Глава 28. Авиакатастрофа (1/1)

Кажется, будто мир отключили. Щелкает выключатель, и все замолкает. Целых десять секунд никто не шевелится. Шерлок даже не дышит. Он смотрит на Джона?— его светлые волосы поседели, а синие глаза такого же цвета, как ночное небо за полмира отсюда. Он вспоминает полет в пустоту, вакуум, вечность, полное отсутствие контроля, абсолютную потерю всех границ и пределов, и он смотрит на Джона и снова чувствует это: ужас, неверие, падение и полет одновременно. Шерлок заблудился, и не знает, как найти дорогу обратно. Тишину нарушает Мэри?— резкий вдох, в котором то ли стон, то ли смех. Ее зрачки расширены, и они становятся еще шире, когда Шерлок открывает рот, чтобы заговорить, потому что это все, он понимает, что это все. —?Джон. Джон. Я лю… —?Нет,?— прерывает Мэри; в ее голосе паника, он видит резкое натяжение мышцы, означающее его конец. У него есть секунды?— меньше, чем секунды,?— и Джон увидит, как он умирает. Чудес больше не будет. —?Мисс Морстен, если не возражаете. Этот голос, кажется, раздается из ниоткуда, эхом разносясь по пустому пространству склада, отскакивая от колонн и бесполезных останков металла. Его эффект на Мэри молниеносен: позвоночник ее каменеет, мышцы руки, кисти и пальца замирают так резко, что это похоже на судорогу. —?Вы сказали, что я могу помочь,?— не оборачиваясь, произносит она. Ее взгляд по-прежнему сосредоточен на Шерлоке, но слова явно адресованы Морану, скользнувшему в маленький круг света, как масляное пятно или просочившаяся вода. —?Да, можете. Доктор Уотсон ваш, мисс Морстен. Мистер Холмс принадлежит мне. Мэри слушает с застывшим лицом, лишь раз ее глаза останавливаются на Джоне; но через мгновение, в течение которого никто из них так и не двигается, она кивает и опускает оружие; каждый мускул ее тела расслабляется, когда она отступает назад?— подальше от двух мужчин, между которыми стояла. —?Хорошо. Это отсрочка, и Шерлоку требуется время, чтобы привыкнуть. Он растерянно моргает, потому что Джон только что сказал, что любит его, и теперь, внезапно, они больше не собираются умирать. Он по-прежнему смотрит на Джона и видит такое же осознание, и медленно проступающий на лице румянец, и легкое подергивание мышц, выдающее его смятение от того, что оба они все еще живы. Шерлок не может сдержать улыбку. Секунду Джон пристально смотрит на него, и, покраснев еще больше, медленно улыбается в ответ. —?Вы двое прекрасны,?— говорит Моран. Он занял место Мэри, встав между ними, и теперь Шерлок может его разглядеть. Черные ботинки на размер меньше, чем нужно; рубашка, натянутая на груди; галстук, прикрывающий отсутствие нескольких пуговиц; слишком тесный пиджак с рукавами, не доходящими до запястий, и брюки, оставляющие открытыми лодыжки. Однако, все очень дорого, шелк, первоклассная кожа, и Шерлоку требуется минута, чтобы понять: Вествуд. Эти вещи не могут принадлежать Себастьяну Морану. Моран медленно переводит свой непроницаемо-темный взгляд, его глаза изучающе смотрят на Джона, словно пытаются увидеть что-то особенное, вычислить сложную формулу. —?Знаешь, мне почти стыдно разлучать вас,?— говорит он. —?Вы должны умереть вместе. Я вижу, что это правильно. Я не слепой. —?Он не сводит глаз с Джона, который так же не отрываясь смотрит на Шерлока. —?Но мне это тоже нравится. Знаете, мистер Холмс,?— он делает маленький шаг в его сторону,?— я был так расстроен, когда вам удалось сбежать от меня в Каире. Но теперь я думаю, что так будет лучше, вы согласны? Джон Уотсон собственными глазами сможет увидеть, как вы плачете; он сможет увидеть вас беспомощным, понимая, что будь вы немного быстрее, немного умнее, ему бы не пришлось умирать. На самом деле я благодарен вам, мистер Холмс,?