Часть 8 (1/1)

—?Это было сделано не ради силы,?— неохотно выдавил Юэ Цинъюань выразительно покосившись на Бохэ, уязвлённый и подозрительный вид альфы буквально говорил: ?А вот твои мотивы подозрительны!?Омега фыркнул, вернув главе школы такой же недружелюбный взгляд. Полная жестокого торжества усмешка расцвета на губах, когда догадка наотмашь ударила лорда Цюндин. Мята медленно моргнул, никак больше не поощряя мыслительную деятельность оппонента.Учитель щёлкает веером, то закрывая, то открывая его, переводя пронзительный взгляд с шисюна на ученика и обратно. Шэнь Цинцю не задаёт лишних вопросов, без сомнения многое улавливая в немом обмене взаимными претензиями.Он не вздрагивает, ощущая тепло, от демонстративно придвинувшегося и практически прижимающегося к нему сбоку ученика. Мимолётная усмешка тенью трогает глаза оставляя владыку Цинцзин внешне беспристрастным, его забавляет инстинктивная попытка юного омеги демонстрировать права на этого горного лорда.Шэнь слегка приподнимает брови с глухим раздражением встречая взгляд побитой собаки. Один из сильнейших заклинателей Поднебесной, альфа, чью силу и авторитет не смеет оспаривать даже бесконечно заносчивый гордец Лю Цингэ, смотрит побитой псиной и молчит. Всегда молча смотрит на Шэнь Цинцю как на жестокого владельца, которого эта тупая псина прощает вопреки всему, и никогда ничего не действительно важного не говорит.—?Ошибка в подчинении духовного оружия… —?неохотно начинает Юэ и его понимают.Юэ Ци был действительно талантливым учеником, безмерно любимым прошлым главой Цанцюн. Старик мог обмануться блеском идеала своего любимчика, позволив совсем мальчишке подняться на пик Тысячи мечей.Живо вспомнились старые слухи о восхождении Юэ Ци на гору. ?Кто бы мог подумать, что на пятом уровне главный ученик Цюндин отыщет никому неизвестное духовное оружие, во истину легендарной мощи! А ведь он так юн!?Да Юэ Ци, был слишком юн и поспешен. А Сюаньсу был чистым, совершенно незапятнанным клинком с пятого уровня вершины. У Сюаньсу не было владельцев до Юэ, чтобы клинок мог накопить свою устрашающую мощь, способную расколоть небеса и сотрясти землю. И ошибки в классификации изначального уровня клинка быть не могло.Никто не задумался о подозрительно длительной медитации в пещерах Линси. Никто не задавался вопросом, почему молодой юноша старался не притрагиваться лишний раз к своему легендарному клинку оттягивая его использование до последнего. И Шэнь Цинцю в том числе.Юэ Ци поспешил, повредив молодой нежной душе клинка, пока пытался подчинить его. Старый глава секты слишком хорошо думал о лучшем ученике своего поколения, забыв, что клинок без истории ужасно уязвим и спешить нельзя.—?Предыдущий глава школы слишком сильно привязался к своему идеальному ученику, что не мог позволить тому умереть и применил технику неправедного пути? —?Цинцю не спрашивал, догадаться не сложно, но его сердце пронзил ледяными когтями страх.Лорд Цинцзин позволил себе не задумываться не только о странностях Сюаньсу, его совершенно не интересовало, что именно заставляет Шаньяо вести себя прилично. Его успокоили уверенные заявления уже его ?идеального? ученика, что всё под контролем и он не интересовался о цене той покорности.—?Учитель, нет! Не надо их сравнивать,?— Мята отстранился, предупреждающе стрельнув глазами в сторону подобравшегося невольного свидетеля. —?Нет, у Шаньяо была история, отвратительный характер и крайне стервозная сущность! Не надо сравнивать, это смешно!Альфа прищурился, возвращая маску холодного спокойствия на место. Его омега совершенно не убедил вновь проигнорировать вопрос ?цены?, но сейчас действительно не время выяснять отношения.