Часть 9 (2/2)

Парализованные мышцы забило мелкой дрожью.

Не пошевелиться… Проклиная все на этом чертовом, столь несчастливом свете, парень напряженно всматривался в удаляющиеся силуэты солдат, уносящих Кейске за пределы его досягаемости.— Мы с тобой уже встречались. А, крыса?

Парень не сразу понял, что обращаются к нему. Он поднял глаза: сверху вниз на него с презрением глядел Сейширо.Губы не слушались.А ведь так хотелось высказать этому подонку все, что он о нем думает…— Да, точно. Ты тогда посмел дерзить мне в столовой. И ты первый бросился из лагеря, несмотря на мой приказ.

Военный говорил почему-то сквозь зубы, с трудом. Что, тоже больно? Пусть помучается, мразь, как мучались мы. Как мучался Кейске. Хотя этому подполковнику и не снилось подобное… Неуязвимый, недосягаемый, весь из строгих прямых линий, он камень, который никак нельзя задеть.

— ...Но больше ты меня не ослушаешься.

На Акиру смотрело дуло пистолета, но военный не спускал курок. Еще продолжая дрожать, парень поднялся и через силу поплелся в сторону тоскливых бетонных стен детской тюрьмы, украшенных витками колючей проволоки.

Когда они вошли в обугленное здание, туда уже стеклась большая часть сбежавших подопытных.Тех, кто мог ходить, гнали сильные, которые всего часом ранее струсили сражаться за свою свободу и остались на месте, когда другие решили рискнуть. Все это происходило под надзором редких солдат, которые то и дело нацеливались на кого-то из сбежавших или «правильных» сильных, напоминая о возможной недалекой смерти.Сейширо уже был внутри корпуса, а перед ним продолжал медленно идти Акира.— Стоять. Смирно.Пошатнувшись, парень исполнил команду, достигнув толпы подростков. Мышцы все так же сводило судорогой, в раскалывающейся голове роились бредовые мысли.— …на построение, быстро!Распределение по группам! Слабые напротив сильных!

Среди них были и раненые, и здоровые ребята: боялись они тоже по-разному. Те, кому успели сделать перевязки, были сбежавшие сильные, что последовали за Акирой и Юки в погоне за свободой только после чужого примера. Они боялись больше всего. Потом были слабые, которым удалось выжить или остаться почти невредимыми. Они боялись меньше. Наконец, тяжело раненые дети, уже не обладающие трезвым рассудком, не боялись вообще. Их глаза не видели света, у некоторых губы что-то неслышно шептали.Кейске тоже был среди них, поддерживаемый под руки соседними слабыми.— Живой… — Акира сглотнул, осматривая слабое, в заляпанной кровью одежде, тело.Кейске не видел его. Обреченно опустив голову, он почти не дышал, находясь на грани беспамятства.

— …мне плевать даже на исход эксперимента. Если вы, твари, не подчиняетесь приказам, в вас нет смысла. Не так ли, НК — 141а?Отстукивая сапогами в тягучей тишине, разреженной стонами раненых, Сейширо приблизился к Акире.Несколько десятков глаз украдкой следили за его пугающим перемещением.

Военный остановился возле 141-го.— Я задал вопрос.

Акира никак не реагировал, пряча взгляд за отросшей за время пребывания в лагере челкой.

Конец продолговатого черного хлыста уперся в подборок парня, запрокидывая его голову вверх.Волосы соскользнули с лица, открывая темно-голубые глаза.Они смотрели на Сейширо с презрением и глубинной, непреодолимой ненавистью. «Хлыст?». Память сразу предоставила картины исполосованной спины Кейске.

«Так это был ты, подполковник…». С этой мыслью лицо парня будто разгладилось и приобрело странное, удивительно спокойное выражение.— Как думаешь, я предпочитаю получать ответы на заданные вопросы, или же даю вытирать об себя ноги?

Сейширо резко развернулся и встал полубоком к Кейске, так, чтобы не заслонить его перед Акирой.— Не слышу, 141ый.Одним четким движением он ударил Кейске прямо под дых. Неестественно дернувшись, раненый мальчик тяжело повис на чужих окровавленных руках. Слабые, страшась гнева военного, разжали пальцы, и Кейске как мешок повалился на землю. «Так больнее, верно?» — одними глазами сказал Сейширо.

— Тварь…

Акира рванулся вперед, но кожу тут же обожгло болью. Плеть с размаха опустилась ему на лицо, прежде чем он успел что-то сделать. «Кейске…»Едва он шагнул вперед, хлыст с щелчком рассек губы. Еще раз — и снова, и снова. Солдатам-охранникам, пожелавшим было помочь, Сейширо дал знак оставаться на месте.Сильные, прежде стоявшие возле 141ого, отшатнулись, с ужасом и недоумением наблюдая за неравным боем.Военный обрушивал на подопытного удар за ударом, с идеальной выдержкой застыв на своем месте, хотя Акира подходил все ближе и ближе.Тихо рыча, глотая кровь, парень не сдавался. Последний инстинкт, как смертельная хватка — достигнуть врага, отомстить за возрастающую с каждой секундой боль…— Да прекратите же!

Они оглянулись: в начале коридора, в ужасе глядя на брата, стояла Эмма.— Ты вообще в своем уме?! — девушка быстрым, стремительным шагом направилась к ним и вырвала из руки Сейширо хлыст.Акира же воспользовался промедлением и, с силой оттолкнувшись от земли, вцепился в шею врага. Они рухнули наземь, солдаты тут же кинулись спасать подполковника.Но им не потребовалось применять силу — изможденный, истерзанный, с иссеченным до крови лицом, Акира уже терял сознание. Тело мальчика опустилось на тело мужчины, голова упала на его широкую грудь. Несколько мгновений они пробыли в таком положении, пока Сейширо откашливался после неудачной попытки удушья.

Едва он пришел в себя, подопытный был скинут с груди, а сам военный живо поднялся на ноги и огляделся.— Я же приказал оставаться на месте… — раздраженно обратился Сейширо к солдатам, поправляя воротник формы. Следом он перебил сестру, которая успела подойти совсем близко и уже собиралась что-то сказать. — Эту повстанческую дурь можно выбить только силой. А если будешь отвлекаться — тебя тут же задушат.«И я не могу их за это осуждать» — в негодовании подумала Эмма.

141ые распластались на грязном полу. Из носа и разбитых губ первого на кирпичного цвета плитку по каплям стекала кровь. Лицо второго было мертвенно бледным, контрастируя с окровавленным лицом напарника.

— Распределить всех по степени повреждений! — отдал приказ военный.«У этого ада есть цель. Я делаю это... Ради чего я делаю это?»В голове снова узлом свилась боль, выворачивая сознание.

Стиснув зубы, Сейширо зашагал прочь из коридора, мимо насторожившихся и объединенных одним общим чувством сестры, детей и солдат.