Глава 19 (1/2)
Время шло, Мария все больше чувствовала себя ?своей?в Сербии. Все более обжитым выглядел дом – она совершенно вошла во вкус, с увлечениемруководяперестановками мебели, ее подборкой.Когда комнаты кончились,поразмыслив, вызвала к себе садовника, который, как оказалось, при дворце служил.- Давор, - ответил он на просьбу назваться, неловко переминаясь у порога. -Делаю неверно что-то, Ваше Высочество?- Нет, в вашей работе меня все устраивает, - успокоила его княгиня, оставляя своилистки с набросками. -Меня не устраивает сам сад. Скажите, Давор, вы не сажаете цветы, потому что не любите их?
Старик опустила глаза в ковер.- Люблю я их, - пробормотал он почти обиженно. – Страсть как люблю. Только Его Высочество пестроту нетерпит, ему бы только травку ровную, да и довольно.- Травка это замечательно, но мы будем сажать цветы. – Мария встала, поднимаякипу рисунков. – Идемте в сад, я скажу вам, что хочу видеть, а вы скажете, возможно это или нет.Долгий час или больше того ониходили под окнами дворца, княгиня показывала придуманные ею схемы клумб, объясняла, примеряла. Сияющий словно солнце садовник ходил за ней следом и послушно кивал на каждое ее предложение.- Я хотела бы, чтобы было больше цветущих кустов, - сказала Мария, осматривая свои владения. – Я понимаю, что они не будут сразу огромными, безусловно, этого нужно дождаться. Пусть непременно будут жасмин и сирень.Я напишу домой и порошу прислатькустик из имения моей тети -там сказочно красивая светлая сирень.- Если позволите, Ваше Высочество, я еще свою посажу. У меня две темные разные немного, одна пахучая страсть какая – на весь сад.И белая есть – прямо шапкой цветет.- Обязательно посадите! Чем больше, тем лучше. Тюльпаны закажу прямо из Голландии, розы, вероятно, тоже оттуда.- Розы и у нас есть, - гордо отозвался Давор. – Не хуже голландских.- Прекрасно! Сажайте все, что вам по душе, я вам полностью доверяю.Вам, вероятно, понадобитсяпомощник.- Не тревожьтесь, Ваше Высочество, внука привлеку.Он, негодник, учится не желает, так пусть мне помогает. Работа в саду закипела сразу же, маленькие кустикиприносились, высаживались и обильно поливались заботливыми руками Давора,ставшего в один момент очень улыбчивым. В доме также становилось все уютнее – уже совершенно была закончена обстановка, лишь только мелочи вроде салфеток, скатертей и вазочек по-прежнему находили свои места.Безобидное описание пустого сада в письме домой – и спустя какое-то время ответное послание прибыло из Петербурга с ящикамилуковиц тюльпанов,корней лилий, черенков рози разных кустов. Приложила чек с пожертвованием для обители,заказала молиться Георгию Победоносцу, Магдалине, Владимиру Крестителю, Димитрию Солунскому, святой Ирине да Наталии Никомидийскойи попросила. Княгиняпрекрасный человек, она поблагодарила меня письменно и прислала куст?. Давор был в восторге,с благоговениемчитая описания цветов на листках, приколотых к кулькам и привязанных к горшкам, и клялся, что сада такой красоты не будет и в Париже. Спроси это у своего садовника, если это можно, я немедленно отыщу?.Вместес садовыми пришли и домашние –великое множество, от изящных гераней до простых, но ярких зеленью фикусов и, совершенно неожиданно, кактус. Не укали нос, Бодю уже кольнул?. ? Вопила сумасшедше, настаивала, что кактус вам просто необходим, - объяснялась в продолжении Ольга Валерьяновна. – Напиши ей два слова, успокой и передари кому-нибудь?. Слова благодарностибыли написаны, но растение немедленно приглянулось хозяину дома, пообещавшему пристроить его в кабинете наследника. Мария всерьез опасалась, что в конце концовкактус окажется на сидении кресла Александра, но вздохнула с облегчением, обнаружив, что он прочно занял место на рабочем столе Георгия.- Сошлись колючками, - язвительно заметила Катя, осторожно поливая мягкие фиалки. – Подружились.С ней тоже стало намного легче -история с Адрианой помогла ей раскрыться и подпустить Марию к себе.Теперь уже не было никаких тайн: уже второй год серьезно была больна мать,сестра замужем вполне прилично, но отправлять ее к ней Катерина не хотела категорически, как и к служащему в армии брату. Робкое предложение помочь средствами отвергла гневно, пригрозив подать прошение об отставке немедленно, и категорично заявила, что ее жалования вполне хватает на услуги докторов и сиделок.
