91-100 (1/1)

#91 Вариативность Леон заходит в бар и сразу отыскивает нужное место. ? Привет. Извини, что опоздал, ? говорит он. Бадди кисло кивает. На столе перед ним вереница пустых шотов. Леон заходит в бар и некоторое время наблюдает издали. Заметив его, Бадди скованно взмахивает рукой. ? Я думал, ты не придешь, ? говорит он. ? Почему же? ? Ну, ? Бадди безразлично смотрит куда-то в толпу, ? в такие времена есть дела и поважнее случайных знакомых. ? Взгляд у него потухший. Леон заходит в бар и устремляется прямо к барной стойке, заказывает кружку темного, а во вторую просит налить что-то с труднопроизносимым названием из меню. Обе он опускает на стол возле вздрогнувшего Бадди. ? Торфяное пиво! Всегда мечтал попробовать, ? говорит он и делает большой глоток бурой жидкости. ? Гадость редкостная, ? хмыкает Бадди, с интересом наблюдая за реакцией. ? Ну что? Мечты сбываются? Леон смаргивает навернувшиеся слезы и кивает на кружку Бадди. ? Я запью? ? Конечно, ? Бадди коротко улыбается. Они неторопливо беседуют, сидя на толстоногих стульях. Говорит в основном Бадди. ? …это такое чувство, как будто тебе отрезали голову и велели жить дальше. Знаешь, если курице отрубить голову, она еще может бегать некоторое время? ? Мне очень жаль, ? говорит Леон. Бадди опускает глаза и замолкает. Они беседуют. Стулья колченогие и скрипят, но в гомоне этого не слышно. ? …я не знаю. Мне всё кажется, что это какой-то затянувшийся кошмар и я вот-вот должен проснуться. Их нет, а у меня чувство такое, что я приду домой, а они там… понимаешь? ? спрашивает Бадди. Леон молча протягивает руку, чтобы легонько сжать предплечье Бадди, но тот деревенеет под прикосновением, а потом отодвигается. Они беседуют, слегка наклонившись друг к другу. Порой Бадди сложно подобрать верные слова. ? …не видел, как это случилось. Слышал взрывы, но тогда много что взрывалось. А потом… я ведь тоже должен был там быть. Когда Ирина… Леон выжидает несколько секунд и спрашивает: ? Как вы познакомились? Бадди дергает уголком губ. ? Еще детьми… ? он улыбается воспоминаниям.

Леон заходит в бар и вылавливает Бадди у стойки. Тот с удивлением оглядывается и как будто извиняется: ? Столиков свободных не было. ? Забей. Пойдем, ? за локоть он тащит Бадди прочь, из шума, дыма и запаха местного пива. На улице свежо. Вечернее небо чистое, у входа солдаты забавляются, травя шутки. Бадди выдыхает. ? Спасибо… ? говорит он вполголоса. ? Там было слишком много людей. Леон застегивает толстовку и кивает на безлюдную протяженность улицы. ? Без проблем. Прогуляемся? Я заблудился дважды, пока дошел сюда. Бадди смотрит на него снисходительно. ? Могу довести до центра города. Там, правда, любоваться не на что. ? Ну, это как знать, ? Леон подмигивает, и Бадди, фыркнув, пихает его в плечо. #93 Эхо ? Надеюсь, ты там не пялишься на мой зад? ? …зад, ? любезно подхватывает шахта лифта и для верности повторяет еще раза три.Звуки карабкающегося следом Бадди стихают. ? Чего? Леон останавливается тоже и, зацепившись за перекладины сгибом локтя, смотрит вниз. Повстанец, пунцовый и взмокший, глядит на него с раздражением. ? Много чести. ? Да нет, я не против, в общем, ? Леон пожимает плечом, насколько это возможно, и слышит, как эхо отзывается на свистящий, сквозь зубы стравленный выдох. ? Меня не колебет твоя… твои… мне это неинтересно! ? Как скажешь, приятель. Хочешь пойти первым? Он снова смотрит вниз, где повстанец, думая, наверное, что на него больше не смотрят, тяжело прислонился лбом к ступеньке. ? Чем ты никогда в жизни не занимался? ? В каком смысле? ? Бадди поднимает лицо, и выражение на нем такое, словно в столь невинном вопросе он уловил скользкие, порочащие его честь намеки. ? Ну, скажем, ты точно никогда не ползал с американцами по шахтам, скинув ? буквально ? с хвоста мутантов размером с пятиэтажный дом. В яблочко? ? Я никогда не говорил об американских задницах в шахтах лифтов, это верно. ? Да кто говорит-то? ? Ты, черт возьми. ? Потому что я спросил себя, что сделает этот парень, предложи я ему притормозить на минутку и перевести дух? В лучшем случае отгрызет мне ногу. Но что само по себе вынудит его остановиться? ? А потом ответил: ?