Часть 3 (1/1)

12.Он пытался, в какой-то момент подумал Протагонист, воспроизвести лучшее, что знал. Через собственное тело, через собственные чувства. Пытался стать волной, нежным и всеобъемлющим прикосновением моря, настойчивым, естественным. Внутри тела, поверх кожи Нила. Напряжение желания - как гул воды в тот момент, когда волна накрывает тебя с головой.Нил уловил эту игру, перенял, присвоил. Пытался удержать его, пытался удержаться сам, прижимался всем телом, потом отпускал. Прилив, отлив.Глаза: широко распахнуты. “Забери меня отсюда. Увлеки меня прочь, прочь”.Отчасти и сам Нил становился морем, Протагонист несколько раз терял очертания его тела, вернее, терялся сам, тонул во множестве шелковых прикосновений. Их глубина принимала его. Каждое слово, когда Нил направлял его, когда требовал и благодарил, вспыхивало как светило, как манящий в бездну подводный огонек.13.Нил распростерся на одеяле. Руки раскинуты, повернуты ладонями вверх. Птицы могли бы безбоязненно прилететь и опуститься на эти ладони, как на ветви, такой он был безмятежный. Смотрел с бесконечным, всезнающим спокойствием. Под его взглядом теплела кожа, развязывался тугой узел внутри, который минутой раньше и узлом-то не казался.-Ты как будто в безопасности здесь, - заметил Протагонист.-А что, ты собираешься меня ранить?Кто-то уже сделал это. У Нила широкий след от ожога поперек ребер и шрам на бедре, Протагонист готов был поклясться, от пулевого ранения. Это вторую отметину он нашел наощупь, когда Нил скрестил лодыжки у него за спиной, и он пытался удержать его так, подхватил под колено, скользнул рукой выше, мысленно споткнулся, запомнил.-Что ты там изучаешь? - возмутился потом Нил.-Ты посещал День.-Тоже мне открытие. Я там даже родился. И не с четырьмя лапами, если это тебя успокоит.-С тремя?-Ну и вкусы у тебя.-То есть, ты стал волком.-Надо же, ты настоящий сыщик. Понадобилось. Пришлось. Было у кого научиться. Бросай глазеть, а то мне уже не по себе.Протогонист поцеловал его. Но глазеть не перестал.-Господи, да в чем дело?Он не был уверен сам.-Здесь была боль.-А теперь ее нет. Можешь прикасаться ко мне, а не к каким-то воспоминаниям?Нил редко давал понятные ответы. Но и сам о прошлом Протагониста почти не спрашивал. Спрашивал обычно о намерениях. “Собираешься меня ранить?”-Скажи мне какую-нибудь правду.-Мм, - Нил повернул голову, глядя из-под ресниц. - Ты сдохнуть какой красивый.-Я просил правду, а не комплимент.Нил коротко и глухо рассмеялся, что-то под ребрами, в животе, на кониках пальцев от этого звука сладко заныло.-Это правда в моем сердце и в глазах всякого, кто...-И не поэзию.За безмятежностью, за легкомысленным смехом - знакомая уже безнадежность. Почему правда - всегда такая грустная вещь?-Мне очень тебя недоставало.Сколько они не виделись - двое суток?Нил перекатился на бок, схватил его обеими руками, заставляя лечь рядом, прижал к себе крепко-крепко.-Скажи теперь ты правду.Протагонист ощупью нашел его шею, челюсть, щеку, погладил тыльной стороной ладони, неловко вывернув руку.-Я не понимаю. Как мы здесь очутились, - он мотнул головой, пытаясь показать, что говорит не об этой комнатке с обитыми деревом стенами, не о стащенной на пол со слишком узких коек постели.- Ты возникаешь как гром среди ясного неба. А потом... - Протагонист понял, что не знает, как вместить все огромное “потом” - пространство, которое Нил открыл в его в мыслях, отсутствие тревоги по поводу этого нового простора, - не знает, как вместить все это в несколько слов и заменил объяснения поцелуем. - И мне нравится, где я теперь, я просто не понимаю, как досюда добрался. Дело в тебе? Дело в Ночи?Нил вздохнул.-Не смотри на это как на новую вещь. Как на только что возникшую. Это очень старая вещь. Как клад или кости в земле. Когда ты их случайно откапываешь, они не берутся из ниоткуда. Они уже были там, просто ты не знал.Его послушать, так можно решить, что речь не о приступе страсти, а о каких-то небесных явлениях, почти мифических величинах.-Я знал, что ты любишь меня до того, наверное, как узнал тебя.Протагонист подвинулся, подтянулся повыше на смятом одеяле. Уже прижавшись губами к шее Нила понял, что это была не шутка.Протагонист не помнил, когда прекратил класть рядом с собой нож, засыпая.