Наконец-то встретились (1/2)

Прочитав поток тёплых, искренних слов, вырвавшихся со стороны Тилля, Кристиан покраснел. Ему никто не говорил такого, и поначалу Лоренц испытал недоверие. Но после их первого разговора, три месяца назад, Тилль всячески старался намекнуть, что чувство Кристиана взаимно - поддерживал, когда у Лоренца был особенно плохой день, и говорил ласковые слова часто просто так, и эти слова были слишком нежными - Линдеманн не знал, как приласкать словами мужчину. Для него это чувство тоже было совершенно новым, но Тилль не боялся его проявить, пусть даже так неумело. И Кристиану было приятно это слышать - прежде ведь никто не ласкал его так.

Когда Тилль решился признаться, что тоже любит, Кристиан не поверил, но боясь потерять эти словесные ласки, без которых уже не мог жить, постарался быть с Тиллем столь же ласковым. Линдеманн говорил, что примет Лоренца любым, и это заставляло подозревать, что Тилль тоже не в полном порядке. Но Кристиан не хотел думать, чтовремя могло как-то дурно повлиять на этого прекрасного человека, и Лоренц очень радовался, что по прошествии многих лет Тилль стал таким же красивым и внутренне.Иногда они начинали мечтать о совместной жизни, и Кристиан боялся, что эти мечты никогда не сбудутся, ведь социальная сеть - это совсем другое. В реальности много обязательств, которые тяжело выполнять. Много ответственности, которую не все хотят брать на себя. Хотя эгоистичные люди есть и в сети, но Линдеманн таким не был. Эгоист никогда не будет говорить так - каждое слово Тилля было полно самого искреннего чувства, и Кристиан не понимал, как у него получается говорить так, что эти сообщения хотелось перечитывать без конца.

Но сегодня Тилля прорвало, и Кристиан понял, что это решающий разговор. Не спроста Линдеманн говорил так долго и нежно.

Кристиан прочитал это сообщение утром, когда чувствовал себя больным и разбитым. И любимые слова, написанные рукой дорогого человека, вызвали у Лоренца лишь слабую улыбку. Ему было грустно, казалось, ничего не могло его обрадовать. Он вдруг подумал, что все эти разговоры и мечтания - пустая трата времени, ведь они никогда не решатся встретиться. И от осознания того, что даже потрогать свою любовь у Кристиана не получится, ему становилось ещё хуже.

"Что-то случилось?" -спросил Тилль, почувствовав грусть в односложных ответах Кристиана, а тот увидел тревогу в вопросительном знаке."Плохо все", - вяло ответил Кристиан, и сняв очки, долго смотрел в голубой экран, уже думая закрыть окно диалогов. Но новое сообщение заставило его встрепенуться:"И никто не может тебя поддержать?!""Только ты, - решительно набрал Лоренц, - но ты далеко, и мне не остается ничего, как сидеть наедине с тоской по тебе. Впрочем, ничего нового."

"Почему ты решил,что я далеко? Мы в одном городе, и мне не стоит труда приехать, чтобы утешить тебя. Мне более всего дорог покой того, кого я люблю, и к тому же, мы давно хотели увидеться"- Так почему ты не приехал тогда, когда признался?! - со злостью ударив по клавиатуре, крикнул Лоренц в тишину комнаты.

Назло Тиллю, он уже хотел написать то, что писал в ответ на все просьбы о встрече - какую-нибудь отговорку. Он боялся, что возлюбленный узнает о его болезни и уйдёт, не желая связывать себя с инвалидом. Но сейчас Кристиану было настолько гадко, тошно и одиноко, что он решительно написал:"Тогда приезжай. Приезжай как можно скорее. Возможно, кое-что в моем облике может тебя шокировать, но мы должны увидеть друг друга сегодня или общаться виртуально до конца жизни. "

Несколько секунд Тилль что-то писал, заставляя Кристиана с возрастающимволнением смотреть на переливающееся "печатает".

И новое сообщение повергло Кристиана в тот счастливый шок, когда хочется кричать и прыгать от радости, и Лоренц прыгал бы, если мог. Но от только тяжело вздохнул, выпуская скопившуюся в душе тяжесть. В одно мгновение ему стало хорошо и легко, и Кристиан поверил - словами можно исцелять.

