Глава 11. Точка невозврата (флешбэк) (1/1)

Я хорошо помню день, ставший точкой невозврата. Сколько раз мне хотелось, как при повреждении операционной системы, перезапуститься из точки последнего нормального функционирования. Ласковое солнце запоздалого бабьего лета приятно грело лицо, когда я вышла из Новосибирского балетного училища и похромала на автобусную остановку, чтобы успеть вовремя вернуться в академию. С каждым годом совмещать занятия становилось все сложнее, и там, и там увеличивалась нагрузка, ноги просто гудели. Как было бы здорово только танцевать, и не думать ни о каких моройско-дампирских штуках. С другой стороны занятия в академии мне тоже нравились, и подготовка по естественным наукам там была интереснее, всегда можно что-то взорвать, и столько интересных факультативов, от электроники до фехтования, тоже здорово. Несправедливо, что надо делать выбор сейчас, разве можно понять в двенадцать лет, чем хочешь заниматься всю оставшуюся жизнь? По дороге попались классики и, не взирая на свежую мозоль, я начала прыгать. Ну и еще в академии больше мальчиков. Это тоже аргумент. Мне, правда, так никто и не приглянулся ни в одном из учебных заведений, но шанс есть всегда.Прямо перед моим носом, в тихом переулке остановилась машина. - Привет, Аврора, меня послали твои родители, - вкрадчиво начал вышедший мужчина, - они хотят, чтобы ты села с нами, мы отвезем тебя к ним.Я даже не стала спорить. Молниеносно развернулась вокруг своей оси и понеслась по улице, на ходу перепрыгивая через изгороди в гранд жете. Мои родители! Официально у меня только один родитель, надо же быть им такими идиотами, думали я тут же полезу к ним в авто. За мной уже неслась погоня. Ну-ну, пусть попробуют догнать девчонку, которая каждую ночь бежит на норматив. Я петляла как заяц с переулка на переулок, как угорелая неслась по безлюдным улицам, но ходу доставая телефон. Казалось, что уже удалось оторваться, когда жгучая боль пронзила руку. Я выронила телефон, запястье схватили желтые клыки, глаза псины светились красным. Пси-гончие. Видимо, зная о моей кинофобии, преследователи прихватили мутантов-собак. Разве можно от них убежать? Я пыталась не позволить старому страху погубить меня. Ведь дома нас всех ждали на каникулы, как же я могла не вернуться, не спастись… Как семья сядет на Новый год и на Рождество за праздничный стол и будет смотреть на мое опустевшее место?! Извернувшись, я вытащила из кармана боевой складной нож и точными движениями стала наносить мутанту смертельные раны. Только испустив дух, пси-гончая выпустила из пасти мою поврежденную руку. Телефон разбитым остался лежать на земле. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он мне уже не помощник. Кровь хлестала, но времени ее останавливать не было, я попыталась бежать дальше. Только бы выбраться из этого переулка, в глазах темнело, рука горела адской болью. Я собрала волю в кулак и побежала как могла. Клыки другой пси-гончей сомкнулись на ноге. И снова нож был пущен в дело. Неожиданно, из конца переулка ко мне прибежала подмога. Бродячий песик Тобик, которого я ежедневно подкармливала, приходя на занятия в училище. Специально для него, я брала с собой из школьной столовой свою порцию котлет и везла ему через весь город. Тобик помог мне перебороть страх собак, научил меня любить их. И сейчас, некрупная старенькая дворняжка бежала на помощь своему человеческому другу бесстрашно лая на мощных волкоподобных мутантов. Третья гончая появилась в переулке, не глядя вырвала Тобику горло и попыталась с разбегу запрыгнуть на меня, но я на лету вспорола ей брюхо стальным лезвием с частичной серрейторной заточкой и даже после того, как она упала, нанесла ей еще несколько ударов.- Тобик… Тобик… - позвала я. Преданный песик лежал бездыханным, вокруг уже растеклась лужица крови. Я заставила себя переключиться на вторую пси-гончую, которая, не смотря на раны, не отпускала меня. Правая рука висела безвольной плетью, одной левой было тяжело бороться. Я двинула зверю сверху свободной ногой со всей дури со всем своим бешенным адреналином, и, кажется, повредила твари позвоночник. Извернувшись, здоровой рукой я полоснула ножом горло мутанта. Слезы застилали глаза. В переулке появилась четвертая пси-гончая и бросилась на меня, сталь вонзилась в мех. Но они уже сделали свое дело. Задержали достаточно… В переулок забежали какие-то мужчины, один из них высадил в меня обойму из пистолета, меня уже так шатало, что я не могла даже попытаться увернуться. Все тело парализовало, я свалилась на асфальт, титаническим усилием я попыталась подняться на четвереньки, чтобы уползти, но мужчина подскочил и наотмашь ударил по голове, я провалилась в небытие. Последнее что я почувствовала, как он для верности пнул меня ногой по ребрам, и сознание схлопнулось. Я думала, что умерла, но это были всего лишь нервно-паралитические патроны. Путешествие по кругам ада только начиналось.Слепящий свет операционных ламп больно резал глаза. Надо мной склонились лица в масках, занесенный инструмент сверкнул металлическим блеском.- Она пришла в себя, срочно анестезиолога!Я попыталась дернуться, вырваться, тело не слушалось. Маска накрыла мое лицо и я снова провалилась в небытие. Когда я снова пришла в себя, меня дико тошнило, все тело болело, и даже глазами было больно водить. Я попыталась пошевелиться, но руки и ноги были пристегнуты к столу, на котором я лежала. - Не двигайся. Ты только навредишь себе. Тебе надо отдыхать, - донесся женский голос.