Глава 42. Живой (1/1)

Джон просыпается от яркого дневного света и длинного горячего тела, прижатого к его боку. Какой-то очень короткий промежуток времени он не понимает, где находится, и не может вспомнить, почему у него все болит; перед глазами все расплывается, а голова гудит от морфия. Но тело рядом с ним начинает шевелиться, над ухом раздается тихий вздох, и Джон мгновенно все вспоминает. Мэри, Моран, пустой склад и слишком много оружия. Он помнит выстрелы и жгучую боль, и мир, ускользающий от него и сводящийся к двум испуганным глазам цвета окисленной меди; он помнит, как пришел в себя, помнит я люблю тебя, прости, прости меня, Джон, мне так жаль, я люблю тебя,?— он помнит Шерлока и открывает глаза, потому что знает, чье тело так тесно прижато к нему, и это великолепно, это чудесно, это невероятно и потрясающе. —?Шерлок,?— произносит он, потому что, слетев с его губ, это имя неожиданно обретает новый смысл, и он хочет услышать его, хочет услышать, что же изменилось, и не может не улыбнуться, потому что это так, он слышит его?— фактическое звуковое доказательство в своем собственном голосе. Мягкие кудри шевелятся у него на щеке, и откуда-то из ямки на его шее слышится стон. Мгновение спустя Шерлок приподнимает голову; он моргает, его глаза затуманены. Сегодня утром они голубые, великолепного лазурного цвета, который заставляет Джона вспомнить о лете, тепле и аромате трав. Он глупо улыбается, потому что не может сдержаться, потому что Шерлок, с лицом, расслабленным и полностью лишенным притворства, выглядит таким юным и таким красивым. —?Джон,?— выдыхает Шерлок, в его голосе удивление и сдержанная радость. —?Джон,?— повторяет он, и Джон опять улыбается. Он ничего не может с собой поделать. —?Я люблю тебя,?— говорит Шерлок. Джон целует его и может поклясться, что все еще чувствует на языке вкус этих слов. Губы Шерлока приоткрываются, он вздыхает Джону в рот, и Джон знает, что мог бы слушать этот звук вечно, лежать здесь неподвижно до конца жизни, не имея ничего, кроме Шерлока, его губ и его вздохов. Их губы медленно разъединяются, и это так естественно, что Джон даже не ощущает разрыва; он уже не представляет, что может остаться без Шерлока, потому что Шерлок здесь, Шерлок всегда будет здесь и никогда не наступит такой момент, когда он не сможет дотронуться до него и поцеловать эти губы в любое время, когда захочет. —?Привет,?— бормочет он лениво и тихо, чувствуя, как это слово скользит по его языку и оседает на нем. Шерлок улыбается одной из тех своих искренних улыбок, которые Джон хорошо изучил, потому что в течение многих месяцев он был единственным, кто мог заставить его так улыбнуться. Щеки Шерлока заливает краска, и улыбка Джона становится еще шире. Пока он не может понять до конца, насколько он счастлив. Какая-то его часть потрясена и как будто оцепенела, потому что он не знает, как переварить сразу столько эмоций,?— ничем не сдерживаемых и сильных. —?Ты настоящий,?— произносит он, слыша удивление в собственном голосе, и Шерлок фыркает от смеха и носом утыкается в его шею. —?Не будь идиотом, Джон,?