— вы прошли через все эти трудности, чтобы попасть сюда. Видите ли, если бы вас здесь не было, я бы лишился прекрасного шанса растянуть это надолго. Он мог бы покончить со всей этой болью. Но поскольку вы были настолько любезны, появившись здесь, меня нельзя обвинять за то, что я принял столь щедрый подарок. —?Он бросает на Джона последний взгляд, словно внезапно загадка нашла решение, а потом отступает, делает Мэри знак. —?Продолжайте, мисс Морстен. То, что вам было обещано. Шерлок поворачивает голову в сторону Мэри и видит, как, щелкнув предохранителем, она убирает пистолет в громоздкую наплечную кобуру, такую неуместную на бледно-голубом джемпере и выглядывающей из-под него пастельно-розовой ночной сорочке; наспех натянутые серые спортивные штаны и кроссовки на резиновой подошве вообще выглядят комично. Шерлок пытается увидеть эту сцену со стороны: Мэри в ночной сорочке и с пистолетом; Моран в дурно сидящей на нем одежде с чужого плеча; Джон, босой и помятый, только что вытащенный из постели; он сам в форме пилота, связанный по рукам и ногам. Его глаза встречаются с глазами Джона, и, должно быть, что-то из его мыслей передается ему, потому что Джон улыбается; чуть заметный изгиб этих губ, который Шерлок хотел бы запомнить, потому что Мэри стоит сейчас там, позади него, с ножом в руках. Она не смотрит на Шерлока, она смотри на макушку Джона, и в ее лице то ли жалость, то ли раскаяние. Шерлок не уверен, что именно, но его сердце колотится, а кровь бешено несется по венам, когда нож опускается ниже; он следит за переливами света на гладкой изогнутой стали, то тускнеющей, то ярко вспыхивающей отблеском лампы, и это почти красиво. Но лезвие слишком острое, и оно близко, слишком близко к Джону и к бледной, мягкой коже на его шее. Он может чувствовать собственный ужас?— больший, чем ужас от разверзнутой перед ним Вселенной, потому что Джон, Джон это не часть Вселенной. Джон и есть Вселенная. И когда этот нож прикоснется к этой коже, это не будет очередным преступлением, которое предстоит раскрыть, и еще одной загадкой, которую следует разгадать. Это будет значить, что гравитации больше не существует, и самолет устремляется прямо в космос. Ему трудно дышать, он врезается грудью в веревку, он знает, что отчаянно борется, и что именно этого хочет Моран, но ничего не может с этим поделать; его мышцы сокращаются и расслабляются, суставы изгибаются под немыслимыми углами абсолютно непроизвольно, вопреки тому, что велит телу разум. Он тяжело дышит, его зубы оскалены, и впервые с тех пор, как появился этот клинок, Шерлок смотрит не на него, а на Джона, и замирает, потому что этого взгляда, этого взгляда достаточно, чтобы убить его. Он широко открыт, и на Шерлока смотрит Вселенная, звезды умерли, солнце пылает, пульсирует, то расширяясь, то сжимаясь в комок, и наконец исчезает, и Шерлок чувствует, как сам он воспламеняется и падает в пропасть. Этот взгляд говорит ему ?прощай?. В какой-то момент, в момент одного удара сердца, лезвие врезается в мягкую плоть, и Шерлок видит, как она раскрывается красной лентой. Мэри не делает глубоких надрезов, она не собирается убивать его так, но Шерлок напряженно следует взглядом за каждым изгибом клинка, рисующего линии на коже Джона Уотсона, и, затаив дыхание, смотрит, как остро наточенный кончик плавно движется к краю воротника, а затем разрывает его. Мэри склоняется ниже, нависает над Джоном, но Джон безмолвен, неподвижен, взгляд тверд и направлен на Шерлока, ноздри расширяются и сжимаются, воздух вырывается из них равномерно?