Часть 6 (1/1)

Шэнь Цинцю с трудом открыл глаза, щурясь от резкого света. Тело будто придавило неподъёмной плитой. Иссечённая спина отозвалась на рефлекторную попытку приподняться, лежать в постели до обеда не было привычкой этого бессмертного владыки Цинцзин, бритвенно-острой вспышкой боли.Возможно он сейчас повредил тонкую-тонкую корочку под повязками и кровь вместе с сукровицей смешалась с маслянистой субстанцией, покрывающей бинты на спине, добавляя жжение к пульсации повреждённой плоти.Пренеприятнейшие ощущения вырвали позорный болезненный стон через плотно сжатые зубы. Непроизвольный звук ободрал пострадавшее горло, напомнив насколько низко он опустился вчера, раз пара трещин в меридианах едва не вырвала у него в последний миг задушенный крик. Шэнь уязвлённо фыркнул в подушку, на половину скрывающую его лицо.Его уровень совершенствования не должен был катастрофично пострадать, но о достижении нового уровня можно забыть на ближайшие годы. Золотое ядро тревожно пульсировало, неравномерно прогоняя ци по меридианам, не перебитым, но покрытым глубокими трещинами. Шэнь не рискнул садиться, и сам не заметил как тяжёлые веки вновь закрылись, утягивая его в мутную дремоту.Одна за другой холодные струйки змеились по горящей от вновь наваливающегося жара коже. Нет никто в здравом уме не стал бы поливать ледяной водой мающегося от жара заклинателя, у холода был знакомый привкус светлой ци. Осторожно морозные змейки пробирались сквозь кожу и плоть, через трещины в меридианах к тревожно пульсирующему ядру.—?Что ты делаешь? —?не открывая глаз невнятно пробормотал альфа, автоматически принюхиваясь к ненавязчивому аромату почти без горечи выветрившегося маскировочного тоника.Пальцы мягко прижатые к шее дрогнули, ползающий застенчивыми змейками-улиточками холодок приостановился, испуганно качнувшись. Нет… Не испуганно, как стало понятно по солнечной улыбке, ощутимой даже в интонациях.—?Учитель, как хорошо, что вы проснулись! Мин Фань уже достал со своей чрезмерной паникой, ещё бы пол дня и я не знаю, что бы сделал с ним. —?притворно жалуется Мята.Поползновения другой ци, в сторону золотого ядра, продолжились. Мысль неприятно зацепилась за странную формулировку. Ученик ничего не сказал про себя, Мята вообще крайне неохотно озвучивал действительно волнующие его вещи. Чаще он просто случайно проговаривался вскользь упоминая о них, так будто это было не слишком значимое.—?Мгхм?—?Учитель проспал четыре дня, лихорадка держалась три из них. —?словно опомнившись сообщил омега, поспешно отстраняясь.Дрогнули доски пола. Практически неслышно, прошлись босые ноги по тёплому ковру из бордовых шерстяных нитей. Цинцю не нужно было видеть ковёр, чтобы понять где он сам находится. Бумажная хижина, после изгнания Ло Бинхэ с пика вновь перешла в безраздельное владение его ученика и Мяте было бы намного проще исполнять малейшие прихоти учителя у себя дома.В Бамбуковой хижине не было второй кровати, а значит омеге пришлось бы ночевать на полу, даже с учётом наличия футона зимой лучше спать всё же в кровати, не так холодно под утро. Плюс сюда от воздушного моста было действительно немного ближе, что с необходимостью тащить полубессознательного альфу, пусть и при посильной помощи Мин Фаня, вероятно, и сыграло решающую роль.Шэнь медленно приоткрыл глаза. В комнате было не так ярко и свет не бил по глазам, вынуждая слепо щурится. Тут и там приколотые к стенам листы, очаровательная в своей странности привычка ученика, что и подарила хижине название, пестрели разными заметками, схемами различной степени корявости и быстрыми ?лохматыми? зарисовками, которые дожидались своей очереди стать полноценными работами.