Глава 14. Часть 2. Чем длиннее ночь (1/1)

Говорят, что сон может длиться всего секунду, однако за эту секунду человек может прожить целую жизнь, может страдать и умереть, и кто может определить которая из двух реальностей настоящая – та, в которой мы живем, или та, которая нам снится, меж небесами и землей в сумеречной зоне. "Сумеречная зона"Окончательно выбившись из сил, я вернулась в свою комнату. Приготовившись ко сну, я легла на кровать и посмотрела сквозь окно на первые отблески восхода. Почему единственный человек, которого я хотела бы видеть, больше не приходит в мои сны? Я помнила каждую нашу встречу в этой удивительной реальности, наполненной красотой первозданной природы, где время текло по-другому. Дремучее чернолесье, где кроны исполинских замшелых деревьев не пропускали свет, бескрайние вызолоченные солнцем степи, заросшие камышом берега илистых рек. Как же каждый раз не хотелось пробуждаться. А теперь… В своих снах я просто лавирую по старым кошмарам. Еще и этот навязчивый пользователь духа, лорд Ивашков. Я скривилась, закрывая глаза. Надеюсь, сегодня обойдется без всего этого непотребства. Мне, правда, необходим отдых.Заволокший сознание морок превратился в ураган, подхватил и унес, опустив на лесистом горном склоне, неподалёку от вершины. Отсюда открывался завораживающий вид на цепь высоких гор, простирающихся до самого горизонта грядой снежно-синих волн. Холодные вершины, выбеленные остатками снега, задевали плотные кудри облаков, склоны голубели елями, казавшимися полупрозрачными в покрове легкой трепещущей дымки. Из низины расползались клубящиеся туманы, таящие в себе сонных призраков, а под ногами сквозь остатки снега пробивались мерцанием фиолетовых звезд первые крокусы.В моей реальности была осень, но здесь, во сне, царила ранняя весна. Босым ногам было зябко стоять на холодной земле, да и наряд не способствовал сохранению тепла. Этот балет так застрял в голове, что пробрался даже в сон, облачив в костюм виллисы – белую пачку шопенку. Длинная пышная фатиновая юбка продувалась всеми ветрами, а обнаженные плечи и спину грели только распущенные волосы. Это не был сон духа, я не могла ни изменить погоду, ни переодеться, но это и не был обычный сон – слишком много ощущений, слишком реально, словно я действительно перенеслась в пространстве.- Ты похожа на дивную лесную русалку, - произнес за спиной знакомый низкий хрипловатый голос. Сердце пропустило удар, еще один, а потом заколотилось стремительным стаккато. Сделав успокаивающий вдох, я плавно развернулась и полуулыбнулась, сразу же растворяясь в пронзительном взгляде, который, казалось, заглядывал прямо в животрепещущую душу. Безмолвно, я с жадной болью всматривалась и подмечала новые детали, новые шрамы, которые теперь добрались даже до лица. Радость и тоска, облегчение и тревога, ощущение абсолютного счастья и полной безысходности. Внезапно со дна души поднялись постоянно жестко подавляемые эмоции, прорвали все дамбы и заслоны и затопили волной разбушевавшегося цунами. - Разве у русалок не должно быть рыбьего хвоста? - Задумчиво поинтересовалась я, опуская взгляд на свои разбитые пальцы голых ног. - Не у лесных, - он улыбнулся, снимая с себя тяжелый плащ и накидывая его мне на плечи. – У лесных русалок белые легкие ножки, чтобы бегать, шалить и кружиться в хороводе… Такие, как у тебя.- Ты так говоришь, будто их видел. – Скользя по нему всему неторопливым взгядом, я невольно подумала о том, как было бы хорошо прижаться, согреваясь теплом этого сильного тела. - Ты бы тоже их встретила, если бы осталась в этих лесах. Кто знает, может, они приняли бы тебя за свою, взяли бы в свой хоровод. Мысли кружили шмелиным роем: почему он не приходил, и что произошло в его жизни, откуда новые шрамы и эта утомленная печаль? Как же хотелось, прикоснувшись, стереть эту усталость, взяв за руку, увести в другой новый мир, где для нас обоих было бы вечное лето.- Сколько месяцев прошло с нашей последней встречи? - Вопреки чувствам, бушующим внутри, голос звучал спокойно и ровно.- Месяцев? Прошли годы… Во всяком случае, для меня.- Что ты имеешь в виду? – я подняла руку, замерев на мгновение, но, переборов внезпаную нерешительность, нежно провела кончиками пальцев по новому шраму от виска к скуле. За исключением нашей первой встречи, это был единственный раз, когда я к нему прикоснулась. Его кожа, тонкая и светлая, но загрубевшая под влиянием ветра, солнца и снега, соприкасаясь с моими руками, словно пронзала электрическими искрами.