Пролог (1/1)
"Поворачивайтесь уже скорее", - фотограф в нетерпении ерзает с камерой, пока несколько неестественно толстых женщин найдут подходящие позы для фотографии.- Придётся сесть, - вздыхает Катрина, кажущаяся самой объёмной. На кудрявой голове нацеплен кокетливый белый беретик с вуалью, который держится совершенно непонятным образом, и женщина боится его уронить. Ангар, где они снимают клип, далеко не самое чистое место, и Катрина лишь опускается на корточки, свешивая руки между колен.- У вас поза слишком неженственная! - тут же замечает фотограф и одобрительно кивает в сторону остальных женщин, просто скрестивших руки на груди."А у вас повадка не мужественная", - про себя парирует Катрина, из-за которой они сейчас толкутся здесь в этих крайне неудобных костюмах. Пена, затолканная под платья, весит не так уж много, но распределена так, что даже сидеть не очень удобно. Особенно в той позе, в какой находится Катрина.
- Давай тогда и я с тобой, - вздыхает Паулина, опускаясь на одно колено. Из-за латексной накладки, изображающей второй подбородок, приходится прямо держать голову, и "Кнопка" смотрит в лицо фотографу, который недоволен таким развитием событий. "А хотя какое мне дело, - думает он, настраивая ракурс, в котором очень пышные формы женщин покажутся ещё более объёмными, - нащелкаю несколько разных вариантов, потом сами разберутся. И почему женщины никогда не могут заранее ничего обдумать?"- Давайте мы хоть Кристину как-то вперёд, - нерешительно бубнит Оливия - самая высокая, с наголо обритой головой, и отходит, пропуская девушку на инвалидной коляске, которую они все до этого закрывали своими необъятными телами.Кристина широко улыбается, увидев камеру, но её неправильное тонкое личико тут же становится серьёзным, под стать лохматой женщине, которая изо всех сил хмурится, стараясь не делать равнодушное лицо (потому что на всех фотографиях Тильда получается именно с таким выражением).- Кристина, поправь шляпу хотя бы, - Ульрика, показавшаяся фотографу самой красивой, слегка наклоняет голову, - а то меня будет не видно.-Фрау Круспе, вас очень хорошо видно! - тут же замечает мужчина, видя, как девушка в очках судорожно поправляет на голове нечто, больше похожее на кондитерское изделие - тюль, искуственные цветы и целый каскад фальшивого жемчуга. У стремящейся показать свою красоту Ульрики на голове целая изящная пагода с гранеными подвесками, на которую и дышать страшно, не то, что носить. Но то, хрупкое изделие вынесло Ульрикину манеру неистово трясти головой, объяснить научно никак было нельзя.
- Да сколько можно уже, - шипит Катрина, не обращая внимания, что длинный кружевной шлейф её платья давно волочится по полу, отнюдь не чистому.
- Потерпи хоть немного, - Паулина недовольно дёргает изящной головой в шляпке на манер 1920-х, но из-за латекса движение получается плавным, почти ласковым. Только резкая морщинка в углах тонких, вечно улыбающихся губ выказывает накопившееся раздражение. Ульрика тяжело вздыхает в ответ на эту гримаску, и незаметно поправляет накладную грудь в глубоком вырезе платья. В отличие от всего остального, в клипе эта грудь смотрелась очень даже натурально и вполне аппетитно. Так что фанатам, как всегда, найдётся, на что "обратить внимание".