- Где я? – прохрипела я, с трудом ворочая распухшим языком.- Ты в больнице. Все в порядке.- Почему я связана?- Это для твоей же пользы.Нужно бежать. Думай, Ава, думай.- Мне нужно в туалет.- Не нужно. У тебя катетер, - от одной мысли, что мне засунули в уретру посторонний предмет, сразу стало хуже.Я с огромным трудом медленно повернула голову.- Не ворочайся, тебе нельзя шевелиться.Взгляд остановился на металлической поверхности, в которой отразилось мое лицо. Я закричала.Мое главное украшение, моя единственная гордость, густые темные волосы исчезли. Вместо них лысый череп покрывали жуткие багровые, кровоточащие рубцы. Я кричала и кричала, и не могла остановиться.Женщина в медицинском халате и маске подскочила и воткнула в капельницу новый препарат, на меня навалилось сонное тупое безразличие. Скрипнула дверь, донесся стук обуви.- Надо сделать перевязку… - долетело из полусна.Я не знала, сколько пролежала в этом месте, то приходя в себя, то проваливаясь в небытие. Я поняла, что живой мне отсюда не выбраться и чудо, что меня еще не убили. Постепенно начало доходить, что надежды на спасение нет.- Ты должна сотрудничать с нами, мы помогаем тебе.- Вы уже препарировали меня как лягушку. Что вам еще от меня надо?- Это все для твоего блага. Ты скоро вернешься домой, но пока ты должна отвечать на вопросы и следовать всем рекомендациям, - вот твари, значит, собираются меня скоро убить.- Я никуда не тороплюсь, - люди в медицинских масках переглянулись. Морои. Пусть я не видела их лиц полностью, я все равно могла легко это понять. Как и весь персонал этой пыточной. А вот мужчина в переулке, подстреливший меня парализатором, мог быть как мороем, так и дампиром. А, может, даже человеком. Я не могла вспомнить. - Ответь на несколько вопросов. - Я уже все рассказала. Я ничего не знаю, я ничего не понимаю, я даже имя свое не могу вспомнить, мне тошно, плохо.- Ты должна отвечать на вопросы. Иначе не получишь обезболивающее, - вступил мужчина морой, плохой полицейский.- Мы пытаемся тебе помочь. У тебя серьезное заболевание. Когда мы вылечим тебя, ты сможешь вернуться домой, - женщина играла роль хорошего полицейского.Я все больше убеждалась, что вернуться домой, в их интерпретации это предать земле.- Я, кажется, ни разу не попросилась домой. Что вы меня туда так пихаете? Или обычно похищенные дети только о доме и говорят, вот вы меня и шантажируете?Морой и моройка снова переглянулись.- Мы тебя не шантажируем. Мы пытаемся тебе помочь.- Если я буду отвечать, вы меня развяжете?- Это невозможно.Я попыталась вытряхнуть туман из головы. Думай, Ава, думай! - От ваших таблеток я совсем чумная. Ничего не соображаю. Поменяйте мне препарат, и я смогу отвечать на ваши вопросы. А сейчас все расплывается.В звенящей болью голове вяло скреблись мысли. Пользователи духа не смогут со мной связаться из-за наркотиков, которые мне дают. Вряд ли перестанут давать наркотики, но, может, поменяют на такой, от которого комната не будет вертеться перед глазами.- Мы обсудим это, - мягким голосом пообещала женщина, играющая роль хорошего полицейского. Я закрыла глаза.- Приходите когда смените препарат. Сейчас я могу думать только о радуге, розовых пони и сладкой вате.- Да она издевается над нами! – закричал мужчина. Я уже проваливалась в полу дрему. Они действительно перекачали меня какой-то дрянью. - Она не в себе, - заметила женщина в полголоса, отходя. Я с трудом различила следующие слова. - Удивительно, что она вообще еще не овощ после операции, которую провели.Я грязно выругалась в своих мыслях, продолжая делать медленные размеренные вдохи, чтобы приборы не зафиксировали моего волнения. - Нам нужны материалы как можно скорее. - Да, мы получим все материалы, я уже назначила гормоны, но расспрашивать ее бесполезно, она не сможет продолжать разговор под такой дозой. Пойдем, обсудим все потом, - они явно боялись говорить при мне, подозревая, что я могу что-то понимать. Дверь захлопнулась.Материалы, материалы… Они постоянно брали у меня образцы различных тканей, похоже, для этого даже черепушку вскрыли. Им нужны были еще какие-то материалы… Зачем они назначили гормоны? Я чуть не подскочила на поверхности, служившей кроватью. Они, похоже, решили ускорить мое половое созревание, чтобы получить материалы для опытов по евгенике. Что будет, когда они все соберут? Крематорий? Долго держать пленницу для них опасно, ведь это увеличивает риск, что могут ведь и отыскать. А когда нет человека, нет проблемы…Несмотря на взвинченное состояние под воздействием седативных препаратов я заснула. Я то просыпалась, то проваливалась в сновидения, и все эти реальности смешались как в калейдоскопе, я не имела понятия, сколько времени прошло с момента похищения и сколько времени мне осталось ходить в живых по этой земле. Морои что-то хотели от меня, но я была слишком обдолбанной, чтобы отвечать им, еще и специально утрировала свою невменяемость, чтобы они уменьшили дозу. И когда очередной наркоманский сон утягивал меня, в голову заползла мысль, что смерть – это тоже всего лишь сон, просто длинный и вечный, и не надо бояться.?А хрен тебе, костлявая, - поднялась последняя возмущенная мысль, - русские крейсеры врагам не сдаются…?