Часть 4. Когда боль забывается (2/2)

— Хочу ещё какую-нибудь кусудаму сложить, — поделился Матвей и, допив кофе, продолжил: — Это не так уж сложно, просто довольно скучно, потому что надо складывать много одинаковых деталей. Самое ужасное — это потом их скреплять. Никаких нервов не хватит.— Но тебе же хватило, — возразил Ян.— Не занудствуй. — Матвей отмахнулся и отломил кусок шоколадки.Ян перевёл взгляд на экран. И что он вообще делает здесь, в квартире одноклассника? Сбежал с уроков, сидит пьёт кофе рядом с таким счастливым довольным Матвеем, который легко может справится с чем угодно: он ведь явно не из тех людей, которые долго о чём-то думают, муча себя. Господи, зачем он с ним вообще пошёл! Ведь этим поступком только отсрочил возвращение в пустую квартиру, да ещё и деньги, которые мог потратить на сигареты, спустил на ерунду.Конечно, дома сбережения лежали, но всё равно не так-то много, у отца не было желания потворствовать дурным привычкам Яна.Он погладил пальцами практически неощутимые царапины на ладони.А Матвей продолжал трепаться о своём излюбленном оригами, словно других тем для разговора просто не существовало. Ян чувствовал себя как в ловушке, словно он опять подстраивался под человека, говоря лишь на те темы, что ему интересны. Но о чём он мог завести разговор сам?

— Знаешь, а меня девушка недавно бросила, — перебил он Матвея. Ведь тот говорил, что не любит тех, кто притворяется. Раз уж Матвей за честность, то пусть выслушивает излияния о его переживаниях, а не говорит про оригами. — Мы с ней довольно долго встречались, но просрали всё... резко.— Как так? — удивился Матвей. То, что договорить ему не дали, его не смутило нисколько.— Это я виноват, — признал Ян. — Хотел просто с ней поговорить, сообщить, что в наших отношениях меня не всё устраивает, что я вроде как... стремаюсь ей не понравиться и лучше промолчу, чем скажу что-то, что ей может не вкатить. Но вышел не разговор по душам, а срач.— И теперь убиваешься, что сделал неправильно? — Матвей серьёзно на него посмотрел.— Ну да.

Ян одним глотком выпил оставшийся кофе и поставил чашку на журнальный столик.— А может, ты правильно поступил? Или, если уж думаешь, что точно не прав, то можно всё исправить, вернуть? Не могут же отношения так быстро и безвозвратно кончится? Если было много клёвого.— Вот в том-то и проблема, что я не особо понимаю, хочу ли всё возвращать или, наоборот, забыть и никогда не вспоминать.— Ну-у-у, — задумчиво протянул Матвей, — попробуй забыть. А если не получится, то вали к ней и бери эту крепость штурмом.— Да я пока буду пытаться забыть, она успеет замуж выйти и троих детей родить. — Ян фыркнул.— Ну, это ты преувеличиваешь, — улыбнулся Матвей. — И знаешь, всё часто выходит гораздо проще, чем кажется.— Со стороны легко говорить.

— Ой, да ладно, тоже мне, проблему нашёл! Тебе было с ней круто? Было. Ну и пусть всё кончилось. Ты можешь вспоминать много хорошего, забив на хрень. У меня таких воспоминаний нет.— Да ладно, — удивился Ян. — Ты норм на вид и не дурак, точно девчонкам нравишься. В чём проблема?— Ян, ты с памятью рассорился? — Матвей закатил глаза. — Зачем мне девушки? Они милые и клёвые, но как-то не вдохновляют меня сиськи, как ни крути. Я по части кое-чего другого.— Блин, — округлил глаза Ян, — забыл. — Он свёл брови к переносице и спросил: — А это так важно? Ну то есть вообще без шансов, что тебе девушка понравится? Или может понравится, но это будет чисто дружба, никак до другого не дойдёт?— Не думаю. То есть, возможно, нашлась бы такая, что я сиськи бы полюбил, но пока для меня важен симбиоз члена и других качеств.— Других качеств? Но можно же просто трахаться.— А говорить с кем-то другим? — Матвей фыркнул. — Ты так и делал со своей Настей?— Нет, но...

