Глава 21. Бессонница (1/1)

Джон не спит третью ночь подряд, и согласно всем медицинским канонам мир начинает расплываться у него перед глазами. Он сидит на маленьком диване в их с Мэри квартире, уставившись в телевизор, работающий без звука. Одноразовый сотовый телефон, подаренный Майкрофтом, он держит в руке, крепко прижатой к бедру. Дверь между гостиной и спальней, где спящая Мэри съежилась на своей половине кровати так близко к краю, что ей грозит опасность упасть, плотно закрыта. Даже когда Джона нет рядом, она делает это, словно пытается занять в его жизни как можно меньше места, став максимально незначительной ее частью. Он не знает, что думать об этом, но это заставляет его чувствовать себя невыносимо виноватым, что, в свою очередь, заставляет злиться, потому что он понятия не имеет, за что он должен чувствовать себя виноватым. За то, что хотел Шерлока, может быть. За то, что он из тех людей, который привлекает не тех людей. За то, что он человек, которому можно врать. Который прощает. Который должен быть обманутым. И в первую очередь за то, что сам он не тот?— неправильный человек. Он очень устал. Его гнев давно ослабел из-за недостатка сна, стал нечетким, туманным. Он даже не знает, злится ли он еще. Вся его жизнь поглощена сумасшедшим детективом, которого больше нет на континенте, и маленьким прямоугольником из пластика и металла, который отказывается звонить. Он смотрит на Шона Коннери, произносящего какую-то емкую фразу, которую он не слышит, и его глаза начинают слезиться. Их щиплет, когда он моргает, поэтому лучше не делать этого… Телефон абсолютно безмолвен, Джон чувствует это каждой клеточкой своего тела, с тех пор как получил его два с половиной дня назад. Он должен был зарядить его сегодня; он встревоженно смотрел, как короткие полоски постепенно уменьшались с пяти до четырех, потом до трех и, наконец, до двух, прежде чем понял, что пора что-то сделать. Он подумал, что Шерлок попытается ему позвонить, и что он пропустит звонок, потому что зарядка из телефона утекала, как песок сквозь пальцы, пока он ждал. Он сделал это в клинике, не похожий сам на себя, всю смену рассеянный как никогда, одной половиной сознания сосредоточенный на потоке пациентов, безлико тянущемся через его кабинет, а второй?— на маленькой мигающей точке в углу немого экрана. Он хотел бы сделать что-то еще, кроме как просто ждать. Он хотел бы знать, что сейчас делает Шерлок, почему, несмотря на риск, он внезапно передумал и решил вернуться домой. Джон смирился с неизбежностью. Шесть дней он скорбел, и привычная тяжесть этой скорби снова давила ему на плечи. Не так давно он считал, что ему больше не придется этого делать. Но все меняется. Все всегда меняется. Как и в первый раз, жизнь с Шерлоком стала слишком стремительной для того, чтобы выдержать ее. С Джоном или без него? Шерлок уже сделал свой выбор. Джон хотел бы возненавидеть его за это, но он понимал, почему все происходит именно так. Место Джона здесь, с женой, которую он не знает, и с ребенком, про которого он не может сказать, хочет ли он его… Нет, это несправедливо. Ребенок тут не при чем. Это он во всем виноват. Он выбрал эту женщину. Он подарил ей ребенка, который теперь стоит между ними. И теперь лучшее, что он может ей ?подарить?, это молчание и вынужденная терпимость. Он мог бы возненавидеть себя прямо сейчас, если бы не был так утомлен. По экрану телевизора бегут финальные титры. Они заканчиваются, и возникает DVD-меню. Он смотрит на него, пытаясь собраться с силами, чтобы подняться и поставить другой диск, или хотя бы просто протянуть руку и выключить телевизор. Игра света гипнотизирует, и он не может двинуться с места. Диск автоматически запускается, и Джон наблюдает, как название фильма появляется еще раз. Боже, мне нужно встать. Он не делает этого. Он не замечает, когда заснул; его будит щекочущая ладонь вибрация, и в течение трех секунд он не может сообразить, где находится. Но резко приходит в себя, когда понимает, что его разбудило. Он возится с телефоном, почти роняя его и подхватывая на лету; неловкие пальцы стучат не по тем кнопкам, по ошибке едва не нажав ?отбой?. Сколько раз телефон прозвонит, прежде чем отключиться? Сколько времени у него осталось? Есть ли в нем автоответчик? —?Алло? Алло? Тут есть кто-нибудь. Алло? Он даже не понимает, что ему удалось ответить, пока не слышит голос, звонкий и ясный, безошибочно узнаваемый, исходящий из его ладони. Он не уверен, что все это ему не снится, что он не лежит на диване в отключке, с Мэри в соседней комнате и Джеймсом Бондом, безмолвно спасающем мир, пока он спит. Но этот голос… Конечно, это не сон. Господи, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет не сон. —?Алло? Никто не отвечает. —?Алло! —?он почти кричит это в трубку, настолько взволнованный, что забывает о Мэри, спящей всего в пятнадцати футах от него за одной тонкой дверью. —?О господи, не вешай трубку. Алло? Ты там? Полная тишина. Он опоздал. Боже мой, он опоздал. Может быть, сохранился номер? Нет, совершенно очевидно, что отследить его невозможно. Глупая мысль. А потом тот, кто находится за бог знает за сколько тысяч миль от него, так тихо, что Джон едва может услышать, произносит:?— Джон?