Часть 2 (1/1)

6. -Ты не говорил, что так можешь. Наколдовать наряд. Созвать волков из леса.-А надо было? - Нил застегнул на его шее тяжелое ожерелье, дань местной моде. Прикосновения у него были как у лекаря. Безличные, Неощутимые. Это ужасно раздражало. - И потом, тут самый минимум колдовства, большую часть убранства я позаимствовал. Не смотри на меня так, если захочешь, я даже верну. Повернись-ка.Протагонист послушно покрутился на месте, давая себя осмотреть на предмет возможных изъянов. Одежда, надо признать, была неплоха. Он сможет в такой драться, если потребуется.-Ты помнишь, как позвать меня, если понадоблюсь? — это Нил уже уточнял накануне, и Протагонист не счел нужным отвечать. Странно было стоять посреди простой, не очень чистой комнатушки в таком богатом наряде.-Ты же не боишься за меня на самом деле?Нил даже не улыбнулся. В сумраке казалось, что глаза у него потемнели, а лицо очень бледное. Может быть, Протагонист просто смотрел на него слишком близко.-Я отправляю тебя в логово дракона.-Ты никуда меня не отправляешь. Это моя миссия.Нил как-то очень выразительно замер. Закаменел настолько, что дернувшийся уголок рта показался бурей движения. А потом склонил голову и прижался сухими губами к губам недоуменно замершего в ответ Протагониста.-Можно?..-Можно?На расстоянии прикосновения уже слова - вопрос, просьба - превращались в подобие поцелуя. Но, не встретив возражений, Нил поцеловал по-настоящему, влажно, глубоко, с отчаянной, почти маниакальной сосредоточенностью.Полнота его присутствия на какое-то время вытеснила весь остальной мир, спрятала секунды, в которые что-то менялось безвозвратно.Протагонист обнаружил себя в иной, неопробованной действительности задыхающимся, прижавшимся лицом к шее Нила. Сонная артерии часто вздрагивала, он ощущал это биение сомкнутыми веками.Горячая рука лежала на его затылке, другая гладила шею под застежкой ожерелья, натягивая нитки бусин. Тяжелые камни вверх-вниз скользили по груди.Собственные руки Протагонист обнаружил под тонкой тканью чужой рубахи. Святые угодники, сколько же раз ему хотелось так сделать, прижать ладонь к животу, ощутить тепло кожи, движение мышц, может быть, увидеть...-Тебе надо идти, - сказал Нил и, кажется, даже себя не смог в этом убедить. Сердце колотилось.Ему надо идти. Еще ему надо было как-то избавиться от этих штанов, потому что в них слишком тесно, и вряд ли Нил украл другие, и неизвестно, сколько еще удастся выдержать, не пятнадцать же ему лет, чтобы прямо так кончить... Протагонист опустил руку, вскользь, но все же почувствовал твердость и жар, и натянувшуюся ткань.Скорее боль, чем желание.Он подался вперед, больше представил, чем в самом деле потерся собственным изнывающим членом о чужую плоть. Захватывающее, почти слышимое напряжение. Протагонист изо всех сил зажмурился, стараясь не упустить ни малейшей доли ощущения.Потом он оценит. Потом он проанализирует и поймет, что весь его предыдущий опыт оказался вообще бесполезен.Начиная от корявых списков с книг и лубочных картинок, которыми с хихиканьем обменивались мальчишки в церковной школе. "И познал он жену свою”. Что это вообще значит? Мальчишки подозревали, что познание относилось к тем частям тела, которые учителя называли срамными. Такое людям неприлично показывать, но супругу по большому секрету можно. Сомнительная радость.Потом выяснилось, что части тела сами по себе не так уж и важны. В отличие от возможности освобождения. Нарочито грубые движения, чтобы чувствовать острее, чтобы потерять себя в ощущениях и забыться, чтобы отпустить пережитый страх или злость, может быть, разделить с кем-то это яростное блаженство, - и тем ограничиться.-Нет, - сказал Нил. - Нет, смотри на меня.