Глава 25. (1/1)

Каждый идет своим путем. Но все дороги всё равно идут в никуда. Значит, весь смысл в самой дороге, как по ней идти… Если идешь с удовольствием, значит, это твоя дорога. Если тебе плохо – в любой момент можешь сойти с нее, как бы далеко ни зашел. И это будет правильно.? Карлос КастанедаЕсли честно, я очень плохо помню, что было потом. Что я делала, как добралась до своего номера, кого встретила по пути – все было в густом, непроглядном тумане, и только по отдельным просветам в памяти я могла понять, что я успела натворить за это время. Кажется, ничего, что было удивительно – я не я, если не наломаю дров. Но голова включилась только утром, когда я проснулась в холодном поту и с болезненной трясучкой во всем теле. Вчерашний день меня подкосил, в самом прямом смысле – меня лихорадило, температура решила проверить мой организм на прочность и то опускалась, то поднималась, губы потрескались, а грудь давило непонятной тяжестью. В общем – разболелась я капитально, сначала ситуация с Су Ан, затем неожиданное появление моего личного доктора Франкенштейна, который так и не закончил с экспериментами надо мной – это было страшно, настолько страшно, что я просто не выдержала перегрузок и сломалась. Теперь проблема стояла только в том, как долго я проваляюсь безжизненным бревном. Был бы рядом Чон или ТОР – я бы уже летела в самой лучшей скорой в самую фешенебельную больницу, эти паникеры всегда перестраховываются по самую крышу. Да и Сон Мин, в те времена, когда у нас все было хорошо, тоже был таким – но сейчас навряд ли он хоть голову повернет в мою сторону. Я, кстати, вообще не была уверена, что неожиданное появление Блейка с ним никак не связано – закадычные друзья же, х*ли, где один, там и второй. Мне прям даже интересно стало, что ж такого сказал Сон Мину Картер, раз мой дражайший супруг меня так возненавидел…. Но сейчас проблема стояла ни хрена не в моем прошлом – в данный момент от настоящего я получала пинки куда больнее. Лихорадка только усиливалась, а у меня с собой не было ничего, кроме двух презервативов в кошельке – лекарство сомнительное, хоть и необходимое. Голову давно жало ледяными свинцовыми обручами, от чего с каждой минутой изображение в глазах расплывалось все сильнее и сильнее, а я даже не знала, как мне вызвать такси до больницы. Насколько бы я не ненавидела врачей, насколько бы не презирала все лечение планеты – я слишком хорошо знаю, когда мой организм может не справиться с болячкой, когда я могу попасть в полную задницу только потому, что вовремя не отправилась к докторам. Сейчас был именно такой случай – мне было адски плохо. Все детство провалявшись по больничным койкам, я вызубрила свое тело наизусть – например, из-за того, что у меня была сломана щиколотка, теперь я не могу ставить ногу идеально ровно, а из-за того, что у меня были порваны сухожилия на руке – пальцы начинают невнятно тянуть при приближении циклона. Тут я как бабка – мое тело просто сборище всякого недоделанного металлолома, за ним нужен глаз да глаз, вот только моя политика всеобщего пох*й определенно не радует мой организм. То же, что случилось со мной в том подвале, окончательно подорвало мне здоровье. Если раньше все мои болячки были детскими, не особо серьезными и легко излечивающимися, то изнасилование моего тела и, что важнее, моей души, подкосило меня почти до конца. Я не хотела вспоминать ту ночь… никогда. Но когда мне становится плохо как сейчас, я всегда вспоминаю тот подвал и тех ребят. Потому что знаю, что, пережив тот период беспросветного ужаса, я переживу и выдержу уже все…***Щелчок зажигалки – красное пятно на моей коже. Из глаз давно текут слезы, но я не могу расплакаться и даже что-нибудь сказать, потому что рот давно занят членом Джареда. Я даже голову повернуть не могу – он держит меня за волосы и насаживает так глубоко, что в горле уже содрана вся слизистая… Вот только оттолкнуть не могу – и ничего не могу, только пытаться дышать. Чувствуя, как сзади, мне во влагалище и в задницу входят еще два ствола…***Закашлявшись, я