Вставная глава (1/1)

Все началось в июне тысяча девятьсот сорок шестого года с моего похода в булочную. Сначала, наверное, необходимо немного рассказать о себе. Меня зовут Беттани Джонс. Неделю назад я приехала в Лондон, но свой родной городок Итон на юго-западе Англии люблю намного больше этого туманного места. В Лондоне я живу у своих дражайших родственников – троюродных дяди и тети, потому как других у меня не осталось. Через два года после войны тихо скончалась моя любимая бабушка, с которой я жила несколько лет, а теперь мне снова пришлось переехать. В своей новой школе я уже немного освоилась и даже подружилась с некоторыми ребятами. Жизнь начала потихоньку налаживаться, но однажды моей тетушке приспичило послать меня за хлебом. Я поплутала по улицам и вышла к опрятному магазинчику с красивой вывеской «Bakery’s». Почему-то большей части нашего района потребовался хлеб именно сейчас, и лавочка была до отказа заполнена покупателями. Я вздохнула и встала в «хвост» очереди. Ко мне обернулась девушка, стоящая передо мной, и я узнала в ней свою одноклассницу, но, к несчастью, вспомнить её имени не смогла.– Привет, Бет!— радостно обратилась она ко мне. Я с ней разговорилась, стремясь скоротать время. Дверь открылась, и в булочную вошел юноша примерно одного возраста со мной. Странно, но я до этого его нигде не видела. Я тихо спросила у девушки:– Кто он? Она смерила его презрительным взглядом:– Младший братец Питера Пэвенси, Эдмунд. Их семейка, конечно, смазливая, но они – редкостные гордецы и общаются только друг с другом.После этого девушка как будто потеряла ко мне всяческий интерес и отвернулась, а я тайком начала рассматривать незнакомого парня.Надо сказать, что Эдмунд Пэвенси – симпатичный: высокий рост, небрежно всклокоченные черные волосы и не менее черные выразительные глаза, правильные черты и мужественно-мудрое выражение лица делало его очень привлекательным. Единственное, что портило картину – здоровенный фингал желтоватого цвета под левым глазом. Я засмотрелась и сильно покраснела, когда Эдмунд Пэвенси почувствовал мой взгляд и окинул меня пронзительным взором. Я очень вовремя вспомнила имя своей одноклассницы – Хелен! – и поспешно заговорила с ней на тему домашних заданий. Девушка немного оттаяла. Очередь постепенно рассасывалась, и вскоре рядом с прилавком оказалась Хелен. Я ещё раз быстро оглянулась на юношу. Он переминался с ноги на ногу и постоянно поводил плечами, как будто старался принять более удобное положение. Хелен тепло распрощалась со мной и злорадно ухмыльнулась Эдмунду Пэвенси. Тот сделал вид, что не заметил её, что ещё больше рассердило девушку. Я наконец взяла свою несчастную булку хлеба и нарочно долго копошилась, складывая сдачу. Юноша взял огромный пакет с черничными пирожками и максимально быстро засунул его в сумку, но я успела заметить лежащую внутри рубашку, перепачканную кровью. Эдмунд Пэвенси чуть ли не бегом вышел из лавки. Я поспешила за ним и едва смогла догнать его. Я попыталась начать разговор с как можно более безобидных фраз:– Привет! Меня зовут Беттани Джонс. Я недавно приехала в Лондон и ещё никого здесь не знаю.– Я не лучшая компания,— грубовато ответил он. – Особенно для того, кто ещё не успел устояться в обществе.– Позволь мне самой решать, кто для меня подходящая компания, а кто – нет,— я придала голосу прохладу. Эдмунд Пэвенси чуть насмешливо, но с уважением сказал:– Так тебя не заботит общественное мнение?– Абсолютно все равно, что обо мне думают.– Эдмунд Пэвенси, в таком случае. Знаю. Но что мне сказать, чтобы разговорить его?– А зачем так много пирожков?Юноша улыбнулся неожиданно тепло, и в его лице промелькнуло что-то непонятное и очень странное:– Нас в семье четверо, а сладкое, по-моему – единственная слабость моих сестер.– Ну а где ты живешь?– Вон там,— указал на дом перед нами. – А ты?