Ночь пятая (1/1)
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Биоритмы налажены на частоту льющейся музыки из колонок. Каждый мой шаг, словно по вакуумным облакам, которые я почти полюбил. В крови большая концентрация наркоты; добрый дядя в туалете угостил меня попперсом. И теперь весь мир вокруг раскачивается так, как хочу я. Наклоню голову вправо — люди на танцполе падают навзничь, разбивая носы-губы в кровь, перемещусь влево — искрящийся шар летит вниз и разлетается на тысячи кусков. Так хорошо мне не было ещё никогда. Наверное, эта грёбаная боль возымела должный эффект, и теперь я получаю от неё долгожданный кайф. Чувствую себя конченым садомазохистом, но сейчас никто мне не указ — это моя поганая жизнь, оттого я и ползу к барной стойке, чтобы по привычке развратно улыбнуться и заказать свой любимый Б-52. Конечно, от него я не улетаю так, как от попперсов, зато горло сладко обжигает горечь алкоголя. Рядом ни одного знакомого, что меня очень удивляет. Бармен, как я понял, здесь новенький. Клуб ?People? не изменяет себе в имидже, нанимая на работу лишь отборных людей, к слову, губы одного из которых я прямо сейчас засасываю в свой рот. Ах, да, ты ведь не знаешь, мой дорогой вуайерист, что этот клуб исключительно для гомосексуалистов. Оттого и не удивляйся, если увидишь сосущихся девушек или практически трахающихся на диванах парней. Для меня это лучше чем музей восковых фигур мадам Тюссо — каждый раз здесь представлены новые экспонаты в совершенно немыслимых позах. Именно это и привлекает меня, именно от этого я и хочу танцевать до упаду, пока меня сзади не обхватят чьи-либо руки, поглаживая по идеально-плоскому животу, отчего он не начнёт втягиваться. Я люблю ощущения легкого адреналина, тем более что я уже приметил свою жертву — высокий накаченный парень с выбритой головой. Не скажу, что лысые качки — мой типаж, но уж больно его глаза многое обещают. Допиваю последний бокал из пяти и походкой от пьяного бедра направляюсь прямо к нему.Я люблю, когда взгляды окружающих направлены только на меня. Не могу отрицать того факта, что я — бессменная звезда этого клуба. Я утопаю в клубах дыма и неонового света, который будто проникает сквозь меня, рисует на сердце линии веселья и безрассудства. Рядом слишком много парней, которые хотят коснуться хотя бы сантиметра моего ох*ительного тела. Быть может, звучит излишне самоуверенно, но такой задницы как у меня не отыскать и среди сотни парней. Меня бесит лишь один факт, что именно в неё кончал Том, который сейчас хрен знает где и с кем. Но… плевать.
Моя цель стягивает с себя футболку и движется исключительно ко мне. Вот и замечательно. Раздеваться сам и не собираюсь, лишь приспускаю и без того болтающиеся джинсы чуть ли не до лобка — мой кавалер, наверное, весь извёлся от этого потрясающего зрелища. Не могу сказать, что я не прусь сам с себя. Я пребываю в неописуемом восторге от этого. Наконец, он подходит ближе и без всяких разговоров кладет свои ладони прямо на мою задницу, нежно сжимая, а я хочу не этого, оттого накрываю его руки своими и сжимаю пальцы; боль пронзает моё тело высоковольтным напряжением и концентрируется в паху. ?