Ян пожал плечами. И что за разговор они завели? Негромко и спокойно. Честно. Не миндальничая. Но всё же было чертовски неловко.— У тебя всё так сложно, — вздохнул Матвей.— А у тебя? Уныло, да? — не удержался Ян. — С девушками не встречаешься, потому что сиськи не нравятся, а с парнями — потому что трусишь.— А ты мучаешь себя воспоминаниями о девушке, с которой расстался. Зациклился на одном и не двигаешься с места. Это глупо.— Один — один.Некоторое время они молчали, потом Матвей глубоко вздохнул и, всё так же глядя в лицо Яна, сказал:— Я, по крайней мере, могу набраться храбрости.Движения Ян не заметил, вообще не особо понял, что произошло, только он пытался понять, что имеет в виду Матвей, как тот уже прижался к его губам своими и тут же отстранился.— Вот видишь, — сказал он, улыбнувшись чуть криво. — Это не так сложно. Если бы я полез к тому, кто не совсем равнодушен к парням, то дело бы вполне возможно кончилось сексом. И мы ничего не требовали друг от друга, просто провели бы время хорошо, не заморачиваясь.Ян таращился на Матвея. Он всё ещё был близко, хотя не касался ни губами, ни носом его лица. Подумать только, он его сейчас поцеловал. Для того чтобы доказать, что он не трус. Да, Ян был прав, когда после признания одноклассника в своей гомосексуальности, решил, что мир сходит с ума.— Я вообще не говорил, что можно только серьёзно встречаться и переживать из-за всякой фигни, — наконец нашёлся с ответом Ян. — И, вообще, поцеловать друга не так уж сложно. Девчонки-подружки часто целуются. И я даже не буду на тебя гнать за то, что ты это сделал.— Отлично, — хмыкнул Матвей и — лизнул его в губы. Отстранился тут же, не пытаясьобнять, прижаться к нему.

— Это был дубль два? — поинтересовался Ян. На этот раз он не удивился.— Понятия не имею, что это было. — Матвей вздохнул и отодвинулся, отвернулся к телевизору, и Ян тоже уставился в экран. — Кажется, ты меня случайно чуть не взял на слабо.— Н-да, это было бы феерично.— Бесспорно.— Да, без.Из рта Матвея вырвался смешок. Негромко шумел телевизор. В голове Яна был полный сумбур, зато от мыслей о Насте, боли и одиночестве он на ближайшее время точно отделался. В конце концов, поцелуй друга-гея несколько выбил его из колеи.Матвей был странным, общительным и жизнерадостным, открытым и прямолинейным, честным и уверенным в себе. Он был настолько не похож на самого Яна, что невольно вызывал интерес. Он пил не такой кофе, как Ян, жил в совершенно другой обстановке, занимался другими делами, говорил совсем о другом. Но при этом он — намеренно или случайно — подбадривал Яна, отвлекал его от тягостных размышлений. А ещё Матвей, как только что выяснилось, оказался порывистым.А ещё у него губы были сладкими от шоколада и пахли кофе. Правда, Ян тоже пил кофе и ел шоколад, и ему могло просто показаться.Ян повернулся к Матвею, перестав, не видя, таращиться в телевизор. Тот одновременно словно отзеркалил движение. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Почему Ян сам протянул руку и коснулся Матвеевой щеки, он сам не понял. Кожа была мягкой и гладкой, раз — и Ян уже прижался губами к губам Матвея, почувствовал, как он обхватывает его руками, устраивает их на спине, и открывает рот.Целовать парня было странно. Поддаться сиюминутному желанию, мысли «А почему бы и нет». Всё ведь и так плохо. Вечером его ждёт пустая квартира и лезвие в ящике стола. А так хоть появится новая тема для размышления. «Как я мог заняться сексом со своим другом?» Чудесное название, не правда ли?Поцелуй получился кофейным. Ладони Матвея гладили спину Яна, тот же зарылся одной в волосы Матвея, а другую прижал к его боку. Матвей оказался довольно костлявым, но это было заметно, только если сильно притискиваться к нему.— Дубль три, — улыбнулся он, стоило им разорвать поцелуй.— Кажется, я готов сделать ещё десяток, — пробормотал Ян, сам удивляясь своим желаниям.— Мне это нравится.

