Глава 12 Норн Клиффорд (1/1)

Звонкая тишина пропитала загустевший воздух старой, заброшенной шахты. Лесное логово бандитов преобразилось, став чуждым человеку и зверю. Будто бы само пространство и непогрешимые законы природы уступили права чему-то иному, могущественному и необъятному. Вечное обратилось тленным. Исчезли краски, а свет, лившийся из магических фонарей, стал пепельно серым, холодным, как дыхание зимы. Вырванный из реальности кусок мира словно оказался на дне непроглядной бездны, в котором, не замечая стен и не тревожа витающих в воздухе пылинок, бесшумно ревела призрачная буря. Но не снежинки кружились в вечном танце, а тонкие, размером с волосок, серые, шипастые нити, пронзающие и оплетающие всё на своём пути. Лязг цепей и скрип натянутой верёвки приглушённым эхом блуждал по ветвистым коридорам. Невозможно было понять, откуда доносятся пробирающие до дрожи голоса и стоны раненых. Казалось, что всего-то стоило повернуть за угол, и можно было бы наткнуться на толстую, деревянную дверь, ведущую в темницу или же в подвалы старинного замка, гордо хранящего свои тёмные секреты. Но обветшалые, покосившиеся от времени деревянные балки подпирали вырезанные в толще земли коридоры, не давая и намёка на каменную кладку. Холодная, сырая пещера?— логово зверей, под стать тем, кто в нём обитал. Единственный, кто не попал под эффект божественного меча, был его хозяин. Фалгур видел преобразовавшийся, изменённый доменом мир. В Иггдрасиле, пойманный в замкнутое пространство игрок или монстр терял возможность сбежать: ни телепортация, ни физический побег из затронутой клинком области был практически невозможен, а при попытке беглецу наносился существенный урон, равный таковому самого Фалгура. Схожими навыками обладали демоны и некоторые ангелы, также запирающие пространство, но одна из Семи Сестёр Небожителя, помимо этого, накладывала и ряд негативных эффектов, таких как замедление и урон по всем, кто накапливал критическую массу серых лоз. Но к великому неудовольствию воина, он не смог добиться тех же высот сдерживания врагов, что один из Предметов Мирового Уровня. Домен не был неприступным и сам бы Фалгур, при желании, сумел бы из него выбраться. Но не смотря на это, ни один из слабых бандитов не имел и призрачного шанса на спасение. Кружащиеся в вихре серые нити облетали Небожителя стороной, огибая его водным потоком. Тем не менее, терновые лозы, касаясь разбойников, волоком тянувшихся за ним, впивались в бледную кожу, постепенно вырисовывая чёрный венец на голове. Когда же узор будет завершён, то человек ощутит на себе разлагающий эффект Гордыни, истлев изнутри и рассыпавшись серым пеплом. Однако, для того, чтобы лозы активнее впивались в жертв, требовалось движение. Чем дольше и активнее противник боролся бы с влиянием Гордыни, тем быстрее познал бы собственный, печальный конец. Тяжёлая поступь Фалгура оставляла на натоптанной земле глубокие следы. Камень под ногами дрожал, хрустел и трескался. Из сжатого кулака свисали концы верёвок и цепей, найденных среди груды хлама в главном зале. Таща за собой длинную вереницу связанных тел, он не замечал их жалкого сопротивления и игнорировал жалобные, растянутые стоны боли. Бандиты жили как дикие звери, без чести и сострадания, и отношение к ним со стороны воина стало под стать. После того, как Гордыня заперла пространство, оградила его от внешнего мира, Фалгур незамедлительно отправился за теми, кого ранее милостиво пощадил. Уроки истории научили его не судить о людях по первому впечатлению, как и не делать поспешные выводы. Лишь собранность, анализ и здравый, спокойный нрав способны отыскать истину в запутанных, переплетённых судьбах людей и их поступках. Человек, не видящий дальше собственного носа, рано или поздно сам загонит себя в могилу. Поднятая ураганным ветром пыль в главном зале успела осесть на землю, покрыв толстым слоем груды мусора и сваленных в кучу тел. Резкий запах крови вмиг наполнил лёгкие Фалгура, отозвавшись кислинкой на кончике языка. Но то, что всего лишь ранним утром вызвало бы в нём приступ тошноты, теперь воспринималось им как данность: неудобная, но терпимая вонь. Резко дёрнув рукой, безжалостно отправив в полёт приволочённых разбойников, он