—?Кхм! —?негромко кашлянул глава школы Юэ, привлекая внимание. Он крайне неловко ощущал себя, наблюдая за выяснение отношений супругов. —?Да, учитель посчитал это лучшим выходом. Душа Сюаньсу начала разрушаться, несмотря на уже начавшую устанавливаться связь. Пришедшее после того искажение ци было бы смертельным.—?Другими словами причина была веской.—?Шэнь Цз…—?Молчи! —?Цинцю низко зашипел,?— Давайте закроем эту тему раз и навсегда. Бохэ несколько лет назад не из прихоти воспользовался печатью, подчиняя Шаньяо себе. —?Шэнь даёт возможность ученику самому это произнести, но тот едва заметно отрицательно качает головой, отказываясь объяснять Юэ Цинъюаню что-либо. —?У него тоже была достаточно веская причина для этого, если жизнь этого мастера является стоящей поступка причиной.Лорд Цинцзин криво усмехается. Цигэ не посчитал жизнь Шэнь Цзю стоящей спасения, он не вернулся в поместье Цю, наплевав на своё обещание. Однако, может быть этот вечно виновато смотрящий на него пёс-Юэ Цинцъюань, не станет спорить с этим? Ведь, если не внушающий у других особо доверия мальчишка-полудемон захочет спасти своего презираемого многими учителя, то это же никак не трогает благородного главу школы Юэ.* * *—?И долго ты собираешься убегать и прятаться? —?как бы невзначай спрашивает учитель, не отрывая взгляда от раскрытой книги.Мята на одно бесконечно долгое мгновение замирает, вопрос с подвохом распугивает все мысли, которые крутились в голове до этого. Дежурная улыбка растягивает губы тревожа небольшие кровоточащие трещинки. Залечивать эти микроранки нет особого смысла, в последнее время дурацкая привычка кусать губы обострилась и от неё нужно было как-то избавляться.Покрасневшие и припухшие губы, кровавым пятном выделялись на бледном лице, привлекая слишком много внимания. Эти понимающе-насмешливые, совершенно отвратительные взгляды не добавляли к муторным нервным дням спокойствия.Можно было бы перед каждым выходом в ?общество? применять технику, маскируя любые следы своей нервозности, но тогда поддерживать быстрый темп восстановления никак не получилось бы. Дисциплинарный кнут совершенно отвратительное орудие наказания и его удары казались ядовитыми.Конечно, совершенно бредово предполагать, что и так грозный артефакт, кто-то дополнительно будет смазывать веществами мешающими заживлению ран. Только вот, чем дольше пародия на исцеление длилась, тем сильнее становилась болезненная уверенность, что от кнута в ранах, а может и в крови жертвы остаются частички средства, заставляющего раны раз за разом открываться.Три недели тонкая слишком чувствительная розовая кожица лопалась от любого неосторожного движения обнажая рваные следы от кнута. Мята сливал большую часть своих резервов на ту свою странную исцеляющую технику, доставшуюся ему в комплекте с тушкой. Он применял эту технику так часто, что казалось, мог бы отрастить кому-нибудь утерянную конечность, будь у него резерв небожителя, но вместо этого никак не получалось совладать с двумя десятками и одной тонкой полосой от какого-то кнута!Это злило. В последнее время омега злился так часто, что казалось странным до сих пор балансировать на тонкой грани между искажением ци и позорной истерикой. Аутотренинги ожидаемо не помогали от слова совсем и дурные привычки расцветали буйным цветом.Руки не успевали заживать от тонких порезов в опасной близости от вен и самых тонких меридианов. Приходилось тщательно следить, чтобы случайно рукава не обнажили слишком много кожи, учителю совершенно не нужно знать, что его бесполезный ученик каждый раз настолько теряет связь с реальностью, что практически засыпает в обнимку с обнажённым клинком.