Часть 4 (2/2)

Да, от президента явно не укрылось то, что Иван хоть и в очень малой степени, но сочувствовал Сноудену, - наряду с настороженностью и явно предвзятым отношением – американец, да ещё и агент. В этом не было ничего удивительного: во-первых, у Ивана, как у человека, есть личные симпатии и антипатии. А во-вторых, на него неизбежно влияли мысли народа. Множество русских поддержало Сноудена, и Россия был обязан с этим считаться.

Хорошо это или плохо? Иван размышлял об этом по дороге домой. Нейтрально относиться к кому-либо не всегда получалось. Здесь же сам по себе случай нетипичный, плюс тот факт, что Сноуден, как ни крути, зависит от него. Плюс их разговор, во время которого беглец был очень откровенен. Не пытался как-то выкручиваться, юлить, нестарался произвести ?нужное? впечатление, - именно выплёскивал всё, что накипело. Похоже, Эдвард относился к той категории людей, которым – при всех неординарных способностях, - в спецслужбах делать нечего. У них обострённое чувство справедливости, а с такой работой это редко полностью сочетается. Какое-то время он, конечно, пытался соответствовать, но в итоге эмоции пересилили.

Иван как Россия не мог и не хотел одобрять то, что для очистки собственной совести Эдвард подвёл под удар свою страну. Однако с человеческой точки зрения понимал его и – да, сочувствовал. Сноудену теперь предстояло очень долго жить практически в окопах, не имея в ближайшей перспективе даже возможности вернуться домой, к родным, и ежеминутно осознавая, что его жизнь в опасности…Подойдя, наконец, к своему дому, Россия неподалёку от входа углядел знакомую фигуру в кожаной лётной куртке. Америка собственной персоной нетерпеливо ошивался возле кустов шиповника, в желтоватом круге света, который отбрасывал фонарь над входом. Заметив Брагинского, Джонс решительно двинулся ему навстречу. Здрасьте-пожалуйста, этого ещё не хватало на ночь глядя. Хотя чего-то в этом духе Россия всё-таки ожидал: наверняка ведь Америку его начальство вызвало ?на ковёр? и крупно пропесочило, мол, ступай к этому чёртовому России, крутись как хочешь, но добейся нужного результата. А нужен им сейчас Эдвард Сноуден, по которому тюрьма плачет.

- Раша! – Альфред даже руку поднял и пару раз отрывисто помахал ею, чтобы Иван уж наверняка обратил на него внимание. – Я тут уже почти два часа торчу!

- А я тебя вроде не звал?

- Ещё бы ты меня позвал! – Америка остановился в двух шагах от России, мрачно глядя на него. – Так завален работой, что домой приходишь только ночевать? Или тебе Пруссия сообщил, что я здесь, и ты просто надеялся, что я потеряю терпение и уйду, не дождавшись?

- Нет, медведь по дороге лапу вывихнул, пришлось водкой отпаивать, - в обычной манере парировал Иван. – Так тебя Гил не пустил в дом?- А то ты не в курсе. Сначала пустил. А потом озверел и выставил вон. Заявил ?Ещё стыришь чего! Не зима на дворе, не замёрзнешь?.

- А ты замёрз? – состроил обеспокоенное лицо Россия.

- Не смешно!

- А чего озверел-то? Неужто на пустом месте? Скорее всего ты, как всегда, сделал пальцы веером. А Гил этого страсть как не любит.- Ну ещё бы, тебе под стать! Между прочим, Раша, причины у меня есть!

- Ну так и у меня тоже.

- Конечно, это же вам чёртов Сноуден свинью подложил! – взвился Альфред. – Мой босс на стенки кидается уже который день.- А ему прививку от бешенства делали? – озаботился русский.За разговором они поднялись по ступенькам к двери, Иван позвонил.- Кого ещё чёрт принёс? – тут же донёсся приветливый ор изнутри. Россия в ответ гаркнул:

- Открывай, сова, медведь пришёл!

Дверь – тяжёлая и основательная, - распахнулась в ту же секунду.

- Где таскался? – вопросил Гилберт вместо приветствия нарочито сварливым тоном, при этом сардонически улыбаясь. Кинул взгляд на Джонса, маячившего за плечом Ивана, и сощурился: - Ты ещё тут?

- Я к Раше пришёл, а не к тебе, - вздёрнул подбородок Америка. – И не уйду, пока с ним не поговорю.

- Здрасьте, гости понаехали! – фыркнул Пруссия, затягиваясь сигаретой. – Ты не поговорить, ты потребовать пришёл выдачи Сноудена. Стукнуть кулаком по столу.

- Имею полное право!- Ошибаешься, - хмыкнул Россия. – И сам об этом прекрасно знаешь. Кроме того, ты мне многих выдавал?

- И что дальше? Это месть с твоей стороны, так получается?

- Вот делать мне нечего. Раз уж напираешь на закон, то он един для всех, а не только для тебя. Пошли на кухню, не стоять же в прихожей.