Протагонист чувствовал, как продолжало петь в каждой частице его тела воображаемое ночное море, как блаженно столкнулись, слились теплые волны, когда Нил утомленно, расслабленно вздохнул, уткнувшись носом ему в макушку.Но сочетались ли это доверие, эти смутные переживания с неумолимой четкостью слов?“Люблю ли я тебя?”Настоящий момент был слишком маленьким для таких раздумий.Нил совсем обмяк, слабо массировал спину Протагониста кончиками пальцев, вдыхал глубже в ответ на новые поцелуи. Как море - серия маленьких волн, потом более мощная волна. И так без конца. Вот за это Протагонист любил море: не сдающееся, не ведающее конца повторение.“Люблю ли я тебя?”14.Без единого слова они заключили договор. Условились об общем шифре.Соглашение позволило им общаться беззвучно. Оно же требовало постоянно проверять: здесь ли собеседник, все ли еще участвует в этом сговоре?Отныне Нил мог целовать его взглядом. Отныне улыбка стала сильней протянутой руки, целого набора фраз. Крохотные знаки, никак не влияющие на внешний мир, создавали собственный космос.Протагонист когда-то учил чужеземные языки по любым доступным книгам. Историческим трудам, сборникам небылиц, стихам. Какой-то давно мертвый поэт с недостижимого востока в издевательски сложной грамматической форме объяснял, как пишет любовные письма прямо в воздухе, чертит слова на ветру.Крайне неэффективный способ переписки, думал Протагонист.Но именно этим они с Нилом занимались. Переделывали мироздание под себя, превращали сам свет и воздух в посредников для своих посланий.15.На этот раз присутствие птицы выдержать было легче. Она излучала жар и свет, да, но довольно оказалось заслонить глаза рукой, не смотреть напрямую. Неужто солнечное оперение померкло в неволе?Протагонист вытащил из кармана шаль, расправил, попробовал на просвет. Ткань была идеально-черной. Да и ткань ли? Ни одного, даже самого крошечного лучика не пробивалось сквозь переплетение нитей.Кэтрин отошла в сторону, скрестила руки на груди.-Сатор будет не рад, обнаружив пропажу.Она улыбнулась едва-едва, краешками губ.-Он никогда не рад.Роскошные комнаты казались непропорционально огромными. Даже необычайно высокая королевна выглядела в них маленькой.В переходах они не встретили никого из слуг, Кэтрин сказала, что те стараются не попадаться на глаза. Она существовала здесь почти без живого присутствия. К Кэтрин остерегались приближаться, ей даже взглядом не с кем было обменяться.Удивляться ли, что она так легко заговорила с Протагонистом. Он бы сам на ее месте заинтересовался любым незнакомцем.Он бы сам искал средства выбраться на свободу.-Что, если Сатор вас заподозрит? Все же птица в ваших покоях.Королевна еще сильнее выпрямилась - слишком сильно натянутая струна, едва пробивающийся в щелку тонкий луч света.-Что он мне сделает. Я тоже сокровище в этих палатах. А он не любит лишаться сокровищ.Это было первое, что она сказала Протагонисту нормальным человеческим голосом. Без бесстрастного царственного тона. Но Протагониста добила даже не внезапная человеческая откровенность. Ее решимость, одолевающая страх и бессилие.Он прихватил золотое кольцо на клетке краешком шали. Руку не обожгло.-Идите сюда, укройтесь.Кэтрин не двинулась с места. Протагонист не мог заглянуть ей в глаза, видел только сжавшиеся, побелевшие губы.-Я хочу и вас, и птицу забрать. Не оставайтесь здесь. Я постараюсь вас проводить туда, куда змей не долетит.-Не выйдет. Покров слишком маленький.Значит, против самой идеи бегства она не возражала.-Постарайтесь. Сгорбитесь. Как близко к клетке вы можете находиться?-Меня она не обжигает, но...-Вам опасно тут оставаться. Одной.Кэтрин облизала губы - жест настолько неприкрыто нервный, настолько ей несвойственный, что Протагонист окончательно перестал сомневаться в собственном плане.Шаль действительно была маловата. Протагонист прижал к себе съежившуюся под покровом королевну, направляя в нужную сторону и надеясь собственным телом загородить хотя бы часть сияния.Поначалу казалось, получается. Да, под ноги упал круг света, словно они шли с факелами в руках. Да, тени-гадюки, до того извивавшиеся по краям коридоров, метнулись прочь от них, но и всего-то.Только с каждым шагом прочь от палат сияние становилось ярче. Жаркий свет птицы, неверное мерцание волос Кэтрин. Кусочек Дня вырастал вокруг них.До ворот им не хватило какого-то десятка шагов.