Глава 5. Занимательная академия имени Святого Луки (1/1)

Академия штата Вермонт имени Святого Луки действительно оказалась занимательным местом. Высокие сводчатые потолки, узкие окна бойницы, украшенные витражами и прочие атрибуты готики причудливо сочетались с пышной викторианской меблировкой, экспозициями пейзажей маслом, старинными портретами, зеркалами во всю стену в серебряных рамах и достижениями современной цивилизации, стилизованными под старину. Получив от коменданта ключ от комнаты, я наспех постаралась обустроиться, покидав свои вещи в шкаф. Комната, расположенная в круглой башенке, оказалась маленькой, зато одноместной. Во всяком случае, места для другой кровати здесь точно не нашлось бы. Я вздохнула с облегчением. У меня раньше никогда не было отдельной комнаты, было бы здорово наконец-то пожить спокойно, не слышать по ночам храп, не терпеть чьего-то навязчивого присутствия в своей жизни, и поставить мебель так, как мне удобно. В Бийске я жила в общей детской со своими кузинами, в Новосибирске обитала в общежитии почти казарменного типа, а в интернате при балетной академии делила комнату еще с тремя девушками. Но теперь конец женским распрям! Я передвинула тяжелый шкаф, в который бы влезла целиком со всеми своими пожитками, поближе к двери, чтобы на ночь было сподручнее подпирать ее этим самым шкафом. Паранойя, паранойя, что ты делаешь со мной?Следующим по плану было составление индивидуального расписания, как можно более полного. В России это было не принято, все ученики одного класса имели единое расписание, здесь же была возможность выбора, которым я планировала воспользоваться по полной. Я взяла карту школы — у меня тяжелая форма топографического критинизма, что очень затрудняет передвижение по малознакомой местности. Судя по карте, этот готический замок, именуемый академией, имел весьма причудливую конструкцию, в которой без бутылки разобраться было невозможно. Арки, башни, винтовые лестницы, наружные навесные лестницы, рвы. Чтобы попасть на третий этаж одного из корпусов надо сначала спуститься в подвал, а проход на второй этаж лежал через пятый… И ни одного лифта! Кажется, архитектор крепко сидел на запрещенных препаратах. Возможно, пересеченная горная местность тоже внесла свои трудности в планирование данного здания, но без ЛСД здесь тоже не обошлось.К моему глубокому удивлению нужный кабинет все-таки удалось найти. Правда, для этого пришлось проплутать несколько километров и даже побывать в пустующих пыточных подвалах. По пути мне практически никто не попадался, а те ученики, которые встречались, выглядели сонно-утомленно-пресыщенными, словно они все уже в жизни попробовали и теперь им до смерти скучно, и вообще их догнало жесткое похмелье. Возможно, так оно и было. Дизайнерские вещи застегнуты не на те пуговицы, ?побежавшие? шелковые чулки на худых девичьих ножках, ухоженные блестящие волосы сбиты в колтуны и вороньи гнезда, а аромат дорогих духов смешался с запахом перегара, рвоты и марихуаны. Эти редкие призраки академии, еще не до конца превратились в людей после непрерывного фестиваля лета. Не удивилась бы, если приехавших ребят родители притащили прямо с вечеринок. Юные зомби пока ничего не замечали вокруг себя, тем более, что даже не снимали темных суперстильных очков. В помещении. Ночью. Я промчалась через очередную общую комнату, обставленную прекрасной мебелью. На бархатном диване лежала девица, накрыв батистовым платком лицо. На ней была только одна вечерняя туфелька, а на разутой ноге зияла дырка прямо на большом пальце, от которой, по полупрозрачному черному чулочку тянулась стрелка до колена. Ах, ты ж похмельная золушка! Рядом с ее головой на ковер кто-то поставил серебряное ведерко из-подо льда для шампанского. Ну, правильно, чтобы не портила паркет из натурального дерева. Возле входа обнаружилось еще три человека - родители прощались с отпрыском лет семнадцати. Юноша, хоть и был изрядно помят, носил признаки былой непринужденной элегантности. Он явно не понимал где находится и явно плевать хотел на это. Его красивая мать, больше похожая на старшую сестру, все картинно вздыхала и пыталась прижать его голову к своей тощей груди. А седовласый отец, больше походивший не на мужа матери, а на ее отца, раздраженно поглядывал на часы. По-видимому, собственная семейка у него уже в печенках была. Цвет нации, королевские морои. Одним словом, ?сливки общества, верхи, только званым место. Избранные женихи, лучшие невесты?*. Я, стараясь смотреть под ноги, чтобы ненароком ни об кого не споткнуться, добралась до своего пункта назначения. Открыв очередную дверь, я попала в изящный кабинет. Чопорная моройка в платье с глухим воротом и с высокой прической поприветствовала меня и принялась составлять мое расписание. При этом она поглядывала на меня как на чудо природы. Уж не знаю, потому ли, что я дампирка, что, по-видимому, было здесь редкостью, или потому что снова носила знаменитую фамилию Беликова, или просто от того, что была трезвой.