00111000 feedback (1/1)

— ?Enteroctopus dofleini. Два часа? — прочитал Бликса с нежно-лиловой бумажки и обернулся к Масами. — Слышишь, у нас два часа.Акита не отвечал. Он сидел на ковре и зачарованно гладил шершавое щупальце. Ему всё уже нравилось. Абсолютно. Тактильные ощущения, усиленные парой дорожек спидов, которые они с Бликсой раскатали на бортике ванной, целиком захватили его, доводя до какого-то неестественного восторга. Масами коснулся губами выпуклой белесой присоски. Солёная. Впрочем, точно так же ему хотелось сейчас взять в рот ковер. И свой белый махровый халат. И свои пальцы.Осьминог возвышался синеватой горой — массивная туша, блестящая в безжалостном свете. Покрытый прозрачною слизью, запотевший в тепле, как бутылка шампанского, он был водружен на низкий сервировочный столик и обложен льдом. Два огромных оранжевых глаза с вертикальными зрачками смотрели внимательно и чуть грустно.— Enter octopus! — проскандировал Бликса механическим голосом. — Ладно. Представляешь, еще вчера в одиннадцать пополудни он плавал в заливе. Эй, Масами!Акита молчал. Он настолько сроднился почему-то с этим щупальцем, с его морским запахом, что не мог никак оторваться. Бликсе же внезапно потребовался собеседник.— Восемь ног! Октопус. Тетрапус, — он кивнул на кота, робко нюхавшего ножку столика. — Просто puss, — Бликса коснулся плеча Масами.— Эй, я вообще-то тебя оскорбляю, где боевой японский настрой? Ну ладно, хорошо, он пусс, ты — тетрапус… ?Дорогая, я пьян в три… нет, четыре!..?. А, ладно. Малыш Мерцбоуи, ты как?Масами знал, что должен как-то ответить — невежливо молчать, в конце-то концов, но его охватило состояние вящей гармонии. В сочетании с алкоголем порошок действовал на него умиротворяюще. Или всё дело было в коктейлях от Бликсы?— Да, да, а теперь ломтик лайма! Молодец! — Бликса отобрал у Масами пустую стопку из-под текилы. — Восхищаюсь тобой — как ты здесь живешь…— А что? — хрипло спросил Масами.— В этой стране. Я бы здесь снаркоманился! Оксибутират натрия вместо соли! — Бликса вертел в руках небольшой оранжевый пузырек.— Ой! — сказал Масами.— Поздно, — сказал Бликса. — Кстати, кактус в предпредпоследнем был пейот. А теперь они сидели рядом на ковре в пушистых халатах и наслаждались созерцанием морского монстра. Вероятно, каждый видел своё.Наконец, Акита с сожалением отнял от лица щупальце.— Он мне нравится, — и не смог удержаться от вздоха.— Правда?— Да, очень, — Акита пытался пристроить осьминожью конечность на столик, чуть свернув, как и остальные, но та не слушалась и все время свешивалась на ковер.— Неужели? — Баргельд поднял брови.— Он милый, — улыбнулся Масами.— Как ты, — прошептал ему на ухо Бликса, и поцеловал в левый висок.Масами вздрогнул. Тентакль выскользнул на пол, пачкая слизью ковер. Он не ослышался?.. Сквозь опьянение, как сквозь толщу воды, проглядывало что-то неправильное, что-то пугающее…— Только ты гораздо красивее, поверь, — жарким шепотом продолжал Бликса. — Я давно уже хотел тебе сказать...Он-то умел ждать — как затаившийся спрут. Охота начиналась.— Тебе не стоит слушать такие речи, — возмущенно занудел ангел в правое ухо.— Почему же, пусть слушает. Большой уже! — возмутился демон в левом.— Ты же знаешь, что ты чертовски красивый, — повторял Бликса, приобнимая Масами за плечи, и от его слов и этих непривычных прикосновений всё тело бросало в дрожь.— Нет, он урод, — обиделся ангел. — И девственник.— Я урод, — прошептал Масами чуть слышно.— Вообще-то, бывают и хуже. У него хотя бы ноги прямые, — демон на левом плече потяжелел от обиды.Осьминог индифферентно молчал.— Пойдем, — Бликса вдруг тронул губами затылок Акиты. — Пошли-пошли. Он помог Масами подняться с ковра и подвел к стенной нише. Нажал на кнопку — белая панель отъехала в сторону, обнажая огромное зеркало. Акита заранее зажмурился.— Ну, посмотри скорей. Ты прекрасный, — Бликса провёл пальцами по его шее. — Открой глаза.Масами только сильней сомкнул веки. Ад, просто ад… Поэтому он лишь чувствовал, как ловкие — все-таки ловкие — пальцы Бликсы развязывают пояс его халата, проводят по ребрам — убедиться как будто, что Масами от застенчивости не растаял, не скрылся как дым, — потом откидывают сам халат…— Я девственник, — вспомнил он последнюю реплику справа.— Так держать, — похвалил ангел. — А теперь скажи, что у тебя СПИД.— И мне очень страшно, — признался Акита.