Блестящий план, приятель!? ? да? Лезь, черт тебя дери! Загнанное сопение внизу возобновляется. Потом Леон слышит: ? Господи, могло ли быть хуже…? ? Что, начал пялиться на мой зад? Эхо услужливо множит и нанизывает на оборванный трос витиеватые проклятия. #95 Выгода Саша уверен, что Кеннеди всё это делает не просто так. Саша думает, что не может быть один человек настолько глубоко пропитан справедливостью, и ответственностью, и чувством долга, не имея ничего взамен. Что должны быть причины куда более значительные и веские, чтобы оправдать его присутствие здесь, на границе Ада с Чистилищем, и его совершенно безнадежное стремление во всем разобраться и всем помочь. Ведь он выйдет из переделки героем ? если Саша хоть что-то понимает в героизме и масштабах происходящего, ? а такое не оставляют без внимания там, наверху. Он подозревает, что Кеннеди светит продвижение по карьерной лестнице, хотя Саша и мало смыслит в том, как устроено всё в американских службах безопасности, но у него есть весьма справедливые основания полагать, что всегда можно забраться еще выше. Ему кажется, Кеннеди цепляется за него, как за трофей, за живое доказательство случившегося, за подтверждение своего несомненного ? но мало ли? ? профессионализма. Но еще он видит, что Кеннеди редко бывает дома, и плохо спит, и не слезает с телефона, и он слышит за закрытой дверью сухое ?оставьте его в покое?, и усталое, почти на грани ?потому что вы запудрите ему мозги и он согласится на ваши эксперименты точно так же, как это сделал я после заражения?, и безразличное ?конечно, можете звонить моему адвокату?, и ?хоть президенту, черт возьми? после того, как трубка с щелчком встает на базу. И тогда он открывает дверь, и ссутуленная спина не успевает распрямиться, создав ложную видимость, что всё-то ей нипочем, и Саша, хотя на языке грузно лежит вопрос ?зачем??, спрашивает только: ?Как ты?? #97 План ? И что ты хочешь узнать? Что-то вроде ?он любит яблотини, колли и обниматься, сидя перед камином?? Саша затравленно огляделся, как будто не одна, а минимум сотня Ханниган взирала на него со вкрадчивой укоризной, притаившись между переливающихся мониторов. Если он до сих пор не провалился под землю, значит, были на то весомые основания. ? ...Что такое ?яблотини?? Ингрид вздохнула, по всей видимости, сочувствуя не только его дремучему невежеству, но всей ситуации в целом. ? Яблочный мартини. Ладно. ? Она сняла очки и слегка откинулась на спинку. ? Извини. Ничего не могу с собой поделать: юмор Леона ? ну, или то, что он под ним ошибочно подразумевает, ? крайне заразителен. Кофе? Чай? Бадди сдержанно отказался. Ладони у него вспотели, и, защищаясь, он сложил руки на груди. Теперь Ингрид смотрела на него с жалостью и, кажется, с пониманием. ? Извини, ? повторила она. ? Но собак он действительно обожает. Любых. Так я познакомилась с Джеком, Сэмом, Ленни и Амброзием. ? Амброзием? ? Да, ? она кивнула. ? Это мавританский идол. Рыбка. Я, сказать по правде, не очень жалую собак. Но он тащит их отовсюду: бездомных, грязных и порой агрессивных, ? тут Ингрид выдержала многозначительную паузу, но Бадди был поглощен мыслями о том, как вообще его угораздило оказаться в таком нелепом положении, поэтому не распознал намека. ? А поскольку у него вечные разъезды, своих брошенок он сдает мне и молит подыскать им хозяев. А на мне и без них уже сидит Гвидо. Рыбки же, считается, повышают стрессоустойчивость. И ? доказано ? рыбок не нужно выгуливать, вычесывать, гонять с кровати и слушать их вой посреди ночи. Ханниган пролистала фотографии в телефоне и показала темную неразбериху хвоста и струящихся плавников. Бадди кивнул. ? А Гвидо…? ? О! ? Ингрид улыбнулась. ? Они неразлучны со времен службы в полиции. Однако раз в месяц ? как минимум ? Леон устраивает ему каникулыв моем доме. А я как будто отрабатываю две смены за раз. Кстати о работе, ? она вернула очки на нос, а взгляд ? к экрану, ? мне нужно закончить. ? Конечно. Да… спасибо. ? Всегда пожалуйста. Слушай… ? пока он медлил у выхода, Ингрид медлила за компьютером: ? …не говори ему? ? О нашем разговоре? ? Нет. О том, что мне собаки не по душе. Он