Протагонист решился поднять горящее лицо. Встретил взгляд Нила - мгновение абсолютной, ясной, неизведанной и непонятной до сих пор чистоты. Как молния, осветившая ночь.Они были равны в этих прямых взглядах, в откровенности, в возможности довериться и принять целиком, ничего не стыдясь и не боясь ничего.Вот зачем это все. Не для краткого наслаждения и не для того, чтобы забыть невзгоды. Ради того, чтобы отыскать в себе и ком-то еще первозданную, недоступную иначе чистоту.Протагонист ничего почти не знал о Ниле. Не знал даже, насколько тот человек. И тем не менее, получил неоформленное словами, бесполезное для логических выводов, но огромное знание, которого уже не отменить. И в себе позволил увидеть - что? подлинное лицо? все переживания, которым и сам не знал имени?-Как ты это делаешь? - прошептал он.Лицо у Нила стало совсем беспомощным, чуть не до слез. И очень молодым, добрый десяток лет схлынул.-Я не... Это не я. Я не знал, что ты так будешь на меня смотреть. Что с самого начала... Это не я, это ты.Нил не отвел глаз, и Протагонист не решался посмотреть куда-то кроме его лица. Жалел даже моргнуть лишний раз. Внутри было странно пусто, будто все еще длился высверк молнии, заслоняющая мир вспышка слишком яркого света.Он почувствовал словно в трансе, как Нил развязал его пояс. Ощутил влагу и скомканную ткань, и слишком ловкие и осторожные пальцы, но даже это казалось не настолько важным, как глаза Нила.Все же Протагонист поймал себя - в мгновении ясного сознания, поймал Нила - путаница рук, дрожащий вздох, почти всхлип. Семя обожгло пальцы. Было в этом жаре что-то непривычное, ирреальное. Или, может быть, дело в Ночи. Пока они вдвоем цеплялись за взгляды, пытаясь найти баланс, такая близкая в Ночи тьма наблюдала за ними их собственными глазами, их собственные сердца обнимала отрезвляюще ледяными крыльями.-Теперь ты понимаешь, почему.Протагонист не понимал. Почему - что? Почему Нил боится его отпускать? Почему отказывается принять его главенство без вопросов и условий? Почему помогает ему? Почему Протагонист, а не кто угодно другой?-Тебе давно пора, - напомнил Нил.-Успею добраться.Нил огляделся, собрал пальцами пыль с подоконника, подул в сторону Протагониста.Он так уже делал утром. Запах пыли, дороги и деревянной крошки должен был скрыть подлинный облик Протагониста от враждебного нюха, как чужая одежда скрывала от глаз.Протагонист чихнул. И на этот раз заметил, как работает колдовство. Одежда сама собой выровнялась на его теле, разом исчезли капельки пота с лица, вместе с новым запахом пришла отстраненность, оттеснившая предыдущие чувства, позволившая упорядочить мысли.-У меня еще есть время, - упрямо сказал он.-У меня его нет, - отрезал Нил. - Волки воют. 7.Не смотреть ей в глаза оказалось легко. Достаточно было не задирать голову.Кэтрин была почти нечеловечески высокой. А ее волосы казались сотканными из звездного света.-Я думал, хозяйки дворцов не ходят сами за водой, - окликнул Протагонист.Искусные мастера обложили колодец резными каменными плитами, садовники окружили его клумбами с причудливыми цветами. Только никто не сидел на скамьях, вдыхая цветочные ароматы. Да и саму площадь возле ворот горожане предпочитали обходить стороной.-Хозяйка ли я? - королевна выпрямилась, разглядывая нарушившего обычай чужака.-Неужели нет?Протагонист присел прямо на край колодца. Заглянул внутрь. Глубоко, дна даже видно не было. То-то цепь на вороте такая длинная.-Ого, темно там.