Змей, прежде летавший грузно, бряцая чешуей, на этот раз примчался бесшумно. Должно быть, издалека увидел свет. Мелькнул изгиб спины, в которой слишком много позвонков, крылья, в нездешнем сиянии показавшиеся до смешного блеклыми. Воздух мгновенно пропитал едкий дымный запах, так вот от какого змеиного смрада Нил так морщился.Черная шаль разлетелась клочками, клетка покатилась по земле, птица внутри пронзительно закричала.Сатор дохнул жаром, задержал змеиный взгляд на Кэтрин. Глаза дракона, наверное, даже звездное пламя не обжигает.Кэтрин охнула и погасла.Глаза у змея были желтые-желтые, золото, льющееся в черную щель зрачка. Завораживающая гибель. 16.Частое гулкое хлопанье набирающих высоту крыльев.В человеческом облике Сатор все еще выглядел блеклым, выцветшим. Блеск золотых ожерелий и сияние расшитых драгоценными нитями одежд это только усугубляли.-Бежать в компании заезжего героя и воровать мои сокровища, - он с отвращением сплюнул под ноги, разлетелись мелкие искры. - Как неоригинально.-Украденное - по-настоящему не твое, - с усталой ненавистью выдавила Кэтрин.Почему стало так темно, куда делось все дневное свечение?Золотая клетка валялась на боку в стороне, птица лежала внутри, сложив крылья, но казалась теперь не живым солнцем, а жалким свечным огоньком в душном мраке.-А это, надо думать, торговец драгоценностями? Узнаю человечий запах.Мелькнула перед лицом оскаленная драконья морда, глаза змеиные, невыразительные.Если ты не святой или не рожденный специально для этого воитель с волшебным копьем, тебе не победить дракона силой. Постарайся победить хитростью.-Может быть, я просто хороший вор, ищущий работу и пытавшийся привлечь внимание, - предложил Протагонист. - И мне только что удалось наглядно продемонстрировать свои умения.Свист воздуха, крылья сопротивляются ветру, а ветер такой холодный.-Он лжет, - объявила Кэт. - Он всего лишь герой, я хотела...Святые угодники, подумал Протагонист, она спасает себя или его, и почему не могла промолчать.Огромные когти стискивают, не давая вдохнуть, и голова кружится от резкой смены направления.-Я прекрасно вижу, чего ты хотела, - рыкнул змей. - Ты не настолько уникальна, чтобы хотеть чего-то неожиданного.Кэтрин отступила. Протагонист не мог проследить за ней взглядом, не хотел терять из виду дракона, расхаживающего туда-сюда подобно посаженному на цепь зверю. Ноздри у Сатора раздувались, и судя по запаху, выдыхал он дым.-А вот я, - попытался отвлечь внимание Протагонист.-А чего хочешь ты? - прошипел Сатор.Как любопытно выглядит земля с высоты. Домики совсем маленькие, и деревья как игрушечные, а ров под обрывом - узкая ломаная линия. Облака, напротив, не изменяются, приближаясь. Все такие же.Он не мог вдохнуть и в глазах темнело.Удар когтистой лапы сшиб Протагониста с ног, но боли не было. Он что-то должен был очень хорошо сломать, чтобы сразу получить паралич. Не почувствовал и нового удара, разве что мир потек вверх, а сам он сполз вниз.Кэтрин кричала и плакала, а он не видел ее, не мог повернуть головы, пошевелиться не мог.Сатор встряхнул его напоследок и отпустил. Руки у него были в крови, и Протагонист понимал, что кровь его собственная.-Какие у вас, людишек, однообразные желания, - пророкотал змей. - И ложь жалкая.Крики и мольбы Кэтрин все удалялись, кто-то тащил ее прочь.Птица превратилась в груду тлеющих углей.Сатор пинком отшвырнул золотую клетку, схватил что-то валявшееся за ней. Человека. Нет, волка. Протагонист закричал без звука.-Ты умираешь, поэтому успей понять, - тяжело выдохнул змей. - Любые твои желания тщетны. Ничего ты не получишь. Всем владеть могу только я.Дернул за челюсть, заставляя Нила раскрыть рот, просунул внутрь окровавленные пальцы. Смял губы, щупая щеки изнутри, царапая ногтями. Давил, елозил. И наблюдал холодно, со змеиной бесстрастностью: понял ли Протагонист, кому здесь принадлежит вся власть. Его глаза: золото, узкий змеиный зрачок, жертва столбенеет под немигающим взглядом.Связанные руки Нила напряжены, заморожены судорогой, глаза широко распахнуты и устремлены мимо змея, прямо в лицо Протагонисту. Светлый взгляд, ледяной и чистый.Мертвая птица распалась, стала кучкой золы.Пропадает удушающее давление на грудь, остается только режущий ветер.Голоса Кэтрин не слышно. Кэтрин говорила, что змей коверкает желания и страхи.Ветер изменил направление. Ветер дует снизу вверх.