Часть 5. Ночной кошмар в реальности (1/1)

Утро началось с новой перепалки. Пленник требовал хотя бы его развязать — а то запястья, знаете ли, опухли и натерлись, а странник наотрез отказывался — вот еще, можно и потерпеть, все равно до следующего города остались максимум сутки пути. А в целом, день прошел так же, как и вчера — с тем лишь исключением, что солнце не выглядывало. Но поздно-поздно вечером, когда он обессилено рухнул на землю, скинув сумки — его до сих пор использовали почище ломовой лошади, длинноволосый вдруг очень внимательно на него посмотрел. И от этого взгляда по всему хребту пробежались колючие мурашки:— Чего зыркаешь?— Щека не болит? — спросил тихо.Подобный поворот любого бы лишил опоры — благо, что ему ее лишаться не пришлось — все равно сидел:— Какого это х*я ты решил обо мне позаботиться?— А такого, что нельзя портить твой товарный вид, — ответил невозмутимо. — Так как твоя щека?— Ну, ноет после твоего лечения... что и неудивительно... — пробурчал под нос.Парень, присев на корточки, схватил за подбородок и прикоснулся к ране сквозь пластырь. Мальчишка, попытавшись вывернуться, не смог:— Чего ты прилип?!Вместо ответа он просто отодрал одним махом пластырь — и поморщился:— Б**ть, не заживает... — и, достав из сумки уже вдобавок к марганцовке тетрациклин, опрокинул его навзничь, дав таким образом понять, что сейчас будет.Тот засопротивлялся:— Опять, что ли?!!— Не опять, а снова! — бросил коротко, садясь на его грудь, коленями прижимая руки к телу и локтем фиксируя голову.На этот раз после выдавливания гноя марганцовкой просто протирались ткани, а затем она удалялась, а разрез заполнялся антибиотиком. Едва не плача от жуткой боли, пленник едва дождался, пока будет приклеен новый пластырь — и тут же гневно трепыхнулся:— Слезь с меня, сука б**ть!Тот, и бровью не поведя, отпустил.— Черт бы тебя побрал, лучше башку мне отруби — и перестань мучить! — зарычал, очень осторожно дотрагиваясь до щеки.— Без головы, боюсь, за тебя только мясник заплатит... да и то по заниженному тарифу стопудово — потому что мяса в тебе...— А кто в этом виноват?! — разъярился. — И в том, что во мне мяса них*я, и в этой е***ой ране?! Неужели забыл, что твой милый-любимый ножичек ее нацарапал?!!— Ну, я ж не виноват, что ты не захотел себе вены перегрызать... — пожал плечами.— ДА ИДИ ТЫ НАХ*Й!!! Я жить хочу! — заорал на всю округу.Из густого, но в то же время чахлого кустарника за их спинами вылетела стайка перепуганных четырехкрылых пичуг величиной с доисторического коростеля. Странник проводил их глазами:— А из них, кстати, хорошая солонина выходит...— Какого хера, б**ть, ты о еде говоришь?! — закричал не менее громко.— Не горлопань, молокосос! — сверкнул холодно на него глазами. — Если так хочешь в чей-то котелок попасть — сначала выплати мне, а потом катись куда подальше!Того это еще сильнее разозлило:— Что, думаешь, если весь такой седой старикан, б**ть, то все знаешь?!— Я, во всяком случае, не такой лопух е**ный, чтобы довести до подобного истощения, как ты себя! Как ты вообще посмел задуматься о жизни скитальца — с твоими-то никудышными навыками?!— Что хочу — то и делаю! Не смей мне указывать, уе**к сраный!!!Парень, решив, что с него хватит, залепил ему прямиком в ухо, из которого тут же потекла кровь. Ну, барабанная перепонка не повреждена — просто трещина в ушной раковине, заживет быстро. Присыпав ее марганцовкой в мгновение ока, странник резко встал:— Ты — моя собственность, которую я собираюсь продать еще до послезавтра. А до тех пор ты будешь слушаться меня — или сдохнешь хуже паршивой двухвостой крысы!— Б**ть, сука... — прошипел, приходя в себя от оплеухи и не решаясь вставать — голова кружилась.Парень, добавив лишь: «Сегодня никакой воды не получишь», сел поодаль и, достав фонарь, сам отпил немного из фляжки. Пленник, прикусив губу, спросил, чуть успокоившись:— А... точить я сегодня что-нибудь буду?— Что, понравилось? — покосился, чуть приподняв бровь.— Вот еще! — огрызнулся раздраженно. — Я жрать, б**ть, хочу! И чем быстрее я смогу заточить эту твою гребаную железку, тем быстрей поем!— Тогда не будешь ничего точить.— А? — карие глаза расширились. — Какого х_я?!— У меня исчезло настроение давать тебе хоть какие-то шансы, — полуприкрыв глаза, лег на спину.Внутри закипело: «Да как этот уе**к смеет?!», а тело само метнулось к нему, целясь на то, чтобы задушить. И было встречено метким ударом ноги, которая потом еще и отшвырнула его на пару метров без особого труда.С трудом поднявшись, он пронаблюдал, как была выключена лампа, и парень, перевернувшись на бок, закрыл глаза. Мир погрузился во тьму и гробовую тишину. И его желание отправиться на боковую не заставило себя ждать...Холод... Ледяной холод... Со всех сторон, повсюду, везде, даже внутри него самого... Останавливающий время, уничтожающий его течение... но не прекрасный миг, а миг ужаса, боли и отчаяния... Каждая клеточка обездвижена этой болью, замерла в агонии — и нету воли, нету избавления...Он один. Дрожит от холода и страха... Запертый... не в стенах. В самом себе. В цикле времени. Все повторяется, снова и снова. Ужас, боль, холод. Ужас, боль, холод. Ужас, боль, холод... И так без конца...