-Это шахта, ведущая к источнику, - объяснила Кэтрин. Голос у нее был ровный, не приветливый, но и не холодный. Высокородных дам, должно быть, с детства учат так говорить. Чтобы нельзя было понять, к кому они испытывают расположение, а кем пренебрегают. - Мертвая вода. Река проходит под палатами, здесь разливается подземным озером, а с той стороны утекает в ров. Сатор бросает туда неугодных. Чтобы река не мелела. Странно, что одетый по-здешнему человек всего этого не знает.-Верно, я не из этих земель. Но как было вас не посетить? Вижу, гости к вам заходят нечасто.-Выходят еще реже.Кэтрин обогнула колодец, держа перед собой полную чашу. Протагонист рискнул поглядеть на ее лицо, отраженное в воде. Бледное. Каждое движение под контролем, будь то изгиб губ или вздрагивание бровей.Слова она использовала жесткие. Но все же говорила с ним. Как давно, в самом деле, она в прошлый раз беседовала с незнакомцем?-И вы остаетесь.Чаша качнулась в белых руках, дрогнуло отражение в темной воде.-Ты хотя бы понимаешь, что я такое? Чем я была? Я жила, до того, как поверить Сатору, в высочайших башнях, среди вечного сияния, среди просторов, с которыми этому миру не сравниться. А что я теперь? Жена чудовища? Пленница, которая никого не заботит?Теперь слова разъедали злость и тоска. Тон разве что чуть-чуть поддался их напору.Своими сожалениями королевна делилась с первым встречным. Не скрывала ничего, соскучилась по разговорам или просто рассчитывала, что змей выбросит Протагониста в ров, так что о ее секретах никто не узнает?Она могла бы уже давно уйти за ворота. Медлила. Затягивала разговор, вливая в него вдесятеро больше слов, чем собеседник.-Если так рвешься в гости к змею, подумай. Он возьмет все твои желания и все твои страхи, и сотворит из них такое, за что тебе придется стыдиться. Долго и горько. Или, если повезет, просто окажешься на дне рва.Все-таки его судьба была королевне небезразлична. И даже его чувства. Но Протагонисту нужно было не сострадание, а помощь.-Вы же понимаете, - сказал он медленно. - Что я здесь не затем, чтобы просить что-то у змея. Я собираюсь украсть.Кэтрин широко распахнула глаза, Протагонист увидел их только в отражении, и все равно невольно поднял руку, чтобы заслониться от нестерпимо яркого сияния.8.Сидеть в сундуке было отвратительно.Узник даже в тесном каземате может ходить от стены к стене, отжиматься от пола, подпрыгивать на месте в конце концов. Протагонисту приходилось полулежать неподвижно, остерегаясь издать лишний звук.Удивительно, как привычные вещи Ночью обрастают новыми, несуразными свойствами. Здешняя тишина казалась шершавым, как стенка осиного улья, ширящимся коконом.Протагонист завис в темноте и безвременье, даже недавно пережитые события разрывались на фрагменты, теряли плотность реальности.“Повезло, сегодня псы не сторожат вход, - говорит Кэтрин, пропуская его на двор. - И слуги все на стене надо рвом. Там переполох, им померещились какие-то новые чудища, не здешние”“Волки, возможно”, - думает Протагонист. Нил обещал собрать лесных зверей и отвлечь стражу.Эхо поцелуев запечатано под одеждой, под сухим запахом пыли и иструхшего дерева, до воспоминания едва выходит дотянуться.Звуки шагов по каменному полу: Кэтрин идет широко и быстро, содержимому чаши в ее руках полагалось бы расплескаться, но вода спокойна, вода кажется слишком тяжелой, чтобы превращаться в волны и брызги.“Сатор страшно доволен этим приобретением. Он столько сияющих вещей накопил, что пламя проросло в нем и гложет теперь изнутри. Но ему все неймется. Ты здорово досадишь ему, забрав золотую птицу. Надо только обойти сокровищницы, я не знаю, в которой...”Свист ветра, скрежет металла. Дракон возвращается раньше времени.“Я могу притвориться... “- предлагает Протагонист.Но Кэтрин распахивает сундук. Спешно срывает с его шеи ожерелье, трещит нитка, жемчужины катятся по полу. Глухой стук крышки. “Как в гробу”, - отмечает Протагонист.