"Я приеду сегодня вечером. У тебя будет достаточно времени, чтобы подготовиться"

Кристиан чувствовал, как сердце заполняется приятным волнением, характерным перед решающей встречей, и теперь он мог только глупо улыбаться ноутбуку. Ему хотелось всем рассказать о том, какое счастье он испытывает сейчас, и от прилива тёплых чувств Кристиан прижался щекой к раскалившемуся монитору."Ты не представляешь, как я радовался только что! - торопливо писал Лоренц, чувствуя, как румянец заливает щеки, - я был готов обнять весь мир, как глупо бы это не звучало! Ты приедешь сегодня, правда?! Это так чудно, что я не могу в это поверить. Я только сейчас понял, как люблю тебя! Ты настоящее чудо! "" Я тоже люблю тебя, ты знаешь, и я хочу, чтобы моё счастье никогда не грустило. И если тебе нужно увидеть меня, я приеду обязательно. И у нас обязательно получится сделать всё так, как мы мечтали ""То есть... Ты собираешься жить со мной?! "" Да. Разве ты не помнишь, как мы обдумывали подробности нашей совместной жизни?"" Прости... Я просто слишком шокирован. Мне весело, и в то же время я ужасно волнуюсь. Я уже тебя жду"" Хорошо, тогда я уже собираюсь. Напиши свой адрес. Можешь ничего не готовить, ведь я еду к тебе не в гости, а навсегда "Написав это, Тилль тут же вышел из сети, и, когда зелёная точка на его профиле погасла, Кристиан понял, что совершил крайне неловкую глупость."Ведь он по-прежнему ничего не знает о моей болезни, - подумал Кристиан, сползая с кровати и без сил падая в коляску. - Что он подумает, когда увидит меня такого?! Надо было предупредить, надо, но теперь уже поздно..."

Он со вздохом закрыл ноутбук и осторожно бросил взгляд на зеркало, тускло блестевшее в полумраке длинной, как гроб, комнаты. Спутанные, давно не мытые волосы, спускавшиеся на плечи жидкими локонами. Глаза, красные от долгого смотрения в экран компьютера, совсем ввалились.

Страшное, отвратительное существо, похожее на крысу. Да разве его можно полюбить?! Но Тилль говорит, что любит.. И если его чувство действительно так сильно, то он примет Кристиана таким. Значит, Лоренц сможет хоть раз насладиться любовью, хоть недолго, но это было самое лучшее, что он испытает в своей безрадостной жизни. Он обязательно дождётся, и сможет узнать, что это такое - взаимная любовь.

"Так, надо привести себя в порядок", - Кристиан осторожно приоткрыл дверь, ведущую в коридор. Целые дни он проводил в этой душной комнате, под завязку набитой книгами, никогда не зажигая свет, и за два года такой жизни ловил себя на мысли, что становится похож на крота. Внезапно емупротивно стало видеть свое отражение. Кристиану казалось, что он безобразен, и увидев его таким, Тилль тотчас же покинет квартиру. Но Лоренцу надо было удержать его любыми средствами. Конечно, душ не сможет преобразить его в лучшую сторону, но Кристиан хотел, чтобы первое впечатление было приятным.

Стараясь глядеть только перед собой, он выехал в тёмный коридор.-Понаставила тут рухляди, проехать негде! - крикнул он, едва не своротив большую напольную вазу, которую Кристиан не успел заметить. Эту вазу купила Дженни, любившая антикварные вещи, и любовь жены к "предметам старины" порядком раздражала Кристиана. Будь его воля, он выбросил бы все её покупки, но даже единственная кровать представляла культурную ценность.

Миновав несчастную вазу, Кристиан добрался до ванной, и с тяжёлым вздохом приоткрыл дверь. Предстоял приём душа, и это представлялось Кристиану всегда безумно тягостным и тяжелым занятием, потому что он каждый раз боялся захлебнуться в ванной или не вылезти из неё. Ему приходилось придумывать изуверские способы, чтобы умыться и при этом не искалечить себя ещё больше.

