"Прощаю".... (1/1)

Стрелка часов плавно плывет, отчитывая секунды, но это своеобразное тиканье сводит меня с ума: секунда, вторая, третья… Луссурия все еще не вышел из палаты, и потому я не знаю, что сейчас со Скуало. До сих пор не могу понять, как я мог забыть о нем? Почему так случилось? А что, если с капитаном случилось что-то очень серьезное? Чувствую, что подрагивают колени, как и глаза, веки которых не могут сомкнуться до конца. В голове кружат мысли о той записке с извинением, о том вечере, который мне никогда не забыть, и создается невыносимое ощущение, будто Скуало это сделал заранее, специально, словно знал, что может не вернуться живым… Но он выживет! Он обязательно выживет и не бросит меня! Ведь он говорил, что любит… Верю… Я хочу ему верить и буду верить. Обычно так уж случается, что люди совсем не ценят то, что у них есть, и понимают, насколько им дорого это только тогда, когда это что-то исчезнет и будет слишком поздно что-либо менять. Но сейчас… Сейчас я прекрасно понимаю, что капитана может и не стать, ведь Луссурия все еще не вышел оттуда, а уже прошло столько времени. Как же меня все это выводит из себя, не могу терпеть, хочу увидеть мечника, с которым тогда так жестоко поступил, не могу себя простить. Что же я за тварь такая? Скуало… Скуало… Не бросай меня, прошу… Прошу простить… Ведь даже тогда, когда я был так холоден с тобой, потом ты извинялся. Ты. А ведь должен был просить прощения я. А что я? Я только и думал, что о семпае, совсем забыв о существовании других людей, совсем…Чувствую, как легкие отказываются принимать воздух, глаза вот-вот наполнят слезы от всего этого давления. Никого нет рядом, никого. Я один, совсем один, даже несмотря на то, что меня любит Скуало. Ведь я сам оттолкнул его, сам сказал уходить, но сейчас… Как же я хочу, чтобы сейчас он был рядом со мной, живой и невредимый, пожалуйста… Пожалуйста, я сделаю все ради этого, но к кому обратиться за помощью, к кому? Не к кому… А сам я ни на что не способен, тогда какого черта я еще жив?! Зачем я живу, если даже не могу помочь дорогим мне людям? Дорогим… людям?.. Да… Да, Скуало дорог мне… Но почему, почему я это понимаю лишь тогда, когда могу его потерять?Пожалуйста… Пожалуйста, кто-нибудь остановите этот бред! Не верю, что все это – правда, не хочу верить. Это лишь бред, простой ночной кошмар, ничего этого нет взаправду, пожалуйста… Остановите же уже, наконец, этот бред!..Молчание… Немое молчание, которое давит на все мое существо. Обхватываю себя руками, боясь развалиться, боясь, что потеряю себя, боясь, что холод проберется внутрь меня и уничтожит все мои чувства. Боюсь. Как же я боюсь.Ложусь на скамью, на которой до этого просто сидел в коридоре возле комнаты, где сейчас капитан. Скуало… Скуало, выживи, прошу…Слезы… Они стекают из моих глаз, оставляя после себя влажные дорожки на моих холодных щеках.Закрываю глаза, и сразу наступает темнота. Темнота и пустота – это все, чего я заслуживаю…***— По-моему, он откинул свои копыта. — Какой противный голос, так и режет слух, пальцы непроизвольно сжимаются в кулак.