– Через три улицы.В эту самую минуту начался сильнейший ливень. Эдмунд взял меня за руку и потащил к своему дому:– Не пойдешь же ты через эти свои три улицы…Несмотря на то, что мы прошли всего пару метров, в широкой прихожей с нас натекло целое озерцо из дождевой воды. Эдмунд зашел на кухню, выгрузил на стол пакет с пирожками и двинулся дальше. Его комната находилась в конце коридора и была по-спартански проста: металлическая кровать, стул и стол, комод в углу. Единственным достоинством комнаты было большое окно с широким подоконником. Складывалось впечатление, что сюда приехали недавно, но оставаться надолго не собирались. Эдмунд небрежно бросил сумку на стол, та раскрылась. Разумеется, всё содержимое оказалось снаружи, в том числе и перепачканная рубашка.– Откуда это?— спросила я. Эдмунд с жутковатой усмешкой ответил:–Прячу следы зверского убийства.– Я серьёзно! Кто это сделал?— я попыталась возмутиться, но глаза парня как будто гипнотизировали. Я страшно испугалась, зато повнимательнее рассмотрела его лицо, в оном было что-то такое, что делало юношу королём. Он спрятал усмешку, поняв, что пугает меня, и честно, хоть и с нескрываемым отвращением сказал:– Те, кто считает себя главными. В том числе и эта Хелен твоя.– Неправда!– Не веришь – дело твоё.– Да я ж не про то. Хелен не моя.Честно говоря, я почти сразу увидела в этой девушке что-то дьявольское. Также как и в Эдмунде – короля. Не покидало чувство, что он не обычный человек и намного старше, чем хочет показать. Всё-таки бабушка здорово научила меня разбираться в людях.Дверь распахнулась, и в комнату влетела девочка года на три-четыре меня помладше. Она разве что не с визгом повисла на шее Эдмунда, а он покружил её. Когда девочка оказалась на полу и повернулась ко мне лицом, то я увидела королеву и в ней!– Привет, я Люси!— сияя синими глазищами, сообщила она.– Беттани,— немного оторопело сообщила я. В Лондоне что, все слегка того?– Питер и Сьюзен уже пришли,— обратилась Люси к брату и тут же осведомилась, хищно облизнувшись. – Это ты пирожки принёс?– Надо отпраздновать событие, — кивнул тот и сказал мне. – Пойдем.Я послушно двинулась следом и спустилась в столовую. Там за большим столом сидели двое: черноволосая девушка невероятной красоты и блондин с холодной синевой глаз. Он-то и заговорил первым:– У нас гости?– Я – Беттани Джонс,— уже в который раз за сегодняшний день сказала я и застыла на месте: и девушка, и юноша имели всё то же королевское выражение лица. Старший брат Эдмунда и вовсе вошёл в лёгкий ступор, но безупречное воспитание заставило его улыбнуться мне и протянуть руку:– Питер.

Мне показалось, или он хотел что-то добавить? Брюнетка чуть хмуро взглянула на него из под идеальных тёмных бровей:– Сьюзен.Я немного посидела с ними и посчитала себя лишней на одном им известном празднике, во время коего постоянно звучало словосочетание «три дня». Очень вовремя кончился дождь, я вежливо извинилась и ушла. Дома, конечно же, опять отругали за нерасторопность. Я молча всё выслушала, сделала вид, что приняла к сведению, однако, забившись в свой угол, думала об этой странной семье с лицами и поведением настоящих королей: таких разных, но очень похожих.

А ещё о том, что я, кажется, влюбилась в Эдмунда Пэвенси.На следующий день хоть и было солнечно, Люси затащила меня к себе домой на чашку чая. На мой осторожный вопрос о их семейных странностях она загадочно улыбнулась:– Ты странных не видела…– А ты видела?— уточнила я. Лу фыркнула:– Ещё бы.Кто же тогда они? Не хочу знать.И на следующий день я оказалась у них, на этот раз – увещевания Питера. Как оказалось, он – прирожденный дипломат: кого угодно заговорит до смерти, но своего добьётся. Сьюзен намного более тактичная и правильная, чем все остальные члены её семьи, вместе взятые. Несмотря на своенравие, и она потрясающая.

