Глава 6. Чёрный туман. (2/2)
«Друг… Он обязательно должен быть чьим-то. Интересно, а у этой Даркнесс были друзья? Была ли она сама чьим-то настоящим, верным, вечным другом? Может…»— зрачки ведьмы резко сузились, когда она снова вспомнила ярчайший свет Айсштерна, предельно чётко высвечивавший серо-зелёное пространство вокруг неё и кого-то ещё. Вокруг неё и бледной, неряшливой, худой девочки. Вокруг неё и Даркнесс. «…она была моим другом? Да, именно так, единственным, настоящим, на всю жизнь! И никакие условности и социальные барьеры не могли нам помешать, так что же препятствует теперь? Дарси, я иду к тебе, друг мой!»Всё оказалось так просто. Повинуясь некому неясному чувству, Айсминта выпрямилась, пробивая телом вязкую тьму, отрывая её противные, липкие щупальца, как пиявки всосавшиеся в самый мозг. Словно оттолкнувшись от твердой поверхности, ведьма метнулась в сторону (и почему именно в ту, а не в другую?) и побежала. Всё такая же тёмная пустота царила кругом и грозилась уничтожить девушку, но та мчалась, непонятно как отталкиваясь от чёрного тумана, заполнявшего всю эту бесконечность-замкнутость. Будто твердь в последний миг возникала прямо под босыми ногами волшебницы.«Дарси, я обязательно вспомню, что случилось, и помогу тебе и себе. Мы снова будем вместе», — мысленно пообещала подруге Айси, прежде чем нечто тёплое накатило на неё и очистило голову ото всех мыслей.***
Задыхаясь, девочка петляла среди лабиринта низкорослых кустарников, листва которых уже пожухла перед новым периодом мороза. Сучковатые ветви с твёрдыми, сморщенными, пустыми стробилами цепляли синее пальто и длинный дымчато-голубой шарф. Но бегущая не обращала на это внимания, крутя головой в поисках кого-то в серых сумерках. Выбежав на некое подобие полянки с тёмным ковром омертвевшего мха, девочка прищурилась, чтобы рассмотреть тень у скалы. Сверкнули в уходящем свете звезды круглые линзы очков.
— Дарси…
Быстро подойдя к подруге, всё ещё тяжело дыша, Айси вгляделась в её лицо. Красные опухшие глаза и мокрые дорожки на щеках были заметны даже в сумеречном свете.— Что случилось? Ты звонила и просила о встрече… Твой голос так дрожал… — спрашивала светловолосая девочка, сжав плечи подруги. Но та лишь упорно отводила взгляд и кусала губы, сдерживая слёзы, вновь наворачивавшиеся на глаза.
— Дарси, не пугай меня, не молчи! Скажи же что-нибудь!— Я… Мои родители… За мной пошёл мужик и начал приставать… Я добежала до дома, а там мои… Мои… Родители опять были пьяными, и они… Они сказали ему…Продолжать своё прерывистое повествование девочка не смогла, так как истерика накатила на неё и лишила способности речи. Тело, худобу которого не могла скрыть даже старая ватная куртка, содрогаясь, прижалось к Айси. Та тяжело вздохнула и обняла подругу, с болью глядя на неё, словно прямо в изувеченную душу. Даркнесс не смогла устоять и сползла на землю к ногам второй девочки. Та присела рядом. Одной рукой гладя вздрагивающую спину, с другой кисти она зубами сняла перчатку и приложила голую ладонь к почве.— Э-э-э, Дарси… Вставай, земля очень холодная, ты можешь серьёзно заболеть. Ты меня слышишь? Поднимайся быстрее, я не хочу, чтобы ты как-то пострадала. Дарси, идём ко мне? Эй!Тело девочки замерло в напряжении. Медленно, будто с усилием, она подняла русую голову. Съехавшие на бок очки, дрожащие посиневшие губы, заплаканные глаза. Лица подруг были на расстоянии какой-то пары сантиметров. Шёпот Даркнесс показался Айси горьким до ужаса, до омертвения.
— Они сказали, что у них… Кончилась выпивка и что… Что они готовы отдать… продать моё тело на ночь тому мужику! Тело собственной… Собственной дочери – за литр спирта!
