Часть 6. Резкий запах формалина (1/1)

Небо черное, как и всегда. Рядом мерцал неверный свет фонаря на цезиевой батарейке. Мальчишка, потерев приличную шишку привычно связанными руками, едва перевернулся на бок, как похолодел: на него с вожделением глазела чья-то сальная отвратная рожа.— А! — вскрикнув, огляделся и вспомнил обо всем произошедшем. — Пиздец!— Воистину пиздец, — хрюкнул обладатель рожи, вставая в полный рост и почесывая грязное брюхо. — Ты подожди меня, куколка, я скоро вернусь.— Да кто тебя, б**ть, ждать станет, такого вонючего х**соса?! — крикнул ему вслед безо всякого страха, потому что раз уж помирать, так красиво и с проклятьями!За спиной стояла приличная фура. В общем-то, он и фуры в своей жизни видел разве что на картинках, так что это производило впечатление. Но мальчишка, особо не задерживаясь на ее созерцании, стал шарить глазами вокруг в поисках этой скотины с длинными волосами — хотел убедиться, что и его не обошла сия участь быть проданным на запчасти.Вообще-то, торговля живыми человеческими органами — дело затратное и во многих смыслах хлопотное, но окупающее себя многократно. В этом гиблом мире у кого-то постоянно что-то отказывает, шалит и барахлит, нужна замена — и только свистни, как к тебе приедут органосейлеры с обширным ассортиментом товара...Конечно, этим товаром вряд ли кто хочет стать, но поделать ничего нельзя — вон сколько охраны, какое освещение, да и далеко сможешь убежать со связанными коленями? Вокруг также сидели, оглядываясь, как он, по сторонам, несколько людей. Одним из них была синеглазая брюнетка с раздвоенной ушной раковиной и четырьмя пальцами на руках. А в остальном даже симпатичная... К ней прямо подошел какой-то мужик, предварительно что-то обговорив с тощим брюзгой с усиками и маньячным взглядом, и без церемоний, не слушая истошных криков, потащил за волосы ко второй фуре — оказывается, она была за скалой, от нее видна только часть кузова.«Пое**ться или порезать?» — подумал пленник, продолжая шарить вокруг глазами, как кто-то схватил его за шиворот без лишних слов и поволок. Тот жиртрест. Он же, подавив тошноту от картинок, всплывших в мозгу, посопротивлялся для виду — а потом совершил попытку вцепиться в руку зубами. Вот только этот тип оказался чуть изворотливей длинноволосого и дал ему хорошего пинка еще раньше.Падение на больную ладонь вырвало громкий крик и кучу ругательств. Голова ткнулась во что-то мягкое и теплое. За спиной что-то с грохотом захлопнулось. Стало полностью темно.— И долго ты намерен лежать на моем животе, молокосос? — этот голос ни с каким другим спутать просто невозможно.— Ты?! — подскочив, по металлическому отблеску глаз убедился, что это правда. — О, так тебе тоже повезло? — и ухмыльнулся коварно.— И кого мне надо за это, б**ть, благодарить?— Ох, не стоит, приятель, не стоит! — хихикнул глухо, садясь между его раздвинутых в стороны ног и упираясь руками в сухую грудь. — Ради вас, господин-повелитель, хоть нае**сь с Урановой вышки!Урановая вышка — самое высокое здание на этом материке, в данный момент находится в полном запустении и вот-вот должно рухнуть (если не уже), имеет высоту под 30 км. Странник, щелкнув языком, ответил:— А кто-то утверждал, что жить хочет...Внезапно на долю мгновения их оглушил щелчок выключателя, и даже тот неяркий свет от трех с половиной ламп (потому что три из шести трубок одной из них просто не горели) их ослепил.— Жить здесь будут все. Правда, по частям, — помахивая какой-то полированной тростью или дубинкой, к ним приблизился тот самый брюзга с усиками.