Часть 5 (1/1)

25.День полон тайных троп и запретных дебрей. Опасных, пропитанных древним колдовством вещей. В отличие от Ночи, он скрывает свою дикую и странную сторону. А те, кому ведом подлинный облик мира, не делятся знанием и стерегут границы.Кто-то, однако, сумел пробраться на запретную дорогу, чьи-то шаги тревожили чащу, а к запаху кроваво-красных ядовитых ягод, отмечавших путь, прибавился запах настоящей крови.Волки уже почуяли его, но унюхав также металл и оружейное масло, не стали спешить. Выжидали, когда незваный гость выбьется из сил, потеряет бдительность.Гость знал, что его преследуют. Шел, накинув на голову тяжелый капюшон, такой сразу не прокусишь.Идиот.Отважный.Протагонист следил издали, прикидывая, что лучше: спугнуть чужака или остановить и спросить, как тот сумел сюда проникнуть.След человека пропитан вопросами. Бесконечно много вопросов, острых и опасных, пришелец уже о них порезался. Что-то не так с солнцем, говорил он. Блаженный, повторяли ему, сумасшедший, делай свою работу, не буди лихо. Он не понял намека. Нет, так нельзя, что-то неладно с солнцем.Где-то позади, отставая от волков, шли по следу другие охотники. У них тоже было очень много вопросов и очень много боли. Вопросы были их, боль предназначалась загоняемой дичи.Единственный шанс - узнать первым, успеть добраться до всех ответов.И прошлое, слишком далекое, чтобы можно было разнюхать. Прошлое - хватающий за пятки преследователь, ради бегства от которого можно рискнуть, можно ввязаться в опасный поиск, занимающий все мысли до единой. Более четкий запах - сны, и даже в них отпечаталось упорное стремление к иному, неизвестному, ни к кому конкретно не обращенная просьба: забери меня, увлеки меня прочь.Надо было удивиться. Надо было взвыть от боли. Надо было прийти в ярость от того, что Протагонист не узнал.Протагонист просто смотрел.Глаза Нила: грустные. Лицо: настороженное. Сердце: бьется.Впервые за годы что-то сжалось в собственной груди.Разумеется, он не узнал. Протагонист старался не прикасаться слишком часто к собственным воспоминаниям. Боялся, что они выцветут, потеряют осязаемость. Ждал подходящего, не отравленного заботами случая, чтобы перебрать их, а случая все не было.Память добиралась до него порой сама, когда Протагонист падал от усталости и не мог сопротивляться. На грани сна кусочки прошлого разворачивались, расправляли крылья в ликовании свободы, обнимали и согревали, как летний закат над морем, как запах ягод.Есть только один День и одна Ночь, сказала тьма, но что из них начинается первым? Ничто не начиналось, только две половинки бесконечности чередовались, раз за разом сменяя друг друга. Этого не заметить, пока не увидишь изнанку мира, держащую время в ладонях бескрайнюю тьму.Где-то между Днем и Ночью есть переход, в котором время не действует. Протагонист покинул День на закате. А вернулся рассветом - того же самого Дня.По одну сторону перехода - время, когда они с Нилом перелезают через стены, опьяненные собственной ловкостью, уносят ноги от погони, обмениваются немыми поцелуями под умирающим небом, а по другую сторону...А по другую сторону Протагонист понимал, как работает все изнаночное колдовство Дня, все границы, все договоры с тьмой. Ничто не дается даром.Ему придется держать язык за зубами и позволить Нилу принимать собственные решения, какими бы скверными те ни были. Протагонист слишком много знал о его судьбе, ни у кого не должно быть такой власти над человеческой жизнью. Он сможет помочь, но не сможет пойти за Нилом повсюду. Не сумеет защитить от ран и ошибок. Если только не захочет узурпировать чужую волю и сделаться драконом.Стоило ли вообще идти.Тьма преградила ему путь, тьма обхватила лицо черными ладонями и сжала до боли, тьма бешено зашептала украденным голосом, она всегда говорила этим голосом, она всегда обнимала шелковыми крыльями, пытаясь заслонить от опасности. Тьма всегда предупреждала, это люди все равно, раз за разом выбирали опасность.Ты не будешь знать, сказала тьма, в какой момент он услышит, как ты зовешь из Ночи, и покинет тебя ради твоего прошлого.Не раньше, подумал Протагонист, чем я научу его поднимать горы и создавать озера, творить армии из лесных колючек и находить дороги, больше никому не ведомые. Не раньше, чем он будет уверен, что я люблю его. Люблю ли я его хотя бы? Всего лишь помню, со всеми насмешливыми замечаниями, красноречивыми взглядами, заглушенными стонами и небывалой ясностью, с вереницей тайн, усталостью, колющими лицо шерстинками. Всего лишь, в тайне от себя, за семью замками, помню.Кости заныли от накатившей страшной усталости. Хотелось, вопреки всему, спрятаться на груди у мальчишки, который и себя-то не способен защитить, который не протянет здесь и пары дней: выбрал дурную дорогу, теперь каждый поворот - угроза превыше человеческих сил.Оживить собственное сердце значило отдать его, согласиться в итоге лишиться его еще раз. Если это цена любви, то лучше оставаться в одиночестве.Вот только решал Протагонист не разумом и дело было не в нем самом. Дело было в голодной стае, в обозленных людях за ней, в запахе крови под тяжелым плащом.Протагонист посмотрел под ноги и впервые по-настоящему увидел: волчьи лапы, в меху застряли не то пылинки, не то тусклые звезды.Он вышел на тропу, не скрываясь, слыша, как тьма следует за ним. Посмотрел поверх взлетевшего, уставившегося прямо в лоб оружейного дула.Может быть, единственные глаза, в которых он теперь мог прочитать что-то кроме страха. Это не новая вещь, это очень-очень старая вещь. Взгляд Нила, свет, выжигающий весь страх и всю грязь.Протагонист оскалился по-волчьи:-Опасно бродить по таким дебрям в одиночку. Скажи, куда путь держишь?