сильно сцепила себе запястья, на которых, если присмотреться, все еще можно было различить тонкие, как нити, шрамы. Сейчас они не заметны, но когда-то я принципиально не смотрела на свои руки, чтобы не видеть кроваво-красные следы от металлизированной веревки, которой меня тогда связали. Почему сейчас я вспоминаю об этом? Почему мне так больно и плохо? Потому что сука, которая в этом виновна, все еще находится на свободе, да еще и в непосредственной близости от меня? Из-за этого ли? Или все дело в том, что моя психика разодрана на куски и сейчас трепыхается в предсмертной агонии? Я довела Су Ан, свою малышку, до больницы… Я не смогла ничего противопоставить Блейку, когда увидела его… Я не смогла ничего… Только быть ужасной. Ужасной и жалкой. До чего докатилась, Джесс Аллен – даже эпитетов для себя уже подобрать не можешь… - Ненавижу… - Просипела я, обрушиваясь с кровати на пол. Сил не было даже на то, чтобы руки поднять. – Ненавижу тебя, Картер… Живот резанула сильная, резкая боль, так похожая на мои обычные приступы гастрита, но что-то мне подсказывало, что это ни хрена не он. Я ничего не могла сейчас сделать, даже позвонить в скорую было для меня слишком сложно. Я просто лежала ничком на полу, на съехавшем пододеяльнике, липкая, вся в холодном поту, с запрокинутой головой, и кашляла и сипела через каждую секунду. Было плохо настолько, что хотелось помереть прямо сейчас – но я знала, что это не самая большая беда, с которой мне предстоит столкнуться. Было хуже. И будет хуже. У меня еще конкурс на носу, да и расправа над Сон Мином тоже ждать не будет. И Картер. Я должна что-то сделать с ним. С человеком, который похоронил меня и воскресил, как монстра – я должна показать ему небо в алмазах. Кровавых алмазах… только такие бывают в аду. И вот тогда я позволю себе сложить лапки… Только тогда. Не сейчас, это уж точно.Из последних сил я доползла до телефона, нажала на быстрый набор, на котором у меня стояла Ки Ра, и, согнувшись от невыносимой боли, в секунду располосовавшей меня пополам, потеряла сознание, слыша в трубке только длинные гудки.***Кричу – но меня никто не слышит. Плачу – но никто не видит моих слез. Умираю – но всем все равно. Меня даже не замечают. Я невидимка. Почему все так стало? Почему я монстр, который до сих сидит на цепи своего создателя? Почему все, к чему бы я не прикоснулась, умирает или искажается? Я ведь человек… но люди не считают меня своей сестрой. И мне приходится удерживать всех на расстоянии своими выходками и характером. Приходится выпускать наружу всех своих демонов – чтобы люди, которые захотят иметь со мной дело, потом не пострадали. Как с Бингу в свое время – я рассказала все без утайки только для того, чтобы оттолкнуть его от себя. Ничего не могу с собой поделать… я не монстр на внешность. Но в душе, там, глубоко внутри меня сидит дьявол, который хочет погибели всему роду человеческому. И я не могу чувствовать. Любовь, радость, сострадание – не могу. В моей власти чувств осталась только вина – маленькая девочка с косичками, которая сидит где-то в темном углу и плачет… всегда плачет… Мне уже 27. А смысл в жизни потерян на корню. Должна ли существовать на планете такая, как я? Та, что не может быть счастлива. Та, что не может принести счастья никому. Я буду улыбаться… но много ли правды в моей лживой улыбке? Могу рыдать… но правдивы ли мои слезы, если где-то в глубине моей сущности есть только черная дыра? Могу ли дарить людям положительные эмоции, если я ненавижу сама себя…? Кто знает… Но боль физическая заставляет меня вновь и вновь ломаться, как много лет тому назад. Переноситься в тот подвал… в свой личный ад. И переживать все те события раз за разом. Для того, чтобы не забывать ни о чем… ни о ком… никогда. Отплачу за все. И уйду в свой подвал. Такова моя жизнь. Жизнь сожженной пластиковой куклы из коробки с бракованными игрушками. ***Уже хрен знает какой по счету раз я просыпаюсь в больнице. Правда, на Чеджу – впервые. Зареванная, растоптанная, в состоянии крайнего передоза