расстроится. В его крохотную съемную квартирку Леон заявился под вечер. ? Решил проверить, как ты тут и что. Меня не будет неделю-полторы, отсылают в Китай, сейчас только пса заброшу к Ингрид ? и вперед. Саша бросил мешать пустой чай. ? Если хочешь… можешь оставить его у меня. Я всё равно тут сижу целыми днями. Леон пристально вгляделся в его лицо: ? Ты любишь собак? ? Ну, наверное? По крайней мере, ничего не имею против. С детьми я ладил, так что… Просияв, Леон мигом вернулся с вместительной спортивной сумкой и тем, кто мог бы сойти за теленка, но никак не… ? Он знает все команды, знает, когда гулять и есть, и знает, как получить всего сразу в двойном размере, так что не ведись на провокации. ? Леон прикрепил к холодильнику записку с номером ветеринара и наскоро набросанным распорядком дня. Когда дверь за ним закрылась, Бадди перевел взгляд на сидящего рядом пса. Тот выжидающе посмотрел в ответ. ? Ну привет, Гвидо. Звук застучавшего по полу хвоста звонко разнесся по необжитым помещениям. На девятый день с утра пораньше Саша, к вящему удивлению, обнаружил у себя в ногах Леона. Растянувшись поперек кровати, он трепал Гвидо по большой ленивой голове, которая даже не приподнялась, услышав приближение хозяина. ? Ах ты предатель… Пес тяжко, в признание своей вины, вздохнул, и Бадди, вторя ему, сонно зевнул. Подперев подбородок рукой, американец с любопытством уставился на Сашу, который был бы и рад подремать еще часок-другой, но вид Леона, слегка пообросшего, решительно этому не способствовал. Он зевнул еще раз и услышал: ? Сходим куда-нибудь? #99 Завтрак Его последнее воспоминание ? американец, грузно осевший в кресло у поста медсестры и спрятавший лицо в коленях. Его первое осмысленное воспоминание ? американец в больничной пижаме и с капельницей, послушно скользящей рядом, пока он описывает по палате круг почета, иначе и не назовешь. ? Привет. ? Угу. Саша нащупывает пульт и ждет, когда приподнимется изголовье койки. Он не хочет говорить о том, что произошло, но спрашивает: ? А с тобой что? Американец подтаскивает капельницу к постели. ? Переломы ребер, трещины в грудном отделе, вывих плеча. И нос, они не уверены, но, кажется, тоже трещина. И всякого по мелочи, ? он улыбается. ? Жить буду. ? И почему тогда ты шляешься по госпиталю? ? Саша не в курсе, как следует вести себя при таком красочном списке повреждений, но что-то настойчиво нашептывает ему словосочетание вроде ?постельный режим?. ? Не хотелось завтракать в одиночестве, ? он кивает на прозрачный пакет капельницы. ? Первый перекус за два дня, бывало и хуже. Присоединяйся. На одеяло он высыпает горсть разномастных батончиков из автомата. Саше требуется усилие, чтобы справиться с упаковкой, но в конце концов шоколад ? его лучшее воспоминание за последние дни. #100 Выстрел Он хочет умереть. Хочет покончить с этим как можно скорее; быстрее, чем успеет моргнуть на садящееся солнце; быстрее, чем поймет, что это его последний закат; еще быстрее, чем пылающая красота захватит его и заставит пожалеть о принятом решении; как можно быстрее, чтобы забыть об одиночестве этого мира, об одиночестве каждого последующего утра, и вечера, и года, которые сольются в безжизненную серую массу, летящую мимо на бешеной скорости. Он хочет ощутить, как пуля вгрызется в его тяжелую голову и выпустит наружу свинцовый дым, и если американец не нажмет на спусковой крючок, он сделает это сам, так даже лучше, спокойнее. Дуло кажется крошечной черной дырой, зависшей в пространстве прямо перед ним; оно слегка подрагивает в такт пульсу, но твердо смотрит ему прямо в лицо, неумолимо. О господи. Нет. Нет, он не хочет. Ни быстрее, ни медленнее, нет, не надо, пожалуйста, не делай этого. Воздух чистый, глаза голубые, мысли ясные, каждая деталь имеет значение, каждая мелочь так важна, трава зеленая, ветер в волосах, слова на американском, ? как сможет он оставить всё, уйти, исчезнуть? Нет, нет, пожалуйста, не надо, ему так страшно, ему никогда не было так страшно: пуля пройдет насквозь? застрянет внутри? обожжет болью? зальет кровью? Не надо, не надо, он хочет быть жалким, покинутым, сломленным, но живым. Пожалуйста, не стреляй.