— воплощение солдата, терпящего боль. Шерлок хочет что-то сказать, но не может. Он видит, как линии надрезов становятся шире, а лезвие погружается глубже, когда нож достигает грудной клетки и вонзается в нее; затем оно снова скользит вверх, тянется к выступающему соску, намеренно разрезая его пополам, и впервые за все это время Джон вздрагивает, а Шерлок вскрикивает. —?Я люблю тебя! —?Слова вырываются вместе с дыханием?— как часть дыхания и слез, от которых его лицо становится мокрым, и он чувствует его как сплошную саднящую рану, и повторяет снова и снова:?—?Я люблю тебя, я люблю тебя, прости меня, прости меня. Джон, мне так жаль. Я люблю тебя. В три шага Моран оказывается рядом с ним и, размахнувшись, дает пощечину?— жесткий, жгучий контакт, от которого Шерлок, пошатнувшись, едва не падает. Но стул тяжелый и твердо стоит на полу. Прежде чем он успевает прийти в себя, две руки грубо хватают его, впиваются в волосы и со всей силы тянут за них, поворачивая его голову; лицо Морана, рычащее и перекошенное, вплотную придвигается к его лицу. —?Тяжело, не так ли? Наблюдать? Зная, что твой питомец умрет? Ты злишься, Шерлок? Переполнен яростью? Тебе больно? Шерлок не произносит ни слова, моргает, пытаясь сфокусировать взгляд, и мгновение спустя Моран снова отталкивает его, быстро пересекая комнату?— брюки, которые ему слишком малы, натягиваются при каждом шаге,?— до тех пор, пока не оказывается на грани света и тени; он поворачивается, снова глядя на Шерлока, и его лицо холоднее льда. —?Я не люблю играть. Не то что Джеймс. Возможно, вам сегодня повезет, мистер Холмс, вам и вашему доктору. В конце концов, я позволю ему умереть быстро. —?Он поднимает руку, глядя на Мэри, и Шерлок снова пытается встать. Он слышит, как кричит, и безумными, широко распахнутыми глазами смотрит на Джона, на красную линию на груди, которую он не знает, не было шанса узнать, и теперь уже никогда не узнает, по крайней мере без крови и двух витиеватых букв, выгравированных на коже, будто клеймо: МУ. Он очень громко кричит, а Джон просто смотрит, и на его спокойном лице мелькает улыбка. А потом одновременно происходит слишком много всего. Мэри оглядывается и издает звук, значение которого так и не удается понять, потому что Джон внезапно сдвигается с места, его руки вырываются на свободу, и он всей силой своего тела опрокидывается назад, с криком врезаясь в Мэри и швыряя ее на пол. В какой-то момент она успела сменить нож на пистолет, и теперь он летит по полу, паля во все стороны с таким шумом, что Шерлоку кажется, будто вот-вот обрушится потолок. Мэри вскрикивает, невольно вздрагивая от этого звука, а Джон, неуклюже растянувшись на стуле, хватается за рукоятку ножа у нее на поясе, и, прежде чем она успевает понять, что происходит, прижимает лезвие к ее шее. Его тело скручено, он наполовину привязан, и у него слишком мало возможностей для маневра, но кончик ножа твердо упирается в нижнюю часть ее челюсти, и там, где он пропорол кожу, стекает тонкая струйка крови. В полном замешательстве Шерлок смотрит туда, где только что находился Моран, но вместо него видит темную, скорченную груду на бетонном полу. А над ней стоит кто-то еще, и какое-то мгновение Шерлок не в состоянии это осмыслить. Седые волосы, униформа из полиэстера, плотное телосложение?— неожиданная фигура, с лицом, выражающим абсолютную готовность к убийству. И длинная стальная труба в твердой морщинистой руке. —?Каролин,?— произносит Шерлок.