Он был весь в черном: черная водолазка, черные штаны, черная куртка, черные ботинки (лакированные, ёптить!) и черная беретка, из-под которой не видно волос. И глаза его сверкали еще более маньячно, чем снаружи. Мальчишка поежился, сплошь покрываясь мурашками.Похоже, что это кузов одной из фур. На стенах висели разного вида агрегаты и механизмы, о предназначении которых не хотелось и задумываться, а в воздухе стоял стойкий запах жавели и формальдегида. Только сейчас до его мозгов дошла вся сложность и безвыходность ситуации. Странник же, не поменявшись ничуть в лице, равнодушно глядел на мужчину.Тот, поигрывая своей тростью, встал над ними:— Ну, голубки, попрощались?— Да иди нах*й! — крикнул в сердцах мальчишка — и был тут же закинут в другой угол.Брюзга, наморщив верхнюю губу и обнажив белые фарфоровые зубы (фарфор — не слишком ли редкая штука, чтобы тратить его на какие-то зубы?), повернулся к страннику:— Ну-с, начнем с тебя.Тот не повел и бровью. Его притащили сюда буквально несколько минут назад — и оставили так, привязанным за руки к стальному шлангу. Все оружие, включая иглы и лезвие на косе, у него конфисковали и спрятали хрен знает, где.Пусть мужчина и выглядел дохловатым, но силы ему явно не занимать — пальцы сжались на правом колене довольно-таки больно. И по-звериному желтые глаза жадно пожирали его на расстоянии в то время, пока трость легкими постукиваниями гуляла по телу:— М, прекрасно, — брюзга скривился в подобии улыбки. — Для скитальца у тебя просто превосходное тело. Думаю, твоя печень, — тычок под правое ребро, — ...сердце, — прямо в грудину, — ...почки, — едва ощутимые удары по бокам, — ...а также глаза, — прикосновение тонких ледяных пальцев к бровям, — ...пойдут по очень хорошей цене. Все остальное, конечно, можно сбагрить, но все пищеварение у вас подорвано — ужас, а легкие годны разве что на клеточный материал... Впрочем, денег все равно стоят...Парень выслушивал это молча, глядя безотрывно в упор, следя за каждым жестом и движением, оценивая со всех сторон. И он это заметил:— У тебя крепкие нервы, — приблизился, также сверля его глазами. — Да, крепкие... если ты даже решился прокалывать уши.Да, у странника имелись две дырки в левом, и три — в правом ухе. Все это он делал себе сам, с помощью игл. Несмотря на то, что как раз через подобные глупости очень легко заполучить целый букет заболеваний, передающиеся через воздух. Но ему удалось этого избежать.Холодные пальцы сжались на связанных запястьях, еще сильнее пригвождая их к шлангу над головой, горячий мокрый язык прошелся по пирсингу, а фарфоровые зубы до боли прикусили хрящ левого уха. Парень напрягся, отдаляясь.— Что, не нравится? — прищурился мужчина, не особо горя желанием отпускать.Где-то в углу зашевелился, приходя в себя, мальчишка. Парень не обратил на него ни малейшего внимания, глядя в упор на брюзгу, маньячный блеск глаз которого становился все ярче. Трость, скользнув под одежду, медленно прошлась по животу и слегка выпирающим ребрам.— Все анализы на заболевания отрицательны. Твои органы будут просто нарасхват...— Не нужно повторять два раза... — ответил невозмутимо, даже когда тонкие ледяные пальцы прощупали кубики пресса через оголенную кожу, а одежда была сдвинута почти до горла.— Хм, шрамы... и постоперационные швы... — мужчина нахмурился. — Интересно, и где это еще практикуют хирурги? — взглянул с однозначным вопросом.— А х*ли мне знать? — также слегка нахмурился. — Ну, резали меня раньше, и что?