Из горла рвется крик. Истошный и... такой беззвучный...Хрипло дыша, странник сел, уставившись перед собой невидящим взглядом. Пленник, испуганно подскочив спросонья, гаркнул:— Не ори посреди ночи, тут...!Рот ему заткнуло лезвие, приставленное к горлу и чуть проткнувшее кожу. В упор неподвижно и холодно глядели бесцветные сероватые глаза. Не такие, как днем. Совершенно другие. Жуткие... и безжизненные...— Э-э-э... — попытавшись отодвинуться, ощутил, как лезвие вошло чуточку глубже, — ты что, опять не в духе?Тот, продолжая часто дышать, долго не менял позы, а затем в глазах появилась некоторая осознанность, и тело расслабилось:— Что... это было? — по виску побежала капля пота.— Это ты меня спрашиваешь?! — возмутился мальчишка, внутренне облегченно вздохнув оттого, что этот тип снова обычный. — Тщательней следи за своими кошмарами, б**ть!— Кошмарами? — спросил тихо, быстро приходя в себя.— У тебя что, наркота, что ли, паленая?! — крикнул ему в лицо безбоязненно. — А как это, по-твоему, называется?!!Он сглотнул:— Мне кошмары раньше не снились...— Да неужели?! Не пудри мне мозги!..— Мне вообще сны никогда не снились... — продолжил еще тише, успокаиваясь все больше и возвращая себе невозмутимость.Первые секунды пленник не знал, что и сказать, а затем выдавил:— Ну ты и мутант... просто недоумок-мутант... — и, обнаружив один факт, спросил едва не удивленно: — А чего это ты рядом со мной спал?— Так холодно, — глянул на него искоса, как ни в чем не бывало. — Ты дрожал почище осинового листа...— Оси... — нахмурился. — Какого листа?— Дерево раньше такое было. «Осина» называлось... — сказал досадливо, вновь ложась на примятую траву.Он нервно и насмешливо хихикнул:— Только не говори мне, что ты его видел!— Конечно же, нет... — пробурчал несколько тише — и почти тут же затих.Мальчишка, не веря собственной удаче, предельно осторожно приблизился и навис, пытаясь в кромешной темноте разглядеть, спит ли он. Судя по дыханию, да... Не до конца веря, сел: «Бляха-муха, да он разве что не храпит! Не знал, что существуют люди, которые могут ВОТ ТАК быстро засыпать! — и, предельно осторожно вытянув косу из-под складок куртки, зафиксировал лезвие. — Что ж, попытка — не пытка!..».— Если хочешь, чтобы я тебя отымел во все дыры, продолжай в том же духе...Он, сглотнув, молча перекинул косу через его бок и, рухнув на земле рядом, отвернулся демонстративно. Этой ночью происшествий больше не случалось...Происшествие случилось на следующий день, вскоре после полудня. Странник, поднявшись на небольшой пригорок, ни с того, ни с сего остановил своего пленника, не дав встать рядом. Тот, уже решив возмутиться, просто оказался вдруг опрокинутым навзничь и прижатым к земле:— Что за...?!— Тс! — заткнул ему рот ладонью. — Заткни пасть — или сгною!Следующие возмущенные реплики замерли на полпути. К ним направлялись какие-то люди, при этом не таясь и громко разговаривая.— Слышь, а ведь та телка была на редкость хороша, сука б**ть!— Да не гони! Ты ее без трусов вообще, б**ть, видел?! У нее же хвост!— Да это ты, сука, гонишь! Трахал — никакого хвоста не видел!— Заткнитесь оба, е**ны в рот! На всю округу орете!!! Уже, б**ть, башка трещит!Громкий топот прошелестел совсем близко, заставив мальчишку напрячься всем телом. Странник на нем, прислушиваясь, вовсе не шевелился, тая дыхание. Громкий говор затих с расстоянием. Он, явственно чувствуя, что камень уж сильно впивается ему под ребро, трепыхнулся, на что парень лишь сильнее придавил, произнеся одними губами практически: «Один еще здесь».Сердце в груди заколотилось. Вот уж чего не хватало, так это еще попадаться кому-то еще в лапы! Хватит и этого конченного садиста! А тот и бровью не поводил, вовсю ловя звуки и шевеля крыльями носа, принюхиваясь. Тусклые серые глаза в такой близи казались сплошь металлическими и горящими если не азартом — то уж интересом точно, будто бы задавая вопрос: «Будешь ли ты моим противником?». Это завораживало.Неосторожный шаг прозвучал слишком близко. Пленник против воли шумно вздохнул, парень чуть сильнее сдавил пальцы на его лице, один из которых пребольно впился в пластырь. Вдоль хребта начала пробирать дрожь.Тень на границе зрения. Страх комом встал в горле... Неужели заметят?Вдруг шум, застрявший в горле вскрик — и с характерным «пррр» практически из-под них вылетела пичуга из тех, которые могу стать хорошей солониной... Человек, ругнувшись сдавленно, ушел, уже не таясь.Дождавшись, пока все признаки присутствия посторонних исчезнут, парень наконец его отпустил. Пленник, шумно дыша от недостатка воздуха, сел:— Что это... за типы были?— Органосейлеры, — ответил невозмутимо, доставая фляжку и отпивая.— Торговцы органами?! — воскликнул ошарашено, беря у него фляжку и также к ней прикладываясь. — Какого х*я им понадобилось в этой глуши?!— Не ори, — прошипел, выхватывая воду и укладывая обратно в сумку, — а то сюда вся Пустошь сбежится!— Уже сбежалась! — застал их врасплох насмешливый голос......Удар по голове — и полный отруб.