отбросил верёвки и цепи в сторону. Глухие удары и хруст переломанных костей разнеслись по залу, постепенно утонув в бесшумном, сером вихре. Подняв голову, Небожитель окинул задумчивым взглядом стены и потолок. Казалось бы, словно его налитые кровью и пылающие тлеющими угольками глаза видели сквозь стены и скалы. Отчасти это было правдой. Навык, использованный Фалгуром для поиска бандитов, требовал ярости, но взамен позволял ему воспринимать ауру всех внутри небольшой зоны. Однако, эта самая зона вызвала в нём немалый интерес. В Иггдрасиле она не превышала ста шагов, но теперь он видел не только тех, кто был в пределах старой шахты, но и тех, кто засел в окрестностях пещеры Великого Леса Тоб. Будь то звери, птицы, люди. Для навыка даже не было разницы между живыми и мёртвыми. —?Увеличился только радиус, или общая сила? —?задумчиво пробормотал Фалгур, коснувшись рукой подбородка. Покосившись на одного из бандитов, того самого, кто первым среди прочих пал от его рассекающего удара, воин больше склонялся ко второму варианту. Аурелия однажды дала определение ауры. Девушка видела в столь смутном, расплывчатом понятии границу между разной плотностью лэлей. Так игроки, Небожители, обладая максимальным, сотым уровнем сверкали яркой звездой, с лёгкостью затмевая тех, кто был слаб, тех, чей уровень был низок. Однако, не только живые обладали аурой. Будь то предмет, растение, дух?— всё, что имело сколь либо отличное от природного, естественного уровня лэлей, обладало аурой. Но постоянно смотря на пылающие в небе звёзды, пламя свечи уже не разобрать. Аура могла бы определить уровень противников, но у бандитов она была настолько тусклой, что с трудом выделялась на фоне природы. Ещё же одна теория Аурелии гласила, что естественный фон лэлей не всегда находится на одном уровне и может плавно перетекать как в большую, так и в меньшую степень. Эта теория могла отчасти объяснить возросшую силу Фалгура, явившегося из мира с высоким уровнем лэлей, а также слабость местных жителей, не способных достаточно насытить Од в подобной, разряженной среде. Прикрыв глаза, растратив всю накопленную ярость, Фалгур тяжело вздохнул. Быть судьёю ему не пристало. Он не Бог, возомнивший себя непогрешимым вершителем судеб, а человек, по крайней мере разумом. Однако, потихоньку, но червячок сомнения прогрызал дорогу старым, давно забытым чувствам. Они шептали на краю сознания, намекали туманными образами, что только он один имеет значение; что сила всегда принадлежала ему; что цепи, сковавшие свободный дух, готовы лопнуть, выпустив наружу того, кем он всегда был, но забыл. Киэль Бархаду рвался наружу. —?Кто я? —?тихо спросил у себя Небожитель, подняв яркие сапфиры глаз к потолку. Резко вскинув ладонь, Фалгур призвал в руку парящий в десяти шагах от него тонкий, изысканный меч из серебристой стали. Клинок с радостью отозвался на немую команду и моментально сорвался с места, влетев в раскрытую ладонь. Тут же в мир вернулись краски. Пламя, догорающее у дальних стен, заплясало с новой силой, будто почувствовав сброшенные оковы, а свет уцелевшей, магической лампы, больше не источал серость одиночества и холод беспомощности. Оставшиеся в живых бандиты, те, что ещё могли ясно думать, облегчённо вздохнули. Чёрные узоры, венцом украсившие их головы, медленно растаяли, втянувшись под кожу. Однако, никто из людей не попытался вновь сбежать, как бы не желал всей душой оказаться как можно дальше от чужака. С диким ужасом в глазах, граничащим с безумием, смотрели они на того, в чьих руках были их жизни. Закинув за спину Гордыню, моментально исчезнувшую в ярких искрах, Фалгур покосился на разбойников, приморозив их в месту одним только взглядом, не сулящим ничего хорошего тем, кто попытается подняться на ноги. Но таких, относительно целых, было от силы с десяток. А из всей банды, печально известной Бригады Смерти, в живых осталось меньше половины. Одних раздавили сорвавшиеся с потолка камни, другие не пережили ласковых касаний воина, когда последний пытался связать валявшихся в коридорах шахты бандитов в один узел. Фалгур допускал гибель людей, но понимал, что от живых сумеет получить так нужную ему информацию. Ничего не сказав, Небожитель направился в сторону одного из