Бликса на это лишь улыбнулся и зарылся лицом ему в волосы, еще чуть влажные после мытья. Наступило молчание. Даже голоса совести и бесстыдства затихли — устали, наверное. Сразу стало чуть легче.Акита понял, что на него больше не смотрят, и робко открыл, наконец, глаза.Свет в комнате оказался приглушен — Бликса позаботился обо всем с присущим опытному соблазнителю коварством. В уютной полутьме в зеркале вырисовывались контуры двух тел. Одно было обнаженным… Масами с замиранием сердца смотрел, не узнавая — в первую секунду не понял, что это он. Обычная фигура, сухощавая… В голове опять зашумело.— Закрой! Отвернись! Не на что тут любоваться! Где твоя скромность, Акита?..— Кыш, — Бликса подул, отгоняя настырного ангела.— Главное, ноги прямые! — радостно повторил демон и растаял за ненадобностью.— Урод! Не забывайся… — кудахтал захмелевший ангел откуда-то справа, но Масами зажал ухо ладонью и больше не слушал.— Ты самый красивый. И самый ебанутый из всех японцев, — с улыбкой шептал Бликса, и его руки скользили по груди Масами, бессмысленно, но очень ласково гладили ребра, спускаясь ниже… — И я хочу тебя.Акита лишь вздрагивал под прикосновениями. Это было приятно, но слишком внезапно, и он не мог отделаться от мысли, что Бликса сейчас преодолевает гадливость, и может быть, он просто совсем пьян, или заключил с друзьями пари…— Тебе так нравится? — узкая бледная кисть скользнула непозволительно низко, и Акита проследил в зеркале — это не с ним, это определенно не с ним… И не с Киёси.Надо будет включить Can. И обязательно погасить свет.— Вижу, что да. Покажи, как тебе нравится, — Бликса тронул его дрожащую руку и взял в свою. — Научи меня, как тебе нужно.Масами лишь коротко выдохнул. Конечно же, ему нравилось, черт подери! Только откуда ему знать, как лучше?..00100010110100001001111111010001100000001101000010111110110100011000000111010001100000101101000010111000001011100010000011010000100111011101000010110101001000001101000010111100110100001011111011010000101100111101000110000011001000001101000010111111110100001011111011010000101111001101000010111110110100011000011111010001100011000010111000100000110100001010111100100000110100001011110111010000101110001101000010111010110100001011111011010000101100111101000010110100110100001011000000100000110100011000001011010000101100001101000010111010001000001101000010111101110100001011010100100000110100001011010011010000101101011101000010111011110100001011000011010000101110110010001000101110— Отвечай что-нибудь. Мне нужна обратная связь, — Бликса ласково усмехнулся. — Не хочу чувствовать себя насильником. Его пальцы как будто небрежно проводили по члену Акиты — совсем невесомо, но это было настолько непривычно, и странно, и восхитительно пóшло, что Масами лишь застонал и запрокинул назад голову, полностью отдаваясь новому чувству.001000101101000010101111001000001101000010111111110100001011111011010001100000011101000110000010110100001011000011010001100000001101000010110000110100011000111011010001100000011101000110001100001011100010000011010000101011110010111000101110001011100010000011010001100001111101000110010001110100011000000011010001100000100010001000101110— Как вам… удобно, — вымученно попросил он.— Ты точно самый скромный из ебанутых японцев, — усмехнулся Бликса и замолчал — кажется, понял, что переборщил.?Я хочу сделать с тобой очень нежные больные вещи, Хиросима моя, осциллограф подкожный, мрак ночей. Ты согласен, хороший мой?? — договорил его взгляд в темном зеркале.Масами просто кивнул. А потом — в таком случае надо ведь дать согласие? — вслух произнес:— Да.110100001001100000100000110100011000110111010001100000101101000010111110001000001101000010110001110100011000101111010000101110111101000010111110001000001101000010111111110100001011111011010001100001111101000110000010110100001011100000100000110100001011110111010000101101010010000011010000101100011101000010111110110100001011101111010001100011001101000010111101110100001011111000101110 Вот так всё и было — он уступил этим пальцам, усмешке и диким словам, этим алогичным конструкциям на мысленном евроанглийском, от которых внутри что-то переворачивалось, и хотелось кричать то ли от страха, то ли от восторга.И Масами кричал — наверное, очень тихо, может быть, только в мыслях, но исправно впивался зубами в запястье Бликсы, которое тот ему предоставил, как ребенку дают куклу — играй! И это тоже оказалось странно и правильно. Ни с кем он еще не был так — подкожно, отчаянно — близок.