Глава 6. Мертвый город (1/1)

Лодка плыла сквозь туман, словно бы по водам Леты. Белая мгла укрывала берега от взгляда, а холодный утренний воздух заставлял зябко ежиться. Несмотря на то, что разглядеть что-либо было невозможно, ощущение знания направления движения не покидало, что было удивительно, учитывая топографический кретинизм, вечно путавший меня в ситуациях гораздо лучшей видимости. Словно бы в голове включился не работавший до этого времени компас.- Странно, - прошептала я под нос, налегая на весла, - я ведь читала что это никак не лечится.Мышцы спины после изуверской растяжки, учиненной мастером, ныли, подвергаясь новому напряжению во время гребли.- Что, ?это? дитя? – рассеянно спросил учитель задумчиво глядя в туман.- Проблемы с ориентацией в пространстве. Учитель загадочно усмехнулся, по-прежнему глядя в туман, как бы намекая на то, что мне еще не раз придется удивляться его умениям. Мне, честно говоря, хватило и того, как он порадовал иглоукалыванием. Заметив, что мои руки всегда очень холодны, он тут же с безошибочной точностью отыскал на затылочной части шеи небольшое уплотнение – результат еще одной травмы, из-за которой кровоснабжение конечностей было затруднено. Но, с присущим учителю перфекционизмом, он решил не ограничиваться одним участком, а утыкать меня иголками всю, как ежа. Если бы не то редкое доверие, которое я испытывала к Вирхору, то, боюсь, еще в начале этих процедур я бы от ужаса бежала с этого острова так, что пятки бы горели. А чего только стоил тот случай, когда великий мастер подстриг меня катаной. Не удивлюсь, если он катаной бреется.Учитель постоянно удивлял меня: его спокойствие, отрешенность, аскетизм, безграничные знания, легкость в общении - все это вызывало и восхищение им, и удивление тем что он принял в ученицы меня. - Учитель, - решилась я задать давно мучавший меня вопрос, - почему вы разрешили нарушить свой покой, приняв новую ученицу. Ведь… так много желающих было всегда.Учитель впервые за утро перевел взгляд в мою сторону. Так как он сидел в лодке напротив меня, твердый взгляд его темных глаз под бело-седыми бровями, был направлен прямо в мои глаза, всверливаясь в самую душу.- Не только ты видишь сны, Аврора.Странно, я никогда не говорила с ним о своих снах или об их природе. Даже с ним я не могла быть настолько откровенной. Значит, не только я прислушиваюсь к своим сновидениям. Значит он предвидел нашу встречу? Может быть учитель такой же как я? Нет, я бы почувствовала. Уж скорее он, как Ева, верит в предзнаменующие видения.Мы отправились в путь еще до рассвета, и за все время нашего пути нам не попалось никаких признаков человеческого жилища. Пусть туман застилал обзор, но ни звука автострад, ни грохота поездов, ни криков людей, ни лая собак, не долетало до нас. Лишь шум реки, плеск весел, окрики птиц и звуки диких лесов.Странно, что многоуважаемый страж, легенда, герой жил в таком месте. Пусть это был его выбор, но все же моройское государство могло бы лучше заботиться об объектах своей гордости. Уверена, другие стражи, вышедшие на пенсию, не являются более обеспеченными. И это просто позор, особенно, если учесть то, что до пенсии мало кто доживает, и эта категория населения не может быть ощутимым бременем для государства в виду малочисленности. Хотя, что тут скажешь, всякое государство дурно заботиться о своих героях, жаль, что древняя моройская цивилизация не стала исключением.Наконец-то мы начали приближаться к берегу. Из тумана на нас медленно выплывал город. Величественные безмолвные сооружения с выбитыми стеклами, пустые мостовые, тлен и разрушение на остатках былого великолепия. В этой мгле остовы зданий напоминали скелеты исполинских рыб, покоящихся на дне морском. Я вытянула лодку на берег и отправилась следом за учителем. Мои шаги по каменной мостовой гулко раздавались в безмолвном городе, шаги же учителя были неслышны. Мысленно сделав себе замечание, я постаралась идти легко и тихо, как учил Вирхор.- Что это за место?- Это мертвый город.Город смотрел на нас тысячами пустых глазниц – выбитых окон, шуршал ветром, гоняющим листья по мостовым. Год за годом тихо осыпался и оседал. Уже не осталось здесь ни тел, ни запаха крови, только изредка можно было наткнуться на еще не истлевшие кости или найти в истертой непогодой обшивке стен сплющенные патроны. Мостовые, сквозь которые прорывались растения, местами прерывались и были похожи на поверхность луны – огромные кратеры зияли в земле, глубокие и обширные.