На таинственный «третий день» я сидела на кровати Эдмунда, а он развалился на широком подоконнике. Юноша с необъяснимой тоской смотрел в окно. Чтобы отвлечь его, я озадачилась вопросом:– Вы здесь надолго?

– Сегодня… уезжаем,— нехотя ответил Эд. Я вскрикнула:– Что?!Он повернулся ко мне и, как будто прочитал мои мысли, с тихой полуугрозой спросил:– Ты влюбилась, что ли?– Ну…— заюлила я. – В общем, да.Эдмунд провел ладонью по лицу и пробормотал:– Прости.– У тебя уже есть девушка?— догадалась я. Он с болью сказал:– Была. Больше никогда не будет.– Она что, умерла?— допытывалась я.– Нет, Бет, скорее, это я умер,— Эдмунд соскочил на пол, не произведя приэтом ни малейшего шума, порылся в ящике и вытащил оттуда овальный плоский предмет из зелёного камня, с одной стороны украшенный яшмой и жемчужинами. Это был портрет необычной красоты девушки с мечом в одной руке и ещё одним в ножнах за спиной. Она была одета в золотое платье и стояла на фоне нереально огромного солнца. На обороте — красивая, но непонятная надпись.– Риэтта Роттенберг, 78 Властительница, клан Огня,— перевёл мне Эд. Что за ерунда? На всякий случай отодвинусь-ка я подальше… — Думаешь, я сумасшедший? Уверяю тебя, Рия где-то есть, и она так же реальна, как и ты. Это всё, что мне от неё осталось.– Я тебе не завидую. А что это за язык?– Нарнийский,— ответил юноша.– Никогда не слышала о таком народе…— рассеянно заметила я. Он фыркнул:– Конечно.

Юноша мельком взглянул на часы. Почти полпервого. Он снова сел на подоконник, дождь оплакивал его потерю.Ровно в двенадцать тридцать тишину нарушили сестры и брат Эдмунда во главе с мистером и миссис Пэвенси. Прошёл обычный обмен любезностями; они все чего-то ждали. Надеюсь, не моего ухода.Немного погодя комната была охвачена золотистым сиянием. Что за фокусы? Семейство Пэвенси подалось вперед и, когда они все почему-то опустились на колени (на всякий случай пришлось последовать их примеру), я увидела Льва. Да, именно Льва – даже мне сразу стало ясно, что он мудр и всемогущ.– Встаньте, короли и королевы Нарнии. Встаньте, Хелен и Ройс. Встань и ты, Беттани Джонс.

Первой не выдержала Люси: она бросилась на шею Льва, за ней поспешили Питер, Сьюзен и Эдмунд. Старшие Пэвенси, как и я, стояли в легкой степени шока. Я чувствовала себя в высшей степени глупо.– Беттани,— обратился ко мне Лев. – Что смущает тебя?– Такого не может быть,— покраснела я. Он и бровью не повел оттого, что его, по сути, назвали жизнерадостным глюком. – Почему же? Ты можешь подойти ко мне, потрогать меня, вдохнуть мой запах, и убедишься в моём существовании.Это было бы совсем невежливо, поэтому я поспешно покачала головой и только спросила:– Кто ты?– В разных мирах меня зовут по-разному,— молвил Лев. – Чаще всего меня называют Аслан.– И ты забираешь их?— я немного осмелела.– Мы так хотим,— вмешалась Сьюзен.– Ну а ты, Беттани?— повысил голос до рыка Аслан. – Что держит ТЕБЯ здесь?Я открыла рот, пытаясь быстро вспомнить то, что мне дорого в Англии. Вопрос оказался не из простых, и, неожиданно для самой себя, я ответила:– Ничего.– Ты хочешь уйти отсюда в страну под названием Нарния?— продолжил допрос Лев. Я удержалась от взгляда на Эдмунда – за ним я пойду куда угодно.– Да, хочу.Испытать восторг неизведанного – это у меня в крови. Новый мир, новая жизнь, новая семья – всё это может быть лучше, чем моё нынешнее проживание в Лондоне.– Помни, Беттани, ты приобретешь статус, о котором многие не смеют и мечтать. Не возгордись.Интерееесно… Аслан тихо рыкнул, и прямо в воздухе повисла золотистая дверь. Люси взяла в руки рамку с помещенным в неё кленовым листом с надписью из прожилок на нарнийском. Эдмунд достал завернутый в ткань портрет. Младшие Пэвенси забрали с собой то, что им дорого. Эд ненадолго задержался и тихо спросил у Аслана:– Как она?– Воюет потихоньку.– Ей нужна помощь?– Может, и нужна, но не твоя. Иди в портал.Юноша кивнул и шагнул в проход. Я посмотрела в зелёные глаза Аслана и вбежала в портал за ним.