— Дышать не забывай. Ты не дышишь. Ну, 11010001100000101101000110000011110100001011000111010000101101011101000110000000110100001011101011010001100000111101000010111011110100001011010111010000101101110010000011010001100000011101000010111100110100001011010111010001100000001101000110000010110100001011010111010000101110111101000110001100110100001011110111010001100010111101000010111001 моей гортани, один за Кафку, ап!И Масами делал послушный вдох, и выдыхал хрипло, сквозь зубы, и снова по-вампирски привычно впивался в холодную руку.И каждый раз, перехватывая свежий кусок кожи, еще не темнеющий отметками его зубов, Масами думал: какой прекрасный и щедрый человек, как он добр ко мне!001000101101000010010010110100001011111011010000101101111101000010110100110100011000001111010001100001010010000011010000101111001101000010111110110100001011100100101100001000001101000010110100110100011000001111010001100010001101000010110000001000001101000010111100110100001011111011010001100011110010001000101110И, наконец, выгибаясь от электрически-тревожного чувства в позвоночнике, в груди, во всем теле, скользя рукой сквозь жесткие волосы человека над ним, Масами не выдержал.— Я люблю тебя, — прошептал он. Вот и всё.0010001011010000100111011101000010110101110100011000001000101100001000001101000110000010110100011000101100100000110100001011111111010001100000001101000010111110110100011000000111010001100000101101000010111110001000001101000010111110110100011000011111010000101101011101000010111101110100011000110000100000110100001011111011010000101101001101000010111000110100001011110111010000101111101101000010111010001011000010000011010000101100000010000011010001100011110010000011010000101111111101000010110101110100011000000011010000101100101101000110001011110100001011100100101100001000001101000010111010110100011000001011010000101111100010000011010001100000111101000010110100110100001011010111010000101110111101000010111000110100001011101100100000110100011000001011010000101101011101000010110001110100001011010100100000110100001011110111010000101101011101000010111100110100001011110111010000101111101101000010110011110100001011111000100000110100001011001011010000101111011101000010111000110100001011110011010000101100001101000010111101110100001011100011010001100011110010111000100000110100001001001011010000101111101101000110000010001000001101000010111000001000001101000010110010110100011000000111010001100100010010001000101110Темные глаза Бликсы были очень печальными. Как жаль, что он всё понимал.— Спасибо, — кивнул Масами. Пожалуй, так было действительно правильней.Почувствовать себя легким, почувствовать себя свободным, будто тебе два года и тебя рвет в море... Но — стеклом под кожей — холодная грустная мысль:?Завтра вечером вы уедете, а ведь я бы так хотел всё здесь тебе показать: и бар с неоновыми иконами, и строптивого ковбоя в сверкающих сапогах, с его ручным пони и желанием выебать любого входящего в кабак мужчину. И старика, который в парке играет в шахматы сам с собой, его голубой детский комбинезон весь в желтых пятнах. И утреннюю китобойню. И карьер. И Киёси. Киёси…?.— Тебе не понравилось? — спросил Бликса. Он отбросил скомканную салфетку и шарил в поисках сигарет. Начинали они на кровати, а потом переместились на пол, и все вещи теперь в беспорядке валялись по номеру, как после урагана. Под ногою у Бликсы сейчас почему-то была застежка для галстука в виде черепа.Масами пожал плечами. Да нет, всё было здорово. И когда Бликса ласкал его ртом, и когда осторожно лег сверху, и Масами задохнулся - больше от удивления, что почти не больно, чем от страха. И когда Акита увидел в глазах Бликсы ответ — четкий, словно бинарным кодом. И особенно когда смог сказать — впервые в жизни — такие слова, сказать вслух. И не важно, что они были не к месту. А остальное… разве это так обязательно?— Тебе не понравилось, — утвердительно произнес Бликса и два раза ударил себя ножом для колки льда в грудь. Масами не испугался, он знал что делать — и мгновенно припал к фонтанирующей чернилами ране. На вкус кровь Бликсы была чуть соленой и очень жирной, словно кокосовое молоко.?Белый-красный… Знаешь, что мне напоминает ваш флаг? Детство. Бежишь, что-то бьется — в голове, сердце, рюкзак бьет по жопе, и снегирём в руке – живое яблоко. Ты же видел снег? Он белый…?.Его сперма была чуть соленой и белой, словно кокосовое молоко. Масами почему-то это до крайности удивило.