Часть первая [2/13] (1/1)

—?Как ты мог?!О, Норны, если бы не присутствие целителей и не тревожное состояние Локи, Фригга бы просто набросилась с криками на своего мужа.Да, Тор действовал глупо и в какой-то мере высокомерно, вся эта кампания была смертельно опасной, но изгнание в Мидгард! Тем более сейчас, когда его брат ранен…Миры вновь оказались на пороге войны. Один отправился на встречу со своими советниками, оставив Фриггу рядом с Локи и целителями. Эйр использовала магические камни и заклинания, но, пусть состояние принца и улучшалось, рана на его руке не заживала.—?Что тебе известно об этих йотунских дротиках? —?Спросила Фригга. —?Все они способны вмиг убить врага?—?Для асов?— да,?— ответила Эйр и задумчиво продолжила. —?Ваны и светлые эльфы вмешивались в некоторые родовые войны в Йотунхейме. Вероятно, они могут знать о ядах, используемых ледяными великанами.Фригга незамедлительно позвала гонца:—?Поезжай к Фрейе в Ванахейм. Скажи ей, что мне необходимы знания ванов об этих йотунских дротиках для моего раненого сына. Я заплачу любую цену, если они помогут мне.Гонец быстро покинул зал. Вдруг Фригга заметила короткое движение со стороны Локи. Он вздрогнул и пробормотал во сне, как ему больно. Зеленые глаза широко распахнулись. И первый же вопрос, который задал принц, заставил сердце Фригги сжаться от горечи:—?Кто я?Эйр приказала лекарям покинуть лазарет и сама вышла из зала. Это был разговор не для посторонних. Локи медленно перевел взгляд с матери на свою левую руку: она была перебинтована до самого локтя, скрывая рану от взора принца. Он с неким трепетом потянул повязку вниз, пока перед ним не открылся крохотный прокол, кожа вокруг которого приняла глубокий синий оттенок.Всеотец запретил Фригге говорить об этом много лет назад… но Локи не был глуп, он все равно понял бы когда-нибудь. И как же горестно, что этот момент настал столь быстро и неожиданно.Возможно ли теперь сохранить все в тайне?..Йотунхейм грозил новой войной с Асгардом. Чтобы предотвратить это, послы одного царства должны были посетить другое и сделать отчет о ранах и смертях, послуживших следствием непотребного поведения Тора… Ох, Норны, сколько раз сердце царицы обливалось кровью, в страхе провожая сыновей на битву! А сейчас… Это была даже не война… Просто нелепая склока! Склока, где с поля боя могли не вернуться оба асгардских принца, пав жертвами, а все из-за чего?! Из-за уязвленной гордости Громовержца?Заклинание, наложенное уже вечность назад, Одином, чтобы скрыть истинный облик Локи, начало медленно слабеть в месте рядом с раной. Синева медленно растекалась по коже. Сейчас принц был слаб, опустошен, но взгляд его оказался неожиданно понимающим, рассудительным.—?Она посинела,?— тихо пробормотал Локи. —?Вся рука посинела, когда ледяной великан попытался схватить меня в расчете, что появится такой же морозный ожог, как у Вольштагга,?— принц нахмурился, глядя на крошечную рану от дротика. —?Это проклятие?Фригга глубоко вздохнула.—?Это яд от йотунского дротика, ты ведь слышал о таких? —?последовал медленный кивок. Сейчас, когда большинство асов испугалось бы услышанного, Локи выглядел обнадеженным. И Фригга проклинала себя, понимая: он думал, что дротик вызвал иллюзию, трансформацию, не более.Так больше продолжаться не может… Правильней было бы послать за Всеотцом, чтобы тот сам все объяснил, но… Один наверняка начал бы потакать отчаянной, лихорадочной фантазии Локи, не признавая истинной причины.Нет! Пусть наконец закончится эта череда беспросветной лжи! Всеотец должен был предотвратить войну, заключить перемирие. Сейчас именно это являлось его первостепенной задачей… Поэтому горькое признание пало на плечи царицы. Она вздохнула и провела рукой по щеке сына.—?Да, дротик своего рода проклят, но… То, что произошло с тобой от касания ледяного великана?— не иллюзия, и совсем не проклятие.Запрет Одина все еще действовал: Фригга не должна была говорить Локи об этом. Но она бросила вызов Всеотцу, нарушив многовековое молчание.Локи трясло, его лицо превратилось в маску напускного спокойствия, которая норовила вот-вот пойти трещинами и показать истинную боль и отчаяние принца.