У Мяты нет склонности умышленно наносить себе вред, но засыпать в обнимку с обнажённым клинком действительно может напоминать крайне неудачные попытки суицида. Отказываться от полуночных бдений в обнимку с Шаньяо выше его сил. Искажённый клинок с радостью забирает излишки тёмной энергии, впитывая всё без остатка.После таких ?сеансов? становится блаженно пусто в голове, что Мяте совершенно ничего не снится до утра, а утром всё повторяется. Находится очередной повод для беспокойства, учитель всё ещё ограничен из-за спины в передвижениях и управление пиком частично ложится на плечи Мин Фаня.Шиди едва ли не поселяется в Бумажной хижине, убираясь к себе только ночевать. От обилия всевозможных свитков, папок и просто листков на ?только подписать? удушливый запах туши, въедается в стены, не покидая помещение, даже после долгого проветривания.Это отвратительно. Иногда Мин Фань слишком несамостоятельный и тупой бета, который настолько боится лишний раз не спросить мнения учителя, что Мята готов ударить шиди. Свитки, проблемы управления пика, главный ученик Цинцзин, беспросветная бытовуха и проклятая омежья сущность, методично выедают мозги чайной ложечкой, больно шкрябая о черепную коробку.Есть столько много вещей, от которых Мята убегает как только может, что вопрос учителя действительно ставит в тупик. Ничто из этого, вроде как не стоит особого внимания, просто гормоны давят на мозги, находя проблемы на ровном месте. Когда-нибудь это пройдёт и больше не будет ситуаций, ставящих в тупик. Поэтому, лучше учителю конкретизировать от чего именно, пытается убежать его ученик, чтобы случайно не начать грузить альфу совершенно идиотскими проблемами, которые совершенно не должны никого волновать.—?Я не совсем понимаю, что имеет ввиду учитель,?— как можно спокойнее замечает первый ученик Цинцзин, с подавленным раздражением отмахиваясь от соблазна вопреки приличиям и осторожности прилипнуть к учителю.В этом мире остро не хватало дурацких сердечек с плюшевыми лапками, созданных для объятий или большеглазых мягких игрушек в виде зверей, тоже годящихся для обнимашек. Душить подушку или ком из одеяла было не так увлекательно. Был бы тут плюшевый любимый лев со следами розового текстовыделителя на шерсти вокруг медовых пластиковых глаз. Последствиями детской тяги поиграть в салон красоты даже с не предназначенными для этого игрушками, навсегда остались на морде Лёвы. Будь он здесь, то возможно это не здоровое желание прилипать к учителю не сбивало бы каждый раз до полного исчезновения умных мыслей и других идей.?Да хоть котоподушку, сделанную на уроках в художке дайте, всё лучше комка из одеяла, пропитавшегося собственным, уже порядком надоевшим запахом! Что это вообще за сочетание горькой травы и какой-то сладкой фигни?!? Про себя проныл Мята, в реальности с отсутствующим видом откидывая в сторону выбившиеся из хвоста пряди.—?А, что так много поводов для желания сбежать? —?лёгкая усмешка тает, когда альфа замечает красный росчерк глубокой свежей царапины-пореза поперёк синеватых вен, близко к внутренней стороне кисти.Ученик одёргивает рукава, натягивая пальцами ткань на обеих руках ещё ниже. Бесполезное и подозрительное действие.—?Что с руками? —?обманчиво спокойно спрашивает Шэнь взгляд светлых глаз леденеет, становясь почти презрительным.—?Ничего! —?язык работает быстрее мозга, выдавая глупую отговорку.?Надо было промолчать…? С нервным смешком проносится в голове и Мята ёрзает на своём месте, невольно сжимаясь вместе с содрогающейся омежьей сущностью, когда тонкие крылья идеального носа трепещут от сдерживаемой ярости. В кой-то веки мешающаяся сущность не побуждает ко всяким извращениям, а шепчет о необходимости любыми способами успокоить разозлившегося альфу.