Матвей расстегнул рубашку и принялся стаскивать её.— Мне, на удивление, тоже, — проговорил Ян, снимая с себя футболку, и снова прижался к Матвеевым губам.Это очень хорошо отвлекало от размышлений, только не успокаивало, как боль, а наоборот, возбуждало, но зато так же прекрасно помогало избавиться от ненужных мыслей и отвлечься.Правда, что-то свербило в мозгу, мысль, что делает что-то не то, что совершает ошибку. Но ему так не хотелось об этом думать. Правой руки после отношений с Настей было мало, а Матвей был таким порывистым, таким приятным на ощупь, пах кофе, чуть в рот не стонал, жаркий и резвый, и соглашался на близость без отношений и чувств. Соблазн был слишком велик.Конечно, бюста пятого размера у Матвея не было, грудь была такой же плоской, как и у самого Яна, зато за счёт этого к нему можно было прижаться близко, так, чтобы между телами не стало ни миллиметра свободного пространства.— Эй, — выдохнул Матвей, слегка отстраняясь от Яна. — Не знаю, насколько ты адекватно оцениваешь происходящее, но мне это только в кайф. Но боюсь, я тебя покину на минутку, а то иначе вряд ли что-то выйдет... и войдёт. — Он хохотнул. — Надеюсь, ты не передумаешь.Ян с трудом сфокусировал взгляд на Матвее и разжал объятья. Тот слез с дивана и прошёл к одному из шкафов, отрыл дверцу, порылся в одежде, лежащей на нижней полке, и торжественно извлёк оттуда упаковку презервативов и какой-то тюбик.— Заждался? — улыбнулся он и опять сел на диван рядом с Яном. — Надеюсь, процесс тебе знаком?— У меня был однажды такой секс с Настей.Было дело, она из любопытства решила попробовать. Ей не очень понравилось, а Ян не почувствовал ничего особенного. Жарко, приятно и возбуждает. При обычном сексе он чувствовал себя примерно так же. Только Настя была отзывчивее.— Отлично, это хороший знак, — проговорил Матвей, доставая из упаковки глянцевый квадратик, а саму коробку откидывая в сторону. — Это тебе. — Он протянул презерватив и тюбик Яну и поцеловал его. — Я сейчас могу, всё норм.От джинсов и трусов они избавились довольно быстро. Яна несколько смущал и напрягал тот факт, что он в трезвом уме и твёрдой памяти собирается заняться сексом с человеком одного с собой пола. С таким же парнем, у которого тоже есть член. Конечно, Матвей дал понять, что оставляет за Яном активную роль, но всё же тот не мог так просто смириться с тем, что творилось.Но чем больше Матвей целовал его шею, тем меньше Ян думал о чём-либо. В последний раз мелькнувшая мысль о том, что позже он обязательно пожалеет, исчезла, стоило навалиться всем телом на Матвея.Тереться о его член своим оказалось довольно приятно, а лежать на нём было удобно. А ещё Матвей тихо и сбивчиво дышал, не стонал громко и пошло, а просто дышал, но у него это выходило как-то особо сочно. Или это только казалось возбуждённому Яну, которому голову кружило оттого, что ему поддался кто-то, настолько же сильный, насколько и он. Добровольно. Доверчиво.Ян старательно подготовил Матвея и откинул тюбик в сторону.— Ты как? — поинтересовался он, надевая презерватив.— Очень даже ничего. — Матвей хмыкнул и лизнул его в губы.Всё оказалось не так, как думал Ян. Чувства, что это неестественно, не было. И вообще, это было жарко, резко, узко и приятно. А ещё Матвей очень много целовался. Просто постоянно, то чмокал его в губы, то прижимался к шее, кажется, даже оставляя там отметины. Громко и сбивчиво дышал, выгибался, словно стараясь прижаться к Яну ещё ближе. Руками обнял его и гладил по спине, сильно надавливая пальцами с короткими ногтями, которые совершенно не чувствовались. Ян придерживал Матвея за бёдра, резко вжимаясь ему в промежность и плавно выскальзывая. Ему так нравилось, и, кажется, Матвею тоже.Убрав одну из рук со спины Яна, Матвей запустил её между их тел, сжимая и глядя себя. Дышал сорвано, глядя в лицо Яну из-под полузакрытых век. После того, как Ян, дёрнувшись как можно резче и глубже, навалился на Матвея, тот совершенно точно простонал.Успокаивая дыхание, Ян не торопился вставать, только чуть удобнее устроил локти, чтобы не наваливаться всем телом. Он чувствовал мокрое между телами, а по спине ползла капля пота, и, возможно, не одна. Но Яну было так хорошо и спокойно, он так приятно устал, что мысли в голове словно впали в спячку, а слезть с Матвея казалось по меньшей мере преступлением против человечности.Матвей чмокнул Яна в губы, тот обеспокоенно спросил:— Тебе, наверное, тяжело? Всё, я встаю.— Попробуй, — хмыкнул Матвей. — Я вообще шевелиться не хочу.Несколько минут Ян понукал себя встать, решая, что ему это удастся на счёт тридцать, но каждый раз, доходя до заветного числа, понимал, что пока не готов, и начинал сначала. В конце концов, Яну-таки удалось подняться, причём не только с Матвея, но и с дивана.— Поздравляю! — Матвей улыбнулся и вяло похлопал в ладоши. — Ванная —вторая дверь от кухни. Вытрешься моим полотенцем, оно синее. Презерватив — в помойку. Надеюсь, родители не заметят. А я пока полежу.Матвей вытянулся на спине, подложив руки под голову. Ян скользнул по нему взглядом. Взъерошенный, довольный, на шее заметно несколько красных пятен — Ян сам не помнил, когда оставил их. И Матвей, кажется, был красивым. Вообще, Ян не привык оценивать внешность парней, но ему почему-то казалось, что если уж он и готов признать мужскую привлекательность, то исключительно Матвееву.Ян собрал с пола одежду, взял её в одну руку, а в другую — использованный презерватив и отправился сначала в кухню, чтобы его выкинуть, а потом в ванную. Вода приятно била по спине. Думать по-прежнему не особо хотелось. Он старательно вытерся полотенцем Матвея, надел нижнее бельё и джинсы, а футболку взял с собой.Когда Ян вошёл в гостиную, Матвей уже сидел на диване и за время его отсутствия успел убрать пачку презервативов и смазку.— Ну как ты? — спросил Матвей, вставая с дивана.— Охреннно. — Ян улыбнулся.— Вот и хорошо. — Матвей взял свою одежду и нетвёрдым шагом пошёл к выходу из комнаты. — Чашки помой, пожалуйста, и турку тоже. Я скоро.После того как он скрылся в ванной, Ян покорно помыл посуду и вернулся в гостиную. Телевизор по-прежнему работал. Ян надел футболку, смотря какой-то мультфильм.

