Часть 15 (2/2)
Но обрекать на них другого… Обрекать друга… Нельзя.Акира сглотнул, облизнул губы. Собрался с силами, чтобы произнести не свое имя…
Не смог. Губы задрожали, застыв полуоткрытыми, и с мучительным напряжением сомкнулись, как заржавелый старый механизм.
- Ну ты и тварь, - процедил сквозь зубы Сейширо, глядя на него сверху вниз.Парень дернулся, прерывисто дыша, молча бросил на него отчаянный взгляд загнанного в угол зверя.- Ничтожество. Он стоял на этом самом месте и сразу назвал тебя!!Акира потерянно отшатнулся, Сейширо же в бешенстве схватил его за ворот футболки и встряхнул тощее тело.- За что он к тебе так привязался? За что!? Даже после всего, что ты натворил!Прядь черных как смоль волос выбилась на взмокший белый лоб. Он собирался выкрикнуть что-то еще… и вдруг ослабил хватку. Разжал пальцы, стараясь возвратить себе невозмутимый вид. Отрывисто оправил черную форму.- Он спас тебя, подонок, - продолжил Сейширо. - Спас еще до того, как я вызвал тебя сюда -когда крикнул «Не надо!»... Револьвер уже не был заряжен.
Акира отказывался понимать.- Там не хватало патронов. Я вспомнил это уже потом, после того, как испугался смерти… Спусти ты курок, я и глазом бы не моргнул, стер бы тебя с лица земли, раздавил, как блоху. Да даже если бы тебе удалось меня убить другим способом… Ты вообще представляешь, что бы стало с тобой после этого? Ладно другие, их убили бы или вышвырнули на улицу. Но ты, ты, Антиниколь, достался бы Гуидо, ему ты нужен едва ли не больше, чем мне.Но Кейске спас тебя. Ты решил сохранить мне жизнь… Он решил. И я возвратил долг. Я предоставил ему решать, кто из вас останется здесь гнить Антиниколем… Он сразу заявил, что остается здесь за тебя: сказал, что ты куда больше заслуживаешь свободы. И я поклялся, что ты, ублюдок, ее обретешь. Знаешь, как странно было говорить ему такое, глядя на его разбитое, в кровоподтеках лицо? Он не знал, разумеется, что его судьба уже решена, и он покинет лагерь, как все остальные. Его бы я выпустил, в отличие от тебя, в любом случае. Мне только было интересно узнать… После всего… Чье имя назовет каждый из вас. И вот, что ты сказал в итоге.- Я ничего не сказал! - вдруг отчаянно воскликнул Акира, пытаясь защититься.- Вот именно! - с яростью оборвал его Сейширо. - Ты не только подонок, ты еще и трус.С минуту они еще тяжело смотрели друг на друга, шумно дыша.- Проваливай… - наконец, с отвращением отмахнулся мужчина.
Акира в бессилии опустил глаза и уже стал уходить… Как вдруг развернулся с последним презрительным ядом:- Ты убеждал его тогда, что вы похожи. Ты убеждал себя, что он - это молодой ты. Но ты и мизинца его не стоишь, - он подошел вплотную к Сейширо. - На самом деле, ты - это я.Пальцы мужчины до боли стиснули щеки парня, задирая его лицо вверх.
- Не испытывай мое терпение. Еще одна выходка, и я освобожу твой труп.
С этими словами он отшвырнул подопытного и прошел за стол.А Акира, подавленный, с трудом переводящий дыхание, медленно поплелся на выход.Он не нашел его на обеде.Обычное место по правую руку обожгло сердце своей пустотой, и не притронувшись к еде, он уже бежал в камеру. Но и там его не было.Потом всех отвели на осмотр, и пока одно за другим мелькали лица в коридоре, его сердце готово было разорваться в безумной погоне за мыслью, что еще не все потеряно. Призма обиды и злобы, сквозь которую он смотрел на случившееся все это время, теперь, с высоты произошедшего, оказалась лишь жалким, ничтожным стеклышком, пусть и ослепившим его, но теперь в несколько мгновений разбитым.Кейске, мой милый, милый Кейске…
Он избил его. Это была не драка, нет - тогда наносят удары оба противника. А он без раздумий избивал лежачего. Он знал в глубине души, что Кейске его не ударит, хотя он мог - да, Господи, он мог - в его руках была сила, но он использовал ее не для того, чтобы сбить с ног, а для того, чтоб поддержать.Где же он? Неужели последствия были такими серьезными, что он излечивался от них в карантине?Повернуть время вспять. Ради всего святого, повернуть время вспять! А что он ему наговорил… Признание Кейске, что он его ни за что не оставит, и пощечина в ответ: «А, мне от этого должно быть легче?».Как можно было быть настолько ослепленным!Когда он вернулся в камеру после осмотра, Кейске сидел на кровати.Акира заметил его в полумраке задолго до того, как решетка открылась, и ноги у него подкосились.Кейске не смотрел на него.Акира вошел, едва сдерживаясь от того, чтобы к нему подбежать.Было темно, но не настолько, чтобы не различить фиолетовый синяк у опухшего глаза и корку болячки на рассеченной губе. Акире показалось, что это вовсе не Кейске - слишком равнодушные, мертвые черты. Бездушная правильность линий фигуры - каменный профиль, застывший изгиб кадыка, безучастные пальцы на острых коленях.
