Письмо седьмое и последнее (1/1)

— На твоем месте я бы не обольщался.— Что? — Бликса отвлекся от попыток сложить заново кусочки прозрачной панели. — Понимаешь, милый — ?ебать? в данном случае это не желаемое действие, а лишь междометие. Придаёт усиление второй части фразы, — Вольфганг виновато развел руками и отпил из высокого бокала ядовито-зеленый коктейль. Они болтали по скайпу уже час. Бликса позаимствовал для этой цели у жены ноутбук, кое-как разобрался в комбинациях кнопок и кликов, и с третьего раза смог дозвониться до старого друга. Его-то адрес в сети был. А впрочем, друга ли?.. В последние лет десять они мало общались — иногда лишь пересекались на выставках-ретроспективах ?Гениальных диллетантов?, которые Вольфганг устраивал с завидной регулярностью. Предыдущие пятнадцать лет они не разговаривали вообще — с тех пор, как пала Стена, а Мюллер уехал в Исландию записывать голоса птиц и налаживать дела самопровозглашенного филиала Гёте-института. У Бликсы в девяностых нашлись занятия и поважней, чем болтать с этим фриком, да и звонок в страну эльфов и самоубийц стоил бы безбожно дорого. Потом Вольфганг вернулся, а важных дел у Бликсы меньше не стало. Так что их общение ограничивалось кивками (со стороны Бликсы) и попытками приобнять на публике (со стороны Мюллера). Но сейчас был особенный случай.Бликса знал, что в любой запутанной ситуации поможет друг-гей. Жизненный опыт в юности и американские сериалы подтверждали это сполна. А Вольфганг был самый гейский гей из возможных — высшей пробы, клейма некуда ставить. Он точно всё разрулит. И вот теперь он сидел (виртуально) напротив, смеялся, хвастался новой клетчатой рубашкой, хохмил и хабалил, и явно не понимал всей серьезности положения.— Купи кнопку, — Вольфганг приблизил к камере что-то круглое и сине-желтое.— Нет, — буркнул Бликса.— ?Геи против Гвидо?, мм? Всего два евро.— Вольфганг, нет!— Ах, ну ладно. Так, значит, на чем мы остановились? — Мюллер нахмурился. — А! Никто не хочет тебя ебать. This? — Вольфганг издевательски улыбался.— Не cовсем — огрызнулся Бликса. Ему стало даже немного обидно. Неужели, он настолько непривлекателен, что им теперь брезгуют?.. По правде, ему было больно сейчас видеть Мюллера. За последнюю четверть века тот как будто не изменился — сухощавость, короткая стрижка; прибавилась только пара морщин на лбу от усиленной мимики, да пролегла у рта резкая складка. Он даже не располнел, не подцепил ветрянку, как Франк и не соблазнился автозагаром, как Ник. Наверно, целебный воздух Исландии способствовал вечной молодости. Ну, или Мюллер нашел оптимальную дозу спидов.Впрочем, в одном его время не пощадило.— Знаешь, я теперь тоже хромаю, — поведал вдруг Вольфганг со стерильным отсутствием выражения.— Я не буду хромать, там всё нормально срастется! — вскипел Бликса.— Ой ли, милый… — Мюллер махнул перед камерой резным набалдашником трости. — Ты не поверишь, но я сломал ногу тебе в трибьют.— Не верю.— И то хорошо, — выдохнул Вольфганг. — Значит, мозг не пострадал.— И… что делать с письмами? — спросил Бликса как можно серьезней.— Я бы советовал ничего не предпринимать, да ты не послушаешь.— Ничего?!! А что мне прикажешь, терпеть, пока он будет куражиться?— Бликса, хороший мой… Почему сразу ?он?? Это может быть кто угодно, — Вольфганг поднял красивые глаза к потолку и сразу стал очень похож на Мадонну (певицу, а не Богоматерь).— Кто же, ну? Может, ты что-то знаешь? — Бликса с подозрением смотрел в странно молодое лицо.Вольфганг вздохнул и с сожалением продолжал:— Не хотел тебя волновать, но есть одна догадка… Знаешь, версия…— Да? И кто это, например?— Анальные экстремисты.Бликса подавился венской булочкой и обсыпал ковер и колени сахарной пудрой.— Это группировка гоморадикалов по образцу РАФ. Да-да! Они преследуют тех из нас, кто по той или иной причине… — Вольфганг сделал выразительную паузу, — изменил своей натуре.— Я не гей! — рявкнул Бликса. — И никогда не был!Вольфганг лишь улыбнулся опять, всем своим видом говоря: не зря ты стал их мишенью.— Послушай, и что же… Они убивают? — взволнованно спросил Бликса. — Похищают, насилуют?— Не знаю. Я еще не придумал.— ВОЛЬФГАНГ! — возопил Бликса так, что в комнате зазвенели стекла.