Худенький азиат мнется в проёме, нетерпеливо и скромно посматривая на самую высокую. Сегодня у него свидание с Оливией - за время съёмок молодой человек, которому пришлось целоваться с таким же статистом, почти влюбился в басистку. Но на Востоке не принято открыто выражать чувства, однако Оливия быстро догадалась, что испытывает к ней этот симпатичный парень, подносивший ей в кадре мятные леденцы. Она уже и не помнила, чья это была идея, чтобы слуга погладил её по щеке, но в этом клипе и так было слишком много моментов, которые нельзя было объяснить простой случайностью - например, подозрительно долгие объятия Катрины и Паулины. Эта парочка никогда не стремилась скрывать свои отношения, но они делали это настолько неприкрыто, что фанаты пугались и предпочитали думать, что они просто самые лучшие подруги. Все чувствовали - между музыкантшами прославленного коллектива было ещё что-то, кроме мифической женской дружбы, на удивление крепкой и долгой.Ульрика замечает взгляды, которые статист и Оливия бросают друг на друга, и красавицу нестерпимо колет ревность. Её раздражает стремление басистки скрыть свою истинную ориентацию - уж проще признаться, чем делать вид, что ты нормальная. Круспе толкает в бок не то любовницу, не то подругу - она уже и сама не понимает - и тут же ласково жмется к ней, часто моргая, чтобы фотограф не видел закипевших от обиды слёз. Оливия мечтательно смотрит вдаль, куда-то даже мимо азиата, который ей на самом деле нисколько не нравится. Ей нужен только один человек - тот, что стоит рядом и сдержанно хлюпает курносым носиком. Ульрика чувствует, как течёт тушь, и не понимает, как у Оливии получается всегда оставаться такой спокойной. "Да она просто бездушная кукла, ты ей не нужна, успокойся!", - твердит она себе, когда фотограф щёлкает вспышкой, освещая ангар. И когда эта мука с фотографией заканчивается, Ульрика едва ли не бегом бросается в гримерную, и там, уронив причудливо причесанную голову, горько плачет от переполняющей её обиды. Плачет громко, истерично, едва сдерживая желание расколотить зеркало, в котором отражается её изуродованное гримом и слезами лицо. Ей хочется, чтобы кто-то услышал её слёзы и пожалел, но гримеры ещё не приходят, зная, что у девушек фотосессия. Процесс снятия грима займёт часа два, а то и больше, и Ульрика сможет выговориться. Или наоборот, будет надменно молчать, вызывая ещё большее внимание к своей персоне. Это даже больше похоже на реальность. И Круспе торопится поплакать в одиночестве.
Оливия замечает внезапное исчезновение подруги, но, вспомнив, как хамовато к ней иногда относилась Круспе, лишь кивает статисту, чтобы он дождался её. И, после двух портретных фотографий - анфас и профиль - величаво, не спеша, удаляется. Азиат не может смотреть спокойно, как тащится по мокрому полу хвост струящегося шелка, ведь всё, что связано с Оливией, он считает предметом особого воздыхания. А та, кажется, оказывается и не особенно против, когда маленькая смуглая рука в угодливом жесте приподнимает шлейф так, что становится видно изящные хрупкие туфельки, отороченные тем же фальшивым жемчугом.
Оливия благосклонно кивает молодому человеку, чувствуя, что ближайшее время Круспе будет вести себя с ней ещё грубее. В самом деле, сколько можно терпеть такое отношение и прикидываться подругами, когда можно провести время с тем, в чьих узеньких блестящих глазах видно неприкрытое обожание?
У барабанщицы и гитаристки уже безумно затекли ноги, и вкупе с гримом их страдальческое кряхтенье выглядит очень естественно, когда они поднимаются, отряхивая друг друга. И Кристина с Тильдой переглядываются, когда девушки уходят, обнявшись, чтобы не навернуться на непривычных каблуках.
- Кажется, нам пора, - Кристина тянет рычаг на себя, и фотограф вздрагивает, когда неуклюжая коляска плавно трогается с места, аккуратно вписываясь в узкий дверной проём. Клавишница смеётся звонко, как колокольчик, и фотограф вслед за крупной молчаливой женщиной покидает ангар, полностью удостоверившись в том, что женщины - чрезвычайно сложные и непонятные существа.
- Куда ты так быстро, я не успеваю, - нагнав Кристину в коридоре павильона, Тильда опирается на подлокотник, но клавишница заставляет коляску повернуться вокруг своей оси и ехидно хихикает. Вокалистка лишь вздыхает с улыбкой, как мать, уставшая от проказ балованного ребёнка.
- Нам надо поторопиться, сегодня ещё много дел, - Тильда с тревогой смотрит на декольте Кристины, открывающее острые ключицы - сегодня девушке нездоровилось, а в павильоне очень прохладно. Так и простудиться недолго.В гримерной тепло, и продрогшие женщины жмурятся от наслаждения. Тильда опускается на стул перед зеркалом, а Кристина, покинув коляску, крутится рядом - ей делать всё равно нечего, только переодеться. Но платье настолько красивое, что хочется побыть в нём ещё немного. И Тильда украдкой любуется клавишницей - такой хрупкой и нежной в этой кружевной пене, подчеркивающей контуры тонкого, но безупречно сложенного тела.