Дойдя до очередного кратера – три метра в диаметре, три метра в глубину – я остановилась и обратилась к учителю.- Что же здесь произошло?- Много лет назад этот город захватили стригои.Я почувствовала, как вопреки относительной теплоте воздуха, меня пробирает могильный холод. Сколько же душ, живших в этом удаленном городе, оказалось запертыми вместе с чудовищами и обреченными на смерть? Через какой ад они прошли, прежде чем были освобождены из заточения, увы, смертью? - А это что за кратеры? Стригои что ли землю ели, когда люди закончились?- Это сделали люди. Земля все еще хранит следы от бомбежки, как видишь. - Люди, живущие здесь?- Люди за пределами города. Чтобы стригои не пошли дальше.- Но… ведь могли пострадать мирные люди.- И пострадали. И дети, и молодые матери, и старики. С одной стороны хищники, с другой обстрелы, бомбежка и напалмовые атаки. Потом пришел голод. Мало кому удалось бежать. Беспомощные, прикованные к кроватям умерли от голода первыми. Тем, кто был полон сил и быстр удавалось продержаться чуть дольше – днем, при свете солнца отыскать еду и укрыться до наступления темноты. Но смерть, тем не менее, находила и их. Стоит ли говорить, что многие люди предавали своих же сородичей и приходили к стригоям в надежде выжить или быть обращенными? - А что же стражи?- Алхимики не хотели вмешательства стражей. Да и наше государство тоже не стремилось терять бойцов. В городе не было мороев, во всяком случае, королевских. Это был человеческий город. Легкая добыча. Люди – алхимики и правительство – в конце концов приняли решение об уничтожении города. Вначале хотели стереть город с лица земли. Тогда вмешались стражи, в надежде спасти уцелевших людей. Было решено произвести очередную бомбардировку с воздуха, чтобы не уцелело ни одного подземного помещения, в котором бы могли спрятаться стригои. Места, где были подземные ходы, теперь полностью уничтожены. Потом зашли добровольцы стражи, вывели столько людей, сколько смогли отыскать. Это было настоящее безумие – город кишел стригоями. Ну, а потом… Потом город был окончательно уничтожен. Пустошь, которую ты сможешь увидеть, пройдя еще несколько десятков кварталов – это бывший центр города.- Вы были среди этих добровольцев?- Да. - Насколько ужасно здесь все было? До полного уничтожения.- Пойдем, - учитель повел меня к уцелевшим остовам зданий, - может удастся что-то разыскать.Каждое здание, в которое мы заходили, казалось, дышит на ладан. В воздухе, исчерченном косыми лучами, пробивающегося сквозь дыры в стенах солнца, кружила потревоженная нами и ветром цементная пыль. Ступени крошились под ногами, лестницы обрывались, вместо полов зияли дыры. Мне казалось, будто я нахожусь в одном из своих странных сюрреалистичных снов, из которых хочется побыстрее проснуться.- Вот, к примеру, - учитель указал на остатки ржавых цепей, - тебе пример обращения с людьми. И поверь, один из самых безобидных. Люди служили в пищу и для развлечений самого жестокого характера. Они были порабощены. Производство крови. Производство других людей.- Как это? - Стригои мыслили на перспективу. Люди умирают, им понадобится замена, а стригои бессмертны. Они отбирали здоровых женщин, а кто-то из мужчин-предателей, прислуживающих стригоям в надежде на обращение…- Я поняла, - быстро перебила я. – Это отвратительно. Но неужели стригои думали обосноваться так надолго? - Я долго размышлял над этим, - учитель повел меня по тонкой кромке оставшегося пола вокруг зияющей дыры, чтобы вывести на улицу. - И пришел к выводу, что это был своего рода эксперимент для них. Для оценки перспективы подобных захватов. Сама понимаешь, стригои могут размножаться намного быстрее людей. При правильном руководстве они бы могли захватить одновременно множество городов, и тогда бороться с ними стало бы невозможно.- И что их остановило от всевластия? – мы вышли в туманное утро и побрели дальше по разбитым мостовым мертвого города.- Страх голода. На примере этого города они поняли, как быстро исчерпывается человеческий ресурс. Толку от вечной жизни, если в итоге будешь обречен на невыносимый голод. Точнее жажду. Стригои, дорвавшиеся до подобного произвола впадали в какое-то бешенство, их сложно было контролировать даже собственным лидерам. Они не могли остановиться. Упивались словно на каком-то сумасшедшем пиру…- Думаю, это не единственный случай в истории. Думаю, были и другие города.