Мы оказались в саду, тенистом и очень красивом. Большинство местных растений, ну кроме, может, яблонь, были мне незнакомы. Люси, Питер и Эдмунд с родителями на цыпочках пробирались в заднюю дверь замка с белоснежными стенами, и вскоре я поняла, почему: Сьюзен с увлечением целовалась с парнем, чем-то похожим на Эдмунда, но по возрасту примерно равным Питеру. Парочка, похоже, не замечала ничего вокруг. Я хихикнула в кулак и проскользнула мимо.– Хорошо, что у них всё сложилось,— как-то облегченно вздохнул Пит. Люси с энтузиазмом прошептала:– Может, они поженятся, и мы станем настоящей семьёй.– Так это и есть тот Каспиан?— с некоторым скептицизмом уточнил мистер Пэвенси.– Да, он замечательный,— возмутилась Лу.– Никто и не утверждает обратного, милая,— успокоила дочь миссис Пэвенси, загадочно покосившись на мужа.Мимо нас прошли двое существ с маленькими симпатичными рожками, хвостом и козлиными ногами. При взгляде на нашу компанию, они засветились радостью узнавания и почтительно сказали:– Добро пожаловать, Ваши Величества!Я недобро посмотрела на младшую семейку и поинтересовалась:– Ну и кто здесь король или королева?– Я!— одновременно воскликнули Эдмунд, Люси и Питер. Последний немного смущенно прибавил:– Ну и ещё Сьюзен и Каспиан.– Не многовато ли?— опешила я. Эд пожал плечами:– Да нет, нормально. У нас работы всегда хоть отбавляй.Вот так номер! Буду жить в королевской семье.– Сейчас мы попробуем отыскать комнату, которую подготовил вам Кас,— обратилась к родителям Лу,— и добудем нормальную одежду. Ты можешь пока пожить у меня,— это уже ко мне. Я кивнула – Лу отличная девочка.Одна я потерялась бы в переплетениях коридоров, лестниц и всего к ним прилагающегося. Местные монархи же знают замок как свои пять пальцев и отвели родителей в роскошные апартаменты. Далее они разошлись по своим «комнатам», я пошла с Люси. У неё все было украшено изображениями Льва и картинами, иллюстрирующими различные сцены из яркой и богатой событиями жизни её семьи.Сами же апартаменты младшей королевы делились на две комнаты – спальня и что-то вроде совмещенной гостиной и кабинета. Туда-то я и была временно заселена. Через полчасика две хорошо одетых и не исхудавших служанки (в общем-то, все местные слуги не обижены жизнью) принесли мне пять платьев, три пары обуви, шкатулку с явно очень дорогими украшениями и изящный меховой плащ (только во внутреннем саду было лето, на самом деле в Нарнии был самый разгар зимы). Люси сказала, что это мне на первое время.Я выбрала зелёное платье с красивой вышивкой серебряной нитью, к нему подобрала длинные серьги и подвеску с изумрудами. Обувь я отсортировывала по соображениям практичности, мне понравились удобные мягкие сапожки из светлой кожи. Лу подвела меня к зеркалу и сделала некое подобие прически. Стекло отразило даму царственного вида, но во взгляде очень явственно просматривалось любопытство.– Пойдем, нас уже, наверное, ждут!— поторопила меня девочка.– Кто?— удивилась я. – Уже ночь на дворе!Я, конечно, немного слукавила: мы пришли в Нарнию ближе к вечеру, но пока суть да дело, начало темнеть.– Как кто? Семья наша ждет! Ужин уже должен начаться, если Каспиан порядки не поменял. Что вряд ли.– Какая такая наша семья?— моя улыбка слегка померкла.– Если тебе нравится так думать, то моя семья, но теперь ты с нами, значит, являешься членом семьи. Мы Каса так же приняли.Я переваривала полученную информацию по пути в обеденную залу. Как и говорила Люси, все ждали только нас.– Ну наконец-то, девочки,— проворчал голодный, а оттого жутко злой Эдмунд. – Даже Сьюзен собралась быстрее.– Могли бы начинать без нас,— заявила я, направляясь к одному из пустых стульев. Высокий темноволосый юноша, с которым целовалась Сьюзен, отодвинул для меня стул, то же самое сделал Питер для Люси. Я села, юноша мне сказал:– У нас так не принято. Меня зовут король Каспиан X, юная леди,— он сел напротив и добавил. – Впрочем, дома меня зовут Каспиан или Кас.– Беттани,— мило улыбнулась я.Мы приступили к ужину. Еда была и изысканной, и простой, на любой и даже самый взыскательный вкус. Ничего лучше я никогда не пробовала. Когда я почувствовала, что больше ни крошки не влезет, на столе появился восхитительный десерт. Пусть мне будет плохо, решила я, но обязательно его съем!