- Брат не женат, - объяснила она. – Помогает большими суммами,мне даже удается откладывать на будущее – для нас и для него. Сестра тоже не забывает, зять очень хороший человек и не скупится, когда случается нужда.Я обязана им тем, что мы не голодали, пока я не работала.Все складывалось как нельзя лучше, если не учитывать, что отношения фрейлины и королевича по-прежнему оставались самыми прохладными. Катерина острила, Георгий парировал, и конца этому конфликту не было видно. Впрочем, сарказм по отношению к Кате не шел в никакое сравнение с практически жестоким обращением с адъютантом. Все попытки Марии как-то усмирить мужа заканчивались ничем – тирания принца продолжалась, амолодого капитана ей было все больше жаль.- Его Высочество велел передать вам корреспонденцию, - произнес Миливоевич после негромкого стука в дверь. Серебряный поднос с письмами и газетами опустился на столик. – Он немного задерживается на смотре.- Ну зачем вы утруждались, мне бы принеслигорничные, - вздохнула Мария, откладывая вышивание. – К чему все это?- Я всего лишь выполнил приказ.Он ничем не походил на Георгия: яркий блондин,глаза цвета темного камня с ресницами, к счастью, темными. Молодой – едва ли старше принца, но погоны указывали на довольно высокое капитанское звание.
- А как вас зовут? – поинтересовалась княгиня вдруг. Адъютант замялся и даже некстати пожал плечами.- Душан.- Это очень красивое имя. Как, в общем-то, и все сербские.- Благодарю вас, Ваше Высочество, - кивнул молодой человек и поправил себя: - Императорское.- Забудьте. Как давно вы служите у моего мужа?- В сентябре будет четыре года.- Душан, вы же не будете против, если я вас так буду называть? Присядьте. – Мария жестом указала на пустое кресло. – Так вот, я очень хочу, чтобывы служили здесь и четыре, и пять лет.- Что вы…, - промямлил адъютант. – Имеете в виду, Ваше Высочество?
- Георгий бывает излишне строг к вам, у вас наверняка есть повод обижаться на него. Я хочу сгладить это недоразумение и попытаться выяснить причины. Уверена, я смогу добиться того, чтобы отношение принца к вам улучшилось. Если вы пообещаете мне не оставлять свою службу.Миливоевич молчал какое-то время, со странным выражением смотря на нее, а потом кашлянул.- Кхм, Ваше Высочество, я не собираюсь просить отставки в любом случае.Мария склонила голову, вопросительно смотря на него.- Не собираетесь?- Нет. Пока Его Высочество не пожелает этого, я буду служить при нем. Есть понятие долга чести, и оно незыблемо.- Я надеюсь, что это не слишком великий секрет, которым вы не можете со мной поделиться?- с надеждой спросила княгиня.- Я был подпоручиком после двух летв армии, когда Его Высочество заметилменя и принял в адъютанты. – Душан снова пожал плечами. – А здесь за четыре года – капитан.- И все? В этом и состоит ваш долг чести?- Этого было бы достаточно, но…нет. – Миливоевич поморщился и встал. -Ваше Высочество, позвольте не рассказывать суть дела. Это неприлично вспоминать в присутствиилюбой женщины, а уж при княгине – тем более.- Я сейчас не княгиня, а ваш друг, - нетерпеливо сказала Мария. – Я хочу помочь. Выкладывайте.