проходов, ведущих вглубь шахты, откуда ранее видел сияние слабой ауры, не принадлежащей разбойникам. До того, как отправить главаря в последний полёт, тот успел намекнуть на ещё одну женщину, находящуюся отдельно от остальных. Если она избежала участи живой игрушки, то и была велика вероятность вменяемой реакции, а не той пустоты, что была в глазах пленниц из темницы. Фалгур не особо задумывался над тем, что будет делать с освобождёнными женщинами. Как источник информации они были бесполезны, а как безвольные куклы доставили бы немало хлопот. Безусловно жалость не позволила бы ему бросить их здесь, но помогать тем, кто беспомощно свесил руки в ожидании спасения, он тоже не желал. Во все времена, во всех мирах, лишь те, кто сам стремился чего-то добиться, а не ждал милости Богов, вызывали у Небожителя уважение. Борись и живи как пожелаешь, или отступи и умри. Под ногами звонко хрустели остатки керамической посуды. В углу догорало пламя костра, вспыхнувшее на остатках поваленного в кучу хлама. Дым и копоть пропитали главный зал, но высоко под потолком, из скал выглядывали бронзовые трубы воздуховодов. Но надолго задерживаться внутри Фалгур не собирался. Клинок из лазурной стали, покоящийся за спиной, всё больше искрился, требуя над собой ясное небо. Странным образом воин это понимал, будто чувствовал желание меча, но при этом посыл был достаточно слабым, чтобы его временно игнорировать. Покинув просторное помещение, он оказался в узком проходе, чуть шире того, что вёл в темницу. Тонкую шторку, заменившую собой дверь, сорвал ураганный ветер, а под нею никто не думал ставить решёток. Коридор, освещённый настолько, чтобы не удариться головой об деревянные подпорки, вывел воина в удивительно опрятную комнату. На стенах висели дорогие ковры, а пол был выложен светлым деревом. Мебель, хоть и не пестрила изысками, отличалась более качественной работой по сравнению с той, что стояла в общем зале. Ураганный ветер навёл в кабинете главаря свои порядки, разметав со стола стопки бумаг и опрокинув чернила. С кровати слетела перина и подушки, а из широко распахнутого шкафа повылетали наряды. Однако, Фалгур уловил в беспорядке что-то неправильное, неестественное. Будто кто-то, что-то усиленно искал, не заботясь о сохранности награбленных вещей главаря лесной банды. И это что-то нашлось довольно быстро. В дальнем углу, к толстой, в обхват руками, балке, вела цепь, оканчивающаяся раскрытым замком и ключом, валяющимся неподалёку. Протяжно хмыкнув, Фалгур вновь оглядел комнату в поисках той, кто спрятался от него. В шкафу? Под половицей? В сундуке, чей хлам валялся повсюду? Но ему не пришлось напрягать слух, чтобы понять, где искать пропажу. Деревянный пол под ногами пронзительно скрипнул, и в тот же миг из-под кровати раздался сдавленный писк. —?Вылезай, не заставляй меня наклоняться,?— спокойно, но требовательно сказал Фалгур, замерев в шаге от широкой постели. Главарь явно себе ни в чём не отказывал, жил так, как сам пожелает. Но удача отвернулась от него, когда он встретил Фалгура, не разделяющего идеи бессмысленной жестокости. Глядя сверху вниз, воин ждал, скрестив на груди руки. Тишина продлилась недолго и не успел он повторить приказ, как из-под кровати показалась тонкая, девичья рука. Молодая девушка, одетая в пышное, нарядное платье, сжимаясь испуганным кроликом, вылезла наружу. Белокурая, с зелёными глазами и тонкими, приятными глазу чертами лица. Что-то смутно знакомое было в ней, словно Небожитель уже её видел, как внезапно осознание пришло в голову. В темнице сидела похожая, как две капли воды, другая девочка, зовущая маму, но истощённая и избитая. Близняшки? Или просто сёстры? —?Кто ты? —?нарушил молчание Фалгур, видя как девочка, на вид которой с трудом дашь и пятнадцать лет, мнётся на месте и молчит, смотря себе под ноги. —?Норн Клиффорд, господин,?— почтительно ответила она, не показав в голосе и толики напряжения. Однако, от наблюдательности воина не скрылся тот беглый взгляд, что бросила девушка в сторону цепей. Она хотела сбежать, но не успела этого сделать до того, как Гордыня оплела мир терновыми путами. —?Дочь старосты из деревни Рунас. —?Деревенского старосты? —?вскинул бровью Небожитель, окинув придирчивым взглядом дорогой наряд. —?