ГЛАВА 2, в которой Бликса инспектирует бумажник Ника (1/1)

Кейв оказался в небольшом помещении с исписанными какими-то лозунгами стенами, абсолютно ничем не примечательном — бар как бар, с типовой стойкой и стандартным набором на полках, явно не блещущий чистотой, но и не воплощение кошмарного сна санинспектора. Как и в предыдущих барах, несмотря на относительно ранний час, большинство столиков уже были заняты. Ник решил, что здесь ему тоже не слишком нравится. Он только попробует здешнее пиво и пойдёт дальше — пока ноги несут. Единственное, что в этом месте неплохо — музыка. Играло что-то из краут-рока [1], точнее Ник никак не мог идентифицировать. Кейв хлопнул ладонью по стойке, привлекая внимание бармена, как будто бы демонстративно повернувшегося спиной ко всему миру, и сосредоточенно приклеивавшего к дверце холодильника какой-то список скотчем. — Только попробуй ещё раз по чему-нибудь стукнуть, — сквозь зубы процедил бармен и обернулся, чтобы послать испепеляющий взгляд.Ник уже было открыл рот, чтоб рявкнуть на охамевшего ?наливалу? что-нибудь интернациональное, понятное без перевода (смысл фразы, сказанной на немецком, от него ускользнул, но интонацию он определил верно), да так и застыл: перед ним стоял Бликса. Бликса тоже замер, полуобернувшись и не моргая, уставившись на Кейва выпуклым глазом.— А… э… Привет, — наконец, проговорил Ник и откашлялся — как назло перехватило горло. Да и в целом он имел сомнительное удовольствие пережить волнение, испытываемое подростком на первом свидании. Тут же он сделал вывод, что, скорее всего, Баргельд не очень хорошо себя чувствует после вчерашнего, и потому его раздражают резкие звуки: — Голова?..Полностью развернувшийся к нему Бликса промычал что-то невнятное (объяснять, что его подзывать не принято и себе дороже, было решительно лень), облокотился об стойку, вопросительно приподняв бровь и тем самым побуждая Ника говорить хоть что-нибудь.В целом, этот немного нелепый австралиец произвёл вчера на Бликсу положительное впечатление — он любил, когда им восхищаются, а Кейв выразил своё восхищение ?Новостройками? и самим Бликсой в частности так искренне и образно, что Бликса пожалел об отсутствии под рукой блокнота и ручки. Кажется, новый знакомец упоминал что-то насчёт апокалипсиса, мучеников, безумия и императорского величия. О чём они говорили потом, и говорили ли вообще, Баргельд не помнил. В любом случае, вокалист The Birthday Party заслуживал внимания (в том числе, и в творческом плане). А то, что он сейчас тупит — ну так похмелье, с которым он, очевидно, взялся бороться радикально.В кои-то веки Бликса решил проявить снисходительность.Завсегдатаи, замершие в предвкушении сцены, разочарованно возвращались к своим разговорам — буря не разразилась, очевидно, парень в яркой рубашке то ли был давним знакомым, то ли пользовался каким-то привилегиями и имел право подзывать Бликсу как самого обыкновенного работника питейного заведения. Группка панков в самом дальнем углу, принялась шёпотом строить догадки — сошлись на том, что чувак этот не кто иной, как драг-дилер, а Бликса, несмотря на борзость, сохранил остатки благоразумия и не ссорится с теми, кто его снабжает колёсами. — М-можно пива? — промямлил Ник, пытаясь собраться с мыслями и найти тему для разговора. Как назло, на языке вертелся дурацкий вопрос ?ты здесь работаешь??, который Ник благоразумно решил не задавать (?Нет, не работает, шёл мимо и решил за стойкой постоять!?), к тому же, ему было немного неловко — вдруг это тайна Бликсы?— Для тебя — всё, что угодно, — улыбнулся Бликса, с удовольствием отметив, как вспыхнули уши Кейва. Поскольку Ник не уточнил заказ, Баргельд на своё усмотрение нацедил ему кружку лагера.Ник шумно сдул пену, отхлебнул и громко выдал:— А ты зна’шь, что одного святого из’бр’жали с головой собаки??Угу, а ещё лошади [2]?, — с тоской подумал Бликса — он не слишком любил обсуждать факты, известные (по его мнению) любому, однако вместо презрительного фырканья выдал что-то вроде удивлённого возгласа.