Адъютант вздохнул и снова опустился в кресло.- Я был отвратительным офицером, что скрывать, - признался он. – Много времени проводил вне полигонов и казармы, а все больше в ресторанах да с дамами. В клубах карточных еще. Проигрался однажды вдребезги, написал расписку, о том, что обязуюсь вернуть деньги, и продолжил гулять. Отдавать было нечем – отец бы денег ни за что не дал, лишь только у матушки просить, в который раз уже. На утро в полку срочный смотр:командиры, высокие офицеры и главное – наследник. Это еще до девятого года было. Он видел меня таким и ничего не сказал, а на утро меня вызвали – отрекомендовали в адъютанты, дескать, все равно долго никто не держится. Я уверен – это он меня выпросил. – Душан опустил голову. -А потом и расписку выкупил. Он не говорил, но я знаю – это он сделал. И с тех пор я больше не играю совершенно.- Вашу расписку кто-то выкупил? – переспросила княгиня. Он кивнул. – Вы говорили о ней Георгию?-О, нет! Но это и не требуется - он необычайно прозорлив! Его Высочество знает все про всех, он будто бы читает мысли. Никому во дворце и в голову не приходит скрывать что-то от него – он неизменно оказывается в курсе всего.- Удивительная история….Мария задумалась. Разумеется, слова о том, что Георгий читает мысли, были лишь порождением пылкой фантазии адъютанта, новопросы так и остались без ответа. Если поверить Душану, то он буквально спас его честь и избавил от бесславной службы в армии, но ежедневно находящейся за стеной кабинета принца Марии было отлично слышно, какие порой необоснованные претензии ее нуж ему предъявляет.- Он его не убивал.Мария вскинулась, будто обжегшись,смотря на молодого человека.- О чем вы?- О Стефане, - ответил Миливоевич. – Я не знаю, что произошло тогда, нолюбой клятвой готов поклясться, что Его Высочество ни за что не совершил бы такое. – Он отвел взгляд. – Вам неприятно…- Нет! Вы уверены в этом?- Конечно! Я видел его тогда: да, он лежал на полу в холле, и Его Высочество был рядом, но это ничего не значит.У него вспыльчивый характер, он поройсильно злится, но убить…- Душан покачал головой. – Он, бывает, кидается в меня пресс-папье, но никогда не целится.- Пресс-папье? – охнула княгиня. -Боже…- Ваше Высочество, ну он же ни разу не попал. А рука у него верная, я точно знаю – если бы метил, то угодил бы наверняка в цель. Не волнуйтесь, он очень часто выручает меня: матушке моей однажды прописали на воды поехать, а отец человек принципиальный и хлопотать об этом отказался. Я лишь упомянул – и Его Высочество немедленно прошение за меня написал. Его если человек хороший просит, он ни за что не откажет. Был еще такой случай… - Миливоевич оборвал сам себя. – Я заболтался. Наговорил лишнего и замучил Ваше Высочество разговором.- Что вы, совсем нет. – Мария улыбнулась одобряюще. – Я ужасно хочу быть в курсе всего.Дверь в комнату распахнулась неожиданно, иГеоргий,не отрывая взгляда от какого-то письма, шагнул через порог.- Родная, только посмотри, что Костя…. – Он, наконец, поднял глаза от листка, иброви его высоко поднялись в удивлении. – Миливоевич!