— Ши-ши-ши, у него не копыта, а лапы — противные такие и с перепонками. — Ну вот, а теперь чувствую, как скачет сердце, не могу уже этого терпеть. Так больно где-то внутри, и сам не понимаю, почему.— Фу-у, я так боюсь всяких маленьких существ: они такие скользкие и противные. — Спокойствие… Спокойствие… Я спокоен, как удав. Да, точно, именно удав, который, как она сказала, такой скользкий и противный, и сейчас я ее задушу.Уже открыл глаза и хотел было наброситься на нее, но она успела нанести мне удар первая, когда ее губы коснулись губ семпая. Когда его руки обвили ее талию, а она зарылась своими тонкими пальцами в его растрепанные волосы цвета карамели. Сердце ноет, и это выражение совершенно верно описывает мои чувства. Такое ощущение, что в моей груди что-то хочет разорваться, затопить меня кровью изнутри, чтобы она заполнила мои легкие, чтобы вытекала из глаз и ушей, чтобы я давился ей, мучился. Но я не умру, пока не увижу Скуало, пока не извинюсь перед ним! Каори… Я даже не знаю, каким цензурным словом можно назвать ее, так что просто буду считать ее своим врагом. Но враг она мне даже не потому, что теперь семпай — ее, а просто потому, что она первая бросила мне вызов. Я всегда спокоен и предпочитаю молчать, а потому просто наблюдаю за людьми, за их поступками, потому могу сказать, что она обманывает принца своей неумелой игрой, она даже плохо определилась с ролью, и ее характер просто скачет и меняется. Я это заметил, хотя так мало с ней общался и так мало ее знаю, но почему семпай этого не замечает? Или просто не хочет замечать?..

Я, должно быть, до этого уснул, пока ждал известий о капитане, сейчас снова вернулся в сидячее положение.— А вы видно любите работать на публику, семпа-ай. — Не реагирует и продолжает ее целовать даже еще крепче, и так нежно сжимает в объятиях… Меня он никогда так не обнимал, никогда так не целовал, он был со мной груб и лишь удовлетворял свои похотливые нужды, я позволял. Я позволял ему делать все с моим телом, и даже сейчас на нем еще остались многочисленные порезы и рубцы, а он вот так просто нашел мне замену. И по ее виду я бы не сказал, что он делает с ней то же, что и со мной тогда. Не сомневаюсь, что всякий раз он с ней нежен, будто дороже нее нет никого…Но знаете, семпай… Я вам все это прощаю, всегда буду прощать все, что бы вы ни делали. Пускай мне больно, пускай обида сковывает мой разум, пускай злость застилает пеленой глаза, пускай ревность стирает мою душу, словно карандаш ластиком, пускай… Я выдержу все это, я стерплю все это, и сделаю это один ради вас.Вы наконец-то отрываетесь от ее губ, убираете свои изящные руки с ее тонкой талии, мне так и хочется вздохнуть с облегчением, но я не проявляю никаких эмоций. Садитесь таким грациозным движением на скамью напротив меня, и у меня нет сомнений, что ваш взгляд окутывает меня, взгляд, полный насмешки. Я терплю, ведь все-таки вы смотрите на меня, от этого появляется хоть и маленькое, но такое приятно саднящее чувство, которое находится где-то на поверхности глубокого сердца, и это чувство несколько дурманит разум, заставляя забыться.

— Ши-ши, ревнуешь? – Эта улыбка так дорога мне, но вы ей одариваете меня лишь тогда, когда вам угодно посмеяться надо мной. Каори села вам на колени, вы приобняли ее за талию, чуть притягивая к себе.— Бел-семпа-ай, будьте моей девушко-ой.— Ты что мелешь, Земноводное? Смерти захотел? — Сталь стилетов блеснула в свете дневных ламп, что освещают коридоры, и они уже торчали из моей шапки.— Но, Бел-семпа-ай, как же я вас буду ревновать, если вы не моя девушка-а? – Конечно, я ревную, но… Мои чувства не всплывут наружу, о них не узнают. Я все выдержу — все эти чувства, после которых в душе остается неприятный осадок, который щемит душу; все выдержу.— Ши. — Вы лишь фыркнули в ответ, но мне все равно так приятно слышать ваш голос, но это уже начинает превращаться в пытку.