Была точка разума в этом аду, была вещь, не вписывающаяся, вырывающаяся из извращенных страхов. Протагонист старался вернуться назад. Прах. Побелевшие от напряжения руки Нила. Кому принадлежит вся власть. Его глаза. “Я могу все”. Прохладная безмятежность, несоразмерно живой цвет посреди этой грязи.Протагонист потянулся к этому успокаивающему холоду.Пропустил момент удара о воду, но ее холоду уже не удивился. Дернулся - он мог все же двигаться, мог управлять собственным телом. Вспыхнуло выдохнутое змеем пламя, испарило верхний слой воды во рву, но не согрело сам поток.Внизу вместо дна разверзалась тьма. Или глубина, или унизанное звездами опрокинутое небо. Бездна, для которой не подобрать правильного имени.Дракон, чтоб ему истлеть, бросил его в ров, как Кэтрин и обещала. Дракон бросил их обоих в ров, - в воде облачками крови расплывались широкие алые рукава платья, звездные волосы маячили светлым пятном. Не так далеко. Если схватиться за ткань, не так далеко, и до поверхности потом можно добраться.17.Ведьма была права насчет запахов. У них есть власть над разумом. Это запахи предупреждают об опасности прежде, чем угрозу заметят глаза. Ничто так не пробуждает воспоминания как запахи. Протагонист вдохнул и понял, что находится в безопасности. Почти уютное спокойствие. Знакомое.Эту деревянную балку над головой он, правда, видел впервые.-Сколько я проспал?Нил сидел на корточках подле его лежанки и улыбался довольно, как утреннее солнце.-Скажи спасибо, что вообще проснулся после купания во рву с мертвой водой.Протагонист вспомнил, воспоминание вздернуло его с постели как суровый окрик.-Я пытался забрать одновременно птицу и Кэтрин, змей прилетел на свет.Рукава, алая ткань колеблется в воде как вытекающая кровь.-Надо было поступить, как планировали, - улыбки как не бывало. Досада, почти ярость. И какое-то нерасшифровываемо огромное количество правдивых грустных вещей. - Просто взять птицу, а потом вернуться за королевной. Нельзя получить все сразу.Нельзя заранее сдаваться из-за того, что риск велик. Протагонист отказался чувствовать вину.Нил отвернулся и отступил в сторону. Это почему-то задело больше, чем если бы он ругался и возмущался-Я не мог оставить ее там. Нил, мы не можем... - что они не могут? Уже поздно. Накатило головокружение, земляной пол поплыл перед глазами. Протагонист замер на месте, отказываясь валиться обратно на лежанку.-Что змей с ней сделал?Нил глянул через плечо. Они находились в какой-то ветхой хижине, лунный свет тек в окно, но его не хватало, чтобы уловить выражения лица.-Королевну придется еще раз украсть. Будет сложнее. Но я это сделаю, не переживай.Значит, она жива. Протагонисту померещилось, как она погасла, как она погружалась в глубину?-Нил, ты не пойдешь к Сатору.-Я же сказал, сложнее. Не у Сатора украсть. У смерти.Протагонист вряд ли был в том состоянии, чтобы решать загадки.-Как вообще можно такое сделать?-Ну, - хмыкнул Нил, со звяканьем перебирая какие-то мелочи на покосившемся столе в темном углу, тени ложились ему на спину, будто обнимали. - Я же украл тебя.18.-Я так же выглядел?Волосы Кэтрин больше не светились. Кожа стала иссиня-серой, цвета тяжелых туч.-Нет. Ты пытался выбраться. Она, наверное, потеряла сознание и сразу стала тонуть. В целом, ей больше досталось.-Она... - Протагонист вгляделся в неподвижное, будто из камня вырезанное лицо. - Получается, она умерла?Нил покачал головой.-Просто была к этому близка.Он осторожно обтирал тело Кэтрин ветошью. Пасмурная темень капала на землю, когда он выжимал тряпку, текла тонкими ручейками, вливаясь в большую Ночь.Протагонист присел на корточки рядом, протянул руку.-Не лезь, - клацнули зубы. Протагонист едва успел отдернуть руку.Сморгнул видение ощерившегося волка.-Я помогу.-Я знаю, что делаю. Ты нет.-Так научи, - не сдался Протагонист.Нил мучительно нахмурился, словно не узнавал, словно еще кого-то хотел видеть на месте Протагониста. Нет, показалось, просто изобразил преувеличенную тоску.-Когда-нибудь позже научишься. Сделай пока другое. В хижине на столе деревянная шкатулка. В ней шипы. Пожалуйста, не трогай остальные склянки и ларчики, там есть ядовитые вещи, там... Короче, возьми шкатулку и обойди хижину по широкому кругу, рассыпая колючки.-И что будет?-Увидишь.-Ты мне подмигнул сейчас?-Нет, с чего ты взял?