— говорит он. Джон хихикает, потому что это идеально, совершенно идеально. Его левая рука под головой Шерлока, и он пытается обнять его и притянуть еще ближе, потому что ему все равно, что между ними почти не существует пространства, что больничный халат прилипает к нему, что он раскраснелся и ему очень жарко, и что эта кровать явно не рассчитана на двоих. Он тянет Шерлока на себя, пока почти полностью не оказывается под ним, и Шерлок вздыхает где-то под его подбородком, его конечности обвивают Джона со всех сторон, и острая боль вспыхивает в правом плече, прикосновение бинтов к изуродованной груди слишком чувствительно, но ему плевать. Морфий все заглушает, и остается только Шерлок. —?Знаешь, мне бы очень хотелось знать,?— говорит он, вдруг чувствуя, как Шерлок пошевелился, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть ему прямо в глаза; на его лице появляется сложное выражение, в котором слишком много всего, чтобы Джон смог его прочитать: страх, усталость, опасение, настороженность. —?Что ты хочешь знать? —?спрашивает он. Джон хмурится, пытаясь сделать так, чтобы его голова прояснилась, потому что чувствует, что для Шерлока это важно, а он не может сейчас все испортить. —?Все, что ты захочешь мне рассказать. О том первом разе, о котором ты мне никогда не рассказывал. Тех двух годах после Бартса. —?Он замолкает, сглатывая. —?И про этот раз. Майкрофт сказал, что ты был в Каире. Шерлок сдвигает брови. —?Майкрофт сказал тебе, где я? —?Когда принес телефон. Я чуть было не поехал прямо в аэропорт, но он остановил меня. Сказал, что ты возвращаешься. Шерлок смотрит на него широко раскрытыми голубыми глазами, и Джон гадает, что он сказал или сделал не так. Но Шерлок вздыхает и опускает голову Джону на грудь. —?Боже правый,?— бормочет он, —?мы будем его должниками всю оставшуюся жизнь. Раздается покашливание, а следом?— знакомый голос, от которого Шерлок напрягается, а Джон резко вздрагивает. —?Не настолько долго, мой дорогой брат. Но очень близко к тому. —?Привет, Майкрофт,?— вздыхает Шерлок, аккуратно слезая с Джона. —?Чем обязаны такому удовольствию? Не обращая на него внимания, Майкрофт входит в палату, критически оглядывая Джона с головы до ног. Джон чувствует, что его оценивают, тщательно вычисляют состояние его ран, и что-то внутри него тревожно сжимается. —?Что происходит? —?Морфий по-прежнему туманит его сознание, но он борется с этим, потому что узнает это выражение, эту нерешительность и легкое сожаление на лице Майкрофта. Майкрофт делает глубокий вдох, и Джон замечает, как он бросает взгляд в сторону Шерлока, вставшего у окна спиной к кровати; плечи Шерлока заметно напряжены. —?Шерлок? Ты знаешь, в чем дело? Шерлок пожимает плечами, но не оборачивается, продолжая смотреть в окно, словно там может быть что-то, интереснее нерешительного Майкрофта Холмса и ничего не понимающего, обеспокоенного Джона Уотсона. Майкрофт прищуривается и снова смотрит на Джона. —?Я ждал этого. Шерлок настоял, чтобы я обсудил с вами этот вопрос. —?Он закатывает глаза. —?Сантименты. Джон пристально вглядывается в его лицо, пытаясь увидеть подсказки, но так и не понимает, почему Майкрофт волнуется. Он знает, в чем дело. Он старался не думать об этом с самого утра, когда проснулся с почти ясной головой. —?Мэри,?— говорит он и краем глаза видит, как Шерлок вздрагивает. Майкрофт смотрит на него внимательным, вычисляющим все его мысли взглядом. —?Да, в самом деле. Мэри. Наступает напряженная тишина, в течение которой Майкрофт продолжает смотреть на Джона, а Джон — на него, воинственным, вызывающим взглядом, — и, как ни странно именно Шерлок разрушает ее; резко повернувшись от окна, он подходит к кровати, садится на самый край и крепко сжимает руку Джона своей.