— Я… эт-та… спец’лист по р’лигиозной ж’воп’си, — тоскливо поведал Ник — кажется, этот глоток оказался лишним. Опьянение окончательно обернуло его мягким одеялом отупения. Бликса изобразил восхищение. Будь на месте Ника кто-то другой, Баргельд уже окатил бы его волной презрения и всячески затем игнорировал, но Ник почему-то вызывал у него умиление, возможно в силу смутной ассоциации с Эндрю. Тот тоже был немного не от мира сего.Кейв угрюмо взглянул на полную кружку, как на виновницу всех своих бед, и вдруг почувствовал, что всё выпитое до того незамедлительно требует внимания, всё настойчивее давя на мочевой пузырь. — Я щас. Ник поспешно встал с высокого табурета, на край которого примостился, и направился вглубь зала, где над дверью в туалет тускло светила красная лампочка. То, что небрежно засунутый в задний карман бумажник всё-таки выпал, он не заметил. Бликса страдальчески закатил глаза, но всё-таки вышел из-за стойки и поднял бумажник. Вернувшись на место, он, повинуясь любопытству, открыл его. Наличность его не интересовала — в конце концов, он не какой-нибудь клошар, чтоб вот так нагло пользоваться случаем, а главное, в этом не было благородного риска. Просто чутьё подсказывало Бликсе, что в бумажнике Ника обязательно должно храниться нечто занимательное. Внутри обнаружился измятый листок с какими-то номерами телефонов — банально; фотография длинноволосой девушки в голубом платье — ещё банальнее; и какая-то вырезка. Она выглядывала из-под фото, выставив помятые уголки. Баргельд вытащил её и развернул.Вернувшийся Ник мгновенно протрезвел, но не оттого, что перед Бликсой лежал раскрытым его потёртый бумажник ?под крокодила?. Немец умудрился сунуть свой длинный нос в святая святых — вырезку из ?Лиц Западного Берлина?. Кейв резко протянул руку, намереваясь вырвать свою собственность, но Бликса отпрянул.— Откуда это у тебя? Ник отметил, что выражение самодовольства и снисходительности на его костистом лице сменились чем-то вроде лёгкого удивления и заинтересованности. — Из фотобука, — недовольно проворчал Ник, всё-таки забрав фотографию. — Забавно, я и не знал тогда, что меня кто-то снимает. Не заметил, — взгляд Бликсы затуманился, как будто мысленно он перенёсся на несколько лет назад, вовремя обнаружил направленный на него объектив и сторговался о гонораре. — Э… ЧТО?Ник в изумлении опустился на табурет и уставился на снимок. Действительно, юноша-ангел на мосту был очень похож на Бликсу. Даже остренькие (?эльфийские?) уши такие же. И как он не обнаружил этого сходства раньше?!Пока Ник находился в ступоре, находя всё новые и новые сходства с вокалистом ?Новостроек?, Бликса успел обслужить клиентов, а также бесцеремонно забрать у Кейва вырезку, и приняться придирчиво себя разглядывать.— Я оказался не прав, — с облегчением вздохнул Ник.— Насчёт чего? — спросил Баргельд, не отрывая взгляд от фото.— Ну… я думал, что этот парень давно уже подстригся, нацепил галстук, отрастил живот… Бликса негодующе фыркнул: Кейв мог придумать что-нибудь менее прозаичное, раз уж так впечатлился образом.Ник подпёр голову кулаком и мечтательно уставился куда-то в пространство над плечом Бликсы, между холодильником и барной полкой:— Я представлял, что это ангел — растерянный, напуганный и одинокий в этом суровом, забетонированном мире…— Угу, мне было холодно и голодно, а добрые самаритяне все как один оказывались корыстными, — задумчиво проговорил Бликса, отдавая вырезку Нику. ?Тьфу, скатываюсь в какую-то достоевщину?. — Наверное, мне следует отдать её тебе.— Да нет, — Бликса то ли пожал, то ли дёрнул плечом. — Забирай. Она твоя.— Но…— Мне она напоминает о… не лучших временах, — сказав это, Бликса резко обернулся к смиренно ожидающему порции пива клиенту и сжал кулаки. ?Чёрт, кто меня за язык тянул? Давай, ещё про школу [3] ему расскажи!?— У тебя были красивые волосы, — пробормотал Ник, бережно убирая вырезку на место.Возясь с пивными кранами, Бликса ответил не сразу:— Я их потом в фиолетовый перекрасил. Краской для ткани. И они выпали.?