И как ты здесь оказалась? —?задал он главный, по его мнению, вопрос. —?Господин? —?подняла девушка неуверенный, испуганный взгляд. —?А… Я… Почему… —?слетела с лица прежняя уверенность. —?Разве это важно? Разве господин и так не знает этого? —?Господин не уверен, а не заодно ли ты с разбойниками,?— надавил голосом Фалгур. —?Уж больно твоё состояние отличается от тех, кого я встретил в темнице. Говори прямо и не вздумай мне лгать. —?Разбойники… —?дрогнул девичий голос, а по телу пробежала дрожь. Глаза быстро наполнились слезами, но не горечь, а искра надежды отразилась на молодом лице. —?Так господин не с ними… Прошу, спасите меня и остальных девушек! —?взвыла она, растеряв остатки самообладания. Потянувшись в сторону мужчины, она резко замерла на месте, поймав его предостерегающий взгляд, всё ещё требующий ответа на вопрос. —?Мой отец, он деревенский староста. Рунас расположен недалеко от королевского тракта и через нас часто ходят караваны торговцев в Э-Рантел и обратно. Они похитили меня и угрожали ему, требуя докладывать обо всех купцах! Мой отец?— хороший, честный человек! Он не виноват в случившемся! Прошу, добрый господин, помогите нам… Мы всё для вас сделаем! —?Оставь себе эти пустые обещания. Люди часто склонны очень быстро забывать доброту, принимая её как данность. Идём,?— махнул Фалгур рукой и развернувшись на месте, направился к выходу. —?Если хочешь, чтобы я вам помог, то в первую очередь помогите себе сами. Я не стану попусту терять время на тех, кто не готов бороться за своё право на жизнь,?— грубо бросил он через плечо. Сострадание было ему не чуждо, но и щедрость казалась непозволительной роскошью. Он и так сделал для женщин куда больше того, на что они могли бы рассчитывать. Вернувшись в главный зал, больше не проронив и слова, Фалгур отвёл девушку в темницу, с наказом позаботиться о пленницах. Однако, в тот момент, как Норн заметила среди женщин знакомое лицо, она на пару мгновений застыла статуей, только для того, чтобы броситься в сторону белокурой девочки. Всё таки Фалгур не ошибся, приняв их за сестёр. Как так вышло, что к ним проявили настолько разное отношение, он разбираться не стал и выйдя в зал, вернулся в кабинет главаря. Бумаги валялись повсюду. Исписанные корявым, неразборчивым почерком, они не имели ценности в глазах Небожителя. Чужой, незнакомый язык был непонятен. Однако, со слов Норн можно было догадаться, что большая часть посланий принадлежала как раз деревенскому старосте, исправно докладывающем обо всех караванах. Тем не менее, среди бесполезного хлама и откровенного мусора, нашлась парочка вещей, привлёкших внимание Фалгура. Сумка с дюжиной склянок с непонятной, синей жидкостью спряталась под кроватью. Под половицей, призывно скрипящей от каждого шага, обнаружился небольшой сундучок с серебряными и золотыми монетами, бывшими, по всей видимости, местной валютой. В Девяти Мирах так же использовались золотые монеты, но сравнив их с найденными, Фалгур невольно отметил низкое, ущербное качество последних, рядом с которыми монеты Иггдрасиля были настоящими произведениями искусства. Без угрызений совести воин поместил сундучок в пространственный карман. Однако главной находкой в кабинете главаря лесной банды оказались карты?— одни небольшие, обхватывающие окрестные земли, а другие, в свою очередь, открывали вид на всё Королевство и ближайшие к нему страны. Великий Лес Тоб, как оказалось на деле, всего лишь небольшой участок, разделяющий соседние нации, а вот Азерлисский хребет тянулся далеко на север, выходя за границы карты. Собрав всё, что могло бы привлечь его внимание, Фалгур вернулся в общий зал, с удовольствием отметив, что никто из бандитов и не сдвинулся с места. Конечно не последнюю роль в этом сыграли кандалы и цепи. Прихватив с собой магический фонарь, Небожитель поставил в центре зала широкий, чудом уцелевший в вихре деревянный стол. Со стулом оказалось сложнее, но и его удалось отыскать под грудой хлама. Разложив перед собой карты, Фалгур, сложив руки, внимательно оглядел тридцать человек, выискивая среди них того, кто мог бы оказаться наиболее полезным. —?Ну что, господа… Грабители, насильники, убийцы… Кто хочет купить себе сегодня жизнь? Шаг вперёд…