00110101 samples (1/1)

— Это ведь из глубин нашей памяти докультурной лесной, понимаешь? Потому как из тела, из страха, из фундамента человека всё простое и честное — круг, звезда, треугольник, бейлис, водка, саке, кокс, хочешь, кота поймаю тебе?Бликса ворвался в номер, таща за собою Масами. Тот давно уже перестал удивляться и лишь мычал и угукал, когда в монологе возникала хотя бы секундная пауза.— И у каждого свой метаязык, и наверное даже хорошо, если кто-то видел огонь там, где ты сам чувствуешь только сырость и дождевых червей, но я говорю им ?гниёт?, они слышат ?любовь?… — Бликса размашисто шагал по комнате, вцепившись в торчащие прядями волосы, кажется, в абсолютном восторге от своих рассуждений. — И то, что я говорю — тоже черви-слова, червень-слова, черни — слова, ежевичные сырые и черные, понимаешь, долбаные мозгопаттерны?..Масами осторожно прикрыл дверь. По правде, он очень надеялся, что до номера они не дойдут — он не дойдет, то есть: очередной широкоплечий охранник преградит ему путь, и можно будет с чистой совестью отправляться домой в их с Киёси квартирку и отлеживаться там еще недели две с полученным сотрясением. Но, увы — облаченные во фраки громилы почтительно расступались перед тощим безумцем, дубовые двери открывались одна за другой, а Бликса крепко сжимал его руку, не переставая вещать:— Как опыт изнасилование тоже может быть хорошей случайностью, но ты понимаешь, что главное — это само намерение пережить; личная селективность — перечувствовать в этом мире только всё то, что тебе потребно для твоего экзистенциального ?Лего?? Не больше, не меньше…Масами послушно кивал. Он уже понял, что ввязался во что-то смутное. В лифте (прозрачная кабина, летящая сквозь этажи под музыку Эрика Сати в джазовой обработке), Бликса пожаловался:— Человека ищу, человека. Кругом сплошные пидоры и кисель, сделай мне фистинг.И тут же, в округлившиеся глаза Масами красным смеющимся ртом:— Шюютка. Я не извращенец какой, — качественно выдержанная пауза. — Я ж не японец.Гигантский хайтечный люкс на двадцатом этаже Prince Roppongi был полностью белым и походил на выставочный зал, где Бликса блистал единственным экспонатом. Вернее, учитывая интерьер и костюм — он чернел.Молочные стены — неуловимо теплого оттенка, не отливающего в синеву, белоснежный ковер, сливочные мягкие кресла и такая же кровать в соседнем зале — всё наводило на мысли о злом гении дизайнера, вздумавшего сводить привилегированных постояльцев с ума самым эстетически совершенным образом. Скрытая месть бледнолицым захватчикам. Впрочем, сейчас это оказалось абсолютно излишним — Бликса и так был, видимо… не-нейротипичен.— Располагайся и кайся! — он с разбегу рухнул на диван, но тут же вспомнил о чем-то, вскочил на ноги и принялся метаться по номеру, как чуть раньше — по сцене, амурским тигром в клетке.Акита сел на краешек пухлого кресла. Он чувствовал себя неуютно в окружающем великолепии, словно камушек в молочном бидоне. И еще почему-то тревожно — как ребенок в стерильном боксе больницы. Бликсу же, кажется, ничто не волновало — кроме собственных мыслей.— …и прямо с моста. Наверное, у меня тоже так — всё, что у меня есть, это внутренняя необходимость и боль, но это же не назовешь талантом. А как еще? Верить же надо сердцем, отметая весь ум, а у меня сплошное горе от ума и ум как птица с бешенством, что куда-то хочет лететь, а в боге не надо сомневаться как в Сартре и думать — так или не так. А может, те люди не так уж неправы, и мне стоит делать всё только в стол… Прости, — Бликса вдруг прекратил носиться как ужаленный и улыбнулся Аките, — Говорю, говорю…— Ничего, — сглотнул Масами, пораженный тем, что о его присутствии вспомнили.