Часть 10 (1/2)
- Скотина, придурок, засранец вонючий, дерьмо чёртово, мать твою перемать!.. – прорычал белый от бешенства Альфред, и уже было запустил ни в чём не повинным телефоном в стену, но Иван вовремя удержал его руку:- Тихо, не бузи.
- Тебе-то хорошо… - пропыхтел Джонс, но телефон всё-таки пожалел и тяжело плюхнулся на стул.- Ага, лучше не бывает, - фыркнул Россия. – Не крушить всё подряд сейчас надо, а думать, что делать дальше. Твой патрон долго мириться с таким раскладом не станет, это и ежу понятно.
- Раша, ты что, решил, что я с вами заодно? – скривился Америка, но его щёку дёрнуло в нервном тике – неожиданно, наверное, даже для него самого.
Брагинский хитро улыбнулся.
- Чего ты улыбаешься, мать твою?! – тут же взвился американец чуть ли не под самый потолок. Метнул взгляд на Сноудена, с момента окончания разговора Америки с президентом сидящего с поражённым видом, и рявкнул: - И ты тоже не смотри на меня так, я ничего не забыл и не забуду, понятно тебе?!
- Понятно, - ответил Эдвард, но во взгляде просматривалась надежда.- Ни черта тебе не понятно! – прошипел Джонс. – Иуда несчастный…
- Альфред, ты прекрасно знаешь, кто на самом деле Иуда, и это не Эдвард, - вмешался Иван, ставший снова очень серьёзным, даже жёстким.
- Ага, давай, защищай своего любимчика дальше, - злился Джонс. – Я же понимаю, почему ты так прицепился к нему: не из симпатии, а исключительно чтобы мне нагадить, хотя бы таким способом! Только не на ту лошадь ты поставил, Россия! Что Сноуден? Сноуден – это всего лишь исполнитель, пешка, и никогда ему не стать реальным игроком, а реальная сила – это даже не мой президент!
- Да это и дураку понятно. Реальная сила – это те, кто скупил твои долги. И то и дело твоим людям об этом напоминают. А твой прелестный президент рад стараться, потому как имеет с этого ?свой маленький гешефт?. Только ты немного ошибаешься: Эдвард всё же стал одним из игроков.
- Да неужели? – Альфред изо всех сил старался выглядеть порядочной язвой.
- А то не видишь. Он повёл себя совсем не так, как от него ожидал и твой президент, и его поводыри. Мало того, - хорошо, Эдвард не единственный в этом плане. Да только он сумел выйти из-под удара.
- Ага, с твоей помощью.- Пусть даже так.- Сволочь!- Это ты сейчас про кого? – уточнил Россия.- Да про вас обоих.
- Альфред, - вклинился Эдвард, - я собирался вредить не тебе, а тем, кто тебя подставляет. И, в конечном счёте, настраивает против тебя весь мир. Ты же сам это прекрасно понимаешь, только почему-то не хочешь себе признаться.- А ты вообще молчи, - отрезал Джонс, а по его лицу вдруг пробежала едва уловимая судорога. – Думаешь, тут до тебя хоть кому-то дело есть, и тебя приютили из сострадания? Да от тебя избавятся, как только ты перестанешь быть им нужен! Как только шумиха вокруг тебя уляжется – в два счёта или отравишься ненароком, или с балкона рухнешь прямо под поезд.
- Ага, и тридцать три раза на ледоруб наткнётся по дороге. По себе судишь? – усмехнулся Россия.- Конечно, зато ты у нас святой! – Альфред уже заметно нервничал, изо всех сил старался этого не показывать, но получалось из рук вон плохо. – Да в жизни не поверю, что ты ему сочувствуешь.
- Не веришь или не хочешь верить? – уточнил Сноуден.- А ты не болтай, чего не знаешь! – Америка метнул быстрый взгляд на Брагинского и снова сосредоточился на беглом агенте: - Просто усвой кое-что раз и навсегда: ты – американец, ты – часть меня, и Россия по определению не может испытывать к тебе ничего, кроме ненависти. Потому что он – мой враг и навсегда останется им. Просто ты сейчас – то орудие, из которого можно палить в меня!
- Иван даже не пытался меня вербовать, - возразил Эдвард.- Ах, он уже ?Иван?? – злорадно прищурился Америка, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на ревность. – Чем он тебе всё-таки запорошил мозги? Что пообещал? Какие расписал золотые горы? Раша, чем ты его перетянул на свою сторону? Долго своего добивался?
Ивану стало противно:- Ты что, всех своих граждан считаешь орудиями, которые можно запросто перекупить, стоит только пряником послаще помахать перед носом?
- Ты эти свои кэгэбэшные штучки брось!
- Нет, так мы ничего не добьёмся. Сядь.- А ты мне не указывай, Раша!
- Если бы ты не осознавал, что я прав, ты бы не сказал всего этого своему президенту. Не будешь же ты говорить, что изворачивался, потому что его гнева испугался?- Не пытайся меня подловить, Брагинский.