Достаю холодные стилеты из ткани шапки, — они так приятны, когда их касаешься, этот холод стали успокаивает, — сгибаю их и кидаю на пол. Но вы никак не реагируете, потому что уже заняты поцелуем с Каори, вам нет дела до меня.— Ну, вот мы все и сделали! – Голос Солнца Варии, неужели я дождался? Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но мне все равно. Из комнаты выходят Луссурия и еще некоторые его помощники. – Жить будет, но пока спит. Так что не тревожьте его, он должен проснуться через несколько часов, а сейчас пусть спит.— Ну, тогда мы пока пойдем, ши-ши. — Все ушли вдаль по коридору, остался только я.Такое чувство легкости и облегчения, ведь со Скуало все будет хорошо. Такое счастье, хоть я и сам не пониманию своего беспокойства, а теперь — радости, но… Мне хочется плакать и кричать, но лишь от радости, только от счастья и облегчения, которое словно освободило мою душу от оков, какое же это прекрасное чувство!Хоть Скуало сейчас, по словам Луссурии, спит, мне все равно хочется взглянуть на него, хотя бы совсем недолго, одним глазком.

Не спеша встаю и медленными, маленькими шагами иду к двери, она с тихим приглушенным скрипом открывается; яркий свет солнечных лучей проникает сквозь открытое окно, сразу ощущается свежий запах зелени. Уже утро или даже день, а пришел я сюда ночью, обычно Луссурии не требуется столько времени, чтобы вылечить кого-то.Наконец смотрю на кровать, на которой лежит боевой командир Варии, сердце мгновенно сжимается: он весь окутан бинтами. Видно, что правая рука сломана, больше ничего не могу сказать — он до подбородка укрыт легким одеялом. Скуало подключен к каким-то аппаратам, которые издают неприятные писки, на их мониторах что-то показано.Подхожу к кровати и смотрю на его закрытые глаза — он спит, его лицо выглядит таким спокойным и умиротворенным. Смотря на него, мне стало теплее, а время остановилось. Краем глаза замечаю на тумбочке, что стоит возле кровати, какие-то маленькие листочки и ручку. Сразу вспоминается та записка, которую оставил мне капитан перед отъездом. Проснется он через несколько часов, да?.. Тогда почему бы мне тоже не написать ему записку?.. Своим кривоватым почерком вывожу на белом листе буквы, надеюсь, он что-нибудь поймет.Думаю, мне лучше уйти и не мешать ему. Разворачиваюсь и тихими шагами иду к двери, на пороге еще раз оборачиваюсь и смотрю на него, на лице появляется невольная улыбка. К чему бы это?.. Тихо прикрываю дверь за собой и иду в свою комнату, по пути пытаясь представить реакцию Скуало, когда он найдет эту записку. А правильно ли я сделал, что написал ее?.. Там всего лишь одно слово, но… Ладно, просто буду считать, что это ответ на ту его записку, да, именно так. Хоть и одно слово, но, надеюсь, оно осчастливит его. Всего лишь такое простое слово, как: «Прощаю»…***— Луссурия–са-ан, вы ведь всегда говорили, что обедаем мы лишь в семейной обстановке-е, только члены семьи могут сидеть за этим столо-ом. — Мы уже десять минут как приступили к обеду, и все эти десять минут я упорно стараюсь всем уничтожить нервы. Обычно, если я кому и язвлю, то никогда не начинаю первым, но сейчас настал великий момент исключения. Потому что на мое место, на мое место села эта Каори. На мое место! Рядом с семпаем, к тому же. Но главное – на мое место! Да кем она себя только возомнила? Посмела занять мое место! Это место мое! Я уже столько лет только там и сидел, на том стуле, на котором сейчас сидит она своей такой красивой задницей! У меня просто иссякает терпение, но мои эмоции никто не увидит, зато сейчас все присутствующее за этим столом сойдут с ума, уж я постараюсь.— Заткнись, Лягушка! Теперь Каори будет жить с нами и обедать тоже будет с нами!