И ничего, кроме ожидания.Ничего.Приближающиеся голоса показались поначалу фантазией. Но стук двери, даже приглушенный стенками сундука, слишком отчетлив.Протагонист приник к щели под крышкой, надеясь хоть что-то расслышать.-...разыскивать по всем покоям, - произнес незнакомый голос.-Я всего лишь не успела приготовить бокалы, - это Кэтрин. - Не могу же я оставить мертвую воду без присмотра, вдруг бы слуги перепутали ее с обычной.Раскатистое фырканье, потом долгая пауза, гулкое звяканье, тяжелый вздох. Чтобы разом выпить полную чашу, надо иметь поистине драконью жажду.-Фу, ну и воняет же здесь человечиной, - слегка осипшим голосом заметил Сатор. - Кого ты притащила?-Никого. Посылала служанку в город, купцы привезли драгоценности. Вот смотри, камни для ожерелья.-Ясно, почему ты ничего не успеваешь. Побрякушки. Как всегда, предел твоих желаний.-Не ты ли радуешься своему последнему сокровищу больше ребенка, получившего игрушку? А что это? Всего-навсего пернатое создание в клеткеШорох и стук.-Твоим жалким камешкам далеко до ее света. Да и тебе самой.-Ты не в первый раз меня оскорбляешь. И каждый раз беспочвенно.Режущий уши металлический звук, будто кто-то царапает гвоздем.-Ты ведь сияла когда-то. А теперь?Кэтрин охнула, дробный стук - скорее всего, ее шаги.-Что ж, покажи мне свою птицу, - голос у нее дрожал. - Чтобы было с чем сравнить. Принеси ее сюда, чтобы я видела.-Собственное ничтожество?Долгая, невыносимая пауза, а потом тяжелые удаляющиеся шаги.-Эй, слуги!.. - крикнул змей откуда-то уже из коридора.И осталось только трудное, неровное дыхание Кэтрин, потом ее шаги и какой-то шелест.Сундук заперт, выбираться из него наверняка было рановато, но сидеть внутри бессильно стало противней прежнего.А потом в щель под крышкой пробился свет. И в щель, которая, оказывается, была в левом нижнем углу. И сквозь крошечные щелки рядом с замком. Это не свет пламени, не свет пожара, - знакомый свет, которого в Ночи быть никак не могло.9.-Я видел ее глаза, вскользь, в отражении.Ему показалось или Нил в самом деле скрипнул зубами?-Говорили тебе, не смотреть. Ты должен был с ней поговорить, а не разгуливать невесть сколько по палатам.Что толку тратить время на препирательства?-Она не сказала напрямую, но, мне кажется, она звезда с неба. Или что-то в этом духе.-Такое возможно.-И я видел птицу, - перешел к главному Протагонист.Нил жестко обхватил его лицо руками, повернул в одну сторону, в другую.-Ты меня видишь вообще? Левый глаз закрой. Теперь правый.-Да вижу я тебя, - Протагонист рывком высвободился. Он видел. Блики мешали, и, стоило закрыть глаза, как под веками начинали пульсировать цветные пятна, но уже не такие яркие, как поначалу.-Отлично, - поморщился Нил. - Сиди тут и жди, будем надеяться, пройдет. Я окно загорожу чем-нибудь, чтобы свет не мешал.-Нил! Прекрати суетиться и слушай! Это не птица, по-настоящему не птица. Ее вырванное перо просто горело, а она... Она сияет нестерпимо. Как само солнце.Выбраться из сундука удалось, только когда змей улетел из палат. Птицу принесли в покои Кэтрин, но забрать ее не было никакой возможности.Нил послушно замер напротив окна. Высокий. Безмолвный.-Не выглядишь удивленным.-Это солнце, - Нил раздраженно мотнул головой. - Чем еще она могла быть? Мы в Ночи. Здесь все что-то значит, здесь не случается просто удивительной красоты птиц, которые ненароком залетели и распевают на деревьях.Протагонист вздохнул. Потер глаза ладонями.Что-то булькнуло, Нил протянул ему кружку.-Что это? Пахнет так себе.-А от тебя разит змеем. Пей, полегчает.Разит?.. Протагонист глотнул неведомой жидкости. Горло обожгло, но непонятно было, спиртом или просто чем-то едким.-Что было с солнцем, когда ты покинул День? - тихо уточнил Нил. - С тем, которое в небе?