- То, что время для нас идет не одинаково, - он накрыл рукой мои пальцы на своей щеке. Его руки были горячими, сильными, в отличие от моих, успевших заледенеть. Я хотела и боялась растаять от этого тепла, как слежавшийся лед плавится под ласковыми солнечными лучами.- Как такое вообще возможно? – выдохнула я. - Я тебе говорил, - он отнял наши руки от своего лица и взял обе мои ледышки в свои ладони, чтобы согреть. – Мы разделены. Я долго пытался пробить эту стену, найти тебя. Сколько ведунов и мольфаров я обошел в поисках ответа. Ответ был один. В этой жизни нам не суждено встретиться. Ты не существуешь в моем мире, как и я в твоем.- Значит, ты искал меня… и даже заработал магифренический синдром*, - усмехнулась я. Хотелось смеяться и плакать одновременно. - Искал, пока не узнал правду. Можно потратить всю жизнь на поиск ответов, которых нет. Для нас нет ничего кроме этой реальности снов. - Ты и сейчас так считаешь? - Ведь зачем-то он пришел и говорит со мной. - В глубине души я не прекращал надеяться. Но теперь это не важно.- Почему? – Дышать стало тяжелее. Словно я оказалась под колпаком, из которого выкачивали воздух.- Я пришел проститься.- Если учесть, что расстояние для нас не имеет никакого значения… Господи, в какую дорогу ты собрался? – ужас медленно расползался от позвоночника к каждой клеточке моего. Я уже знала ответ на свой вопрос до того как его задала.- Странно, правда? Я всю жизнь провел в походах. Мирная жизнь меня тяготила. Только возвращался из одного и сразу собирался в следующий. Из огня да в полымя, из одной войны в другую. Все ради того, чтобы эта чума не добралась до нашего края. Но в свой последний бой я иду на родной земле. Посмотри, как она прекрасна! Разве она не стоит того, чтобы умереть за нее?- Это волшебная земля… - ему бы в СССР сексологию преподавать, где любовь к родине была единственной темой курса. Но это место действительно было необыкновенным, магическим и до боли красивым. И чем дольше я глядела в бездну голубых елей, тем меньше хотелось возвращаться в свой мир.- Это правда.- Но разве нет другого выхода? - Я с силой сжала его руки, наверно, причинив боль, но он и бровью не повел. – Всегда есть выбор! Невозможно, чтобы не было другого варианта.- Слишком поздно. Жизнь уже вытекает из меня. Кислород под колпаком закончился. Ощущение, будто медленно и мучительно вырывали легкие. Я отняла руки и потерла ладонями лицо. Почему это происходит? Как можно потерять кого-то так и не встретив его? В самую черную минуту моей жизни он пришел и помог. А я даже не могу вернуть долг чести. Неужели, все, что было отмерено, это лишь бесплотные иллюзии, химеры невозможного счастья? Неужели жизнь, выторгованная с таким трудом, лишь череда обманов, боли и потерь? Неужели все написано заранее, и ничего нельзя изменить, только принять? И вся наша воля, наш выбор, наши усилия - это лишь самообман, прикрывающий бессмысленность бега в колесе жизни?Нет, я отказываюсь верить в это. Все плыло, и дышать было так трудно, хоть вокруг был свежий горный воздух. Он привлек меня к себе, прижал к своей груди, погладил по волосам. Его запах опьянял, дурманил, жар тела заставлял пылать, добавляя мучений пытке. Я жадно вдыхала его аромат, как тонущий вдыхает последний воздух, прежде чем в легкие хлынет вода.Как может быть, что эти теплые руки больше никого не смогут касаться? Что эта широкая грудь, в которую я бессильно уткнулась лицом, больше не будет вздыматься? Когда он помог мне спастись три года назад, я верила, что у нашей встречи есть свое предназначение. Глупая, я верила, что у всего есть предназначение. Может быть, я и не должна была к нему привязываться, не должна была позволить себе полюбить сон, но я верила, что однажды должна встретить его. Хоть на один краткий миг. Одной встречи глаз было бы уже довольно… одного мимолетного касания незнакомых людей, проходящих мимо… одного вдоха… но только по ту сторону, в той реальности… Просто знать, что он есть, что он в порядке, и пусть не со мной, пусть с другой или другим, неважно… Ну а если он в опасности, я должна помочь, вернуть долг. И какой смысл в моем существовании, если я бессильна что-либо изменить? - Как ты можешь идти в бой, если ранен? - Не беспокойся об этом, этот вопрос разрешим, - я подняла лицо и на мгновение увидела, в удивительных фиалковых глазах мертвое, обреченное выражение. - Но этот рассвет мне не пережить при любом исходе битвы. Это последний сон. И я рад, что смог увидеть в