Часть 10 (1/2)

Трое встретились в коридоре не случайно.Их взгляды пересеклись, и за мгновение выразили то, что нельзя было произнести вслух.

Гуидо напомнил Мотоми о том, в каком положении находится его любимая семья.Эмма напомнила Гуидо, что подполковник - все еще ее брат, и она имеет на него влияние.Мотоми сказал взглядом, что в его руках жизни всех подопытных этого лагеря, что лишние миллилитры наркотика или противоядия могут обратить детей в чудовищ, если он пожелает.Но когда эти далеко не бессильные люди приостановились друг перед другом, каждый почувствовал, что над будто бы защищенной спиной занесли нож. Они были влиятельны, но не всесильны.

Козырной картой оставался Николь.И сейчас каждый осознал, что нужно первым до него добраться.Но пока итальянец вынужден был просить врача, чтобы тот вылечил Кау.

Мотоми, глядя на несчастное существо, одногодку его сына, не мог отказать - это значило бы уподобиться Гуидо, стать таким же убогим аморальным животным.

Оба они просили Эмму найти Николя, потому что только она способна была хладнокровно говорить с ним, когда он не был скован цепями.- Мотоми, там еще 141ые… - тихо сказала Эмма мужчине, так, чтобы итальянец не слышал.

Врач кивнул, бросив взгляд на испачканную в крови руку девушки, и движением головы указал светловолосому прислужнику Гуидо путь на свой кабинет.

«Не веселый сегодня день. Еще и сигареты закончились…»Хотя внутренний голос подсказывал, что Гуидо раскусит блеф или пожертвует очередной игрушкой ради своей пользы, но мужчина все же надеялся в обмен на Кау выменять свою семью. Мотоми и Гунджи быстро направились в одну из развилок коридора, Гуидо свернул в другую, предварительно искренне поблагодарив врача.Эмма же бросилась дальше, на улицу, в поисках все еще пропадающего Николя.Нужно было найти его раньше Гуидо… Тогда для последнего это бы стало концом.«Что есть у меня?»Николь в одиночестве брел по каменистой мерзлой земле. Как и было приказано, позади остались лишь трупы, он пощадил только одного человека.Было серо и скучно.

«Возвращение? Для кого?»Прозрачный морозный воздух, от которого ломило конечности, ясно и резко очерчивал ломаные контуры пейзажа: рубленые скалы, черные деревья с корнями-крючьями, горизонт, разрезавший надвое одинаково серые небо и землю.

Нравилось ли Николю здесь, за пределами ежедневных обыденных процедур и анализов?

Холодное, серо-черное...Может, на самом деле этот мир настолько плох, как о нем говорила Эмма?Но почему тогда Акира и остальные так стремились в него вырваться?Почему в глазах хрупких смертных, чьи шеи он методично ломал, проносился такой страх перед расставанием с жизнью? На что похожа была их жизнь в том далеком мире? Неужели с ней так жалко прощаться, если это лишь месиво из горящих стропил, униформы, безумных желаний?Желаний.

Юноша остановился.Вот с чем они боялись проститься. Часто нелепые, смешные желания окрашивали мир в разноцветные краски, которые не просто не резали глаз, - которые вызывали чувства.

У Николя желаний не было.

А ему хотелось бояться смерти...Глаза брюнета, с которым они схлестнулись в недавней схватке, в начале поединка горели холодным, тщеславным огнем - он не боялся того,что кто-то окажется сильнее него.

Николь схватил катану, которой брюнет намеревался его разрубить и легко вырвал ее из рук противника. Потом отбросил его от себя, и продолжил добивать чужих солдат, как и велел Сейширо.Только в самом конце, когда они снова сошлись, и подопытный так скрутил брюнету руку за спиной, что из нее тут же выпал запасной нож, даже этот хладнокровный и нелепый в своем самодовольстве человек затрясся от страха, с ужасом ожидая развязки истории.Ему повезло, что Гуидо когда-то приказал не убивать красивого темноволосого юношу с фотографии. Николь еще никогда не перечил приказам, и сохранил ему жизнь.Почему они все находили, что полюбить в своей жизни? Родных, друзей или самих себя, наконец, - но у всех что-то было.«Что есть у меня?»

Он оглядел мир новыми глазами. Вдруг уловил неведомые запахи, виды, цвета. Но они не вызвали в нем восторга, пока он ничего не желал.А потом он осознал то единственное, что теплилось в его давно ссохшемся сердце.Он хотел увидеть Акиру.

Ребенка, который не испугался убийцы, и за одну встречу обрел над этой грязной душой власть большую, чем имели над ней палачи.

«Здесь есть черный ход. Через который меня выводили…».Все мышцы натянулись одной крепкой струной, и Николь бросился с пригорка вниз, легко соскакивая с одного валуна на другой.

Через несколько секунд он уже был возле цели.

Солдат охраны, заметив окровавленного убийцу, отшатнулся от входа, хотя Николь на него даже не взглянул. Просто пролетел внутрь.Как бы все могло обернуться, если бы Гуидо не столкнулся с солдатами, проносившими в госпиталь раненого Акиру?Итальянец сразу почуял путь к выигрышу.

«Ну, конечно же! Он последует к антидоту!».- Госпиталь переполнен! - крикнул он, обернувшись.Солдаты остановились и с недоверием посмотрели на блондина. Тот не дал времени на размышления, сразу указывая путь в противоположную сторону; на другой корпус, где располагались камеры подопытных из первого потока.

Корпус был занят только на треть.

Солдаты еще раз с подозрением переглянулись.- Да делайте, что хотите… - махнул рукой Гуидо и пошел по прежнему пути, исчезая во тьме неосвещенного коридора.Перекинувшись парой слов, солдаты развернулись и направились в указанный корпус.Наблюдавший за ними из тени мужчина что-то с удовлетворением себе прошептал.Едва солдаты вернулись обратно уже без своей ноши и зашагали прочь, блондин тихо и быстро проскользнул вдоль стены и поспешил к Антиниколю…А Николь шел по непрерывному следу.Запах, не отпускающий, тянулся по лагерю тоскливо-недосягаемой нитью: его хотелось нащупать подушечками загрубевших пальцев; сперва осторожно, чтоб не спугнуть, а потом разом властно, тисками зажать в себе, оборвать его связь с внешним миром, стать единственным сосудом для дурмана… который сулил смерть. Может, поэтому Антиниколь был ему так дорог?Капли крови, алея прерывистой дорожкой на плитке вдоль коридора, вели по нужному пути.