00110110 waves (1/1)

?Осьминога??!!Масами невольно вздрогнул. Ваза чуть не соскользнула с его коленей, пара ягод упали на мягкий ковер. Так вот зачем было нужно ?любое слово? — просто максимально абсурдная просьба. А если бы он назвал токийский телецентр, свою мать или кита-полосатика? Или Мэрилин Монро?..Но слуга ничуть не удивился — истолковал всё в привычном ключе, и начал перечислять:— Мы можем предложить вам осьминога в красном вине на гриле, осьминога по-галисийски с печеным картофелем, ризотто с морским осьминогом…— Чёрное? — с надеждой переспросил Бликса.— Нет, к сожалению, в этом сезоне мы не располагаем необходимыми ингредиентами. Но у нас есть феттучини с морепродуктами и кипрский салат…— Нет, нет, мне нужно живого, — перебил Бликса.— Что, простите?— Живого и целого. Чем больше, тем лучше, — и, видя, что его не поняли, Бликса вскочил с кресла и развел руки в стороны, показывая желаемый размер:— Большой, ну. О-кто-пус! Вот. Живой. Или свежий. Но очень большой.— Эмм, да… Еще какие-то пожелания? — слуга снова принял непроницаемый вид, и Масами задумался — интересно, вдруг это влияние белого цвета? Может, тоже попробовать — купить себе для начала парусиновые туфли…— А еще он должен быть фиолетовый с ржавыми глазами, — нашелся Бликса.— Будет исполнено.— С ржавыми! Не такими, знаете, рыжими, а именно ржавыми, как старая медь.— Медь не корродирует, — вдруг ляпнул Акита, и сам удивился этой ненужной смелости.— Мм, точно. В общем, буду ждать, — хищно оскалился Бликса и рухнул в кресло.— Видел, ты видел? Ну и как это называется? — оживленно заговорил он, лишь за слугою закрылась дверь. — Свинство! Этак можно и развратиться вконец. Ты что виноград не ешь?— Можно, я руки помою? — спросил Акита, аккуратно вставая с кресла.— Да, это… там, — Бликса неопределенно кивнул куда-то за спину, и осушил третью рюмку. В стерильно-зимней ванной комнате (по размерам — настоящей бальной зале; с причудливой сантехникой и неглубоким бассейном поодаль) Масами почувствовал себя заблудившимся в метель алеутом. Наверно, при определенных условиях в этой ванной тоже можно было плутать часами, как в сибирской тундре.Акита поднес ладони к датчику, и теплая вода хлынула в мраморный умывальник, радостно щекоча кожу калиброванными пузырьками. Он набрал полные пригоршни и с наслаждение плеснул в лицо, смывая дорожную пыль. Сразу стало чуть легче.Кажется, этот больной музыкант не собирался его убивать. Масами слишком хорошо знал, на что способны жестокие люди — некоторые из брошюр с пирса были посвящены находкам на мусорных свалках — и попыткам по форме останков угадать, кому из токийских маньяков принадлежит новая жертва. Но этот человек вроде как был не злой, хотя и взбалмошный.Прямо как Киёси с его вечными внезапными идеями. Киёси… Что он делает сейчас один? Ну, помимо ожесточенного рукоблудия под крики Дамо?.. Пора было домой, явно.Масами стоял, прикрыв веки и пытаясь поймать чувство не-головокружения, когда вдруг костистые пальцы тронули его за плечо.— Да? — Акита вздрогнул, испуганно обернулся.— Висок. Обработать, — Бликса тянулся к его голове с чем-то белым.— Спасибо, я… — Масами хотел взять салфетку, но Бликса настойчиво отвел его руку и сам промакнул смоченной спиртом тканью по краям ссадины. На удивление, было почти не больно.— И еще на затылке. Вот так.— Спасибо большое, — Акита потупился, чувствуя, что краснеет — он вспомнил, сколько хлопот доставил хозяину — а теперь еще это…— Что-то еще? — Бликса смотрел внимательно темными, кукольно-глянцевыми глазами.— Нет, я… помыться только хотел, — стушевался Масами уже окончательно. — А вообще, мне…— Помыться, — задумчиво повторил Бликса. И снова, с нажимом: — Помыться.Внезапно он отступил на шаг — и начал сдирать с себя галстук-бант. Масами в ужасе смотрел, как Бликса с хрустом рвет ткань, вытягивая рубашку из-под края кожаного корсета, откидывает сапоги…— Помыться, надо помыться, — приговаривал он. — Водичка… Море — великая мать…— Бликса? — Акита отметил вдруг, что впервые называет того по имени.— Хорошо, что напомнил, — Баргельд улыбался отчаянно-широкой ухмылкой. — Забываю всё время. Знаешь, грязь эта после концерта… — в подтверждение он провел по шее рукой и показал Масами серые кончики пальцев. — Я воды ведь обычно… боюсь, но сейчас у меня храброе… настроение…Прыгая зачем-то на одной ноге, он расстегивал свои ремни — первый, второй, а на третьем устал. Руки у него затряслись — пальцы никак не хотели спокойно держать замок, и дергались конвульсивно, ломая ногти и сдирая кожу об истертую сталь. Смотреть на это было мучительно.— Чёрт! Чёрт!!! Фххш!!!— Давай, я помогу, — тихо предложил Масами. Бликса кивнул и опустил ладони — в каком-то беззащитном, на миг жалком жесте.