— Потому что иначе я не могу… потому что мысли из меня сыплются как из рваного платья, и все одна большая ассоциация, — Бликса задумчиво сделал два шага и снова побрел, заплетаясь в мохнатом ковре. — Да, как винегрет. Интересно, как пишется ?винегрет?? Я раньше думал как Винни-Пух, но наверное по-друго… В этот момент он упал — ничком, как подкошенный, чудом не задев головой низкий журнальный столик. Что-то белое с тихим шипением брызнуло в сторону и скрылось в спальной.— Ебаные мощи! — Бликса приподнялся и очень зло смотрел на Масами, ожидая, что тот будет смеяться. Но Акита спросил:— Всё в порядке? — ему правда было неловко, как всякий раз, когда он не мог помочь.— Кот, — Бликса кивнул на кровать, из-под которой глухо доносилось недовольное урчание, и улыбнулся опять: — Они здесь во всех лучших номерах есть, для релаксации.— Как интересно, — заметил Масами.— Не ври, — строго пригрозил Бликса и распахнул зеркальные створки стенной ниши — целый сверкающий шкаф, напомнивший эрудированному Аките ?Бар в Фоли-Бержер? — бутылки двоились и было неясно, сколько их на самом деле. — Что будешь?— Воду, если можно, — Акита чувствовал, что выпитого в машине саке ему хватит.— Так, водку, а что еще? — Бликса нетерпеливо барабанил пальцами по бедру.001000101101000010011111110100011000000011010000101111101101000110000001110100011000001011010000101110001101000110000010110100001011010100101100001000001101000010111100110100001011111011010000101101101101000010111101110100001011111000100000110100011000111100100000110100001011111111010000101111101101000010111001110100001011010011010001100000110010000011010000101101001101000010111110110100001011110011010000101111101101000010111001001111110010001000101110— ?Домо-ой?, — передразнил Бликса, заставив Масами вздрогнуть. — Ты что как неродной? Вливайся.Акита как можно незаметней сел на свои дрожащие руки и попытался успокоиться. В висках звенело. Он больше ничего не понимал.001000101101000010100010110100011000101100100000110100011000001111010000101111001101000010110101110100001011010111010001100010001101000110001100001000001101000110000111110100001011100011010001100000101101000010110000110100011000001011010001100011000010000011010000101111001101000110001011110100011000000111010000101110111101000010111000001111110010001000101110— А то! — подтвердил Бликса. — А ты давай, вот виноград, — он пододвинул Масами прозрачную вазу с кистью темно-пурпурных ягод.?Значит, он может знать всё, о чем я думаю, — понял Масами. — Главное, не думать тогда о Киёси?. Чёрт. Мидзутани же совсем заждался… Но Бликса, кажется, был слишком увлечен новой идеей, чтобы лезть в чужую голову — ему и в своей нашлось, чем заняться. Выставив на прозрачной столешнице батарею миниатюрных рюмок, он по-барменски небрежно лил водку непрерывной струей и обличал:— …то под машины кидаешься, то что-то киснешь. Хотя это всегда так, у меня тоже: человек сначала рвется жить всеми внутренностями наружу, а потом — раз и в раковину. И так во всём. Это спираль. Как фазы при биполярке — вправо-влево, влево-вправо, — Бликса покачал головой словно заводная кукла, при этом глаза его совсем остекленели. — Последние года два нас вообще прёт, ну, ты знаешь — сначала мы вписались к Bizarre, потом тур по Америке, потом Марк обнаружил эту тему с Гёте-институтом, и — раз, мы в Японии! То есть, ты спрашивал, как добиться успеха…— Я спрашивал? — пискнул Масами и тут же застыдился, что перебивает.