Глава 20. Фиттон (1/1)

От Парижа до Фиттона полтора часа полета?— расстояние настолько ничтожное, что к тому времени, когда приборы показывают Шерлоку, что они пролетели над Лондоном, у него все еще целы три ногтя на правой руке, а Дуглас предложил ему прекратить ерзать всего восемнадцать раз. Единственной волнующей вещью стал короткий отрезок времени над Ла-Маншем, когда Дуглас позволил ему взять управление самолетом на себя. Это был момент чистого адреналина, момент, когда он прикоснулся к рычагам управления, и ГЕРТИ ему ответила. Каролин тоже взволнованна, хотя вряд ли по причине адреналина. Как только Дуглас снова выровнял самолет и разобрался с слегка взбешенным диспетчером, она ворвалась в кабину с таким ужасающе грозным лицом, что Шерлок подумал: возможно, предел ее терпения наступил. —?Вы идиоты! —?Каролин, тише! Пассажирка! —?Пассажирка, о которой вы так любезно вспомнили, в настоящее время в туалете заново открывает для себя службу общественного питания, именно там ты и окажешься, как только мы посадим этот самолет, Дуглас Ричардсон. Ты дал мне слово… —?Небо совершенно чистое, Каролин, ни одного самолета на мили вокруг. И ничего страшного не произошло. —?Дуглас… —?Да, хорошо, мне очень жаль. Этого больше не повторится. —?Ты чертовски прав, этого больше не повторится, потому что я никогда этого не допущу. Этого,?— она ткнула пальцем в Шерлока,?— никогда больше не повторится. Мне плевать, даже если сам Господь Бог будет нуждаться в быстром и тайном визите в Вифлеем, мы никогда этого не сделаем. В следующий раз, когда ты захочешь излить на весь белый свет свои нелепые фанатские чувства, ты можешь зайти на какой-нибудь сайт в интернете или пойти в церковь, как это делают все остальные. —?Каролин… —?Ни слова, Дуглас. Я не разрешала тебе говорить. Единственное, на что у тебя есть разрешение, это посадить этот самолет в Фиттоне и при этом нас не убить. Ты меня понял? Дуглас со вздохом кивает, и, бросив последний свирепый взгляд в сторону Шерлока, она снова возвращается на кухню, громко хлопая дверью. Сейчас, за двадцать минут до приземления, Шерлок едва сдерживается. Он стучит ногой по полу и ежеминутно крутится в кресле; он сжимает и разжимает руки на подлокотниках и ритмично бьется головой о спинку кресла. —?Шерлок… —?Я знаю. —?Вы…ерзаете. Или как там называется крайняя форма нервозности. Может быть, брейк-данс. —?Когда мы приземлимся? —?Через восемнадцать минут. Шерлок стонет. Самолет уже снижается, пологой дугой нисходя туда, где огни цивилизации образуют скудный, непоследовательный узор на затемненном ландшафте Южной Англии в два тридцать утра. Ковентри?— более яркое скопление огней на севере; немного дальше?— Бирмингем. Прямо перед ними созвездия распадаются на отдельные звезды, и Шерлок начинает различать огни взлетно-посадочной полосы. Он вполуха слушает переговоры Дугласа с Управлением воздушным движением, но монотонный голос диспетчера, произносящий ?Гольф-Танго-Индия, посадка разрешена?, посылает по его позвоночнику дрожь возбуждения. Дом. Джон. Когда ГЕРТИ касается взлетно-посадочной полосы, ему хочется закричать?— какой-то не выразимый словами импульс, и он не может объяснить, что за этим стоит. Когда она храбро садится на свои шасси и несется вперед, и размытые огни постепенно сливаются в единую линию, ему хочется сбросить ремень безопасности и начать танцевать. Его ноги чуть ли не яростно подпрыгивают на полу, словно пытаясь прорваться сквозь него и бежать. ГЕРТИ замедляется, и они выруливают по взлетной полосе, уводя ее домой на заслуженный отдых. Шерлок не обращает на это внимания. Самолет потерял для него всякую привлекательность, весь его интерес сосредоточен на взлетной полосе, на иллюминаторах, на зданиях аэропорта, ангаре, небе?— на том, что снаружи, настолько родное и близкое, что почти не имеет значения, куда и на что смотреть, потому что все сплетается в единый образ, и это дом. Как только самолет останавливается внутри ангара, он вскакивает на ноги, срывает ремень безопасности и перебирается через спинку сиденья. Рука Дугласа, крепко стиснувшая предплечье, останавливает его.?На лице второго пилота написано предупреждение. —?Я знаю, это очень волнительно, только ваш агент МИ-6 по-прежнему в салоне.

Шерлок стискивает зубы, издавая разочарованный звук. —?Мне нужно идти… —?Я знаю, знаю. Просто успокойтесь. Лишние полчаса вас не убьют. Но могут убить Джона, думает он. —?Послушайте, просто сядьте и расслабьтесь. Каролин даст нам знать, когда она покинет самолет, и вы сможете уйти. —?Как долго? —?Минут тридцать? Просто… сядьте. И не пытайтесь проделать дыру в моем самолете. Но Шерлок уже отключился, вернувшись в свои Чертоги, где он уже в Лондоне, где двухчасовая поездка уже позади, и он в 221в, а Джон, слегка ссутулившись, сидит в своем красном кресле, с чашкой чая и плохой книгой. С книгой, которую Шерлок принес для него, триста страниц скучного, абсурдного сюжета и еще более скучных, абсурдных персонажей. Но Джону она понравится. Он будет в полном восторге и даже не заметит Шерлока, сидящего напротив него и с жадностью обводящего взглядом каждую черточку, каждую морщинку, каждый мимолетный нюанс и каждое движение его сосредоточенно сдвинутых бровей. Он упускает момент, когда пошевелилась его рука, но осознает, что пальцы нащупывают в кармане незнакомый предмет, и внезапно вспоминает об одноразовом телефоне. Он вынимает мобильник и смотрит на него. Где-то на заднем плане Дуглас производит ревизию приборов после приземления. Шерлок нажимает кнопку включения. Издав протяжный звук, телефон оживает. Один-единственный номер высвечивается на экране, случайное расположение линий, символизирующих цифры, которые после ввода превратятся в серию звуковых волн и, возможно, за тысячи миль, а может быть, в ста футах отсюда, кто-то услышит их и ответит. Это как астрономия. Это не имеет значения. Не важно, как это делается, главное, что это так. Шерлок нажимает на кнопку ?вызов?.