Каспиан с ещё более здоровым аппетитом поглощал пищу. Пэвенси с нарастающим изумлением наблюдали за ним.– Чего?— возмутился Кас. – Я сегодня даже не завтракал!– Так много работы?— с сочувствием спросила Лу и тут же хлопнула в ладоши. – Ну ничего, теперь мы поможем!Утром я не сразу вспомнила, где нахожусь: то, на чём я лежала, было слишком мягким, воздух – прохладнее, чем следовало бы. В мою половину комнаты забежала Люси:– Вставай, соня, завтрак пропустишь, Эд уже и так злится!Лу была одета в белое платье, на шее у неё сверкал золотой медальон в виде головы льва.– Как красиво!— восхитилась я, заправляя постель и указывая на кулон. Люси заливисто рассмеялась:– Мне его Питер подарил на семнадцатый день рождения. Я с сомнением посмотрела на неё – ей было всего пятнадцать. «Ты мне всё расскажешь!»— подумала я и потянулась к вчерашнему зелёному платью. Лу покачала головой и собрала мне комплект из голубовато-зеленого платья, подвески и браслета:– Сьюзен не простит тебе, если два дня подряд будешь ходить в одном и том же.На завтрак мы должны были опоздать на полчаса, но, как выяснилось, пришли вовремя.– Надеюсь, ты не сердишься,— сказал Каспиан Люси. – Вы завтракали до смешного рано, я перенес на полчаса.Если и Люси была недовольна, то не подала виду.После завтрака Люси отвела меня обратно:– Мы будем заняты почти весь день. Можешь пойти, куда захочешь, только не выходи за переделы замка. Если заблудишься, попросишь кого-нибудь отвести тебя. Постарайся не скучать.В тот день я честно выполнила все инструкции, кроме совета не заблудиться. Каким-то образом я вышла в «летний сад» и столкнулась с шестью оченьпохожими друг на друга девушками.– Здравствуй, Беттани,— поприветствовала меня старшая.– Откуда ты знаешь моё имя?— испугалась я. Следующие по возрасту девушки-близнецы таинственно захихикали:– Для нас это не секрет.– Тогда скажите, как зовут вас,— потребовала я. Они назвались, их имена показались знакомыми. Листок Люси! Значит, это девушки – сестры Риэтты Роттенберг, бросившей Эдмунда. На удивление, они оказались очень милыми.– Скажи, Бет,— попросила Иви, когда мы уже познакомились и даже почти подружились, — где юные Величества?– Работают, где именно – не знаю.Сестры дружно посмотрели на Аннабель. Та на секунду задумалась и выдала точное направление:– Тронный зал.Я беспомощно развела руками, мол, понятия не имею, где это. Тогда девушки посмотрели на близнецов, они уверенно двинулись в коридоры, провели нас через пару тайных ходов (какой же замок без них?) и буквально через минуту мы вышли к тронному залу. Одна из близняшек, хитро поблескивая глазами, попросила сестер спрятаться, а меня подтолкнула вперед.В тронном зале я была впервые. Стеклянный потолок пропускал огромное количество света, на небольшом возвышении стояли пять тронов. Крайний левый был немного ниже остальных и явно был сделан намного позднее. Всё здесь было белым, как будто молочным. Шло какое-то заседание, молодые монархи с напряженными сосредоточенными лицами выслушивали говорящих, потому и не сразу меня заметили.– Беттани!— с неподдельным изумлением воскликнул Питер. – Что ты здесь делаешь?– У нас гости,— растерянно сообщила я, но синий взор юноши и так заметил притаившихся девушек. Ему хватило выдержки сказать присутствующим. – Прошу извинить нас, господа, но, боюсь, заседание откладывается, к нам прибыло…посольство из дальней страны. Единственное, что я могу вам сейчас посоветовать, это,— тут он назвал несколько не несущих для меня смысла юридических терминов. – Всего доброго.Пэвенси и Каспиан едва дождались, когда посетители покинут тронный зал. Девушки выскочили из своих укрытий с криками «Сюрприз!» и тут же очутились в объятиях королевской семьи. Дальнейшие минут десять шло энергичное обменивание сведениями. Я почувствовала себя лишней, и Питер взяли меня за руку и приобнял за плечи. Я была ему благодарна.– Вы к нам надолго?— поинтересовался Каспиан. Надо заметить, что мы всей толпой сидели (а кто-то и лежал) прямо на полу.