Из брошенных на землю шипов вырастали ратники. Не армия, но серьезный отряд, пики и секиры выглядели впечатляюще. Лица у всех были одинаковые, деревянные, но все приветственно салютовали, просили приказаний скрипучими иссохшими голосами. Протагонист велел сторожить дом, следить, не приближается ли кто.Хижина-развалюшка стояла когда-то на самом отшибе, а теперь и вовсе очутилась в стороне от города. До первозданного леса, занимавшего большую часть Ночи, было ближе, чем до каменных домов. Городских построек и видно-то не было. Загородившие их деревья тянули ветви, надеясь, что лесные собратья примут их в свои ряды. Колдовские стражники прятались меж стволов так искусно, что невозможно было, не зная, их разглядеть.Нил встречал за первым рядом деревьев.-Подглядываешь? - слегка обиделся Протагонист.-Только краешком глаза. Чтобы не забыть тебя ненароком.-Колючки - ведьмин подарок?Нил поджал губы, склонил голову набок - ни да, ни нет.-Пригодились, когда потребовалось выловить двух человек из мертвой реки.Протагонист обычно понимал и даже разделял стремление к скрытности. Но Нила с его бесконечным уловками порой хотелось хорошенько встряхнуть.-То есть, если говорить напрямик, ты поднял воинов из древесных колючек и велел им вытащить изо рва меня и Кэтрин.-Ну, еще помогло, что я волк и хорошо вижу в темноте, даже подводной.И правда волк. Черный нос, глаза обведены черной полосой, мех серебрится. Вот тебе и напрямик. Можно даже сказать, с наглядной демонстрацией.-И что ты там видишь, в темноте?Волк прижал уши.-Тебя. 19.Кэтрин проспала трое суток. Сторожа в шипастых доспехах за это время стали настолько привычны, что Протагонист начал считать их обычным забором.Заходить после охоты в хижину неуютно. Кэтрин и Нил слишком тихие на своих лежанках у противоположных стен.Протагонист остановился, задержал дыхание, чтобы услышать, как дышат они. Он делал так в прошлый раз лет в пять. Впервые увидел смерть и начал тогда бояться спящих людей.Луна из окошка серебрила и оживляла бледное лицо, когда-то звездные волосы королевны. Живое сияние не вернулось, зато большая часть прилипшей к коже тьмы ушла.Нил лежал, прижав к груди обе руки, у дальней стены. Луна туда не дотягивалась, и темнота устроилась в изголовье, простерла руки как неусыпный страж. Протагонист хотел бы занять ее место, да было не до того.-Ну как? - пошевелился Нил.-Я подстрелил зайца. Видел еще олениху, но она так посмотрела, что я понял: лучше не связываться.-Правильно. Приготовишь сам?-Не обещаю, что вкусно.-Сойдет. Разбуди, когда управишься.Протагонист помедлил. Рискнул приблизиться. Руки у Нила были серые, как пасмурное небо. И на ощупь холодные. Правда, от прикосновения тени истончились, поползли в стороны, ни дать ни взять рассеиваемая ветром облачная хмарь. Что-то знакомое, солнечное, в освободившемся оттенке живой кожи. И тепло под кончиками пальцев.Нил отдернул руку, резко сел, сверкнул глазами.-Сказано тебе, не трогай. Эта пакость ко всему липнет.Протагонист поглядел на собственную руку. Следов тени не осталось. Наоборот, по пальцам скользнул призрак теплого желтого света. Солнечный зайчик. Как же он соскучился по Дню.-Я дотронулся и тени расступились.Нил смягчился, наклонился посмотреть поближе, все еще пряча собственные руки.-Ты трогал солнце и сам немного стал солнцем. Может, это отчасти помогло тебе при падении в ров.-Так что, я начну изрыгать пламя как Сатор?Кэтрин говорила, что дракон пьет мертвую воду, чтобы хоть на время затушить грызущий изнутри огонь.-Непохоже на тебя.На успокаивающий ответ это тянуло едва ли.-Дай руки. Должен же быть от солнца какой-то прок.Нил оторвался от созерцания его ладоней, спрятал собственные.-Отдохну и само пройдет. Иди и зажарь зайца, если вправду хочешь помочь.Можно, хотел он спросить, хотя бы поцеловать тебя, на лице-то никаких теней нет. А может быть, и спрашивать не стоит. Он хотел...-Что-то не так?-Все нормально, - Протагонист попытался придать лицу безмятежное выражение, несмотря на прошибший холодный пот. - Пойду готовить.И будет пахнуть дымом и кровью, и некуда деться от того, что лучше было бы не вспоминать, ни сейчас, ни впредь. Сатор превращал страхи и желания в источник стыда. Как победить дракона, если он использует против тебя твои собственные слабости? Пусть в извращенной форме, но все же твои собственные мысли.