нем тебя. Я не знаю, как работают эти сны, как случаются наши встречи и возможно ли этим управлять. Может быть, ты узнаешь ответ на этот вопрос. У тебя еще есть время. Было все труднее бороться с исступлением и отчаянием, сохраняя хотя бы видимость спокойствия и достоинства. - Пожалуйста… не умирай первым… - прошептала я охрипшим голосом, запрокинув голову с болью всматриваясь в жесткие решительные глаза. Хотелось запомнить каждую черту, пересчитать каждую ресницу, чтобы иметь возможность вспоминать как можно дольше, пока все не потускнеет и не затрется, как бывает со всеми воспоминаниями. Нужные слова ускользали. – Я никогда не думала, что ты умрешь раньше меня…- Не печалься. Это всего лишь сон. Ты очнешься и будешь жить обычной жизнью. - Я бы хотела остаться здесь.- Ты так юна. Ты не должна жить в потусторонних мирах. - Иногда они реальнее настоящего. - Это не важно. Есть только одна жизнь. Остальные только сведут тебя с ума. - Об этом уже поздно волноваться, - грустно улыбнулась я на мгновение. – Боюсь, несмотря ни на что, я не перестану верить… - Нет, - возразил он твердо. - Чем длиннее ночь, тем короче день. Чем дольше страдаешь, тем меньше дней остается для радости. Чем дольше обманываешься напрасными надеждами, тем меньше остается времени на настоящую жизнь. Послушай меня. Разве мало ты страдала? Разве недостаточно было у тебя темных дней? Используй свой второй шанс. Позволь себе жить настоящей жизнью. Ты создана для любви, и в твоей жизни она обязательно случится. И я бы все отдал, чтобы принять в этом участие, вот только мне уже нечем платить. - Не могу поверить, что нет другого выхода. Просто слишком рано, понимаешь? Ты так молод. Ты бы мог еще мог жить и жить. Пусть не со мной, не важно… Просто жить.- Это не должно тебя гложить, ведь у меня была достаточно долгая жизнь. Вообще-то жизнь никогда не бывает достаточной, и будь наша воля, мы бы все жили вечно. Поэтому и идет эта бесконечная война. Люди готовы заплатить душой за вечность. Но я принимаю то, что отмеряно мне. Мои товарищи уже покоятся на полях сражений, наши семьи, наши жены засыпаны свежей могильной землей, настало время и мне уплатить последний долг. Может, я и не был достаточно человечен, не был добр, чист и милосерден, но от битвы с этой нечистью никогда не уклонялся. А для тебя настало время проснуться и попрощаться со странными снами.Сражения, души в обмен на вечность… неужели он говорил о стригоях? Убитые семьи… Не хотелось тратить последние мгновения на уговоры, слезы, пререкания. Если все что осталось – это несколько мгновений, пусть они станут светом посреди всего мрака. Я улыбнулась только одними глазами.- Знаешь, я многое видел за свою, пусть и не самую долгую, но весьма насыщенную жизнь. Но ничто не сравнилось с твоей красотой, даже тоска не так бередит душу, как один твой жгучий взгляд.- Это потому что у тебя слишком тяжелая жизнь и видел ты, судя по всему, исключительно какие-то ужасы и умертвия, - я встала на цыпочки и запустила руки в его волосы, чтобы притянуть его голову к себе, иначе мне было не дотянуться до его лица. Даже странно, что при его суровой, грозной внешности, волосы были мягкими как у женщины.- Ты просто колдовское зелье, дурманящая трава… С тобой можно забыть про все, даже собственное имя.- Забывай все горести, все свои печали. Просто поцелуй меня, в первый и последний раз. Это будет тебе мое благословение. Даже если ты не веришь в свою победу, я всегда буду в тебя верить, буду верить за нас двоих, - я не могла уйти так просто, так не узнав, как это целовать того единственного, кто живет в сердце. Все мои прежние поцелуи с другими мужчинами были притворством, игрой, и только то, что происходило сейчас, было по-настоящему. Он склонился, губы слились, волна огня прошла по телу. Сквозь отчаяние и страсть этого поцелуя, я осознала, что он замыслил что-то страшное. Я попыталась открыть глаза, чтобы предупредить его, но мир вокруг искажался, менялся, разрушался. Что-то странное произошло с этой псевдореальностью, вихри энергии закружили вокруг, пронзили насквозь, словно разрушая каждый атом тела, что-то сверхъестественное творилось, искажались границы материи, пространства и времени. Больше не было глаз, чтобы их открыть, больше не было тела, даже виртуального, меня увлек поток энергии, засосал темный тоннель, на мгновение я испугалась, что больше не вернусь в реальный мир и захлебнулась в беззвучном крике, который не мог быть исторгнут за неимением голосовых связок.