—?Просто скажи нам, Майкрофт,?— говорит Шерлок, и, несмотря на беспокойство и утомительную необходимость думать об этом, Джон чувствует, как внезапная волна счастья снова поднимается в нем, и он знает, что все в порядке. Или, во всяком случае, будет в порядке. Майкрофт кидает взгляд на их крепко сжатые руки, и по его лицу пробегает тень. Если бы это был не Майкрофт, Джон сказал бы, что в выражении его лица есть что-то близкое к нежности, некий скрытый источник неизведанных чувств. —?Мэри,?— произносит Майкрофт встревоженно и тихо, отрывая взгляд от сцепленных рук и поднимая его на Джона. Затем, уже резче, продолжает:?— Она жива. —?А ребенок? —?спрашивает Джон, хотя знает, что все в порядке. Безусловно, ему бы уже сказали, если бы это было не так. —?Жизненные показатели Мэри и ребенка контролируются круглосуточно. Меня заверили, что с ребенком все хорошо. —?Прищурившись, Майкрофт пристально смотрит на Джона. —?При данных обстоятельствах это был очень хороший выстрел, доктор Уотсон. Джон пожимает плечами, испытывая неловкость. Несмотря на то, кто она и что она сделала, Мэри пока еще его жена, и воспоминание о пальце на спусковом крючке, когда он целился в женщину, носящую его ребенка, никогда не оставит его. —?Инстинкт,?— неохотно отвечает он. —?Это хороший инстинкт,?— говорит Майкрофт; на мгновение его губы сжимаются в тонкую линию, а в лице мелькает нечто, схожее с удовлетворением. —?Сантименты, брат? —?бормочет Шерлок, и Майкрофт переводит взгляд на него. —?В конце концов, мне не доставляет удовольствия видеть, как ты страдаешь, Шерлок, что бы ты об этом ни думал. —?Ладно, ладно,?— вздыхает Джон, хмуро глядя на них обоих. —?Никаких драк, ребята. —?Он вопросительно смотрит на Майкрофта, потому что знает, что это еще не все.?— Майкрофт? Вы по-прежнему что-то не договариваете. Впервые за… ну…за все время знакомства с ним… Майкрофту заметно не по себе, и тревога медленно проникает в сознание Джона, до сих пор затуманенное морфием. Он чувствует себя так, словно его сейчас стошнит, и знает, что выглядит так же, потому что Шерлок сжимает его руку сильнее и придвигается ближе, бедром касаясь плеча; через секунду, как будто считая, что этого недостаточно, он кладет его руку себе на колени, обхватывая ее ладонями. —?Перестань драматизировать и скажи нам, Майкрофт. Майкрофт кивает, но по-прежнему смотрит на Джона с этим странно нерешительным выражением, и желудок Джона стремительно падает вниз. —?Скажите, доктор Уотсон, что вам известно об отношениях Мэри с Дэвидом Кардиганом? Джон понимает. Он сразу все понимает. Но все равно качает головой, из стороны в сторону, одним резким движением, твердо глядя на Майкрофта; в его глазах появляется что-то опасное. —?У нее с Дэвидом нет никаких отношений,?— говорит он и слышит предупреждающие нотки в собственном голосе. —?Они покончили с этим. Много лет назад. Все было закончено. Она сказала, что это было несерьезно. И длилось недолго. Три месяца. Она сказала, что они встречались три месяца. Они просто друзья. Он чувствует на себе взгляд Шерлока и тепло его ладоней. Он сжимает руку в кулак, и ладони Шерлока сжимают его руку в ответ. —?Джон… —?начинает Майкрофт, и Джон ненавидит это?— ненавидит его настороженность, ненавидит, когда он называет его Джоном, потому что это означает, что Майкрофту жаль, что он сочувствует Джону, потому что происходит что-то, отчего все перевернется вверх дном, а Джон не может с этим справиться, не может справиться с этим прямо сейчас. Он покончил с миром, перевернутым вверх дном, и не хочет к нему возвращаться. Джон сосредотачивается на Шерлоке, на прикосновении его рук, на загрубевших краях мозолей, потресканной коже и шершавых царапинах. Он концентрируется на давлении каждого отдельного пальца, на их линиях и углах, под которым согнут каждый сустав, обхвативший его кулак. Это. Это реально. Шерлок настоящий. Это то, что у меня есть. Это то, что важно. —?