"Надеюсь, Тилль не будет настолько брезглив, что не поможет мне в таком деле", - подумал он, стягивая пропахшую горьким потом одежду. В ванной было холодно, и тощее белое тело с просвечивающими синими венами сразу покрылось мурашками. Нервно постукивая зубами, Лоренц, помогая себе руками, закинул ноги на высокий борт ванны, и сполз на холодное пыльное дно.

Он с облегчением растянулся на дне, ослабевшей рукой направляя на себя струи душа. Вода, горячая, как кипяток, сделала тело слабым и вялым. Кристиан водил уже машинально, чувствуя, как ноет запястье, хотя шланг был не таким уж тяжёлым.

Он был готов лежать так целую вечность, но ему казалось, что нужно торопиться. Обычно он тратил на приём ванной целый час, а сегодня волновался так, что делал всё наспех.Низко наклоняясь, он подставил голову под кран, снова вспоминая те времена, когда никаких душей ещё не было.

Длинные волосы, вечно жирные и путающиеся, доставляли очень много хлопот, и Кристиан подумал, не обкорнать ли их вовсе. Но, судя по словам Тилля, такая причёска шла ему, и желая порадовать любимого, Кристиан решил ничего не делать с волосами. За два года болезни они довольно отросли, и Лоренц, тщательно промывая их под струей прохладной воды, чувствовал себя девушкой.

Наконец, с мытьем было покончено, и Кристиан с трудом разогнул затекшую шею.

Кажется, после душа он стал выглядеть даже чуть симпатичнее. Осталось надеть только что-нибудь приличное, потому что обычно Кристиан одевался так, что даже человеку с плохим вкусом становилось плохо при взгляде на эти наряды.

С трудом растворив тяжёлую дверь огромного шкафа в стиле модерн, Кристиан, вздыхая, перебрал свою одежду. Футболки самых диких, кричащих цветов, рубашки - пестрые, как крылья скворца, свитера, которые были больше Кристиана в несколько раз - довольно жуткое зрелище, которое довольно надоело самому мужчине. Он не мог объяснить, почему всю жизнь одевался так, и ему было стыдно показаться перед Тиллем таким попугаем.

Наконец, взгляд его выхватил густо-розовую, в фиолетовый, рубашку с узором в виде одуванчиков - не самый лучший вариант, но здесь хоть что-то напоминало настоящий стиль.

Кристиан прикрыл розовый кошмар свитером цвета асфальта - из-за худобы он постоянно мерз, и не понимал людей, которые могли ходить дома в шортах.

Вычурные французские часы на кухне громко и надсадно тикали, лишний раз напоминая, что сейчас лишь пятый час вечера, и Кристиану становилось ещё тягостнее и тоскливее это ожидание. Не в силах справиться с волнением, он избродил всю квартиру, и спустя час, показавшийся вечностью, не в силах ждать дальше, принялся нагло названивать по номеру, который ему дал Тилль.- Я уже еду, не переживай, - мягкие раскаты красивого низкого голоса заставили Кристиана успокоиться и перестать нервно колотить по подлокотнику коляски. Ради того, чтобы услышать этот голос вживую, ему хотелосьни много ни мало - жить. И даже тоска грызла его не так сильно.

Скоро, совсем скоро он увидит своего любимого...

Давя на бешено колотящееся сердце, Кристиан остановился у окна кухни, где было видно каждого, кто подходил к подъезду. Как будто Тилль должен вот-вот выйти из-за угла. Кристиан представил его - красивый, статный, с нетронутыми возрастом чеканными чертами. Странно, он всегда редко улыбался...

Задумавшись, Кристиан с детским ожиданием смотрел в окно, наблюдая, как ранняя зимняя темнота опускается на двор, и в подъездах зажигаются красивые желтые фонари. Как же он не любит ждать! Как ему надоело ждать!

А между тем прошёл ещё час, и оттого, что в волнении время замедлялось, Кристиан испугался.

Он тут же начал искать причины, почему Тилля так долго нет, и спустив с цепи фантазию, не на шутку растравил себе душу.

А если Тилль попал в аварию по дороге?

А если террористы опять заложили в метро бомбу, и Линдеманну придётся искать окружной путь?