— О, как ты кричишь! — искренне восхитился тот. — Ладно, милый, они правда есть. У них штаб в Монако и даже в наличие флаг, на котором кулак в перчатке для фистинга на фоне восходящего солнца — по-моему, стилевое решение подкачало…— Вольфганг, пожалуйста.— Пару лет назад они рассылали письма с угрозами — в основном, нашим, берлинским. На этом всё и закончилось.— А сейчас? Ты не в курсе, кто-нибудь еще недавно получал анонимки? Петер Земпель, Роза фон Праунхайм? — требовательно спросил Бликса. Колени у него затряслись — к счастью, в кадр они не попадали.— Роза? Ему-то с чего… Впрочем, сейчас спрошу, — Вольфганг отклонился назад, заглядывая в соседнюю комнату. — Роза, ты получал в последнее время странные письма?— Нет, дорогой, — был ответ баритоном. Бликса в волнении ждал. Чего — сам не зная.— Правда-правда не получал? — уточнил Мюллер. — Даже самого маленького? Микроскопического?— Нет, ничего не было, — в дверях появился режиссер в белом фартуке. В руках он держал прозрачный кювет с чем-то пиксельно-пестрым и бурно дымящимся.— А кто у нас готовит лучшую на свете лазанью? — воскликнул Вольфганг безо всякого перехода. — Кто у нас тут…Бликса закатил глаза. Противно было смотреть на игрища этих заднеприводных. Да и лазаньи захотелось ужасно.— Один совет: не вступай с ними в диалог, мой хороший. Просто забей. Пока-пока, — Мюллер послал в камеру воздушный поцелуй и отключился.— Приятного аппетита, — мрачно процедил Бликса.Надо было делать что-то, двигаться дальше — раз напутствие Вольфганга он нарушил заранее. Бликса ответил ведь и на то, последнее письмо — написал, стараясь сохранять одинаковую высоту и левый наклон: НА ДОРОГЕ СМЕРТИ, УШЛЕПОК. СЕГОДНЯ В ПОЛНОЧЬ— запихал бумажку в конверт и вручил Эрин, чтобы именно так, незаклеенное, бросила в их почтовый ящик. Он знал — ответ не заставит ждать.Бликса не мог упрекнуть себя в дурновкусии — ?Дорога Смерти? пришла ему на ум не как метафора из дешевых вестернов, а была вполне реальным местом в Шенеберге. Этот крутой и довольно-таки протяженный спуск с холма, идеальный для катанья на санках, принес Бликсе в детстве немало счастливых минут, а также стоил множества синяков и пары молочных зубов.Позднее, с Франком, они пришли туда снова. Из ФМ получились неплохие салазки — кажется, он до последнего верил, что сидящий на нем верхом Бликса хочет записать шум свистящего ветра… После он возвращался на гору один лишь раз — с Рудольфом. Но это был и вовсе исключительный случай.Таким образом, об этом сакральном месте знали только самые близкие — те, с кем Бликса вырос или кого хорошо знал. Ну, и пара сотен тысяч зрителей канала ARTE, которые смотрели документалку с откровениями о детстве гения.Бликса подъехал зачем-то к окну. Солнце уже клонилось к закату, дом напротив горел раскаленной электродугой, блестел сотнями стекол. Враг был рядом, плел паутину и тайно бесчинствовал. И тут Бликса заметил кое-что интересное.Граффити. На асфальте под окнами — там, где обычно стояла машина, — красовался свеженарисованный смайлик. Один глаз у него был пустым и круглым — буква О, а из другого сломанным сюрикеном торчала К.Враг согласился на встречу.***— Руди! Руди, здравствуй!— Алло. Что такое? — сонно пробормотал Мозер и два раза умильно причмокнул.— Просыпайся, Рудольф! Мне потребуется твоя помощь, — потребовал Бликса.— А. Да, — сказал Руди и чмокнул еще раз, но как-то без энтузиазма.— Хватит спать, пора страдать! — Бликса подпрыгивал в кресле от нетерпения. — Мне нужна твоя машина.— Зачем? — голос Рудольфа звучал настороженно и почти враждебно. Кажется, он вспомнил вчерашнюю обиду.— Но прежде всего мне нужен ты, — изменил Бликса тактику. И, опережая очередное ?Зачем??, он торжественно произнес:— Я хочу повторить Ритуал.***Осенняя ночь была тиха и прекрасна. Крупные звезды горели на небе, как души грешников в ледяном аду, птицы кричали порой, словно умирающие младенцы, и машина Рудольфа быстро неслась по пустым улицам, останавливаясь только на каждом втором светофоре.Бликса сидел рядом с водителем и исподволь любовался — так шли Рудольфу белое платье и цветы гибискуса в волосах. Он специально надел тот же наряд, что и семнадцать лет назад, когда его, совсем молодого неопытного юношу, принимали в группу и подвергли таинственному Ритуалу.