Человеческая часть Мяты-Бохэ солидарна с омежьей природой, от учителя сейчас либо срочно драпать, но это полный бред, либо успокаивать и не бесить дополнительно.—?Руки покажи,?— приказывает Шэнь Цинцю.Электрический разряд, удар молнии, хотя та тоже электрическая, по идее, проносится по венам. Мята прижимает к себе руки судорожно мотая головой, ему не нравится ощущение этого давления чужой воли. Не нравится как коротит от столкновения бездумного согласия с таким же бессознательным протестом. Это всегда пугает, словно в этом теле кроме Мяты обитает ещё одна сущность, которая просыпается крайне редко и может влиять на действия тела не хуже нынешнего владельца.—?Нет! Учитель, ты же обещал так не делать!Да, Цинцю обещал не использовать столь ?грязный? приём, практически разу после пробуждения от трёхдневной лихорадки. Альфа недовольно рычит.—?Тогда сам покажи руки. Или что смелости хватило только украдкой резать себя, а теперь стыдно? —?ядом можно умыть весь пик.—?Хах… Что? —?смех такой неуместный, но предположение звучало настолько обиженно, что Бохэ не может удержаться от истерических смешков. —?Хи-хи! Серьёзно, учитель ты думаешь мне делать больше нечего как заигрывать с суицидом?Грубо задранные рукава обнажают исцарапанные предплечья. Ничего систематического и намеренного, к тому же слишком неудобный у большинства следов угол наклона. Такие отметины сам себе специально захочешь?— не оставишь. Руки у людей не гнутся под такими углами.Недоверчивый взгляд подкидывает углей в неугасающую печь постоянного раздражения. Омегу заносит, но сожаление о словах, если и придёт, то позже.—?Хотелось бы мне действительно сдохнуть, то достаточно было бы ударить Шаньяо выше и глубже. Никто бы точно не успел откачать! —?жестоко усмехается ученик, рассеянно пробегаясь пальцами по тонкому шраму на своей шее.Лорд Шэнь дёргается. Выпад попал прямо в нерв. Себе свою же нерешительность владыка Цинцзин до сих пор простить не может. Учитель мрачнеет, отводя взгляд. В воздухе повисает тишина.На омегу словно ведро холодной воды кто вылил, наконец отрезвляя. Тот случай упоминать нельзя. Никогда. Бохэ знает об этом, и никогда не держал обиды на учителя за след от Сюя.После двух недель в самом худшем кошмаре наяву, Мята уже морально умер и застрял в обречённости и апатии. К моменту подчинения Шаньяо он вообще слабо представлял, что вообще происходит вокруг, а когда учитель решил разобраться с нечистью в лице Бохэ. Первый ученик был настолько опустошён и невменяем, что ему было всё равно, разлучает его голову с телом или обнимут и пожалеют.Мята от слова совсем не помнил, что вообще происходило до его пробуждения с бинтами на шее в лазарете. А учитель помнил и это его не отпускало до конца и по сей день.—?Учитель… —?Мята не умел нормально извиняться, да и простого извини после такого не хватит.Цинцю никак не реагировал. Ученик вдохнул, осторожно, медленно приближаясь. Плечи Шэня напряглись, он спиной ощущал слабое тепло опустившегося у него за спиной Мяты. Первый порыв?— уйти, лорд Цинцзин сдержал, он не обиженная девица, чтобы бегать по всему пику прячась от обидчика.—?Учитель,?— альфе не нравилась подрагивающая интонация голоса. —?Учитель, у меня никого нет. Совсем никого! —?ещё более подозрительный шмыг. —?Никого кроме тебя,?— слабая улыбка в так и волнующейся интонации. —?А я веду себя как последняя скотина, психуя по любому поводу и говорю гадости. Идиот! Хах, и всегда порчу отношения с близкими людьми… Ха… Я пойму… Правда, пойму если после всего ты будешь относиться ко мне с неприязнью. Прости…