– На закате уйдем,— ответила Мэй и, увидев, разочарование на лицах, пояснила. – Нам нужно оказать некоторую… помощь нашим… союзникам.Я поняла, что они скрывают что-то от меня. Как я не пыталась, разгадать их сущности я не могла, а такого никогда, НИКОГДА не было. Напрашивался вывод – сестры Риэтты Роттенберг не люди. Кстати, примерно то же самое было и с Эдмундом – я раскрыла лишь самые основные черты его характера, не более того. Последний тихо, почти не слышно в общем гаме, с безнадежным равнодушием спросил у Эшли:– Она решила не приходить?– Нет, прости,— девочка взяла его за руку, – я пыталась её уговорить, в конце концов, всего месяц прошёл, но она ни в какую. Отговаривается тем, что не может оставить наших. – Спасибо, Эшли.Одна из близнецов с самым милым и невинным выражением лица, какое мне только доводилось лицезреть, подергала Питера за рукав и похлопала ресницами:– Может, вы перенесёте сегодняшний бал хотя бы на полчасика пораньше? Мы тоже хотим потанцевать!– Откуда ты…— начал было юноша и сам себе ответил. – Аннабель, но ведь раньше Рия тебе запрещала это делать!– Она запрещала мне вмешиваться, но вот смотреть…— хитро протянула девочка.– Ты можешь видеть будущее?— опешила я.– Видеть и изменять,— самодовольно поправила меня Бель.– Но как?— допытывалась я. Мэй жестковато ответила за сестру:– Так же, как и ты распознаешь характеры людей, Беттани Джонс.

– Постой, она такая же, как и я?— поразился Эдмунд. Его глаза непрерывно смотрели на меня, в них смешалось… ух, чего там только не смешалось! Иуважение, и жалость, и боль и ещё много чего. Нет, человек не может чувствовать столько сразу.– Как звали твою бабушку, Бет?— осведомилась Иви.– Аманда Джонс, а что?– Она была?— догадалась Джейн. Эшли возразила:– Нет, она была просто наследницей в двадцать четвертом поколении. Подобные… таланты в несколько упрощенном виде передаются каждому второму поколению,— пояснила она нам.– Кстати, а ты со своим уже определился?— поинтересовалась Мэй у Эдмунда. Тот лишь пожал плечами:– Вроде как да. Я знаю, какие эмоции испытывают окружающие и что сделать, чтобы они стали счастливы.– Нехило,— присвистнула Джессика, но потом хлопнула в ладоши, обращаясь к Питеру. – Так будет нам сегодня бал или нет?– Да, конечно,— рассеянно ответил Пит, подошел к стражнику и что-то сказал ему. Тот кивнул и вышел.– Пообедаете с нами?— спросила Сьюзен. Девушки переглянулись и одновременно сказали:– Нет…– А мы, пожалуй, поедим,— плотоядно облизнулся Эдмунд и вместе с сестрами Риэтты Роттенберг рассмеялся одним им понятной шутке.А вечером был грандиозный бал: вся Нарния праздновала возвращение любимых правителей. Все мы были не обделены вниманием, исключая, наверное, Сьюзен и Каспиана: эти двое не отрывались друг от друга. Будь мы в любом другом светском обществе, на каждом шагу слышались бы самые разнообразные сплетни, но здесь никто не осудил влюбленных и даже косо не посмотрел.Я чувствовала себя неуютно в роскошном платье, которое раздобыла мне Сьюзен. Ещё вчера я была простой школьницей, а сегодня я – почти королева. Ох, правильно говорил Аслан «Не возгордись». Интересно, где он сейчас?.. Я оторвала себя от философских мыслей, в конце концов, праздник у нас, хоть и что-то подсказывает мне, что он далеко не последний. Я улыбнулась, глядя на то, как танцуют Питер и Люси. Он двигался безупречно, а вот она постоянно спотыкалась и сопровождала это серебристым смехом. Эдмунд расщедрился на пару танцев и постарался упростить все шаги и повороты. Получилось неплохо. Я была абсолютно счастлива.