Нет,?— отвечает Джон, не в силах посмотреть ни на Майкрофта, ни на Шерлока. Он смотрит на перекладину в изножье кровати, и волны гнева, горя, отвращения, сомнения и отчаяния прокатываются по нему одна за другой, заставляя его задыхаться. Он хочет причинить кому-нибудь боль. Ему хочется закричать. Он хочет почувствовать, как что-то ломается под его руками. —?Нет,?— повторяет он. —?Нет. Меня это не волнует. Мне плевать. Я не хочу знать. Просто… отъебитесь, Майкрофт. Проваливайте. —?Джон,?— мягко произносит Шерлок, и Джон почти готов вырвать руку, но не делает этого. Он не будет этого делать. Мэри стояла между ним и Шерлоком в течение многих месяцев. Она стояла между ними, и он отказывается от этого, он не позволит этому снова случиться. Теперь она не имеет к нему отношения. Она ничто. Ее больше нет. Он знает, что Шерлоку передается его напряжение, потому что тот конвульсивно сжимает его кулак, а затем внезапно раскрывает ладони, словно освобождая его, и Джон практически в панике?— вцепившись в эти ладони, он обхватывает их своими руками, и это неловко и немного больно, но ему все равно. Он чувствует, как Шерлок удивленно колеблется и бросает на него быстрый неуверенный взгляд, но потом его ладони возвращаются на свое место. —?Послушайте,?— начинает Джон, приказывая себя дышать. —?Я просто… Меня это не волнует. Это не имеет значения. Она моя дочь, Майкрофт. Она моя. —?Наша,?— вставляет Шерлок, и Джон едва не пропускает это мимо ушей. Странное ощущение переполняет его?— все остальное забыто перед лицом человека рядом с ним. Джон тянет его к себе, и Шерлок понимает, понимает мгновенно, потому что он наклоняется, а потом они целуются, и Джону хочется вобрать Шерлока в себя, потому что он не уверен, что когда-нибудь будет достаточно близко к нему,?— он всегда будет хотеть быть ближе хотя бы еще немного. И снова их разъединяет покашливание, но теперь они не вздрагивает от неожиданности. Шерлок медленно отстраняется, и они улыбаются друг другу, слишком широко, чтобы сдержать эти улыбки. —?Как бы трогательно это ни звучало, доктор Уотсон,?— говорит Майкрофт,?— существует проблема юридических прав. Если Дэвид потребует… —?Нет,?— перебивает Джон, и это уже второй раз, когда он проделывает такое в разговоре с Майкрофтом Холмсом, и он задается вопросом, сколько еще раз такое может произойти, прежде чем он обнаружит снайпера у себя на хвосте. —?Разберитесь со всем этим,?— говорит он. —?Вы знаете, что можете это сделать. Просто уладьте все это, Майкрофт. Мне плевать, чего это стоит. Мне плевать, чего вы от меня захотите взамен. Ребенка должны отдать мн… нам. Его должны отдать нам. Лицо Майкрофта остается бесстрастным, поскольку маска ?британское правительство? возвращается. —?Как скажете. —?Он кивает и начинает поворачиваться к выходу, но, вероятно, впервые Джон сам останавливает его. —?Подождите, Майкрофт,?— окликает он. Приподнимая бровь, Майкрофт останавливается. —?Мэри. Что будет с ней? —?Как только это станет возможным, она будет отправлена Бронзфилд*, в графстве Суррей. —?И о ней позаботятся? Я имею в виду ребенка. С ребенком все будет хорошо? Майкрофт приподнимает другую бровь. —?Положа руку на сердце, Джон,?— говорит он,?— за какое чудовище вы меня принимаете? Он поворачивается и уходит, и Джон смотрит ему вслед с чувством облегчения и покорности судьбе. Он снова использовал его имя, и это не ускользнуло от Джона. Он поворачивается, чтобы спросить у Шерлока, какую часть разговора он пропустил, и обнаруживает, что за ним наблюдают голубые глаза, сияющие и любящие. Все остальное теряет смысл. —?Привет,?— улыбается он. —?Привет,?— шепчет Шерлок и забирается на кровать рядом с Джоном, крепко прижимаясь к нему.