С чего же начать?- Ну… привет… - едва слышно выдохнул Акира, замирая внутри.Друг поднял на него обреченный взгляд... Нет, это Кейске, но тем оно хуже, понял Акира, и сердце у него оборвалось.- Привет, - глухо, со слабой улыбкой ответил Кейске.Ему нужно было упасть перед ним на колени, но он почему-то бодро, расслабленно сел рядом. Он что, принял улыбку за луч восходящего солнца? Это был только отблеск заката.- Давно мы не виделись. Как ты, готов к освобождению?Он не знал, что говорит. Он должен был вымаливать у него прощения, должен был в раскаянии ноги ему целовать, а он… Кейске затравленно на него покосился, не отвечая. Акира до крови закусил губу и опустил голову.- Прости меня. Прости, я не понимаю, что на меня нашло, Кейске. Ты же знаешь, я не хотел… Ты же знаешь, как я тебя люблю…- Сейширо мне все рассказал.Акира осекся, уставившись в пустоту.
- Это… это у него ты был сегодня. Сразу после меня?- Да.
Кейске был рядом, но Акира не знал, как до него дотянуться.Они молчали, не глядя на друга, и с каждой секундой Акире все больше казалось, что он позволяет Кейске уйти.- Послушай… - он бросился перед ним на колени и схватил его за руки. - Дай мне еще один шанс. Клянусь, я никогда больше… Господи, Кейске, ты должен простить меня! У нас осталось всего лишь два дня! Два дня, Кейске!!
«И память сотрут!»Он безрассудно, до боли сжимал нежные руки, терзая друга умоляющим взглядом. Кейске неотрывно смотрел на него, и Акира видел в его глазах отражение своей боли. Слабенькая усмешка:- У нас была неделя, Акира.- Боже мой… Ну неужели ты не понимаешь! - парень осточертело тряхнул безвольные кисти. - Будь у меня время, будь у нас хоть чуточку больше, чем эти два дня, все бы точно наладилось. Ты бы простил меня. Мы оба знаем!- А ты думаешь, что я не простил? - грустно улыбнулся Кейске. Акира потерял дар речи.- Тогда… тогда как…- Ты не виноват, Акира. Тебя замучили, ты не мог выносить это больше, было просто необходимо выплеснуть злобу. И сделать выбор между той жизнью и этой ужасно сложно, просто невыносимо, я понимаю.- Не понимаешь! - вскрикнул Акира и рывком встал в полный рост. - Ни черта ты не понимаешь! Ты не чувствовал это! Ты не можешь меня осуждать!- Я никогда не осуждал тебя…
- Нет, ты судишь! - Акира вдруг увидел в глазах Кейске глубокое сострадание и замолчал. Грудь поднималась и опускалась от порывистого дыхания. Он прикрыл нервно дергающийся рот рукой и отступил назад. «Вспыльчивый, агрессивный, отупелый скот… Я же только все порчу!».Кейске вздохнул, поднимаясь с кровати.
Чуть прихрамывая, подошел к нему.- Успокойся, Акира, - тихо произнес он и устало, будто выполняя долг, положил руку ему на плечо. - Ты ни в чем не виноват, правда. К тому же, все позади.- Я не верю, что ты не злишься на меня за все это…
- На тебя? Злиться? - Кейске улыбнулся как-то надломленно, и все-таки чуть светлее, чем прежде.
- Но ты разочаровался во мне. Все-таки разочаровался, верно? - Акира не знал, зачем настойчиво задавал вопросы, когда он так боялся ответов.Кейске, будто уязвленный, отвел глаза и ничего не ответил.Он в меня больше не верит, понял Акира, и ему стало невыносимо больно в груди.Его отправили в камеру Николя. Когда он захотел сопротивляться, ему было объявлено, что это приказ и продлится он до самого конца их пребывания в лагере.Как же он проклинал это свое решение уйти прочь из камеры в тот злосчастный день! Сейчас он мог бы быть с Кейске…
Господи, да чего бы только не могло быть. Если бы он был чуть-чуть умнее… Или если бы он его больше любил? Но как можно любить его еще больше?По ночам он видел сны, в которых у них с Кейске все было хорошо. Оба они улыбались друг другу и засыпали вдвоем… А потом он просыпался и видел, что держит в руках холодный труп.
Господи, как же он плакал…