А если на него напали и ограбили, и теперь бандиты держат его в подвале, не давая шанса выбраться?!

Кристиан был готов бежать куда угодно, ведь он все ещё не мог представить, что Тилль - живой человек, а не виртуальная фантазия. Телефон по-прежнему оставался единственным напоминанием того, что они оба вполне реальны, и Кристиан решил позвонить. Но Тилль опередил его:- Ну вот, я уже у подъезда, - в очередной раз поднеся уставший вибрировать телефон к уху, Кристиан услышал нервное дрожание в голосе Тилля, - какой у тебя номер квартиры?- Одиннадцатая, - прошептал Кристиан, чувствуя, как трясутся губы от волнения, и с грохотом отвернул щеколду. С лестничной клетки дунуло холодом. Кристиан поежился, и выехав на середину прихожей, принялся ждать. Он не думал, что Тилль приедет так быстро, и не успел придти в себя после такого сильного напряжения. Но сейчас ему предстояло волнение куда более сильное. Прошло двадцать лет с их последней встречи, и они оба могли измениться настолько, что не узнают друг друга. Но Кристиан надеялся, что всё будет в порядке.

Где-то внизу запиликал домофон, и дверь заскрипела, пропуская кого-то крупного, с тяжёлой походкой, и услышав эти шаги, Кристиан разволновался до крайности. Нервически дрожали руки и ноги, тряслись кончики пальцев, ещё более холодных, чем обычно. Сердце едва не выпрыгивало из груди, и губы приходилось закусывать, чтобы не выглядеть, как девяностолетний старик."Хотя чего там, я не стану выглядеть лучше", - подумал Кристиан и едва не завопил радостно, услышав тяжёлые шаги на площадке.

Шаги становились всё громче, и чем лучше их было слышно, тем быстрее сердце Кристиана набирало темп, в отчаянии колотясь в узкие ребра. Лоренц уже слышал доносившееся из приоткрытой двери прерывистое дыхание, и попытался представить, как выглядит Тилль сейчас, потому что судя по этим вздохам, человек был нездоров - так не дышат, поднимаясь на четвёртый этаж на лифте, здоровые люди. Последние секунды ожидания были самыми тягостными, и изнемогая от нетерпения, Кристиан подъехал ближе и увидел, как дверь подалась в другую сторону, открываясь.

- Проходи, - произнёс он дрогнувшим голосом, понимая, что гость стесняется входить.

Тягостный скрип был ему ответом. Кристиан уже принялся нервно потирать пыльные колеса, как в коридор вошёл разжиревший человек, лишь отдалённо напоминающий того Тилля, которого любил Кристиан. Вошёл тихо, без приветствия, и встал на пороге, аккуратно затворив тяжёлую дверь.

Некоторое время они смотрели друг на друга, каждый хотел броситься вперёд, обнять, и уткнувшись носом в шею, лихорадочно шептать самые ласковые и тёплые слова. Но они не двигались, пытаясь осмыслить то, что видели.

Тилль показался Лоренцу безобразным, но мужчина не мог не узнать эту сброшенную набок тёмную чёлку, истерически надломленные брови, мужественные рубцы на скулах и особенно эти маленькие красные губы, о которых Кристиан так часто мечтал - мелочи, больше всего любимые им. Они и составляли красоту Тилля, и время не смогло сделать их хуже. В конце концов, в нескольких десятках лишних килограммов не было ничего особенно отвратительного. Если от них и было трудно избавиться, к ним можно будет привыкнуть. Кристиан пребывал в шоке всего лишь мгновение, и первое впечатление, которое не могло не быть неприятным, тут же сменилось на симпатию, ведь в Тилле сохранились все запоминающиеся и дорогие черты. Но Тилль вряд ли смог за несколько минут принять то, что его возлюбленный оказался инвалидом, и это было видно даже тому, кто не разбирался в психологии.

Он отступил, чуть приоткрыв от недоумения губы, и широко распахнув круглые зелёные глаза, смотрел на Кристиана. Линдеманн желал что-то сказать, но не мог найти слов, хотя наверняка подготовил их.Кристиан тоже молчал, понимая, что нужно дать ему время. Но они же не могли вечность провести в коридоре!