Бликса радовался, что за прошедшие годы Руди почти не изменился, а главное — оставался всё таким же покладистым и готовым исполнять приказания своего возлюбленного Учителя. Еще Бликса радовался, что ему очень ловко удалось спровадить Эрин к подруге, вручив ей DVD с режиссерской версией фильма ?Китайский квартал? (припасенный подарок на годовщину), так что его отсутствие должно было остаться незамеченным. И он очень надеялся, что соседка, в чью дверь он врубился на полном ходу, когда с помощью рукожопого Руди спускался по лестнице, тоже ничего не заметила.Инвалидное кресло успокаивающе погромыхивало в кузове.Наконец, они приехали. За почти два десятилетия местность порядком изменилась, и если раньше ночная тьма в этих краях была космической и непроглядной, то теперь на горизонте горела золотым и алым полоса огней. Город приближался, постепенно и неумолимо. Но склон пока не застроили — гора темнела лохматой, неряшливой громадой, вся в клочковатых зарослях кустарника. А где-то на вершине должен был таиться плоский камень-алтарь. Первобытное, языческое место. Их святилище.Рудольф помог Бликсе сесть в коляску и покатил его в гору. При этом он негромко сопел, как всегда в непосредственной близости от объекта своей тёмной страсти. То, что явление это имело психологическую подоплеку, было бесспорно — Бликса имел случай убедиться, что с аденоидами у Руди всё в порядке, да и от таскания тяжестей у того обычно дыханье не сбивалось. Так что каждый свистящий вдох был для него как аккорд симфонии, восхваляющей величие его личности. Ночные птицы тоскливо кричали, где-то в лесу выл неэндемичный койот, и все эти звуки слагались в торжественный гимн Бытия.Бликса выпростал руку из пледа и тронул высокую сухую траву — странно, еще не полегла. На стеблях был иней, и Баргельд поежился — как, должно быть, холодно бедному Руди. Тот был одет в одно лишь платье невесты — на голое тело, как требовал того Ритуал, и без обуви. Чаша и длинный кинжал позвякивали на коленях у Бликсы, а в туристическом рюкзаке Руди позвякивали две бутылки Каберне Совиньон, призванного заменить жертвенную кровь. И — как надеялся Бликса — отпраздновать сегодняшнюю победу. А иначе, по сути, и быть не могло. В прошлый раз, когда он овладел беззащитным юношей на плоском камне, Бликса почувствовал приток сил — как будто вливается в его вены яркая свежая кровь, все чувства обостряются разом, в мозгу образуются новые нейронные связи, а волосы становятся сильными и шелковистыми. Тогда ему хватило заемной энергии, чтобы выкарабкаться из депрессии, закончить альбом и отыграть еще шесть лет в группе Ника. Но за прошедшее время волшебная сила любви и жертвенной молодости поистощилась. Требовалась дозаправка. А тут Руди так глупо и искренне предлагал себя вновь… Грех было не воспользоваться.Бликса надеялся, что они успеют закончить Ритуал до появления Врага, чтобы встретить его во всеоружии. А если нет… Ничто так не демотивировало Франка и не выбивало из колеи, как созерцание бессмысленных действий, связанных с насилием над человеческой личностью. На случай, если ФМ станет свидетелем Ритуала, Бликса надел свой лучший костюм — асфальтово-серый с искрой, и даже носки подобрал в тон. В Рудольфе он не сомневался. Оказалось, что зря. Они достигли уже вершины горы, когда Бликса заметил, что сопение из равномерного и довольного стало неуверенным и как будто печальным.— Что-то случилось? — строго спросил Бликса.— Нет, нет, — Руди замотал головой, так, что крупный лепесток оторвался и спланировал на землю.— Я же вижу. Ты потерял что-то?— Нет, Бликса… — Рудольф почему-то уже настроился плакать, хотя Баргельд даже не начал кричать.— Или оставил в машине?.. — за последние дни Бликса неплохо развил логические способности.— Смазку забыл, — виновато потупился Мозер. Если бы не темнота, он бы наверняка покраснел. А так — не было необходимости.— А голову ты не забыл? — возмутился Баргельд. Память девичья. Совсем никуда не годится!— Точно, — виновато потупился Мозер. — Сейчас принесу.— Рюкзак здесь оставь, — посоветовал Бликса.