-Заходило. Зашло почти совсем. Постой, ты хочешь сказать, на самом деле кто-то просто украл его?-Какая теперь разница? Солнце падает во тьму. Солнце восходит снова. Но если оно останется здесь, во что превратится День?-Или Ночь. Во что?-Я не знаю.-Ты - и не знаешь?Нил пропустил мимо ушей подначку. Глянул грустно, и Протагонист понял: в самом деле не знает. Правда - печальная вещь. 10.Непонятно было, как что-то с Нилом серьезно планировать. Он то смотрел скептически, будто заранее устал от заковыристой задачи, а то вдруг сверкал глазами со зловещим азартом, будто вызов бросал: давай, попытайся придумать что-то, чего я сделать не смогу. Я могу все, проверь.-Если к птице не прикоснуться голыми руками, нужна какая-то защита, - Нил сидел, подобрав под себя ноги, на единственном шатком стуле.Протагонист устроился на продавленной кровати, упираясь спиной в стену.Дистанция, обилие пустого пространства между ними, не позволяла расслабиться, но говорить в первую очередь следовало о деле.-И маскировка, - добавил Протагонист. - Птица сияет, надо это скрыть, чтобы получилось унести ее тайно.-Как ты спрячешь солнце?В голосе сомнение, но по глазам видно: Нил знал, что ответ уже есть. “Удиви меня, я жду”.Протагонист вспомнил руку, изящно прихватывающую край шали, вынимающую горящее золотое яблоко из вазы. И искру, беспомощно тонущую во тьме. 11.В одиночку Нил доберется до Прии в ее темной стране быстрее. Ведьма недаром советовала присылать волка за помощью. Только ее слова жалили и оставили после себя яд.-Будь осторожен. Она спрашивала о тебе. Так, словно съесть хотела.-А ты против? - наигранно удивился Нил. Глаза оставались серьезными, от этого было легче. Нил услышал и понял.- Поцелуешь меня еще?Протагонист поцеловал, удивляясь, как само собой все выходит. Почувствовал, как в пространстве, где ничего не существовало, кроме их мыслей, Нил сухими пальцами заворачивает в пергамент его встревоженное сердце. Никакой страх не развернет и не доберется. “Я могу все”. Протагонист не сомневался.Луна успела дважды померкнуть и засиять ярче. Протагонист едва ли сидел на месте. Обходил город, подыскивая лучший маршрут, и запасной, и еще один запасной.Город, казалось, целиком состоял из камня. Мощеные улицы, кладка стен и оград, драгоценности в ожерельях знати, дешевые цветные камешки на одежде простолюдинов.Ремесленники, торговцы, - любого жителя Ночи Протагонист не отличил бы от жителей дня. Здешние люди разве что сторонились самого богатого дома да жались к стенам, когда над головами пролетал, изрыгая пламя, дракон.Протагонист отмечал, в какое время Сатор улетает из своих палат. Выяснил, какой район и как быстро обходит патруль. Прицепил на гвоздь-вешалку в стене комнаты деревянный поднос и швырял в него нож (недоставало огнестрельного оружия, но Ночью нельзя было на него полагаться). Даже принес с нижнего этажа веник и вымел пол в комнате, чего никто не делал уже лет пять.Позволил себе слегка замедлиться, только когда Нил вернулся с черной-пречерной ведьминой шалью.Мерой его усталости было то, что Нил безразлично позволил укутать себя лишним одеялом, не вытянулся, как обычно, во весь рост, а устроился кое-как на краю постели и почти мгновенно заснул.Протагонист впервые в тот раз обнимал Нила спящего. И странное дело, сторожа его сон, чувствовал себя в большей безопасности, чем когда спал сам, пока Нил караулил у костра, прислушиваясь к лесу, бдительно глядя во тьму. Протагонист точно не знал, зачем пристроился в неудобной позе на слишком узкой кровати, какой смысл караулить здесь. Хорошо, что он пойдет за солнечной птицей без Нила. Все, что он может сделать один, он должен сделать один.