Акита осторожно приблизился. Замок был незнакомой ему конструкции, с двойной застежкой. С таким не сразу и справишься — особенно, если сталкиваешься в первый раз. Особенно, если пьян и хочешь кого-то скорее раздеть… Но Масами присмотрелся получше — и вскоре понял, как это может действовать. Так, один вроде есть…Коснувшись случайно иссиня-бледной кожи, он вздрогнул — до того нечеловеческим было ощущение. Будто холоднокровное морское животное. Какой-нибудь… спрут. Масами помотал головой, отгоняя ненужные мысли.Бликса хрипло дышал ему в ухо. Вблизи от него еще сильнее пахло железом и ацетоном — как от всех хронически голодающих. Почему-то хотелось спросить, часто ли помогал ему этот наряд, но слова благополучно застревали робкой накипью где-то в горле.Третий. Четвертый, пятый. И, наконец, шестой. Словно огромный паук с разъехавшимися ногами, пояса ломано легли на пол.— Отлично, — освобожденный от последнего ремня, Бликса выдохнул и улыбнулся — по-прежнему нагло. — А теперь наперегонки.— Что? — не понял Акита.— Кто последний, тот японец! — Бликса взялся за молнию своих брюк. — Ты что, не хочешь тоже помыться?001000101101000010011101110100011000001100100000110100001011110111010000101101010010000011010000101100101101000010111100110100001011010111010001100000011101000110000010110100001011010100100000110100001011011011010000101101010011111100100001001000010010001000101110— А почему бы и нет? — искренне удивился Бликса. — И, смотри, я так тоже могу. Он закрыл глаза, весь как-то сжался, поднатужился, и в ту же секунду в голове Масами отчетливо возникло:00100010110100001010000111010001100000101101000010111110110100001011101100101100001000001101000010111010110100011000000011010000101111101101000010110010110100001011000011010001100000101101000110001100001011000010000011010000101101001101000010110101110100011000000011010000101101011101000010110010110100001011110111010001100011110010110000100000110100001011010111010000101101101101000010110101110100001011001011010000101110001101000110000111110100001011110111010001100010111101000010111001001000001101000010110011110100011000001111010001100000011101000110001100001011000010000011010001100000101101000110000000110100001011000011010000101100101101000010110000001000010010001000101110— Оу, — сказал Масами.— Так раздевайся, — кивнул Бликса. — Чего ждем? Скоро осьминога привезут.— Как ты это делаешь?..— Мы на одной волне, — авторитетно пояснил Бликса и поправил невидимые очки.0010001011010000100111011101000010111110001000001101000110001101110100011000001011010000101111100010000011010000101101101101000010110101001000001101000010111101110100001011010111010000101100101101000010111110110100001011011111010000101111001101000010111110110100001011011011010000101111011101000010111110001000010010001000101100 — с обиженным детским упорством подумал Акита.— Да у тебя в глазах двоичный код, как в банке, — шутливо отмахнулся Баргельд. — Ну, раз, два…— Сейчас, — Масами жестом попросил его остановиться. ?Сейчас?. Не вполне понимая, что хотел этим сказать, он вышел из ванной.— Не поддавайся, держись! Не реагируй на провокации этого мутного типа! — шептал Аките в правое ухо едва оперившийся ангел — приставший, вестимо, к Масами во время посещения одной лютеранской церквушки.— Да что тут такого — раздеться в компании другого мужчины? Симпатичного, кстати… Или ты струсил? Лихое дружеское купанье, ну! Давай, докажи себе, что ты не социофоб… — убеждал раскормленный демон-спрут, примостившийся на левом плече.Ангел был явно разумней, да и Масами стыдился заранее своих тощих ног и незагорелого тела — но от удара головою о землю его правое ухо, как назло, сегодня немного оглохло. Ангельские увещевания доносились словно сквозь вату, всё тише и тише, уступая место низкому гудению демона:— Молодец! Когда еще ты искупаешься в настоящем джакузи? Вот и проверь заодно, правда ли, что у европейцев….— Тихо! — шикнул Масами и покраснел.До двери было с десяток шагов, и он знал, что номер открыт — но почему-то прошел мимо, к столу — взял одну из наполненных рюмок и залпом выпил. Жидкость обожгла рот — он всего лишь однажды в жизни пробовал европейскую водку, в два раза крепче саке… и тогда всё не очень хорошо кончилось.— Виноградом закусывай! — донесся из ванной наставительный крик Бликсы. И Масами послушался. Виноград, кстати, был очень вкусный. И без косточек. И когда он, прожевав, вернулся в ванную, Бликса уже ждал его — полностью голый, призрачно-белый и оскалившийся во все свои почти тридцать два хищных зуба и двадцать четыре ребра (нижнее правое сломано; срослось чуть-чуть криво).— Я первый, — гордо заявил он. — А ты японец.