Руди послушно скинул рюкзак на траву и пошел обратно за ритуальным черепом. Череп имел личное имя Йорик и был трофеем времен работы Бликсы могильщиком. Без этой важной детали Ритуал был бы недействителен.Бликса с минуту смотрел, как удаляется вниз по склону фигурка в белом. Наконец, она пропала во тьме. Путь туда и обратно займет у Рудольфа не меньше четверти часа. Бликса потянулся уже за вином, но было лень открывать. Поэтому он для начала разорвал пакет с шоколадными трюфелями и приступил к гастрономической части церемонии. К тому же, это было необходимой мерою безопасности на случай появления койота — Бликса где-то читал, что хищников можно с успехом задобрить сладким, так что у него были все поводы.Впервые идея провести Ритуал пришла им году в восемьдесят четвертом. Тогда это действо еще не имело названия и религиозного смысла, и было лишь следствием их крепкой дружбы, присущего всем цинизма и слишком хорошо удавшегося в тот вечер эфедринового раствора (а также рокового отсутствия в шаговой доступности женщин старше семи и младше семидесяти, но это уже мелочи). Так что когда они тянули спички, всё было по-пацански и с полным сознанием: не повезло одному — повезло зато всем остальным. В тот раз выпало Унру.Впоследствии они повторяли это еще многократно, сделав своеобразной традицией. Впрочем, казалось, что Франка что-то немного смущает, как будто тревожит… Прежде всего, его тревожило, почему каждый раз приходится отдуваться ему, или Унру, или Хаке, и очень изредка — Марку? Бликса хранил презрительное молчание. Всё было по-честному. Все спички были короткими. Кроме его. Но её он держал особенно крепко.Когда эта маленькая деталь вскрылась, ФМ почему-то очень обиделся. И чего? Дикарь, а не человек.Бликса смотрел вдаль, на расстилающийся внизу темный овраг. Шутки шутками, а магия всё же реальна — когда они прекратили регулярный спичечный ритуал, дела группы сразу пошли на спад. Появились какие-то сайд-проекты (кроме Bad Seeds), что было недопустимо; дети, жены, собственные лейблы…Бликса фыркнул. Хорошо, что он нашел в книге Остина Спейра прямую инструкцию, как проводить Ритуал — чуть больше бутафории, чем раньше, зато почти научное обоснование. Два новых участника, в отличие от ФМ, верили ему безоговорочно. Так что когда возникла критическая потребность, они сделали всё верно, по законам доктрины Киа.А главное, помогло. И Руди тогда так мило беззвучно плакал и извивался, вжимаясь лопатками в камень, но череп из рук не выпускал. Венок съехал юноше на глаза, а платье пропиталось слезами и потом и прилипло к телу — но он так и не проронил ни звука, ни просьбы о помощи. Даже когда уставшего Бликсу сменил Алекс, а того — Унру. Даже когда все его тело очертили серебряным кинжалом, укололи ступни, ладони и сердце, и омыли вином (зато Алекс чуть не нарушил к черту всю церемонию, возмутившись такому расходу продукта).Конечно, это была радикальная мера. Впоследствии Баргельд практиковал только малые Ритуалы, как правило, с Йохеном. Но тот раз был хорош… Бликса элегично вздохнул. Сегодня будет не хуже.Вдруг за спиной хрустнула ветка. Это Мозер вернулся и зашел с другой стороны? Давно пора — всё-таки, еще предстояло расчистить камень. И, хочется верить, он не забыл саперную лопатку для мха?.. Но характерного сопения не было. И тут Бликса понял, что это Враг. Пришел раньше времени — так низко, дерзко… Он специально не стал оборачиваться. Чего это он будет вертеться? Пусть тот, кому надо, сам обойдет. Вот тогда-то Бликса и посмотрит Врагу в лицо — в его наглое, испещренное оспинами лицо.Внутри себя он беззвучно кричал: давай, сделай это, чего же ты ждешь? За все эти годы ему просто до чертиков надоело брать всё в свои руки и делать, делать, делать: гнать куда-то людей, устраивать ритуалы. Может, он сам хотел, чтобы с ним сделали. Так давай! Хотя бы скажи что-нибудь!Хруст раздался опять, уже ближе. Этот кто-то не спешил заговаривать. Пауза явно затягивалась.Баргельд хотел уже нарушить молчание и сурово прикрикнуть: мол, что, ты способен только писать анонимки? А, подлый трус? Но в этот момент Бликса почувствовал толчок в спину. И прежде чем успел понять, что происходит — нажать на тормоз, хотя бы закричать — понесся с горы вниз, ускоряясь с каждой секундой.