- Ломать не строить, - оттолкнув гримеров, Кристина сама расшнуровывает белые ленты на спине Тильды, и снимает платье по частям - сначала лиф, затем юбку с кринолином. Делать это надо осторожно - костюмы им ещё пригодятся, а кружевное великолепие настолько красиво, что хочется сохранить для музея. Тильда изредка посматривает на своё несколько смущенное лицо, прислушиваясь к сосредоточенному сопению Кристины. Тонкие пальчики действуют так бережно, что мощная певица чувствует себя фарфоровой.
Наконец, снятое платье лежит на соседнем стуле белой горой, поблескивая, как сугроб в солнечный зимний день, и Кристина наконец подпускает к подруге гримера. Тот возится с ней, ювелирно убирая грим, который делает пальцы пухлыми, и Тильда отдаёт кольца из клипа сидящей рядом Кристине. Маску певица уже снимает сама, и клавишница вздрагивает - ей кажется, что латекс отрывается от кожи вместе с глазами. Гример ахает, ведь это дело довольно рискованное, но Тильда уже избавляется от искусственных щёк и смотрит мимо зеркала, не веря в столь быстрое преображение - с природными формами она выглядит гораздо моложе.
- Иногда надо позволять себе такие вещи, - говорит она гримеру, - чтобы потом знать, как нельзя делать.
Тот кивает, заботливо вытирая её лицо от подсохшего клея, и все убеждаются в том, что искусство требует жертв. Жертвой было то, что в этом клипе музыкантши доказали, что их красота и молодость отнюдь не вечны. Они знали, что шокируют поклонников такими версиями своих образов, хотя цели произвести сенсацию не было.
- Тебе, кстати, очень шло, - признаётся Кристина, когда они обе, умытые, в будничной одежде, выходят на улицу.
- Но я бы не согласилась, чтобы этот жирок стал настоящим, - Тильда усмехается, поправляя на Кристине шапочку. Февральский промозглый ветер бьёт по щекам, до слез, и Кристина вспоминает серебряную вышивку на платьях, напоминающую морозный узор.- Но колечки были очень красивые, - вздыхает Кристина, доставая из кармана россыпь украшений, которые Тильде велики.- Ага, - певица не разбирается в побрякушках, и ей жаль фантасмагоричных белых одежд, которые были такими хрупкими и непрочными, что их едва хватило на примерку и съёмки. А ведь Катрина ещё подговорила подруг приберечь наряды для музыкальной церемонии, которая пройдёт весной. Каких же только идей не взбредет в её кудрявую головку! Паулина тогда пошутила, что придётся явиться на это мероприятие в лимузинах, для пущего антуража. Кристина, наблюдавшая за этой сценой с высоты своей коляски, лишь грустно усмехнулась. Журналисты переварят то, что через три года спустя последнего альбома они предстали перед публикой такими полненькими, но Кристину-инвалида они точно не поймут. Флакнелии, не отличавшейся особенными актёрскими способностями, не очень хотелось засвечиваться в этом фарсе, поэтому и роль ей дали такую маленькую. Впрочем, как и всегда. Но Кристина уже привыкла, что в клипах её показывают только мельком, в отличие от Тильды или Ульрики. Словно камера не хотела задерживаться на такой отталкивающей внешности.
Они жмутся друг к другу, ожидая автобуса, и Тильда замечает нахмуренное выражение любимого личика. Розовые щёчки, ставшие ещё румянее от холода, лилейно-белая шея, пронзительные глаза необыкновенного голубого цвета, ну и пусть, что они всё время прячутся за очками! А эти яркие губы и родинка на подбородке, от вида которой Тильду захлестывает нестерпимая нежность, заставляющая прижать к себе тоненькое тельце ещё крепче. Как её можно не любить, такую милашку? Но тем не менее, поклонников у Кристины было крайне мало. И Тильду, которая ревновала её к каждому столбу, это почему-то задевало.
- А ведь когда мы познакомились, было тепло, - бубнит Кристина, утыкаясь Тильде в подмышку, что трудно, ведь Линдеманн ниже ростом.- Тогда была жарища, - певица оглядывается, как лань, защищающая своих детей, - и это было очень давно.Кристина улыбается, понимая, что подруга ничего не забыла, и когда автобус приходит, они забираются в самое тёплое местечко и начинают вспоминать.