Моройка, которую звали госпожа Миллер, рассказывала об их дополнительных программах и попутно расспрашивала про Россию. Мне удалось немного обаять эту женщину смешными историями и байками из жизни сурового русского народа. Я набрала кучу продвинутых курсов по математикам, естественным наукам, компьютерным технологиям и литературе. Мне было необходимо догнать то, в чем я могла отстать, чтобы заиметь приличный аттестат для поступления в колледж. От всяких бесполезных курсов типа ?моройской культуры? я, наоборот, постаралась отморозиться. Если только я смогла бы завершить свое школьное образование за один год и поступить в колледж, мне бы не пришлось больше торчать в вампирском мире. Я бы смогла покинуть академию и при этом не вернуться ко двору. Если я буду жить на одной территории с родителями, то либо они меня убьют, либо я их. А поскольку они намного сильнее, исход очевиден. Любить семью на расстоянии гораздо легче. От дампирских общин меня крепко воротило, но и при моройском дворе не хотелось жить. Я рвалась в мир людей, в обычную человеческую реальность. Я хотела поступить в хороший колледж, в идеальном варианте получить стипендию, ну или найти подработку и продолжать танцевать. Это был мой билет в жизнь. Возможность интересно и плодотворно прожить четыре года, быть со всеми на равных, а не существом второго сорта. Я бы могла получить профессию, которая дала бы мне другую возможность зарабатывать хлеб. Ну, не то, чтобы я собиралась прожить долгую жизнь, но колледж был дорогой новых возможностей. У меня бы появилось место для ночлега на ближайшие четыре года и нормальные человеческие друзья, не пытающиеся присосаться к твоему горлу пока ты спишь. - Понимаете, госпожа Беликова, дампиры не особенно интересуются предметами, помимо боевой подготовки, - доверительно сказала мне госпожа Миллер, - они ведь дальше не пойдут учиться. А у мороев ситуация не лучше. В Лигу Плюща им все равно не попасть, или в другой крупный университет, так как там нет специальной противостригойной охраны. А в маленькие университеты, где есть охрана и кормильцы, они и так попадут, для этого не надо звезды с неба хватать, хотя бы потому, что все за них обычно оговорено еще с пеленок. Тем не менее, выпускникам нужно все равно сдавать экзамены, чтобы достичь необходимого минимума, который в хорошем университете довольно высок. Вот они и балансируют на грани, делают ни меньше, ни больше нужного. В школе достаточно сильные традиции и здесь подготавливают блестящих учеников вне зависимости от их желания и дальнейшей судьбы. Ну а они считают, что мы уж слишком на них наседаем. Тем не менее, есть такое понятие, как престиж и уровень школы, от которых мы не отступаем. И не зря. К примеру, двое наших выпускников сейчас оканчивают Колумбийский университет.- Впечатляет! И они не побоялись уехать в неохраняемое место? Тем более в таком большом городе. Наверно, они очень доверяют своим стражам.Госпожа Миллер поджала губы.- Вообще-то эти двое те еще оригиналы. Они отказались от стражей из-за своих мальчишеских убеждений. Я опешила. Чтобы кто-то добровольно отказался от стражей? Может, их им не дали? - Они, наверно, были не аристократической крови… - это бы объяснило происходящее. Мороям простого происхождения часто не хватало стражей, особенно сейчас, когда их численность резко снизилась. Даже морои из высших сословий, которым раньше предоставляли двоих, сейчас могли рассчитывать в лучшем случае на одного. - Самые чистокровные аристократы. Лорды Селски и Конта. Но, как я говорила, большие оригиналы.Ничего себе. Селски и Конта – одни из самых знатных кланов. Элита элит, избраннее разве только Драгомиры, и то, лишь потому, что их осталось всего несколько человек, один из которых царствующая королева. С другой стороны, по моройским законам, следующим правителем не сможет стать представитель клана нынешнего правителя, то есть никто из Драгомиров. Так что в будущем, если королева захочет уйти на покой, представители кланов Селски и Конта – одни из главных претендентов на престол. Обычно, подобные им трясутся за свою безопасность, как осиновые листья. Здесь явно попахивает духом бунтарства. Или идиотизма. Мы вносили последние штрихи в список. - Вы уверены, что вам хватит сил и на тренировки, и на танцкласс? Хочу сразу вас предупредить, что и у инструктора, и у хореографа жесткие характеры и высокие требования. Потом не жалуйтесь.- Не буду.- И не протяните ноги преждевременно.