А ты горячий?, — шепчет он мне, прикусывая мочку зубами. А то я сам не знаю, но, дьявол, как же приятно слышать это в миллионный раз. Прижимаюсь к нему непозволительно близко и закидываю одну ногу на его бедро — его член уже давно встал на меня, и моя самооценка просто зашкаливает от осознания этой реальности. Хлопаю бл*дски накрашенными ресницами и нарочито медленно облизываю блестящие перламутром губы. Он ведётся как первоклассник и страстно впивается в меня поцелуем. Ох, как же много страсти, и всё мне одному — приятно чувствовать себя эгоистом. Сжимает мой член в своей ладони, и я стону так развратно, насколько могу. Что, мой невидимый друг, сам возбудился, да? Но тебе не остаётся ничего, кроме как представлять себе всё это безобразие и облизывать губы, потому что кайф сейчас получаю только я. Не понимаю, какая мелодия обволакивает меня, я лишь чувствую биты всем своим телом и выгибаюсь им навстречу, точно танцую стриптиз. Незнакомец что-то шепчет мне в ухо, но я улавливаю лишь то, что он бы хотел вставить мне прямо здесь, на танцполе. А что, хорошая идея. Мои пальцы слишком быстро достигают его ширинки и расстёгивают её к чёртовой матери, сразу же обхватывая приличной величины достоинство — даже Том не мог похвастаться таким членом. Если бы не кружилась голова, я бы встал на колени и прилюдно ему отсосал, но он не считает это хорошей идеей, поэтому в точности повторяет мои движения и, прижав к себе максимально близко, без всякой растяжки засаживает мне глубоко и надолго (когда он успел надеть презерватив, я понятия не имею). Ору так сильно, что можно смело выплёвывать голосовые связки, но мои садомазохистские наклонности дают о себе знать, поэтому я сам начинаю двигаться ему навстречу, откидывая голову на крепкое плечо. Парень дерёт меня от души, не жалея, но мне сейчас только это и надо. Когда физическая боль взрывает тело, ты забываешь о душе. Чувствую чьи-то губы на своём вздыбленном члене и стону как шлюхи в порнофильмах. Тебе хорошо, мой любимый друг? Лично мне — просто офигительно. Первоклассный минет обязан делать каждый из клуба, поэтому я кладу ладони на чужую макушку, практически трахая её обладателя в рот. Классно сзади и спереди. Поцелуи на плечах и запястьях перемещаются к бокам, бедрам и ногам, чтобы, проделав влажные дорожки языками вниз, присосаться к моим красивым лодыжкам. Я не имею и малейшего понятия, сколько человек участвует в этой прилюдной оргии, оттого отдаюсь этому процессу на все сто процентов, не вспоминая об унижении, что так легко подарил мне Он, о работе, которую никто не отменял, о матери, что так и не простила моих голубых наклонностей. Я утопаю в разноцветных огнях, в предоргазменных конвульсиях, в разрядах возбуждения парней, что ласкают моё тело языками. Я чувствую себя богом, которому все преклоняются, перед которым каждый готов раздвинуть ноги или подрочить. Мне нравится быть богом. Я и есть бог, который кончает на пухлые губы латиноамериканца и размазывать большим пальцем своё же семя. Мне сейчас невообразимо хорошо. Незнакомец сзади вбивается в меня как кобель, а я подмахиваю словно девка. Знаешь, будь моя воля, я бы трахнул и тебя, что безмолвно наблюдает за мной, но я тебя даже не вижу, поэтому сходи с ума сам, а я осяду на потолок грязно-серым дымом и растворюсь на губах какого-нибудь похотливого козла, тем более что к бару походит Том, при этом не отрывая от меня своего развратно-горячего взгляда. Этого человека я буду хотеть даже в сорокаградусный мороз, стоя голым на белом снегу, но он лишь самодовольно улыбается и притягивает к себе за шлёвки дорогих джинсов какого-то смазливого блондина. Что, по-твоему, делаю я? Соскальзываю с не кончившего качка и направляюсь прямиком к ним. Заказав текилу, плескаю содержимое стопки прямо в рожу этой крашеной сучки, отчего она пищит и убегает в сторону туалета, оставляя Тома в одиночестве. Я же, так и не застегнув свою ширинку, подхожу к нему вплотную и, облизнув его кожу от ключиц, выступающих из-под белоснежной футболки, до самых губ, которые я со смаком кусаю, бью его наотмашь по лицу и ухожу прочь.
Ненавижу эту ночь.
Ненавижу попперсы.
Ненавижу себя.
Ненавижу тебя, мой ё*аный друг.