Брюзга не ответил — только, раздвинув его ноги пошире, подобрался вплотную и еще раз прикусил ухо — на этот раз правое. Странник напрягся сильнее. А когда язык проворно прошелся по шее вверх и вниз, то даже чуть задрожал. Но выражение лица отнюдь не изменилось. Мужчина, хихикнув, продолжил его лапать, плотно прижимаясь пахом. «Еще немного — и этот педик кончит раньше, чем, сука б**ть, снимет с меня штаны!» — промелькнуло в голове, как глаза наткнулись на карие глаза мальчишки. Тот наблюдал. Отстранено и молча, не вмешиваясь, но едва удерживая коварную ухмылку. Но был в его взгляде и страх. Нет, даже ужас. Потому что он — следующий...Неожиданно в голове что-то полыхнуло, замкнуло — и отдалось тысячей иголок в мозгу. Парень глухо вскрикнул, согнувшись пополам и тут же прогнувшись дугой. Тут же мужчина, явно приняв это за ответ, вцепился в его кожу пальцами, оставляя на ней глубокие царапины. Мальчишка дернулся, будто бы от испуга — и недоумевая, что же с ним происходит. Прервавшееся на несколько секунд дыхание вернулось, став шумным и частым, зрачок в расширенных серых глазах дрожал, а онемевшие губы прошептали:— Кал... Каллаген...— Что? — брюзга приподнялся и, увидев его лицо, удовлетворенно усмехнулся, приняв это на свой счет. — И кто это такой — Каллаген?Странник не ответил — потому что сам желал бы знать. Чье-то имя... чье? Кто-то, связанный с его прошлым? Прошлым, о котором он ничего не помнит и не знает? И все-таки, кто это, в самом деле — Каллаген?Тут в дверь громко постучали. Мужчина, матюгнувшись от души себе под нос, открыл. Там стоял тот сальный жиртрест, и рожа его была очень обеспокоенная:— Там, это...— Что, б**ть?! — гаркнул брюзга.— Мужик с приступом кутихилы...Тот, спрыгнув на землю и громко ругаясь, что всегда надо проверять добычу, прежде чем ее тащить, ушел, захлопнув за собой дверь так, что замок закрылся сам собой. Но все равно снаружи слышались крики и шум. Кутихила — болезнь, схожая с эпилепсией, но в то же время такая же поганая, как «блядский цветок».Что и проявилось во всей красе, когда шум снаружи полностью стих, дверь снова распахнулась, и внутрь втащили обезглавленный мужской труп. Из шеи текла кровь с примесью чего-то сероватого, а из торчащего куска трахеи буквально выливалась зеленая кровавая мокрота. Странник предусмотрительно поджал ноги, чтобы их не оттоптали и не залили всей этой дрянью. Мальчишку выволокли из его угла и посадили рядом, привязав к тому же шлангу. Тот, дернувшись в ужасе от обильных следов на полу, прижался к нему боком. Бледное лицо стало синевато-зеленым.— Только блюй не на меня, — проворчал парень, напротив, отодвигаясь.— Затк...! — крикнул было раздраженно, как с громким хрустом в грудную клетку трупа вошел специальный крюк и с не менее приятным звуком вспорол и ее, и живот.Пленник, крупно задрожав, еще больше позеленел. К тому времени переодетый в специальный костюм и в перчатках по локоть, брюзга стал копаться и перебирать содержимое, ему ассистировал качок из охранников, а таком же костюме.— Не нравится — просто не смотри, — сказал безэмоционально странник, сам наблюдая за процессом внимательней некуда.— Тоже мне, сука, железные нервы! — зажмурился, стараясь справиться с тошнотой — и без того мутило от голода, так еще и это...— Правда, когда подвешиваешь за ноги и разделываешь так, выглядит наглядней...— Б**ть, я тебя сейчас точно, уе**к, заблюю!