Желание быть рядом, желание знать всю правду, без умолчаний и уловок, маленький шажок - жажда обладания, маленький шажок - все принадлежит мне. Нил с заткнутым окровавленными пальцами ртом. Птица, которая никогда не осветит День. Кэтрин кричит, и Протагонист не может ей помочь. В самом ведь деле не смог.Стараясь не вдыхать лишний раз, Протагонист разделал мясо. Приправ в запасе почти не осталось, но он насыпал их щедрой рукой. Лишь бы перебить запах. Дракон хотел, чтобы он испытывал отвращение, и беспомощность, и одиночество, испытывать все это сейчас - значило проиграть. Дольше, чем нужно, Протагонист отмывал в ручье руки от заячьей крови.Нил показался из хижины, когда жаркое уже почти дошло. Поглядел сверху вниз. Не дотронулся, но чувство было такое, будто положил теплую ладонь на лоб.-Только не говори, что тебя до такого состояния довел укоризненный олений взор.Протагонист беспомощно помотал головой.-Хорошо, мне не придется искать оленя по всему лесу и мстить.Нил опустился на колени, потянулся неловко, стараясь ненароком не дотронуться рукой. Коснулся виска губами.-Не надо, - Протагонист отвернулся, пытаясь затолкать поглубже остатки видения. Немедленно забыть и не дать Нилу почуять, что сотворил с ним (плевать, по чьему колдовскому напущению ) в собственном воображении. - Извини. Я не могу.Нил даже не попытался отстраниться.-Ну и ладно. Я могу.Он тоже был в своем роде солнцем. Слепяще-белым, выжигающим на своем пути весь страх, всю грязь и плесень. 20.-Сатор был таким красивым, - с презрением сообщила Кэт. - Одинокий, бесстрашно пробившийся в запретный мир. Не кто-нибудь, настоящий дракон, причем не из тех, древних и медлительных, безучастных к течению времени. Этот был яростный, мне показалось - живой и безрассудный, как весь земной мир. Конечно, я была очарована.“Ты такой молодой и настолько человек, что сердце разрывается”, - невольно вспомнил Протагонист. Нил сидел, опустив глаза. В волчьем обличье, к которому часто прибегал в последние дни. Протагонист не спрашивал почему. Тем более, что присутствие Нила, что зверя, что человека, ощущалось одинаково. Решился раз проверить, каков серый мех на ощупь. Памятуя об острых зубах, не протянул руку, ткнулся лицом в шею сидевшего рядом волка. Шерстинки оказались гладкими и колючими.-Сатор заполучил мой свет, когда я с ним спустилась на землю. Только потом я увидела, как он зарится на все сияющее, как жаждет света и не может остановиться.-Но для чего ему солнце?Протагонист мог понять страсть к богатству. Пытался понять еще, как змей продолжает этой страсти потворствовать, зная, что разрушает мироздание.-Он чудовище, - Кэт плотнее закуталась в слишком объемный для нее сюртук. - Ему нет места Днем. Раз День не принимает его, Сатор решил сам присвоить дневной свет. Он спокоен, только когда может владеть чем-то бесценным. Вещи должны принадлежать ему или... вообще не быть.-Поэтому он решил от вас избавиться? - тихо предположил Нил. - Вы рискнули сбежать, объявили, что ему не принадлежите.Кэт посмотрела на свои руки - длинные ладони, белые-белые пальцы. Блеклые.-Или потому, что я перестала сиять. Он пытался показать мне, что я ничего не стою. Пытался показать мои желания.-Ладно, - Протагонист поднял руку. - Об этом можно не рассказывать.-Ты не понимаешь, - королевна сощурилась, и от ее глаз захотелось, как прежде, спрятаться, чтобы не сгореть, такой напряженный и полный ненависти был взгляд. - Я должна показать ему, чего на самом деле желаю.Настоящий смысл ее слов Протагонист понял только потом, когда в неурочное время сунулся в хижину. Смутился, тут же отступил.Кэт сидела на рассохшемся табурете, завернувшись в одеяло, и Нил оттирал последние пятна тени с ее плеч и груди.-Эту часть тьмы я хочу себе оставить, - сказала Кэт. Так отчетливо, что Протагонист решил сперва, будто она обращается к нему.Но Кэт так и сидела отвернувшись. На лице у Нила возникло страдальческое выражение, которое Протагонист привык видеть в ответ на собственные слова.-Это смерть, Кэтрин. Вы не можете ее оставить. Останется или она, или вы.-Я понимаю. Но я сохраню ее ненадолго. И не для себя.Нил тяжело вздохнул. Тонкая рука королевны легла ему на лоб. Выглядело как благословение коленопреклоненного рыцаря. На самом деле Кэт не позволяла смотреть на себя. Ее глаза, легко было угадать по окутавшему ее мерцанию, снова на секунду засветились.21.