— Наверное, я что-то сделал не так? — участливо прошептал Бликса. Он выглядел искренне огорченным и виноватым. — Тебе было больно??Рыбаки убивают время. Рыбаки убивают время. Время — это вода. Море — вода. Времени море…?.Масами помотал головой. Нет, всё было отлично. У него самый лучший на свете заботливый нежный любовник – пускай и с оранжевыми глазами.— Я… рад, что это был ты, — признался Масами. — Чёрт, если бы я был женщиной, я бы точно хотел теперь на тебе… за тебя… Ну, ты понял, — рассмеялся он. — И много детей каждый год. Блин, что я несу…Личная армия. Целые сладострашные полчища, населяющие дом из грязи.— Осьминоги размножаются один раз в жизни, — ангел, надев очки, читал по бумажке. — После откладывания яиц самка сторожит гнездо, не оставляя его ни на минуту. В большинстве случаев ко времени вылупления потомства она умирает от голода. У некоторых особей рот зарастает за ненадобностью…00100010110100001010111100100000110100001011101111010001100011101101000010110001110100001011101111010001100011100010000011010001100000101101000010110101110100001011000111010001100011110010001000101110— Ты уничтожаешь всё, что тебе дорого! Ты неудачник, Масами! — бесновался ангел. — Молчи! Исчезни!00100010110100001010111100100000110100011000001011010000101111101101000010110110110100001011010100100000110100011000001011010000101101011101000010110001110100011000111100100000110100001011101111010001100011101101000010110001110100001011101111010001100011100010001000101110— В моей неделе ты будешь всегда четвергом. Дождливый день. Самый грустный и самый прекрасный, — осьминог выпустил пару клубов вишневого дыма и затушил сигарету об лёд.— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, слышишь?0010001011010000100111011101000010110000110100001011001011010000101101011101000110000000110100001011110111010000101111101101000010110101001011000010000011010001100000110010000011010000101111001101000010110101110100001011110111010001100011110010000011010000101100101101000010111110110100001011111011010000101100011101000110001001110100001011010100100000110100001011110111010000101101010010000011010000101111111101000010111110110100001011101111010001100000111101000110000111110100001011100011010001100000101101000110000001110100011000111100101110001000001101000010011111110100011000000011010000101111101101000110000001110100011000001011010000101110000010001000101110— Нет. И говори вслух, можешь ведь — Бликса раздраженно нахмурился. — Ладно, проехали. Они помолчали. Кот, осторожно ступая, ходил по ковру, словно снежный барс.— Дышишь? Ты опять забываешь...?…ловит рыбу в мутной воде — чисто ради процесса, кафкианского по сути своей, превращения детей в стариков… Безотказный костяк выплывает из недр непуганых тел…?.Бликса целовал его веки, осторожно касаясь губами ресниц.11010000101101011101000110000001110100001011101111010000101110001101000010111100110100001011111011010000101101011101000010111100110100001011111011010000101110111101000110000111110100001011000011010000101111011101000010111000110100001011010111010000101111011101000010110101110100001011111111010000101110001101000010110110110100001011111011010000101111011101000110000001110100011000001011010000101100101101000010111110110100001011110111010000101101011101000010111100110100001011100011010000101111001101000010111000110100001011101011010001100000001101000010111000110100011000111111010000101100001101000110000100110100001011100011010000101101111101000010111000110100011000011111010000101101011101000110000001110100001011101011010000101100001101000110001111110100001011110111010000101101011101000010110010110100001011111011010000101101111101000010111100110100001011111011010000101101101101000010111101110100001011111011010001100000011101000110000010110100011000110000100000110100001011010011010000101110001101000010110000110100001011101111010000101111101101000010110011110100001011000011010001100011111101000010111111110100011000000011010000101111101101000110000001110100011000001011010000101111101101000010111101110100001011010111010001100000111101000010111100110100001011010111010001100011101101000010111101110100001011010111010000101100101101000010111110110100001011001011010000101111011101000110000011110100011000001011010001100000001101000110001100— Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.Масами кивнул. Он поцеловал Бликсу и лег на живот, уткнувшись лбом в скрещенные руки.И он почти не удивился, когда почувствовал прикосновение холодных щупалец к своей коже.