—?Ларец Вечных Зим был не единственной вещью, которую Один забрал из Йотунхейма в тот день, верно?Фригга покачала головой.—?Он нашел младенца, оставшегося в храме после битвы. Тебя, Локи. Он боялся, что тебя бросили умирать во льдах.Локи отстранился от матери, его глаза метались по залу, как будто он хотел найти этому всему оправдание, найти причину, по которой Всеотец решил забрать его.—?Но зачем? —?в его голосе смешалось целое море эмоций. —?Один был по колено в крови йотунов, зачем ему сдалось забирать меня?!—?Ты был ребенком, Локи! —?воскликнула царица. —?Невинным ребенком, который уж точно не был виновен во всем этом кровопролитии.—?Так… Он мне не отец, верно? У него… Боги, у него всегда была причина, всегда была какая-то цель… У него какие-то грандиозные планы на меня, не так ли? —?В голосе Локи проскользнула холодная сталь. —?Где он? —?Зеленые глаза снова метались по голым стенам лазарета. —?Неужели он не потрудился даже сам мне все рассказать?!Фригга удержала его за здоровую руку.—?Успокойся! Ты и без того в достаточно пострадал от этого яда. Один на совете пытается предотвратить войну, но я пошлю за ним.Судорожное дыхание Локи замедлилось. Пепельно-белое лицо и покрасневшие глаза были не просто результатом действия яда. Принц утопал в отчаянии, это известие вмиг перечеркнуло всю его спокойную жизнь. Возможно, лучше дать ему несколько минут побыть одному, пока Фригга позовет Одина… и она приведет его, как бы тот ни был занят. Их сын заслужил услышать хоть что-то из уст Всеотца. Правду.Она встала, обошла кровать, подсев поближе к сыну, и прижалась губами к его лбу. —?Ты наш сын, Локи,?— прошептала она, гладя его по волосам. —?И мы?— твоя семья.Он не ответил. Царица буквально чувствовала, как Локи раздирают сомнения. Вставая и выходя из комнаты, она прислушивалась к его прерывистому дыханию. Он упрямо не издавал ни звука. Локи всегда скрывал многое из того, что чувствовал; его отец и брат были склонны считать, что отсутствие внешней реакции означает, что все хорошо. Но Фригга знала, что это не так, и молчание принца болезненно сжимало ее сердце.Йотун, ледяной великан… Боль в груди, была ли она от яда или от горькой правды? Был ли это яд, из-за которого реальность казалась подобной разбитому зеркалу: мириады искаженных и уродливых отражений в том, что когда-то казалось целым? Голова была полна голосов: одни вопили от тоски и скорби по утраченным надеждам, другие ревели от ярости из-за несправедливости, третьи маниакально смеялись над всей этой горькой иронией. Но кто-то тихо, коварно бормотал в этой какофонии…Теперь все встало на свои места. Вот в чем причина… вот почему Один всегда благоволил Тору. Как бы он ни утверждал, что любит Локи, он никогда не допустит, чтобы на троне Асгарда сидел йотун. Каким бы безрассудным, тщеславным, высокомерным и тупоголовым ни был Тор, он всегда, всегда будет первым. И единственным. Неважно, как сильно Всеотец убеждал младшего в своей любви.И какое Локи дело? Какое это имеет значение?— он никогда не хотел трона!У короля не было бы времени для изучения магии, не было бы свободы для других занятий. Армии Асгарда не будут уважать такого командира, который владеет волшбой лучше, чем мечом. Он хорошо представлял себе эти насмешки… Никто не примет его. Даже если бы он был асом.Чудовище, которым родители пугают своих детей по ночам…Это многое объясняет…Когда Эйр и целители вернулись, он понял, что его кружащаяся голова, внезапный жар и резкий холод, исходящие от руки, были не просто последствиями ярости и шока. Принц рычал, чтобы лекари оставили его в покое, но Эйр бросила на него взгляд, настолько красноречивый, что Локи понял: он лишь выставит себя последним дураком, если продолжит отказываться от лечения. Принц прикусил язык и подчинился, молчаливо и угрюмо. По телу прошелся рой мурашек, когда целители вновь оттянули бинты, обнажая посиневшую кожу. Локи зажмурился, стараясь абстрагироваться от ставших вмиг мерзкими ощущений.—?Больно?От неожиданности он открыл глаза. Голос был знакомым…—?Сигюн?