Кэт ходила в лес, в одиночестве смотрела на небо, считала звезды.Нил спрятал куда-то зловещие склянки и шкатулочки со снадобьями. Руки у него стали теплые и чистые.Можно было подумать, все лучше, чем когда-либо.Если бы и без того щербатая луна над головами не пошла сетью новых трещин, не побледнела. С присутствием солнца в Ночи должно бы становиться светлее, но выходило наоборот. Ночь ветшала, неизвестно, что происходило в то же время с Днем.Почти все деревянные солдаты проросли корнями в землю, на коричневых телах пробились почки и цветочные бутоны.Оставалось совсем мало времени.-Мне нельзя дальше. Я не могу пойти с тобой. Я не могу пойти с тобой.Нил не мог, кажется, найти удобного положения, не знал, на чем остановиться глазами.-Я помню, - вздохнул Протагонист. - И ты предупреждал меня. Ничего страшного.Если только...Запоздалая мысль холодом пробрала от макушки до пяток.-Нил, мы что, если все получится, больше не увидимся?Нил прекратил метаться и сел наконец рядом.-Нет, ты не навечно со мной прощаешься. Я буду ждать вас с Кэт у ворот.-Что тогда не так?-У нас остались колдовские шипы, но деревянные воины недолго продержатся в каменном городе. Я смогу отвлечь чудовищ, сторожащих двор. Но не тех, что внутри, в подземелье. И я не смогу пойти с тобой.-Не доверяешь мне?Нил смотрел пристально, напряженно и молчал. Жутко. У него нет ответа, догадался Протагонист, он ищет ответ прямо сейчас. Протагонист, если начистоту, надеялся, ответ заранее готов и будет мгновенным. Он сам столько думал о том, доверять ли волку, как-то в голову не пришло, доверяет ли ему волк. Сколько раз Нил выручал его. Опекал его.Протагонист уже начал смиряться с новым знанием о себе, когда Нил рассмеялся, неожиданно, громко и с облегчением.-Доверяю. Тебе - каждую секунду.Луна над их головами готовилась расколоться пополам, и лицо Нила в ее неверном свете было ясным и совершенным. Неуязвимым. Крошащийся на части мир не в силах был запятнать эту силу.Несколько часов они провели под серой от времени деревянной стеной. Мир разваливался, но лето все равно продолжалось, стало совсем тепло. Кричали заблудившиеся и окончательно растерявшиеся в Ночи дневные птицы.-Помнишь, ты накормил меня ягодами? Я их пробовал до того раз и больше не собирался, такая была кислятина.-Такая, что страшно было снова рисковать?-Я же в городе вырос. С той стороны моря, как раз на берегу. У нас обычно была рыба, не ягоды. Ночью слишком много леса, я сперва вообще не понимал, как тут жить.-Я тебе еще наберу как-нибудь. Ягод.-Ты-то, наверное, всю жизнь в таких местах.-Нет, я тоже вырос в городе. Днем. Потом... освоился со всем прочим.Протагонист поцеловал его, сначала в лоб, потом в губы.-Ненавижу рыбу, но моря до сих пор не хватает.Они долго сидели без слов, обменивались поцелуями и не знали, как остановиться. Или просто не хотели. Нельзя прекратить пить воду - погибнешь от жажды, но жажду утоляешь, не думая, зачем.-Я не боюсь грозы, - признался Нил. - Меня этим кто только не попрекал. Дети плачут, собаки прячутся, все нормальные люди находят укрытие, а я стою под дождем и смотрю как идиот. Когда мне было восемь, в меня чуть не ударила молния. Я играл на улице, она попала в дерево неподалеку. Треск был потрясающий, наверное, от расколовшегося ствола, его расщепило почти пополам, он так падал, - Нил изобразил руками обрушение чего-то огромного. - Но мне показалось, это сама молния трещит. Я, наверное, до сих пор хочу такое снова увидеть. Разглядеть. В подробностях.-Я умею вырезать из дерева, - вспомнил Протагонист. Как, оказывается, много может быть негрустной правды. - В первый год в тайной службе научили со скуки. Могу ложку сделать. Мне это ни разу в жизни не пригодилось, вообще ни разу.Нил беззвучно рассмеялся, уткнувшись лицом ему в плечо, дыхание у него было горячее.-А когда я спросил, работал ли ты с деревом, ты отнекивался.-Когда ты это спрашивал?-Когда интересовался, откуда у тебя такие сильные руки.И способен ли Протагонист его поднять.-А, все еще любопытно?Протагонист извернулся, сменил позицию, сгреб Нила в охапку и взвалил на плечо. Тот в первую секунду слабо попытался отпихнуть его, потом обмяк, расхохотался почти в голос, задыхаясь. Он правда был тяжелым, нелегко встать с таким грузом. Но дурацкое желание подурачиться и покрасоваться придавало сил.