Проклятье, что я несу?! Похоже, рядом с этим парнем я тупею?.Ник представил себе Бликсу с длинными фиолетовыми волосами. Ему понравилось. Зато Баргельд резко помрачнел. Он хмуро смотрел на Ника, как будто жалея, что вообще заговорил с ним. — Сколько за пиво?— Две марки, — буркнул Бликса. — И к слову: впредь следи за бумажником лучше.Ник рассчитался, недоумевая, что послужило причиной смены настроения его нового знакомого. Похоже, он сказал что-то не то, но что именно?..— Спасибо. Я, пожалуй, загляну как-нибудь в другой раз, — Ник поднялся и положил бумажник в передний карман, рядом с зажигалкой.— Стой, — прозвучало излишне повелительно, поэтому Бликса тут же сменил тон на более нейтральный: — На днях у знакомых вечеринка намечается, — одновременно с этими словами он вытащил из-под стойки пружинный блокнот и ручку, вырвал листок и что-то быстро написал. — Вот, тут написано когда, где и как добраться. Не потеряй.— С-спасибо, — растерянный Ник аккуратно сложил листочек и положил в свободный карман. ?Ну а это-то я нафига сделал??, — задал себе риторический вопрос Бликса, когда Ник ушёл, и принялся с остервенением протирать стойку.— Бармен, светлого! — подвыпивший парень в футболке с взрывающейся головой Кеннеди стукнул пустой кружкой по стойке.— Не видишь, я занят! — рявкнул Бликса и съездил тряпкой по раскрасневшейся физиономии.Кейв побрёл домой, теряясь в догадках, что же огорчило или разозлило Бликсу. Похоже, дело не в нём, иначе он бы не был приглашён на пати. Может быть, это из-за вырезки? ?…Мне было холодно и голодно, а добрые самаритяне все как один оказывались корыстными … Напоминает о… не лучших временах…? Ник остановился как вкопанный.Холодно. Голодно. Корыстные. Не лучшие времена.Неужели Бликса стоял на Цоо?!Эта мысль поразила Ника. Печальный ангел в его воображении сменился на не менее драматический образ юноши, вынужденного торговать собой, чтобы заработать на кусок хлеба. Было около полуночи, когда Ник добрался до дома. Едва оказавшись под одеялом, он уснул, и сон, приснившийся ему, был отнюдь не таким целомудренным, как фантазии о замерзающем ангеле.Он платит длинноволосому юноше с голодным взглядом и отводит к себе домой. Он хочет спасти его от грязи и жестокости улиц. Ещё не поздно — парень явно новичок, выглядит таким неуверенным, неопытным. В нём ещё нет алчности и развязности опытного хастлера. Он похож на тяжелобольного или на узника концлагеря — бледная, землистого оттенка кожа как будто обтягивает кости, впалые щёки, под глазами синеватые круги, — и всё равно выглядит привлекательным. Его красота находится на грани с девиацией — влечение к этому парню всё равно что влечение к свежему трупу, эрзац, сублимация некрофилии. Юноша хочет казаться уверенным, агрессивным, но резкие движения слишком нервозны. Ник покровительственно опускает ладонь ему на плечо и чувствует, как напрягаются мышцы. Парень становится похож на натянутую струну. Откуда такая нервозность? Неужели с ним уже случилось что-то… особенно гадкое?Ник не запирает дверь на замок — к чему лишний раз нервировать парня? Он будто подчёркивает: сделай то, за что я тебе заплатил — и свободен.— Хочешь есть?Юноша хмурит брови и отрицательно качает головой. В глазах — недоверие. Подозревает, что Ник собрался его отравить или потребует каких-нибудь непотребств с едой?.. Он с нарочитой деловитостью заправляет длинные пряди волос за уши и проходит в квартиру. Остановившись на пороге спальни, кидает вопросительный взгляд. Ник утвердительно кивает. Ему уже порядком надоело это напряжённое молчание. Кейв подходит к парню, бережно запускает пальцы в его мягкие волосы и притягивает к себе. На губах парня ничего не значащая дежурная улыбка. Бледная и усталая. — Как тебя зовут?— Бликса.