Когда-то Сигюн Деллингсдоттир была такой же близкой подругой для Локи, как Сиф для Тора. Как и у младшего принца, ее вкусы с детства были связаны с книгами, а не с драками. Конечно, это сделало ее мишенью для насмешек Тора и его дружков. Она как-то призналась Локи, что приличные девицы насмехаются над ней?— как и над Сиф?— за ее равнодушие к женскому искусству ткачества и шитья. С такой преданностью книгам ее следовало бы похвалить за мудрость, если бы только она говорила чаще, но Сигюн была болезненно молчалива с самого детства. Даже рядом с Локи, с которым девушка чувствовала себя более-менее комфортно, она почти не разговаривала. Как только он стал достаточно взрослым для обучения бою, оружию, а она?— грации и манерам, они отдалились друг от друга. Виделись очень редко, а когда девушка ушла в лазарет помогать Эйр, то их встречи и вовсе прекратились.И что же Сигюн сейчас думала о том, с кем провела столько часов, тихо поглощенная книгами или тихим разговором об учебе? Что ее бывший друг не принц Асгарда, а самозванец-йотун?Девушка, конечно, хорошо скрывала свое отвращение. Она казалась совершенно обеспокоенной.—?Это больно? —?переспросила она с какой-то странной эмоцией на лице.Да, боль напоминала о себе каждый миг, но какое это имело значение? Локи отвернулся от нее и ничего не ответил. Она подождала несколько мгновений, затем начала осторожно лечить его руку. Исцеляющие заклинания действительно немного ослабили жгучую пульсацию на коже, но не полностью. И Локи был уверен, что скоро яд снова начнет распространяться. Осмелившись взглянуть на свою руку, он обнаружил, что синева уже покрыла руку по локоть.После возвращения из Йотунхейма прошло не больше пары часов… Сколько же времени потребуется, чтобы этот мерзкий яд полностью открыл чужим взорам йотунский облик Локи?—?Наверное, слухи об этом уже разлетелись по всему Асгарду,?— тихо озвучил свои мысли Локи.Когда он посмотрел на Сигюн, она нахмурилась.—?Известно, что ты был тяжело ранен. —?Девушка казалась оскорбленной. —?Целители не сплетничают о своих пациентах. И ты это знаешь.Нелепое стеснение в горле, должно быть, было еще одним симптомом отравления.—?Разве это сплетни сообщать, что принц?— йотунский шпион? —?саркастично ответил принц.Он вздрогнул, когда Сигюн положила руку ему на лоб, подозревая, что эти речи?— следствие лихорадки.—?То есть шпионил ты с самого детства? —?спросила она.Сказанное удивило Локи. Да, Сигюн никогда до этого не отвечала в подобном саркастичном тоне… Действительно, почему бы ей не посмеяться над ним? Сигюн слишком добра, чтобы открыто презирать принца за его йотунскую сущность, но это не означало, что она не была шокирована и возмущена, как любой нормальный асгардец…От яда в крови сознание играло с Локи: он то был на грани небытия, то чувствовал и понимал все настолько трезво и чисто, что осознание себя?— как страшного чудовища?— просто разрывало изнутри. Как будто через толщу воды до него донесся чей-то голос:—?Локи? Как давно ему стало хуже?—?Час или около того, моя царица. Яд преодолевает наши чары.—?О, Норны, что это такое? —?сказал еще один голос.А это еще кто? Мужчина? О боги, один из советников Одина. У Локи вырвался стон?— не столько от боли, сколько от унижения.—?Он болен. Сейчас он слишком слаб, чтобы взять Гунгнир.Это донеслось до Локи сквозь туман, и он моргнул, чтобы сфокусировать взгляд. Его мать и советник выглядели озабоченными, еще более мрачными и расстроенными. Что-то было не так. Еще более ?не так?, чем раньше.Локи покосился на них, пытаясь рассмотреть их силуэты.—?Что происходит?..Советник поклонился царице и отошел. Фригга присела на край кровати и погладила сына по волосам.—?Дорогой… Твой отец впал в Сон ОдинаСлова, казалось, плавали в сознании, не желая собираться в предложения.—?Что?..—?Это было неожиданно… Мы не были готовы, но теперь, когда Тор в изгнании, и ты…Конечно. Советник должен был сам увидеть, что стало с Локи. Но теперь, когда известно о происхождении младшего принца, совет Одина ни за что не решится отдать Гунгнир в его руки, даже если бы принц был здоров. Абсурд. Смех клокотал у Локи в горле.?Вы оба были рождены, чтобы стать царями.?Ложь! Везде ложь!Ничто и никогда не было справедливым.