- Ваше Высочество, я приносил почту, как вы и приказали, - выпалил адъютант, вскакивая с кресла.- Она уже явно плесенью покрылась здесь лежать! Я велел ее отнести, когда отправлял тебя, а это больше часа назад было.- Джордже, это я задержала Душана, - вступилась Мария. – Я все еще знакомлюсь со штатом, разумеется, мне необходимо познакомиться с твоим адъютантом.Королевич уперся кулаком, сжимающим письмо, в бок и скептически посмотрел на него. Миливоевич слегка побледнел, ожидая грозы.- Брысь отсюда, - скомандовал Георгий почти спокойно, отходя от двери. – Я с тобой потом разберусь.Душан ринулся к выходу как молодойтеленок отовода и с чрезмерной аккуратностью прикрыл за собой дверь.Пройдя мимо стола жены с самым уничтожающим видом, принц повалился на диван, не говоря ни слова.- Джордже, - мягко позвала Мария. – Ну и что ты теперь молчишь?- Ммм…- Что там пишет Костя?- Не знаю, было что-то забавное, - поморщился безразлично Георгий, пытаясь расправить смятые листки. – Теперь уже и не найду.- А может поищешь?- Нет, настроения что-то нет.Княгиня улыбнулась иподперла руками подбородок, смотря на него.- Ты так очаровательно ревнуешь.- Я? Ревную? – скривился королевич и закатил глаза. – Прошу, если соберешься вызывать мою ревность, найди, по крайней мере, брюнета.
- А что не так с блондинами?- Я им не доверяю. Если они все такие же легкомысленные, как и Миливоевич, то на них нельзя положиться.- Но, однако, ты своему блондину доверяешь.Встряхнув листки, принц снова принялся их читать, проигнорировав вопрос.- Что за история с долгом?- О чем ты?- Я выпытала у него историю его появления при дворе.Почему он получил место?
- Кого прислали, тот и получил, - пожал плечами Георгий. -Я не думал, что он задержится – до него их с десяток переменилось. А то и больше.- И что же Ваше невыносимое Высочество с ними делало? – поинтересовалась Мария.- Одно скажу - слабым характером здесь не место.Вздохнув, княгиня перешла на диван, присаживаясь рядом с его ногами.- Так что насчет долга?- Ради бога, какого еще долга?- Душан рассказал о том, что проигрался прямо перед поступлением к тебе на службу.- Рассказывать такие вещи женщине? Что за наглость!
- Джордже, не меняй тему.- А с каких пор он Душан? – едко продолжил Георгий.Секунда – и он снова занялся письмом. – Я не знаю ни про какие долги Миливоевича. Если я буду рассчитываться за все кутежисвоих придворных, то опустошу казну в два дня.
- Георгий!- Не знаю и знать не хочу ни о каких расписках! Я не имею к этому отношения, и он ко мне с этой проблемой никогда не обращался- и правильно делал. Все!Он рывком отвернулся лицом к стене, давая понять, что разговор действительно закончен. Кивнув, Мария наклонилась и, поцеловав его в затылок, встала.- Все, милый. Мы не будем больше это обсуждать.
С этой минуты она знала точно - если ее муж отличается аккуратностью, то долговая расписка Душана до сих пор лежит в его столе. Есть такие люди, которые годами хранят все бумажки, будь то важный приказ или чек от прачки.В том же, что руки принца касались этой расписки, она не сомневалась. - Я после обеда хочу прогуляться.Он повернулсярезко, уронивподушкис сидения.- Прогуляться?- Да, хочу все же начать знакомиться с городом.Ты же знаешь, мне прислали несколько писем с приглашениями поучаствовать в благотворительных базарах.Один уже прошел, но совсем неудачно.Это было и вправду так – хоть и статус ?души? мероприятия не предполагался для нее с самого начала, но Мария все же быласовершенно недовольна его течением. Все время ее пребывания на базаре от нее шарахались как от огня, говорить ей приходилось по-французски и все ее собеседники немедленно начинали заикаться, путая слова, и, в конце концов, умолкали вовсе. Ее сторонились, смотря как на шута, хотя она провела все утро, подбирая наряд, итеперь не понимала, почему наряд от лучшей портнихи Петербурга произвел такой отталкивающий эффект. Георгия с ней не было, Катя тогда еще не стремилась делиться наблюдениями, и княгиня пришла к выводу, что, несмотря на обещанную любовь сербов, стать своей здесь ей будет очень сложно. Разочарованная, она вернулась домой, но пожаловаться мужу или кому-либо еще постеснялась.