— Ну да, много визжащих фанаток и номер с личным котом, — осклабился Бликса. — Надо примазаться к чему-то глобальному. Понимаешь? — он встал с дивана и пересел на кресло Акиты, чуть задевая того бедром. — Природоохрана, защита меньшинств и памятников деревянного зодчества, et cetera.— Аа, да, — Масами закивал, стараясь выразить благодарность.— Ешь виноград, — Бликса переставил вазу ему на колени. — Ну, за эгрегоры. Он выдохнул и залпом выпил ближайшую рюмку. Потянулся за ягодами и будто бы ненароком скользнул жесткими пальцами по колену Масами. Акита выдохнул — он уже понял, к чему всё идет.— Вот мы, например, национальное достояние. Достояние, мать вашу, — Бликса усмехнулся и замолчал, жуя виноград и как-то странно щелкая челюстью. — Мог ли я даже подумать об этом, когда мы начинали… философствовать молотом?..— Это из Ницше, — машинально отметил Масами и устыдился. Глупый захмелевший он выскочка…— Молодец. Я вот тоже считаю, что только носящий в себе Хаос может породить танцующую звезду. Ешь виноград. Ограниченность средств ведет к увеличению выразительности, — Бликса взялся за вторую рюмку, но вдруг передумал и отставил обратно. — Скажи слово.— Например? — Масами пытался понять, в чем подвох. Это какой-нибудь розыгрыш?— Просто любое слово, которое придет в твою большую красивую голову с ссадиной на макушке и еще на виске есть чуть-чуть, — Бликса заправил прядь волос ему за ухо. — Ягоды ешь.Масами задумался. Они с Мидзутани шутили так лет в тринадцать, рифмуя абсолютно ко всему слово ?хуй?. Хорошие были времена, если подумать…— Таки и?.. Одна лексема. У тебя же есть сакральные подкожные хороводы? – Бликса рисовал на коленке Акиты невидимую спираль.— Любое слово?— Абсолютно, — заверил Бликса и выпил.— Осьминог, — неожиданно для себя выпалил вдруг Акита. Эта ассоциация весь день вертелась у него на уме — может быть, не случайно?..— Хорошо, — Бликса прокашлялся и дотянулся до небольшого белого пульта на дальнем конце стола — Масами принял его сначала за увлажнитель воздуха, неизвестно зачем оказавшийся на виду.Раздалось негромкое жужжание — тонкий писк электронного комара. В коридоре зашуршали шаги.— Сейчас всё увидишь, — пообещал Бликса и нахмурился. — Самому аж противно. Он оторвал еще пару ягод и грустно захрустел своей челюстью. Масами тревожно ждал. Утомленное воображение больше не рисовало картины. Будь что будет.— А ты ешь виноград, — вдруг вкрадчиво предложил Бликса.— Да, спасибо, — выдавил сипло Масами. Он всё понял. Фантазия отказала, а вот чертова логика продолжала работать. Он вспомнил. В восемьдесят первом году Иссей Сагава, студент-литературовед из Сорбонны убил, приготовил и съел свою соученицу Рене Хартевельт. Кажется, она была немкой… Или голландкой? Масами не знал точно. Главное крылось в другом — столкновение и поглощение культур, по словам самого Сагавы, состоялось успешно. И вот теперь сидящий рядом с ним парень со взглядом маньяка был очень похож на вершителя исторического реванша.Вспомнил он и еще кое-что — как однажды Киёси нанялся грузчиком в очередной супермаркет, и к концу недели притащил домой премиальные пять литров ананасового сока-концентрата. Которым усиленно Масами поил, на все вопросы приговаривая шутливо: ?Чтобы был вкусным?. А теперь этот европеец кормит его виноградом как не в себя, и явно что-то задумал… В этот момент входная дверь плавно открылась. На пороге стоял слуга-индус в белоснежной форме и такой же шапочке, напоминавшей ледник на макушке горы Фудзи.— Вам что-нибудь угодно? — наконец, спросил он после вежливой паузы — Бликса с усилием дожевывал виноград, яростно пытаясь сохранить при этом пафосный вид.— Да. Принесите нам осьминога, — приказал он, и недобрая улыбка озарила его худое лицо.