- Да, но раньше люди были не так сильны, чтобы с такой страстью уничтожать собственные города. Люди просто обезумели при мысли об угрозе.- Как объяснили это населению?- Террористическая атака.- Не так уж далеко от истины, - я остановилась, потому что дорога резко обрывалась глубоким рвом. Взглянув вниз, я увидела, что это бесконечно длинный ров был завален серо-белыми, обглоданными ветром костьми. И дна ему не было видно.Братская могила для тысяч и тысяч душ. Перед глазами вставали картины, как стригои, выходя по ночам, сваливали в ров ?отработанный материал?, посыпали известью… - И как у них только чума не началась? – пробормотала я. - Почему же не началась? Чума пришла после голода. Война, глад и мор. Настоящий апокалипсис.На мгновение мне показалось, что я слышу крик тысячей истерзанных, замордованных душ, вечно блуждающих в туманах этого осыпающегося города. Слабые, беспомощные. Дети, девушки и юноши, женщины и мужчины. Теперь их кости лежат вперемешку на всеобщем обозрении или покоятся под упавшими руинами, или даже прямо под нашими ногами… Этот крик давно усопших, но не упокоенных разрывал сердце, давил черепную коробку изнутри.- Боже! – сдавлено прошептала я, стискивая голову. – Боже мой! Какое несчастье!- Идем дитя, - позвал меня учитель, - нам пора возвращаться. Достаточно. Мы побрели обратно. Бессознательным взглядом я окидывала разрушенные до не узнавания архитектурные сооружения, и не могла представить, как все это выглядело, когда было целым и наполненным жизнью. Если мне, впервые попавшей в этот город, было тяжело смотреть на оставшиеся руины, какие бы чувства мог испытать человек, живший здесь, знавший эти места совсем другими?..Когда мы вошли в тень одного из зданий, черная тень воплотилась из густого тумана. Стригой. Живший здесь когда-то человеком? Или бывший здесь когда-то мучителем, пришедшим из-за своих воспоминаний? Некогда было об этом думать. У меня не было с собой кола – учитель по непонятной причине не позволил его взять. Быстрым движением я раскрутила цепь, подаренную Вирхором. Сплав серебра со сталью. Вращения, восьмерки, пируэты… стригой пытался уклоняться от обжигающего его серебра и атаковать меня в ограниченном тенью пространстве. Ни один страж, ни один живой, пусть даже самый лучший боец, не обладал подобной быстротой и силой. Я кружилась, вращая цепь и используя собственное тело для изменения траектории движения цепи, то закручивая ее вокруг себя, то захлестывая ею вконец обозленного стригоя. Мне удалось обкрутить цепь вокруг его шеи и свалить стригоя на колени, но долго я его удерживать не смогла бы, это все равно что пытаться удержать поезд на поводке. Еще мгновение, и стригой бы начал мотылять меня, как майского жука на ниточке, но Вирхор, доселе наблюдавший со стороны, внезапно материализовался возле не-мертвого и быстрым движением заколол его.- Неплохо, у тебя есть способности к овладению этим непростым оружием, но надо еще тренироваться и тренироваться, чтобы достигнуть настоящего мастерства, - одобрительно пробормотал Вирхор, отирая кол разлапистым лопухом. - Что он здесь делал? – пробормотала я, оглядываясь через плечо на труп, но позволяя Вирхору уводить меня к пристани.- Идем, дитя. Все же это нехорошее место, а это еще и нехороший день. Туман ослабляет действие солнца. - Почему вы не позволили мне взять кол?- Потому что убийство, даже убийство стригоя – это тяжесть для души. К которой ты не готова. К тому же тебе следовало самой убедиться сколь эффективно такое оружие, как цепь. И его намного проще носить с собой без всяких подозрений. Здесь учитель был прав. Цепь без проблем я смогу пронести даже в салон самолета. Осталось разобраться, как с помощью нее добить стригоя.Мы сели в лодку и отчалили от берега. Пелена тумана постепенно застилала останки мертвого города. - Какое несчастье, - повторила я, глядя на удаляющийся берег.- Да, дитя. Помни об этом, когда в душе твоей будут сомнения. Помни на что способны стригои. - И люди, обезумевшие от страха.- И люди, - согласился учитель.Странно. Почему учитель сказал не ?если?, а ?когда?? Но прочитать хоть какой-либо ответ по его лицу было невозможно.