Локти остро уперлись в спину.-Я не так это себе представлял.-Надо думать прежде, чем просишь.-Какой тогда интерес?Нил попытался высвободиться, и Протагонист осторожно позволил ему сползти, дотянуться до земли ногами. Дотянуться Нил дотянулся, но все равно продолжил опираться на Протагониста, навалился всем весом, обвил шею руками. Тяжелый. Чего больше в этом жесте - безоговорочного доверия, неодолимой усталости? Протагонист покачнулся на пятках, уперся в землю.“Я готов держать, сколько захочешь, - пообещал молча. - Только бы тебе захотелось остаться, не отпускать”. 22.В отличие от жителей земли, Кэтрин не нужно было скрывать свой запах: сошедшие с неба запаха попросту не имеют. Скрыть все прочее было труднее. Кэтрин спрятала волосы под платком, а руки в длинных рукавах, шла, сгорбившись и опустив лицо. Два слоя одежды делали ее больше, неуклюжей. Но хотя бы заслоняли сияние. Вернувшийся к ней свет был намного слабей, но и жестче, острей прежнего. Уверенней.Если кто-то из настоящих слуг и узнал ее в бедном платье, никто не посмел подать голоса. Она могла бы испепелить взглядом. Нет, конечно, не собиралась этого делать, но чувствовала, что могла.Сатор, ленивое чудище, не потрудился снять чары, открывавшие перед ней все входы и выходы в палатах. Как она и думала. Кэтрин все же выучила его повадки за прошедшие годы. Она разом разомкнула замки на всех дверях, от самого высокого чердака, до самого глубокого подземелья. Она ведь обещала это сделать.Сонное зелье растворилось в мертвой воде без следа. Воду, оставленную на обычном месте, змей выпьет, Кэтрин не сомневалась. Украденное пламя слишком жгло его изнутри.Игла - смерть, которую она выносила под сердцем и обратила в твердое железо - лежала в ее ладони, не согреваясь от прикосновения.А сама Кэтрин кипела, сама она была как расплавленный металл, не могла оставаться на месте. Дорогое полированное дерево обугливалось под ее ногами. Каждая минута ожидания растягивалась, длилась как целая жизнь.В ее руках была власть, полученная дорогой ценой. Перед ней был единственный шанс эту власть использовать. И его было мало.Змей обманул ее, обидел, унизил, исказил в собственных глазах, заставил забыть, кто она есть. А она была всепронзающим светом, дочерью мира, более важного, чем хрупкое вращение Дня и Ночи. И теперь она была в своем праве.Сатор спал, успокоенный затухшим на время огнем. Белесые шипы на его загривке вздымались, бряцали, задевая друг друга. Так звучал сам страх, но Кэтрин устала бояться. И ждать устала.Убить дракона спящим, как она обещала, как собиралась, было недостаточно.Она скомкала и швырнула на пол платок, содрала с себя верхний слой лохмотьев и закатала рукава. Дождалась, пока змей, разбуженный светом от колдовского сна, увидит ее, ее триумф.Сатор уставился золотыми глазами, привычно, даже теперь, попытался отразить, исковеркав, самые сильные надежды и чаянья Кэтрин. Только ее главное желание сейчас и так было уродливо, реальность совпала с колдовским мороком. И Кэтрин, на этот раз свободная от чар, вонзила заготовленную иглу в шею змея.Он выгнулся дугой. Он испустил негодующий хрип, попытался выцарапать из себя иглу, но та уже погрузилась слишком глубоко, проросла в его туше. Змей рванулся, пробив стену, вывалился во двор, забился в агонии, круша все вокруг.Кэтрин смотрела. Ее сияние росло и резало Ночь, конвульсии змея крошили камень.Треснула и осыпалась стена, содрогнулись подземелья, завыли тамошние твари, поняв, что выход из подвалов теперь заперт, перегорожен. Удар драконьего хвоста рассек саму Ночь, и та начала осыпаться, облетать чешуйками старой краски, обнажая основу мироздания, но Кэтрин было не до того. Она сама вновь становилась цельным существом. Она обретала свободу. Она сияла.Внизу, под осыпающимися небом, волк отыскал щель в камнях на том месте, где недавно был колодец.Со дна шахты, со дна подземного озера и еще из большей глубины тьма напомнила ему о границах, пересекать которые нельзя. Но волк не пытался нарушить запрет. Предлагал самой тьме выйти навстречу. Из бездны до него донесся новый вопрос, последнее предостережение. Тьма всегда предупреждает: она и так достаточно страшна, нет нужды быть вдобавок капризной или жестокой.-Я знаю, - сказал волк. И тьма взяла его, нежно, как руки любовника, и стремительно, как удар молнии.