Здравствуй, Довакин (Накрин) (1/1)

Первым было Слово.Оно вынырнуло из пустоты вместе со стремлением, раскаленным на кончике стрелы Аури-Эля, с тысяча и одним вздохом, что прорезал извечную не-тьму, что дал толчок всему сущему.Так со вспоротой груди великого Л’кхана явились в этот мир переплетенные любовь и смерть, и изначальное Слово брызнуло осколками.Ты слышишь, как вибрируют они, когда скрещиваем мы Голоса над этой пропастью?Ты слаб. Почти слепой еще, почти глухой, только лишь ярость ты выплевываешь на меня слог за слогом, Крича, что и богов моих убивал. Я вижу обглоданные твоей ненасытной душой кости, и все же, нет той мощи, которой жду я, смотря в твои глаза. Не важно, цвета они льда на вершинах, или же вобрали в себя пламя вулканов юга: вижу лишь отражение, блик силы, которую подарили тебе боги.Мои и не мои одновременно.Меня оставили тут, как стража, и ты не пройдешь, не оросив землю кровью. Своей или моей, пусть обратилась она давно в пыль в жилах, пусть застыла в твоих от ужаса. Или нет его, маленький герой? Что же, хорошо: трусливый муж не найдет здесь пощады. Ты, быть может, встретишь смерть.(или победу)Я служу АЛ-ДУ-ИНУ. Когда Имя это звучит, лик солнца бледнеет на мгновение. Потому что из изначальных Слов три сложились в монолит неотвратимого конца, в огненную бурю, в которой мир погибнет, в точку. Кто же ты такой, если дерзнул в сумасшествии бросить вызов Пожирателю Миров? Взмахни еще мечом, чтобы врезать в канву вечности ответ, как сделал когда-то я.Тут, на границе реальностей, зыбкой и постоянной одновременно, слушать становится легче, а время стирается вовсе. И ты наконец не глух. Слышишь ли ты Слова так, как слышу их я?Удар. Удар-удар-удар. Будь живым я, пропустил бы ты его уже трижды, но тело это слушается плохо, связки готовы порваться после каждого звука, а всецветие Совнгарда за моей спиной мешает видеть и без того слепым глазам. И все же, славный бой. Впервые отступают смерть и печаль. Впервые чувствую себя я живым.Ну же, маленький герой, взгляни: волна той силы, что не описать человеческим (лишь драконьим, но не знаешь ты его) языком, накрывает нас с головой, и дышат снова образы, и рокочет впервые за тысячелетия мое собственное Имя.НАКРИНВ нем меньше мудрости, чем в драконьем, меньше сострадания, чем в человеческом, но вслед за тем, как срывается оно с губ, видишь ты снова меня в венце и с оружием в руках, и с кровью на них, и с прахом всего, что потерял я, между пальцев. Я мог бы рассказать о временах силы и власти, о том, как правил и как пал. О том, что ждал веками, видя сны о лучшем и убегая от кошмаров, кто манил меня шагнуть за предел, который берегу я от тебя, пусть поет сейчас кровь драконья все громче.Повелитель не одобрит таких моих желаний, когда и жизнь, и смерть, и душу свою я ему отдал. Не тут. Не на этой земле. Так отправь меня на другую, если способен, маленький герой. Ту, что за моей спиной. И узнаешь ответ.Или то, почему зовут меня Местью, если не сможешь.