культурной ценности, оставалось ещё одна причина, почему Чита не имел права лишать Удбала его привычной причёски. И это была его красота. Косичка придавала лицу бурята и всему образу в целом какой-то невероятный и особенный шарм?— такой, что Иркутску больше как-то инстинктивно, но почему-то всё же хотелось оберегать его и защищать. А потому Яша часто любовался тем, как прямые и чёрные волосы обрамляли лицо бурята, ниспадали к его груди тугой косой, как тот часто и неосознанно, но всегда немного смущённо убирал их за правое ухо. Особенно приятно было наблюдать последнее во время их занятий: Иркутск обучал Удбала чтению, письму, открывал для него новые миры, сотканные из песен, костюмов и танцев народов различных стран?— таких далёких в реальности, но таких близких на бумаге. Рассказал Яша ему и о том, откуда они с Сашей были родом, и что случилось с их матерью, и что значили все эти цветы в вышивке её платка… В такие часы наедине Иркутск буквально забывал обо всём, наслаждаясь общением с соседом, полностью отдаваясь рассказам и его обучению. И всё было бы идеально, если бы не Чита, с которым бурят также проводил много времени, только уже тренируясь. Брат буквально воровал из-под носа у Яши его наваждение, возвращая его в суровое настоящее. И, чем чаще и дольше думал об этом Иркутск, тем сильнее жгли его душу какие-то непонятные и новые для него чувства. Иногда ему казалось, что было бы лучше, не существуй брат вовсе, но потом он, словно очнувшись от наваждения, проклинал себя за подобные мысли, негласно и незримо прося у Читы прощения. А однажды он вдруг начал замечать, что тот, ровно как и он сам, также старался во всём угодить Удбалу. ?А что, если Саня чувствует к нам ровно то же, что и я к ним обоим? Мало ему детей от двух туземок, так ещё и на бурята глаз положил, значит? —?неожиданно страшная догадка словно стрелой пронзила его разум. —?Надо бы присмотреться к нему повнимательнее.? И Иркутск присмотрелся, и только убедился в своих подозрениях. Вот только что теперь с этим делать, и как безболезненно для всех разрешить пока ещё слабо очерченный, но уже складывавшийся треугольник, он совершенно не понимал, сколько бы надо всем этим ни думал. —?Так он ведь сам мне это предложил, Ирк! —?Всё также невозмутимо ответил Чита. —?Я же ещё не спятил, чтобы постригать его насильно! На этих словах внутри Ирскутска словно что-то оборвалось. С немым вопросом он развернулся к Верхнеудинску. —?Да ладно тебе, Яш. Со мной всё будет хорошо. —?Ответил тот. —?А ещё я думаю, что служить будет интересно, тем более, что так я буду полезен Империи! —?Словно подбирая слова для того, чтобы как можно меньше обидеть Иркутска, произнёс бурят следом. —?Вот видишь! —?Чита, казалось, не замечал проблемы, на которую явно указывал подрагивавший голос Удбала. ?А ещё так мы с ним сможем проводить больше времени вместе.??— Прочитал Яков в этой чересчур довольной улыбке Александра и помрачнел. —?Ты придурок, брат! —?Выпалил он тут же. —?Удинск, пошли. —?Обращаясь уже к буряту, Иркутск резко сорвался с места и, ухватив того за руку, потащил за собой. —?С этого дня ты будешь под моим присмотром! И уж на границу я тебя точно не пущу, я ведь здесь губернатор! —?Да не сможешь ты не пустить! —?Крикнул им вслед Чита. —?Это вне твоих полномочий, а я уже получил официальный приказ из столицы, так что, как ни крути, а исполнить будет надо![1] —?Ты ведь совсем не из-за культуры так волнуешься, да? —?Позже, когда, уже остыв, Иркутск снова засел с бурятом за книги, спросил Верхнеудинск, не поднимая головы от очередной страницы. —?И не столько из-за моего внешнего вида?.. Удивлённый, глава губернии посмотрел было на Удбала, но сразу же опустил взгляд в стол, будто пытаясь занять себя чем-нибудь нужным. Занять, чтобы не думать, ни в коем случае не думать о вопросе его соседа. И чтобы не признаваться даже себе в том, что тот был полностью прав в своих подозрениях. Полностью. И от осознания этого почему-то Иркутску становилось как-то стыдно и приятно одновременно. Что ж, его ученик в некоторых моментах оказался намного понятливее учителя, и для последнего это был самый настоящий сюрприз.Сноски: [1]?— Бурятские казаки, или Бурятское казачество было иррегулярным воинским формированием в составе Забайкальского казачьего войска во времена Российской империи. Буряты несли караульную службу в пограничных с Китаем местах уже до 1723 года, а с 1764 года по предложению бурятских же старшин были сформированы четыре официальных бурятских казачьих полка с добровольным набором по шесть сотен в каждом.