На пол вывалились пораженные и изъеденные потроха. За ними — печень. Потом селезенка и почки. Брюзга, сердце швырнув и вовсе в стену, отчего оно с громким «шмяк» упало и растеклось пораженной кровью, прокричал:— Вот сейчас убью того кретина, который притащил эту падаль!!! Тут же даже диафрагму не используешь, настолько все запущено! — его желтые глаза мгновенно пронзили стоящего напротив качка. — Кто?!Тот, дернувшись, пролепетал:— Я... я не знаю... У этого... у... должен быть...— ТАК ИДИ И УЗНАЙ!!! — гаркнул напоследок.Дверь захлопнулась, оставив скитальцев, брюзгу и потрошеный труп наедине друг с другом. Мальчишка сильнее задрожал, боясь того, что сейчас может произойти — тем более, что сознание было на грани потери.Мужчина же, запустив аппарат очистки воздуха, стянул костюм и маску:— И все-таки нет худа без добра... — и покосился в их сторону.Странник лишь чуть нахмурился. Мальчишка зажмурился, в мыслях уговаривая свой желудок не выворачиваться. Брюзга, хмыкнув, ушел.— Эй, молокосос.— Чего? — отозвался угрюмо.— Достань серьгу у меня из уха.— Ась? — опешил, уставившись на него.Тот повернулся с выражением глаз «ну, ты идиот»:— Достань серьгу-гвоздь у меня из уха. Что тебе непонятно?— Зачем? — откашлялся от дезинфицирующего газа.— Жить хочешь?— Хочу.— Тогда доставай! — и повернулся, чтобы ему было удобнее.Мальчишка, первую секунду думая, как бы это сделать, потянулся и, захватив торчащую бусину зубами, стал тянуть.— Порвешь мочку — недоумкам-мутантам скормлю!Он, промычав что-то навроде «Да иди ты!», уперся губами. И через пару секунд вытащил, расслабленно облокотившись на спину.— А теперь чиркни.— Шаво?— Как спичкой! — прислушивался тем временем к происходящему снаружи.Из вариантов была только заклепка на нагрудном кармане куртки странника. Мальчишка, изловчившись, стал скрести, нащупывая ее, а затем, резко дернув головой, высек искру. И серьга ЗАГОРЕЛАСЬ!— А-а! — закричав, выпустил ее.А парень, едва позволив ей коснуться пола, ногой подтолкнул к кровавой дорожке перед ними. И на этот раз загорелась кровь. Пленник закричал еще громче, пытаясь выпутаться из веревок:— Ай, сука б**ть, какого х*я ты сделал?! Мы же нахер сгорим!!!— Молчи! — оборвал его, ничуть не беспокоясь и не паникуя.Дым запустил пожарную сигнализацию. И брюзга прибежал как раз в тот миг, когда пламя занималось на разделанном трупе, и, приказав отвязать этих двоих, стал пытаться потушить. Их швырнули в траву в паре десятков метров, да так и оставили. Теперь у органосейлеров нашлись дела поважнее...Парень, умудрившись сесть со связанными коленями, зубами стал воевать с веревками на запястьях, пытаясь ослабить узел. Мальчишка же наблюдал за этим едва ли не с удивлением и иронией:— Это специальные узлы, ты никогда не...Тот оборвал его речь, зажав запястья между ног и тяня на себя руки. Из-под сдираемой кожи засочились капли крови. А через минуту, когда люди уже вовсю были увлечены тушением сплошь горящей фуры, облегченно вздохнул, освободив руки и, не обращая внимания на ранки, стал развязывать веревки на ногах. На это потребовалось еще меньше времени.Серые глаза внимательно окинули окружение, а сухое тело гибко скользнуло в высокую траву. Пленник, поняв его намерения, крикнул:— Эй, а...! — не успел закончить — его прижало к земле.— Говорил же — сгною! — прошипел странник, отпуская. — Сиди смирно.«Б**ть, сука, он меня бросил!» — подумал с яростью, падая на бок и думая, что уж теперь-то ничего не остается, кроме того, чтобы перегрызть себе вены. Потому что в руки этого мясника-извращенца не очень-то и хочется...