Голос Дарси сорвался на крик. «Господи!» — прошептала, ужаснувшись последней фразе, светловолосая девочка.— Они же… Мои родители, в конце-то концов! Как они могли… Как?!С ужасом Айсминта осознала, что не знает ответа на этот вопрос, заданный столь надрывно и горестно, что сердце сжималось. Она просто молча смотрела в глаза подруги, в сумерках казавшиеся не янтарными, а матовыми песчаными, как пустыня.
— Айси… Ты ведь не спросив сбежала, хотя сейчас уже должна спать… Я-то знаю. Ты ведь… Ради меня, да?— Конечно, милая, — тепло улыбаясь, произнесла светловолосая. Она тонула в глазах подруги, в этих колодцах отчаяния и боли от предательства родных людей. Дарси смотрела так, словно девочка, обнимавшая её, была ангелом-хранителем, единственным дружественным существом во враждебном мире. Голубоглазый ангел сильнее прижал к себе худое тело подруги, успокаивая её своим теплом и нежностью.— Останься со мной здесь до утра, — попросила Даркнесс, когда почувствовала, что в состоянии стоять и нормально говорить. – А потом я вернусь домой… Нет, не так. Я вернусь в жилище тех тварей, что предали меня, заберу все свои вещи и отправлюсь в Магикс на первом же звездолёте, благо пансион спонсирует перелёты домой и обратно.
И Айси осталась с ней в чёрных зарослях среди скал, на холоде. Несчастная подруга поведала ей о том, как, с трудом применив низшую тёмную магию, смогла вырваться от отца, который до синяков вцепился в её руку, как спаслась от похотливого мужика и как убила псов, которых спустили на неё некие парни, подумавшие, что она мелкая заразная проститутка.
— Наконец, я выбралась из трущоб и попала в более-менее нормальный район. Там я связалась с тобой через телефонную будку. Вот так…
Айси не знала, что сказать и как попытаться залечить душевную рану подруги, поэтому всю оставшуюся часть ночи они просто бродили среди скал и омертвевших кустарников, иногда бросая посторонние фразы. Но юная Эйсхекс видела, что такое проявление дружбы, как самоотверженное пребывание вместе на ледяном ветру, способно поддержать человека. Было заметно, как Дарси всё больше и больше уверяется в том, что подруга всегда поможет, успокоит, оторвёт от самой себя и отдаст ей часть своего тепла. Обрывки души в том месте, где выдрали её кусок, кровоточили уже не так сильно, но зарасти такая рана не смогла бы никогда. Преданная родными девочка чувствовала, что в районе сердца образовалась пустая ячейка, и было уже не столько больно, сколько обидно и отвратительно от того, что в отличье от большинства сверстниц она теперь не имела этого дорогого кусочка – семьи. Даже у сирот было в том месте души нечто иллюзорное, какая-то светлая память. У Дарси же теперь там осталась лишь чёрная полость, ограниченная пульсирующими стенками сердца.
Наконец, короткая ночь прошла. На востоке небо начало стремительно сереть, и через каких-то двадцать минут первые белые лучи короной поднялись над горизонтом, превращая чёрно-белые контуры в нечто более материальное.
— Знаешь, мне трудно адаптироваться, — нарушила затянувшуюся тишину Дарси.— О чём ты? – спросила Айси, глядя, как белый свет Айсштерна спускается по скале, по мере того, как звезда поднималась на небосводе.
— В Магиксе сутки длятся почти двадцать семь часов, а здесь – лишь девять. Такая бешеная смена дня и ночи, сна и бодрствования выбивает из колеи ещё больше. Знаешь… Я, наверное, не вернусь сюда больше.— Сомневаюсь, что это из-за длины суток ты так решила, — ответила голубоглазая девочка, оглядев подругу при свете.
— Ты права, и мне нет смысла врать тебе. Просто на этой планете я несчастна. На этой планете меня предали родители… На этой планете я девочка из трущоб, которую никто не желает знать просто из-за происхождения. А в Магиксе… Я доучусь в пансионе и, может быть, смогу поступить в Торренуоллу. Там, в том мире, нет моего отвратительного прошлого, там нет меня – дочери алкашей, девочки, стоимость которой за ночь – литр спирта. Там есть просто Дарси — ученица благотворительной школы-пансиона.