самосожалением и гневом Господнем. Капельница привычно торчит из руки, ноги в пижамных штанах распластались на всю койку – да, детка, это я… Слава богам, чувствовала я себя нормально. Не то, чтобы отлично – такого, скорее всего, не случится никогда – но очень и очень сносно. Особенно для человека, который думал, что от скачков температуры склеит ласты. Единственное, что не меняется никогда – это мои побеги из палаты. Я никогда не долеживаю до конца лечения, так повелось с самого детства: сначала меня сами главврачи выгоняли за плохое поведение (малолетняя Джесс как-то пару раз заперла в процедурной медсестер, заставив их мерзнуть в своих халатиках целую зимнюю ночь), а потом я начала сматываться из лечебки сама. К сожалению, все, кто бы не запихивал меня в госпиталь, все время СЛИШКОМ пекутся о моем здоровье – и как результат, мне приходится пробираться к выходу окольными путями, не светясь медсестрам. Так же было и здесь. Что Сеул, что Чеджу – все одно и то же. Мне не было смысла отлеживаться в палате до скончания веков, так что, привычно выдрав катетер из вены, я, глубокомысленно чихнув, переоделась в свои грязные, в краске и в поту, шмотки, сунула в карман телефон и прогулочным шагом вышла в коридор, притворяясь, что я обычный посетитель, но никак не пациент. Мне надо было узнать результаты второго тура. Жертва Су Ан не должна была пропасть просто так – мне было бы до смерти обидно, что моя девочка попала в клинику, а я не смогла взять призовое место. О том, что я могла пролететь, как фанера над Парижем, я даже не думала – это был бы бред сумасшедшего, я слишком хороша, чтобы облажаться. Но… Есть маленькая сволочь Крэш. Скромняшка и стесняшка, каких свет не видывал, и талантливый, как десница Господня. Если он меня обскачет – я помру от зависти. От таких мыслей я разозлилась. Не так, как при думах о Сон Мине или Блейке, нет, там была ненависть в чистом виде. Здесь было другое. Здесь была холодная злость профессионала, которого вдруг пытаются подвинуть в сторону. Я так не люблю, нет, даже не не люблю, а не готова с таким смириться в любом случае. Я знаю, чего я стою. И какой-то мелочи я просто не дам занять мое место. Со зла я не заметила, как начала чеканить шаг, пока добралась до выхода. Я перла, как главнокомандующий армией, маршируя и разгоняя всех на своем пути – цель есть, мужество есть, по здоровью меня очень хорошо подлатали – так что берегись, Алекс, я тебя прожую и выплюну. И даже не почешусь потом, я себе цену знаю. Я лучше. А ты идешь нафиг. Эх, не стоило мне так высоко задирать нос… в скользком коридоре, да после такой зверской лихорадки… Не заметив какую-то худющую, прям как я, фигурку, я налетела на нее, споткнулась и грохнулась, огласив все фойе звонким стуком собственных костей. - Нуна? – Глянуло на меня глазищами чудо-юдо, об которое я звезданулась. Я, перестав материться, с досадой посмотрела на пришельца и мгновенно потеряла челюсть где-то в районе коленей. - Ты… ты… - В ужасе затрясла я пальцем в два метра с кепкой, которое радостно лупило на меня глазенками. - … какого ж… ты…- Нуна!! – Радостно вскочил на ноги пришелец и кинулся мне на шею. – Нуна!! - Отцепись… придурок…. АААА!!! МАМА!!!! – Завопила я, когда щупленькие ручки сошлись на моей шее. Мне показалось, что меня сейчас придушат, но нет, мини-тулово всего лишь лезло обниматься. - Ал!!! Уйди!!! – Заверещала я, как только ручонки расцепились и я смогла вздохнуть. Дите уселось на задницу, невинно хлопая на меня глазюками, и улыбалось во все 140 зубов, смотря, как я в ужасе отползаю к уголочку. Блеск сцена. Джессика, забившаяся в микроскопическую щель между стойкой дежурной медсестры и палатой, и Ал, который до сих пор сидел и нагло скалился на меня очаровательной детской улыбкой. - Какого… ж…. твою мать… хера… ты тут… делаешь…. – Задыхаясь, пробормотала я, готовая удрать в любой момент, стоит ему только дернуться. Пацан сдул с лица длинную челку, и у меня в душе зашевелился противный червяк подозрения. - Вообще-то тебя пришел проведать. Все наши на ушах