- Не торопитесь меня хоронить. Сибирские женщины достаточно суровы, чтобы стригоя на скаку остановить и в горящий торфяник зайти. А тут только занятия, – самонадеянно возразила я. Все это было ерундой даже по сравнению с готовкой на кухне Евы, вот где настоящая нагрузка, да одна ее чугунная сковорода весила целую тонну. Нажарь-ка на ней блинов на всю семью, никакой штанги не надо. Накрути фарша на ручной мясорубке. Всё, бицепсы и трицепсы уже железные. Да между делом закатай варений и солений, нашинкуй пару бочек квашеной капусты. А потом перекопай огород под палящим солнцем. Под ее руководством можно было тренировать космонавтов и олимпийских чемпионов. Неудивительно, что мой отец, воспитанный в доме этой лютой женщины, стал самым выдающимся стражем. Никакой ужас ночи не был ему страшен, никакое чудовище, бродящее во мраке, после нежностей его бабушки. Закаленный суровым сибирским воспитанием он даже смог терпеть характер моей матери, что уже само по себе подвиг. Говорят, даже королева ее побаивалась. Как Роуз выражала свою безграничную любовь к Дмитрию, я боялась представить. Как-то раз я услышала упоминание о том, что из большой любви она однажды проткнула его колом. Похоже, это было одно из их самых романтичных воспоминаний. Разве может вырасти нормальный ребенок с такой-то генетикой и в таком окружении? Нет, мне определенно следовало самостоятельно строить свою жизнь. - Вам нужно взять что-то еще из искусства. Может, хор? Там как раз нужны девушки. - Лучше не надо. От моего пения кровь идет ушами, вянут цветы и массово мигрируют животные. - Нет слуха?- Слух абсолютный. Голос отвратительный.- Не может быть, у вас певучий голос, вы просто меня обманываете, потому что не хотите в хор.- Это пока я не пою он такой, - я говорила чистую правду. Моему голосу не единожды делали комплименты, но только до тех пор, пока я не начинала петь. Тогда меня просили заткнуться. Слезно просили. - Нехорошо обманывать старших. - Вы сами напросились! – я откашлялась и затянула.My mother was a tailorSewed my new blue jeansMy father was gambling manDown in New OrleansNow the only thing a gambler needsIs a suitcase and a trunkAnd the only time he'll be satisfiedIs when he's all a-drunk.**(Портнихой была моя бедная мать –На память вот джинсы на мне,Азартный игрок – вот кто был мой отецНа Нью-Орлеанском дне.А что нужно в жизни тому игроку? -Лишь кейс, да в руке стакан.Был жизнью доволен он в пору лишь ту,Когда был мертвецки пьян.)***- Ради всего святого, закройте рот!!! А ведь раньше мне так нравилась эта песня…- госпожа Миллер скривилась от моего пения как от лимона. – А живопись?- В последний раз я рисовала в младших классах, и то на обоях. Школа очень дорожит своими обоями?- Работа в школьной газете?- Мне случалось бить журналистов за их дурацкие статьи, но самой брать интервью или писать для газеты никогда не доводилось. - И что же мне с вами делать?- Ну я могу пойти, конечно, в хор. Буду просто открывать рот для вида. Но, боюсь, тогда мне может захотеться спеть, и я не удержусь…- Знаете, - быстро перебила меня госпожа Миллер, - вполне достаточно одной хореографии. Более чем. Просто… не пойте. Публично по крайней мере. Это, знаете ли, уничтожает весь эффект от вашей впечатляющей беликовской внешности. Кстати, кажется, вы родственники со знаменитым стражем Беликовым? - Мое пение в принципе уничтожает и деморализует. Как рев сирены немецкого бомбардировщика. А со знаменитым стражем мы в довольно дальнем родстве, он меня и не помнит, наверное. - Прости, Дмитрий, не хочу быть тем самым уродом в твоей безупречной семье. Мне никогда не сравниться с Роуз и Дмитрием, а главное, я не хочу, чтобы меня с ними сравнивали, надеюсь, у меня свой путь. Когда родители настолько совершенны, сложно не почувствовать себя ничтожеством. Все от тебя ждут невозможного, хоть бери и вывернись наизнанку. И даже то, что по официальной версии я была лишь племянницей, не сильно спасало, ведь здесь, в Америке, я была единственным ребенком из этой династии, и на меня в любом бы случае смотрели, как на продолжателя семейной традиции ?умри, но сделай невозможное?. - Странно. В личном деле написано, что он ваш опекун и родной дядя. И что он подал документы на ваше удочерение. - И почему я узнаю о таких вещах только от школьной администрации?! Мне не говорили. - Не говорили, что он ваш дядя?- Не говорили о документах. То, что его мать является моей бабушкой, это я, конечно, в курсе. Но у нас в доме столько детей, племянником больше, племянником меньше, никто и не заметит, если одного не досчитаются. Удивительно, что Дмитрий все же запомнил меня. - Он очень красив, - заметила моройка, и в ее строгом голосе появился оттенок мечтательности. - Только ему не говорите, этот факт от него скрывается, чтобы он не загордился.- Вы на него похожи.- Просто для иностранцев все русские на одно лицо. Простите, но у меня как раз назначена встреча с хореографами через десять минут, хотят увидеть меня во плоти. Не подскажите, как пройти в нужный корпус?Я поспешно ретировалась. Люди, конечно, не могут знать, кем мне приходится Дмитрий. И уж тем более они исключают предположение, что два дампира могут иметь ребенка, слишком это невероятная мысль, но ведь и раньше об этом кто-то уже узнавал. Я нащупала нож и пистолет, спрятанные под одеждой. Голову сверлила одна-единственная навязчивая мысль. Когда-нибудь они снова придут за мной.