— Бел-семпа-ай, вас я вообще не спрашива-ал. Леви-са-ан, а почему огурцы зеленые-е?— Я уже не могу этого терпеть! Босс, спасите меня! – С этими воплями Леви вскочил со стула и убежал, предварительно врезавшись в стену и оставив на ней свой отпечаток. Кстати, совсем некрасивый. Один есть, интересно, кто не выдержит следующим…— Бел-семпа-ай, а почему свет лампочки желты-ый?— Заткнись уже, Земноводное, или тебя заткну я, ши-ши-ши.— Какой же вы гений, если даже не знаете этого-о? Каори-са-ан, а почему вы такая худая, если поглощаете такое количество пищи-и? Я столько даже за неделю не съеда-аю.— Я поддерживаю себя в форме. — Она улыбается, улыбается, да еще так мило. Надо поскорее найти ее слабое место.— Каори-са-ан, а вы знаете, кого мне напоминаете-е?— Кого же, Лягушонок? – Все еще улыбается, как она еще не надоела семпаю?— Скунса-а. И расцветкой похожи, и так же хвост задираете, чтоб навонять. — Ха-ха! Ее бровь опять-таки дернулась! Меня это так забавляет.— Слышь, Лягушка, я тебе сейчас язык отрежу. — Семпай встал со стула и уверенными шагами пошел в мою сторону — похоже, мне пора уходить.— Я наелся-я, спасибо, Луссурия-са-ан.И быстрым шагом ушел из кухни. Да уж, не думал, что следующим уйду я, но так будет лучше: не могу долго терпеть ее общество. Принц за мной не последовал, вот и хорошо, но как-то пусто в душе. Неприятное это чувство, но справиться с ним я не могу. Пойду прогуляюсь, может, хотя бы мысли проветрю.***Стрелки настенных часов показывают, что уже поздний вечер. С каждым мгновением мне становится все грустнее, отчего-то больнее, и пустота уже полностью поглотила меня. Но вот ведь странно: я уже не боюсь ее. Почему-то мне кажется, что эта пустота исчезнет, что что-то заставит ее исчезнуть. Вот только когда?..Опять я бесцельно брожу по коридорам особняка, ищу что-то, но сам не знаю — что. Легкая прохлада таится в воздухе и приятно холодит кожу. Люблю холод, он всегда действует на меня успокаивающе.

Как странно, но тонкой полосой свет проникает из щели двери в темный коридор, легко ложась на пол и стену. Обычно в этой комнате никто не бывает, правда, не знаю, почему. Мной овладевает интерес, и я решаю взглянуть в щель.

Каори, что она там делает? И где семпай, почему он не с ней? Что она держит?

Легкий свет от зажженной свечи весело играет бликами на сверкающей поверхности какого-то небольшого предмета, что она держит в руке. Но я не могу разглядеть, потому что Каори повернута ко мне полубоком, почти спиной, и заслонят собой весь обзор. Но что это такое? И почему в ее глазах застыли слезы?.. Она с такой любовью смотрит на этот предмет…Я прислонился слишком близко к двери, и она чуть скрипнула, но девушка услышала и сразу спрятала украшение.— Эй, Жаба, чего тебе надо? – зло сказала она, повернувшись ко мне, и сразу сморгнула слезы.— Просто мимо проходи-ил, — протянул я в ответ.— Ну, так проходи уже, чего встал-то?Ничего больше не говоря, я ушел. Думаю, что она никогда не говорит с семпаем с такой злостью, и вообще, а чего она так разозлилась? С каждой минутой, проведенной в ее обществе, я все больше и больше ненавижу ее. Так почему ее выбрал семпай? Почему доверил ей свое сердце? Почему так легко забыл про меня?..*PS. Что-то у автора нет вдохновения, потому глава вышла плохой и неудачной, прошу за это прощение.*