— Но как же наша дружба? – спросила Айси, но через мгновение поняла, что не хочет насильно удерживать подругу там, где ей тяжко. – Нет, нет, ничего. Если в Магиксе ты будешь счастлива, то я тебя могу спокойно отпустить. Когда дело касается тебя, я могу даже укротить свой эгоизм.— Спасибо, — улыбнулась Дарси. Она боялась, что Айси не отпустит её спокойно, что они поссорятся или, что ещё хуже, что она, Даркнесс, не сможет покинуть Мирос из-за их почти трёхлетней дружбы. – Как же морозно!— Да, ты права. И почему Айсштерн такой холодный? – спросила задумчиво голубоглазая девочка.
— Нет, он очень горячий, как и все белые светила. Жарче Гелиоса во много раз. Просто Айсштерн очень далёкий, вот мы и не чувствуем его истинного тепла.
Девочки стояли, не зная, что и сказать на прощание. Родители Айси не планировали отпускать дочь с Мироса, Дарси сама не собиралась возвращаться на родную планету. Вероятнее всего, подруги прощались навсегда.
— Айси, мне очень… Очень нравятся твои волосы, — сказала Дарси, чтобы заполнить тишину морозного утра. – Мне кажется, я и во сне буду их видеть. Такие мягкие, такого тёплого цвета… Вроде бы и почти белые, но всё же ближе к чайной розе… И зачем я всё это говорю?
Дарси тихо засмеялась, вовсе не весело – напротив, очень горько. Тяжело вздохнув, она произнесла:— Просто я не понимаю, что мне нужно сказать в такой ситуации… Знаешь, мне кажется, что я по-настоящему тебя…
Русоволосая девочка почувствовала, что глаза вновь наполнились влагой, и отвернулась от подруги.
— Пора прощаться, Айси. А то родители будут о тебе беспокоиться. Счастливая… Цени их, цени свою семью! – говорила Дарси, чувствуя, как горячие слёзы потекли по щекам. — Мои, твари, сейчас спят как мертвецы. Не задохнуться бы мне в перегаре, когда вещи забирать буду.
Всхлипнув, девочка посмотрела на Айсминту. Лицо той было печальным и удивлённым. Ветер трепал красивые пряди её светлых волос, кидая их на глаза и губы, а она была неподвижна и молчала, словно каменная скала, видневшаяся за её спиной.
— В общем, прощай, Айси. Забудь меня прямо сейчас и не иди за мной. Я… рада, что встретила тебя. Прощай.
Резко отвернувшись, Дарси стремительно направилась в сторону Врат Зазеркалья. Слёзы срывались с её лица от быстрого шага и оставляли тёмные пятнышки на старой куртке. Айси не окликнула её. Она вообще не шелохнулась, и даже выражение её лица оставалось тем же, удивлённо-печальным. Но сердце её колотилось в бешеном темпе, девочке даже казалось, что сонные артерии заметно содрогаются при каждом ударе. Айси хотела побежать за подругой, остановить, обнять и не отпускать от себя никуда. Но понимала, что жестоко будет принудить Дарси остаться здесь, в мире, который большую часть жизни был для девочки из трущоб камерой пыток, куда она возвращалась лишь ради Айсминты Эйсхекс. Светловолосая девочка желала бы всегда хранить свою подругу от несчастий, оберегать её от опасностей. Айси так хотелось оградить Даркнесс от всего плохого в мире, что она с трудом сдерживала свой порыв броситься за удаляющейся фигуркой. Но вот Дарси исчезла из виду, и Айсминта осознала свою неспособность исполнить то, что считала очень важным последние три года: она потеряла возможность стать защитой и поддержкой для своей дорогой девочки.
***
Айси показалось, что у неё начались галлюцинации, что это ещё одна шутка тьмы, когда среди вязкого чёрного тумана появилось что-то светлое. Девушка пошла вперёд, чувствуя себя странно в этом большом теле, ведь секунду назад она была четырнадцатилетней девочкой.
По мере того, как Айсминта приближалась к чему-то неопределённому впереди, тьма вокруг словно уплотнялась, пытаясь не пустить вперёд. Но сознание снежной ведьмы теперь прояснилось, и она даже точно знала, что ждёт её, поэтому упорно продвигалась к своей цели.Айси знала, что увидит свою подругу здесь, но вид обнажённого изувеченного тела Даркнесс, подвешенного в чёрной пустоте, всё-таки вверг девушку в оцепенение. К такому она готова не была.