Через полчаса после начала бала пришедшие днём девушки попрощались и ушли, пообещав вернуться и навестить нас где-нибудь через год.А когда мы на полусогнутых конечностях (не во всех случаях это были ноги) приползли в чью-то гостиную, я всё-таки заставила Люси рассказать историю их приключений. Судя по всему, старшие Пэвенси тоже слышали её впервые. Я слушала, не перебивая, только время от времени не забывала подбирать отвисшую челюсть. Юные монархи уточняли и дополняли друг друга, но Эдмунд сидел на окне и не принимал никакого участия в разговоре. О нем, кстати, в первой половине первой истории Лу почти ничего не рассказывала и попыталась обойти эту тему с внезапно прорезавшимся даром дипломатии. Ко второй истории подключился Каспиан. Он оказался потрясающим рассказчиком (не зря же учителя угробили столько времени, сил и нервов!). Во время третьей истории, которую нам описали лишь в самых общих чертах, Эд и вовсе отвернулся и смотрел на бушующее море.Под конец расширенной версии исторических хроник я подумала, что мне крупно повезло: мало кто слышал их из уст самих королей и королев с дополнением описаний их эмоций и неизвестных фактов.Месяц я прожила в Кэр-Паравале и ничуть не жалела о своём решении покинуть Англию. Начала кое-что понимать в делах моей новой семьи и пыталась им помогать. Жизнь вошла в новую колею.Меня любили абсолютно все: старшие Пэвенси – как дочь, Их Величества – как сестру и подругу, обитатели замка – как член семьи их правителей. В ответ я старалась дать им такую же любовь и заботу.С Эдмундом это получалось плохо. Как я уже говорила, он относился ко мне как к сестре и подруге, а я любила его больше, чем просто друга. Это было единственным, что слегка омрачало моё пребывание в Нарнии.Однажды я проснулась ночью после непонятного сна (так и не поняла, хорошим он был или плохим). В моей комнате было душно и жарко, я не открывала окна несколько дней из-за промозглого ветра с моря. Я решили слегка прогуляться по замку, благо, стража здесь привыкла к нашим ночным бдениям. Немного подумав, одела домашнее платье и туфли, всё-таки, каменные полы были холодными, и вышла за дверь. Стражники отдавали мне честь.Из покоев Эдмунда раздался леденящий душу вопль. Охрана вздрогнула, но никак не отреагировала, видать, не впервой. Я же натренированно выхватила из ножен кинжал (его дал мне Питер, настоятельно порекомендовав всегда носить его с собой) и толкнула тяжелую дверь. Сразу же образовался грандиозный сквозняк, захлопнувший оную. Присутствие нежелательных лиц обнаружено не было, но кинжал я не убрала.– Кто здесь?— с тихой угрозой спросил юноша. Подойдя чуть ближе, я различила блеск ножа в его руке. Эд спрятал оружие и безразлично сказал. – Тебя не учили стучаться?– Ты кричал,— смущенно сообщила я, садясь на краешек заправленной кровати. Юноша был полностью одет, рядом с его рукой лежала раскрытая книга. – Тебе что-то приснилось?– Не обижайся, но сразу видно, что ты с нами недавно, — Эдмунд потянулся. – Зимой меня всегда преследуют кошмары. Раньше для этого были свои причины, теперь – свои,— он немного помолчал и добавил. – Впрочем, это касается только меня.Я не знала, что ему возразить. Я сильно озябла – окна были распахнуты, холодные ветра беззастенчиво гуляли о комнате. Юноша заметил мою дрожь и щёлкнул пальцами. Воздух заметно потеплел. Я тут же напряглась:– Ты маг?