стоят, что почетный лидер Аллен свалилась в кому. – Объяснил он, продолжая сдувать волосы туда-сюда. Заметив на его моське пару больших красных прыщей, которые были для подростков все равно что мать родная, я мрачно сморщила нос. - Класс. И чего? Ну живая я, нормально все со мной. Ты чего тут забыл? Я тебя последний раз в возрасти 10-ти лет видела. Вымахал дядя, тоже мне. – Я указала рукой на его щеку. – И почему ты позоришь свою старшую сестру, я не поняла? Почему я сейчас вижу у тебя на роже это дерьмо?! - Нун, мне 17. – Иронично ответил парень, я вздохнула. - А выглядишь на 30. – Отбрила я, вставая в полный рост. – Когда ты так вымахать-то успел? - Мммм… когда мы с мамой переехали в Массачусетс. Года два уже назад. – Тело поднялось вместе со мной и нагло зыркнуло мне в район груди. – Нун, а ты красивая! - Спасибо. – Кисло поблагодарила я его, понимая, что из-за этого хренова явления Христа народу по-тихому смыться у меня не получится и придется выбираться штурмом. – А теперь валим отселева. Я уже затрахалась в этой палате тухнуть. - Ок! Побежали! – Тут же расхохотался Ал, за руку утягивая меня в сторону выхода. Подхватив упавший телефон, я ринулась к дверям, стараясь поспеть за мелким полудурком, который нежданно-негаданно свалился мне на нос. Не думала, что встречу тут, в Корее, на Чеджу парнишку, которого я 7 лет назад учила азам стилистического мастерства. Отхерачив от больницы очень приличное расстояние, я, задыхаясь, брякнулась на лавочку и начала искать по карманам сигареты. Александр же, как живое доказательство прогрессирующей акселерации человечества, торчал рядом и только скалился, смотря на медленно помирающую меня. - Так, мелкий, ну-ка вот что мне объясни… - Наконец, найдя пачку и закурив, начала я, медленно выпуская дым кольцами. – Кто такие ?все наши?, которые за меня так переживали? И каким боком ты вообще на Чеджу? В школе каникулы – попутешествовать решил? - Нуна, ты глупая. – Безнадежно покачал головой Ал. - Чего? – Обиделась я. - Ничего. Смотри. – Вздохнул парнишка, вытаскивая из кармана пудреницу и отворачиваясь. Медленно затягиваясь, я послушно ждала, пока мой старый знакомый, которого я, как старушка, помнила совсем еще дитем, покажет мне фейерверк. Ждать пришлось долго, и только когда я выкурила половину второй сигареты, Ал соизволил повернуть свою рожу мне на свет. Рост почему-то изменился, парень, только что находящийся со мной на одном уровне, сейчас стал резко меньше и щуплее. Каштановая башка, подстриженная под горшок, скромно и испуганно смотрела в землю. Икнув, я уронила сигарету себе прямо на ногу, она, раскаленным уголком прокатившись по коже, упала на траву. - Госпожа Аллен… очень приятно познакомиться… - Не своим голосом, застенчиво запинаясь, проговорил парень, скромно-прескромно протягивая мне ладонь. – Меня зовут Алекс Крэш… Тупо хлопая глазами на сие чудо в перьях, я смотрела на своего мелкого протеже, который, представившись, мгновенно выпрямился и победоносно засмеялся. - Мне очень лестно поздравить вас с первой победой в международном конкурсе стилистов… - передразнил он Гон Чжу, все-таки, хватая мою грабку и начиная её трясти. – И принимаю ваши поздравления, как победитель второго тура!! Юху!! - Ты чего это… мой же ученик меня же и обогнал, что ли?.... – Заикаясь, проговорила я, не понимая в этой жизни вообще ничего. - Ага. – Сверкнул улыбкой двухметровый американский поросенок, с громким стоном я свалилась плашмя на лавочку и отвернулась, завыв, как собака. – Нун, ну ты чего…. - Да что бы я… да так облажалась… не узнала ни тебя… ни Блейка…. – Зло вопила я прямо в скамейку, отмахиваясь от лезущего пацана ногами. – ТВОЮ МАТЬ!!! Ведь знала же, что встряну с каким-нибудь юным дарованием!!!! НО ПОЧЕМУ ЭТО ИМЕННО ТЫ??!!Ал все еще стоял и ржал надо мной, пока я крутилась на деревяшке, как червяк на сковородке, а я все никак не могла понять только одну вещь. Мне хоть когда-нибудь на небесах дадут хоть один день спокойствия, или же вся моя жизнь будет состоять из подобных идиотских сюрпризов?