Глава 22. Мэри (1/1)

—?Джон? —?Шерлок. Господи Боже мой. Шерлок. —?Джон. Джон. Джон. Джон. Джонджонджонджонджон. Только его имя, просто имя, снова и снова. Он слышит, как ломается голос Шерлока, как он становится все выше и выше, и вот он уже почти неразличим, это просто шелест на другом конце линии, полный неверия и шока; должно быть, Шерлок даже не понял, кому он звонит, если голос Джона так сильно его поразил. —?Шерлок. Иисусе. Замолчи. Шерлок, остановись.—?Джон. —?О господи. Шерлок. Они замолкают, но Джон слышит дыхание Шерлока, слишком частое и громкое, и знает, что на другом конце линии до Шерлока доносятся такие же звуки. Он стоит на коленях перед диваном, хотя и не помнит, как это произошло; он стоит, согнувшись почти пополам и схватившись рукой за живот, как будто пытается удержать что-то внутри себя, не дать себе разлететься на части. Шерлок. Он снова говорит это вслух:?— Шерлок. —?Потому что он должен это сделать. —?Шерлок. —?Джон. Джон, мне так жаль, прости меня. —?Шерлок, нет. Нет, замолчи. Не надо извиняться. О чем ты жалеешь? Где ты? —?Джон, тебе нужно убираться оттуда. Тебе нужно уходить. —?Что ты такое говоришь? —?Но он уже через силу поднимается на ноги, его тело подчиняется приказу Шерлока еще до того, как мозг успел его обработать. —?Куда уходить? Где ты? —?Просто послушай, тебе нужно убираться оттуда. Иди к Майкрофту. Майкрофт поможет. —?Я не пойду к чертову Майкрофту. Просто скажи мне, где ты. —?Кое-кто приближается. Я все испортил, Джон. Мне так жаль, что я все испортил. Кое-кто идет за тобой. Это опасно. Мэри опасна. —?Джон. От неожиданности он подпрыгивает. Мэри стоит в дверях и что-то держит в руке. Свет слишком тусклый, Джон не может разобрать, что это. В мерцании телевизора Мэри то появляется, то исчезает в тени, и выражение ее лица разглядеть невозможно. —?Мэри, господи, ты меня напугала. На другом конце провода становится тихо. Мэри смотрит на него, светловолосая и красивая,?— как раз то, что он хотел, как раз то, что ему было нужно. До тех пор, пока той Мэри, которую он знал, больше не стало.

—?Джон, положи телефон. —?Мэри, что… —?Джон, беги. —?Джон, мне жаль, что так вышло. —?Мэри… —?Джон, убирайся оттуда. Джон, беги! Послушай меня! Беги! —?Джон, пожалуйста, положи телефон. Я не хочу этого делать, но ты должен был рассказать мне о телефоне. Тебе не стоило с ним разговаривать. —?Ты действительно думаешь, что я не стал бы с ним разговаривать, если у меня появилась такая возможность? —?Джон, нет, просто убирайся оттуда! Беги! —?Джон, мне жаль. Но тебе не стоило с ним разговаривать. А ему не стоило пытаться вернуться. —?Мэри поднимает руку, и теперь ему отчетливо видно то, что она держит?— черный, тяжелый, с тусклым блеском предмет, в этой позе хорошо знакомый ему. Он видел этот пистолет раньше, хотя тогда он был направлен не на него. Джон не знает, что говорить, он смотрит на призрак своей жены и понятия не имеет, как к ней обращаться, какие слова сработают. Между ними?— холмик ее выступающего живота, прикрытый ночной рубашкой. Она нежно-голубого цвета, с маленьким атласным бантиком и кружевом, обрамляющем короткие рукава, и это выглядит так нелепо?— Мэри с взъерошенными после сна волосами, каменным лицом и пустыми глазами. —?Мэри,?— начинает он, но не знает, как закончить фразу. Он ничего не знает сейчас?— не знает ее, не знает, какие слова подействуют, а какие только осложнят ситуацию. —?Джон, положи телефон. —?Мэри, пожалуйста. Остановись. Просто. Остановись. Мы можем поговорить об этом. Ты вовсе не обязана этого делать. Взгляд, который она на него бросает, полон жалости и чего-то еще. Презрения. Он почти ожидает, что она закатит глаза. Но она этого не делает, взгляд ее по-прежнему устремлен на него, рука не дрожит, пистолет наготове, палец спокойно лежит на курке. —?Джон. Джон. Джон. Джон. Джон. Шерлок снова и снова твердит его имя, бесконечную литанию, и Джон готов кричать от разочарования и рыдать от чистого горя, потому что как долго он ждал свое имя из уст этого человека, произнесенное именно так, эту откровенную мольбу о прощении, о любви. И, о господи, пять лет, Шерлок. Пять лет. Ты не мог вычислить это раньше? Теперь, когда я вот-вот умру? Потому что я не смогу вернуться, Шерлок. Я не ты, я не умею творить чудеса. —?Джон, положи телефон. —?Мы можем поговорить об этом, Мэри. Чем бы это ни было. Мы можем поговорить, и я выслушаю. Клянусь, я выслушаю тебя. Я не оставлю тебя, просто опусти пистолет и поговори со мной. —?Да, Мэри, опусти пистолет. Пока мы не будем его убивать. Джон вздрагивает. Он даже не понял, что они больше не одни. Он хочет повернуться, чтобы взглянуть, кто этот новый игрок, но теперь ствол пистолета прижат к его пояснице, и он закрывает глаза. Раздражение борется со страхом?— в этой комнате слишком много оружия, и все оно направлено на него. Мэри больше не смотрит на него, глядя через его плечо на того, кто стоит у него за спиной, и Джон безошибочно узнает это: страх на ее лице, страх и смирение. Она уже приняла неизбежное, она от него отказалась. Именно в этот момент он со всей очевидностью понимает, что умрет. Телефон все еще прижат к его уху, и он слышит Шерлока, его тяжело рвущееся дыхание, его голос?— нескончаемый, бессознательный поток ?Джонджонджон, прости меня, прости меня, Джон, прости меня?, похожий на тихое шелестящее дуновение, наделенное голосом. —?Шерлок,?— произносит он.И он хочет сказать больше, собирается сказать больше… …Но внезапно чувствует укол в шею и издает немой отчаянный крик, потому что уже слишком поздно. Он знает, что это такое, и знает, что будет дальше, и единственный факт, который он осознает с абсолютной точностью, это то, что он больше не чувствует телефона в своей руке и что наконец-то может уснуть.