Имя, конечно, ненастоящее. Слишком странное. Но с чего бы парню с Цоо называть себя первому попавшемуся клиенту? Знающий твоё истинное имя обретает над тобой власть…— А я Николас. Ник, — Кейву важно, чтобы юноша знал его имя. Тот рассеянно кивает — ему всё равно. Они стоят близко друг к другу, ладонь Ника всё ещё на затылке Бликсы. Парень избегает прямого зрительного контакта. Он хочет, чтобы всё поскорее закончилось, и он мог уйти отсюда. Ник придвигается ещё чуть ближе, немного склоняет голову и целует Бликсу в губы. Юноша вздрагивает, так резко, будто сквозь его тело пропустили ток, вскидывается и отталкивает Ника. Тонкие руки лишь обманчиво кажутся слабыми. Шлюх не целуют в губы. Так целуют лишь тех, кого любят. Это слишком личное.Бликса на Цоо чуть больше месяца, и он уже достаточно наслушался баек из местного фольклора. Истории о том, как случайные клиенты снимали тех или иных девчонок и парней, влюблялись в них и в итоге вытаскивали со дна (даже женились), казались ему самыми неправдоподобными. Некоторые из его знакомых мечтали, что обязательно встретят такого вот благородного рыцаря. Многие обзаводились постоянными клиентами, но те что-то не спешили забрать понравившихся мальчиков и девочек себе под крыло.— Эй, всё в порядке, — Ник сжимает его запястья — крепко, но не больно, — и снова притягивает к себе. Заглядывает в глаза и видит смятение. — Всё хорошо, — шепчет Ник и снова целует бледные губы Бликсы.И Бликсе больше не хочется вырываться. Ему вдруг очень хочется поверить во все эти глупые байки со счастливым концом. Ведь случаются же в жизни чудеса?..Ник целует его неторопливо и глубоко, осторожно обвивает руками и чувствует, как парень снова напрягается, но потом опускает плечи и неуверенно кладёт руки ему на бёдра. Уже лучше. Когда Ник отстраняется от него, Бликса неуверенно касается своей чёрной грязноватой футболки, но Кейв останавливает его руки:— Не надо, я сам.Он раздевает юношу неторопливо и аккуратно, как будто любое неосторожное движение может его спугнуть. Затем раздевается сам. На бледном теле парня синяки и царапины, на коленях и локтях — ссадины. Ник задыхается от гнева — ему хочется найти и убить тех, кто посмел обращаться с Бликсой грубо, кто нарочно делал ему больно. Они забираются под одеяло, и Бликса привычно сползает вниз, но Ник снова останавливает его.— Нет, сегодня всё будет иначе.В больших светлых глазах снова непонимание, настороженность и тень страха — на самом дне, но Ник прогоняет её, нежно целуя горло юноши. Сегодня не будет больно. Он бережно прикасается к худому телу и чувствует, как Бликса под его руками дрожит — то ли от волнения, то ли от возбуждения, или от всего вместе. Больше никогда не будет боли. Кейв целует и гладит гладкую кожу, прислушиваясь к тому, как меняется дыхание Бликсы — он дышит глубоко и часто-часто. Чёрные пряди падают на впалый живот юноши — резкий контраст, кожа его кажется бледной до прозрачности. Ник касается её губами, и Бликса всё-таки выворачивается из его рук, сползает ниже, к нему, — для того, чтобы прижаться крепче, утыкается лбом в ключицу, обвив рукам шею, и коротко выдыхает: ?Ник…?Кейв проснулся ранним утром с мощным стояком. Вздрочнув под душем и почувствовав некоторое физическое облегчение в сочетании с душевным томлением, Ник приуныл и задумался: не гейство ли это? ?Тут так принято?, — вспомнил он вдруг слова Мика и успокоился. Примечания:[1] Краут-рок — западногерманское направление в экспериментальном и психоделик-роке, возникшее в конце 60-х — начале 70-х гг. и оказавшее огромное влияние на пионеров индастриала (а так же на развитие многих других музыкальных жанров и стилей). [2] Святой мученик Христофор в православной иконографии изображался псоглавым (по одной из многих и очень разнообразных версий такая традиция сложилась в силу того, что святой происходил из местности Киноскефалия, греческое же слово ?кинокефал? — псоглавый — омофон географического названия), а в Свияжской иконописной традиции — с головой лошади. Реже его изображали в облике юноши или великана (как то принято в католицизме).[3] Имеется ввиду школа, которую Бликса, будучи председателем школьного совета, поджёг в выпускном классе, не дожидаясь экзаменов.