– Не совсем,— он пожал плечами. – Но кое-что умею. Ты бы лучше залезла сюда, пол-то всё равно холодный.Я послушно пододвинулась и поджала под себя ноги.– Ты расскажешь, что тебе снилось?— поинтересовалась я с умным видом. – Говорят, это помогает.Эдмунд пошёл на поводу у моего желания и, закрыв лицо руками, пробормотал:– Я опять видел, как она умирает у меня на руках, а я ничего не мог сделать…Я на секунду замерла, но попыталась его утешить:– В жизни ты бы смог.– Я не смог её уберечь,— с болью он улыбнулся.– Так она умерла?— выдохнула я. Эдмунд кивнул:– Мне стоило больших трудов вернуть её. Только с тех пор я вижу её смерть каждую ночь. Не могу удостовериться, что с ней всё хорошо. А она сейчас на войне.– Она тебя бросила, Эд!— я попыталась донести до него эту простую истину. Он горько усмехнулся:– Я бы посмотрел, что ТЫ сделала бы на её месте. Она приняла единственное верное решение, только мне от этого не легче.Я поняла, что его сердце будет вечно предано той девушке, а я – не в числе претенденток.Вечность.Я полюбила этот сад, оазис лета посреди снежной пустыни. Не я одна, конечно: утром там обитала Люси, в редкие обеденные перерывы – вся семья, а поздним вечером – Сьюзен и Каспиан. Я же встречала здесь закаты, а утром из окна наблюдала восходы, и мне казалось, что в этом простом цикле можно увидеть вечность.Счастье.Аслан как-то сказал, что я слишком усложняю свои проблемы. Я ответила, что в Эдмунде я вижу своё счастье, а он не нуждается во мне. Великий Лев по секрету прошептал о том, что Эд – человек, который привел меня к счастью, а я замечу его, если открою глаза.Чувства.Поздним вечером Питер поймал меня в коридоре и отвел в самое красивое место замка – балкон рядом с тронным залом. Свирепствующее море почти заглушала его слова о том, что он любит меня. Я покачала головой и ушла, в его глазах проскользнула боль.Извинение.За завтраком я украдкой наблюдаю за обоими братьями. Каждому из них больно, но по-своему. Эдмунд знает о моем отказе Питеру, и Эд смотрит на меня с извинением, как ни странно, Питер – тоже.Ответ.Я пытаюсь разобраться в своих чувствах к Великолепному и Справедливому. Морозный воздух обычно помогает думать, но не в этом случае – я не знаю ответа.Только я.Эдмунду продолжают сниться кошмары, но сегодня он спит относительно спокойно. Это уже вошло в привычку – помогать ему пережить ночные видения. Как выяснилось, на это способна только я.Зима.Уже год мы здесь, а зима всё не кончается. Люси говорит, что через пару лет снова наступит лето. Мы хотим в это верить, зима утомила нас, но не так, как младшего короля.Вина.Я перестала ощущать вьюгу внутри себя, когда стала готова отпустить Эдмунда, но за это чувствую себя виноватой перед ним.Сама.Питер не говорил мне больше о своих чувствах ко мне. Сегодня я сказала о них сама.Проблема.Замок радуется, что проблема Верховного короля разрешилась сама собой. Они не знают, каково это далось мне.Навсегда.По привычке я иду ночью мимо покоев Эдмунда и не слышу ничего, включая дыхание спящего человека. В комнате нет никого, окно открыто, а на столе лежит записка «Я ушёл». Утром мы уже не сомневаемся, что Эд не вернется – пропали все его любимые вещи, а в послании явно не хватает слова «навсегда». Я невольно плачу в объятиях Питера и молю Аслана о том, чтобы у человека, который привел меня к счастью, всё было хорошо.