Большая кадка с землёй гордо возвышалась над покосившейся стопкой книг. Её товарка, только с пышным кустом съедобной травы, устойчивой к воздействию ци, примостилась в углу у окна. Трава блестела округлыми мясистыми листьями и казалась немного ощипанной, на стеблях набухли капли липкого золотистого сока.Цинцю мимолётно нахмурился. У его дорогого ученика было странное пристрастие есть хоть и съедобные, но обычно не употребляемые именно для еды растения. Альфа наверное никогда не забудет того изумления, когда впервые заметил как Мята ощипал солнечно-рыжую календулу с красной бархатной сердцевиной и спокойно положил лепестки в рот. После календулы, одуванчики не произвели особого впечатления, но опасения за цветочные клумбы на пике смутно мелькали с того самого момента.Ученик несколько неловко возился со стеклянными баночками, судорожно сверяясь с приколотым к стене листком.—?Ты опять ешь эту пакость? —?трава была достаточно сочной и жутко кислой, намного кислее молодых виноградных усиков, да у Мяты странные предпочтения.—?Имбирь закончился,?— пожал плечами ученик. Шэнь вздохнул, засахаренный имбирь ещё большее извращение, чем поедание сырых цветов и травы. —?Остались только недо-розы в карамели, а это действительно пакость!От упоминания сладостей, пусть и не все по вкусу, желудок заинтересованно дёрнулся. Ученик перестал ковыряться в склянках сообразив нечто, являющееся лекарством. Подозрительная жидкость пахла как лекарство и выглядела нормально, но нервный смешок и тихое ?Ой?, пока это нечто рождалось, не добавляли доверия к содержимому пиалы.—?Ты точно всё правильно смешал? —?не сводя подозрительного взгляда с жидкости уточнил альфа, с трудом приподнимая себя пока не получилось сесть.Робкую попытку ученика помочь, он отклонил не задумываясь. Этот мастер не настолько стар и немощен, чтобы взволнованное недоразумение, в которое превращается его ученик в этих попытках выполнять не свою работу, было ему остро необходимым. Сесть он точно мог сам! Изуродованная спина протестовала, но уже не так активно беспокоила и по ощущениям кровь не стремилась снова вытекать, раскрашивая бинты в алый.—?Да? —?неуверенно протянул легко-легко улыбающийся Мята.Почти полностью подавленная паника отражалась ярким блеском в глазах и мелко, едва заметно подрагивающих руках. Цинцю прищурился. Это он пить не будет. Не хватало для полноты счастья получить отравление.—?Выливай,?— тяжёлый вздох.—?Учитель?—?Выливай,?— намеренно пользуясь своей аурой, чтобы не тратить время на объяснения повторяет с чётким посылом действовать.Это самую малость нечестно, но Шэнь Цинцю не собирается отказывать своей мимолётной прихоти проверить как его ученик будет реагировать на такие указания. У Мяты не было времени научиться игнорировать и подавлять сейчас так резко проснувшиеся омежьи инстинкты.У омег, особенно у омег принявших метку от своего альфы, присутствует подчинение воле альфы. И Цинцю действительно любопытно насколько влияет метка на его ?послушного? ученика, который и до этого спокойно подчинялся приказам, если только те не противоречили его убеждениям с желаниями.—?Я это пить не стану, так хоть свою кислую пакость императорской милостью наградишь,?— быстро поясняет Шэнь, опасаясь, что эффект быстро пройдёт.Мята кивает, разворачивается и успевает сделать пару шагов, когда омегу передёргивает.—?Учитель! Не надо так делать! —?возмущённо сверкнув глазами уязвлённо вспыхивает Мята.Бледные скулы окрашивает лёгким румянцем. Альфа с каким-то странным трепетом отмечает?— ученик забавно злится. И так симпатичное юное лицо непонятным образом становится ярче? Сложно назвать довольно приметную из-за примеси демонической крови внешность блёклой и обычной. Однако, лицо ученика имеет странное свойство особенно сильно привлекать внимание, когда заметны чистые искренние эмоции.—?Прости, этому мастеру было слишком любопытно проверить пару своих догадок. —?тонко улыбается лорд Цинцзин.—?Умх… —?недовольное сопение.