Раньше он смотрел нечто похожее — такое же яркое и безумное, — после того как ел йогурт и гулял во дворе в догонялки и казаки-разбойники. А теперь следил за куда-то спешащими героями, приняв душ в доме парня, с которым занимался сексом. Чего только не происходит в жизни.Ян вздохнул. Он был удовлетворён и спокоен. А обо всех проблемах он подумает завтра. О том, зачем он вообще на это решился, почему не стушевался на полдороге, из-за чего он не чувствует раскаяния, почему ему было приятно. Ян точно знал, что найдёт целую кучу вопросов, достойных размышления, но пока он был рад блаженному состоянию отсутствия мыслей.Вскоре из ванной вернулся Матвей в одних джинсах и плюхнулся на диван рядом с Яном.— У нас ещё сухарики есть, — сообщил он. — Я их на кухне оставил. Хочешь?

— Давай. Я принесу.

Ян быстро подхватился: слишком уж походка Матвея намекала, что ему далеко не на все сто комфортно между ног.Сухарики оказались вкусными, а мультфильм — смешным и интересным. А ещё Яну понравилось сидеть рядом с Матвеем плечом к плечу.Когда он уходил, они попрощавшись, пожав друг другу руки, словно они были просто друзьями. Матвей поддержал иллюзию того, что ничего не изменилось.Сигареты Ян курил уже дома, стоя на балконе и пуская дым в светло-голубое небо, в белые облака и яркое солнце.Мысли постепенно возвращались. Он всё ещё оставался тем же неудачником, зависящим от боли и сигарет, неудачником, который недавно по глупости расстался с девушкой, а теперь ещё и переспал с парнем. Просто замечательно.Впрочем, резать себя Яну не очень хотелось. Секс его вымотал, и спать хотелось. Вряд ли это предвещало долгие бессонные размышления. Только, к сожалению, до вечера его ещё ожидает хотя бы один приём пищи и уроки, но это в идеале. На самом деле Ян планировал по-быстрому пожарить яичницу и съесть её, сидя перед телевизором и смотря какой-нибудь фантастический фильм.Одиночество ведь тоже очень хорошая штука. Никто не мешает делать, что хочешь. Не надоедает разговорами и расспросами. Можно отдохнуть ото всех.Только отдыхать ни от кого не хотелось. Делать что-либо тоже. А вот поговорить Ян был бы не против.— Да уж, — тихо произнёс он, только чтобы услышать собственный голос, и выдохнул струйку дыма.Пальцами по ладони — царапины, конечно же, не ощущались.Всё было так сложно.